shoot me if you can

Aviators, Nirre — Cities in the Distance

Неоновый город так привычно встречает свежей глубокой ночью и колючим дождём, отстукивающим по залитым кислотным светом улицам свой неповторимый ритм. Юнги с раздражением передёргивает плечами, когда холодные капли безжалостно заползают под ворот футболки и прокладывают дорожку до пояса брюк, а Тэхён у плеча чему-то неповторимо тепло-тепло улыбается, лёгким движением руки зачесав назад вмиг вымокший медовый фейд. Самый обычный, казалось бы, жест, но до того эффектный в его исполнении, что Юнги становится глубоко и прочно наплевать на всё вокруг: он стоит около телепорта, сделав от него лишь пару шагов, и не может оторвать от своего глупого койота взгляд. Только сейчас он на койота не похож вовсе. Он похож на… На чёртового статного вожака леопардовой стаи, даже если думать об этом внезапно больно из-за необъяснимой любви Тэхёна к далеко не всем подходящему принту. Юнги не любит Неоновый город. Юнги считает, что в эстетике киберпанка едва ли есть хоть что-то захватывающее на сегодняшний день, но лет так двадцать назад, быть может, он бы проникся и стоял здесь с точно такой же искренней улыбкой, играющей на влажных тэхёновых губах. На самом деле, впрочем, если отбросить назад все пренебрежительные фырканья и посмотреть правде в глаза, не любит Юнги эстетику киберпанка не столько за ядовитый неон и навязчивую рекламу, от которой не спастись, а из-за того, что одному под этим промозглым дождём одиноко до пощипывания в носу. Сейчас же Юнги не один. Сейчас рядом с ним человек, с которым ему невообразимо — до мурашек — хорошо, и поэтому даже не самая приятная локация Ланса ощущается для него совсем иной. Вдвоём, взявшись за руки, они не потеряются в этом несущем одиночество дожде. Вдвоём, посреди мёртвого синтетического мира, в котором каждая жестянка считает себя живой, они не утратят драгоценного телесного тепла. Вид на укутанный яркими огнями ночной город у телепорта открывается самый что ни на есть эпичный, так что Тэхёна вполне можно понять: он не двигается с места вот уже пару минут, эфемерно лаская взглядом каждый уходящий в свинцовое небо стеклянный небоскрёб, в окнах которых отражаются цветастые объёмные голограммы, пытающиеся продать всякое кибернетическое дерьмо. Тебе нужен имплант, который позволит стать крутым нетраннером восьмидесятого лвла, взломать операционку своей подружки и узнать, изменяет ли она? Обращайся в лавку за углом. Хочешь вместо скучной руки убойный дробовик, чтобы выглядеть солидней на стычках, или, быть может, превратить пальцы в вибраторы и эту самую подружку приятно удивить? Иди по улице дальше, а потом за угол заверни. Или тебе, отставшему от моды неудачнику, проапгрейдить глаза, чтобы мог наблюдать за ней в душе через стену, да и вообще любому под одежду заглянуть? У нас есть абсолютно всё! Любая железяка прекрасно встанет вместо жалкой мясной начинки, да жаль, что никого из плоти и крови в этой захваченной местной «Скайнет» дыре больше нет. Одежда давно вымокла насквозь, неприятно прилипнув к коже, а выбившиеся из небрежно уложенного мятного андерката пряди облепили лицо. Юнги бы развернуться обратно к телепорту и свалить куда-нибудь в сухое и приветливое место, да хоть к тем же криповым зомби на огонёк, но вместо этого он неосознанно тянется к тэхёновой влажной ладони и без лишних слов переплетает с ним пальцы, прикрыв глаза от пьянящего ощущения стремительно разливающегося по венам драгоценного тепла. Его не хватало. Всегда не хватало здесь. Тепло в Неоновом городе нечто, что найти ещё сложнее, чем призрака с желанной винтовкой, которой нет ни у кого на серве, и именно поэтому Юнги ценит его настолько высоко. Ему больше не грустно. Он больше не чувствует себя самым одиноким человеком на этой проклятой земле. И лёгкая улыбка, расцветающая на губах, теперь не обжигает леденящей печалью, как было всегда. Всё изменилось. Тэхён и вправду всё для него изменил. Казалось бы, всего один человек. Один из почти восьми миллиардов на сегодняшний день. Такой маленький и незначительный для всех остальных, но для Юнги теперь целый неизведанный мир. Он исследует его. Исследует дотошно, заглянув в каждый укромный уголок, а потом, когда покажется, что больше ничего увлекательного в этом мире нет, они вместе создадут нечто новое, и будут создавать до тех пор, пока магнитные полюса в разные стороны не оттолкнут. Юнги, в общем-то, реалист. Он прекрасно понимает, что ничего вечного и неизменного на их планете нет и не может быть, но почему-то от этой мысли ему становится тошно, а к горлу подкатывает ком. Глупо думать об этом. Глупо вообще о таком рассуждать, когда они совсем недавно нашли друг друга пока лишь в VR игре, да только атмосфера располагает: в дождь в голову Юнги всегда лезет всякая дрянь. Погруженный в себя, Юнги широко распахивает глаза и резко всплывает на поверхность реальности, почувствовав кожей мелкую тэхёнову дрожь: он чуть сильнее стискивает его ладонь и больше не улыбается, ёжась под каплями, давно добравшимися до самых трусов. Юнги хочется Тэхёна обнять. Сграбастать в руки и крепко-крепко прижать к груди, чтобы поделиться жизнью, теплящейся в ней, но вместо этого он дёргает его на себя и хочет наконец-то увезти с безлюдной парковки, боясь показаться слишком странным и навязчивым, даже если это не так. Телепорт расположился выгодно: здесь безопасно и можно выбрать средство передвижения на любой вкус, и даже та самая ненавистная ему — после турнира особенно — летающая тачка стала бы прекрасным укрытием от льющих с тяжёлого неба потоков воды, но тэхёнов глаз почему-то ложится на припаркованный за три шага от них глянцево-чёрный с хромированными вставками модифицированный байк Kawasaki, похожий на Z1000SX, отражающий от топливного бака мокрый синий неон. — Давай поедем на нём, — в густом бархатном баритоне неподдельный восторг. Кажется, Тэхёну нравятся байки, а вот Юнги к ним абсолютно равнодушен. Опасные они. — Я поведу. — Ты мазохист? — с удивлением низко хрипит Юнги, мельком оглядывая Тэхёна с головы до ног. — Тебя же от холода трясёт. Лучше тачку взять. Их куча самых разных здесь. — Не от холода, а от предвкушения, — до этого тёплая тэхёнова улыбка превращается в хитрый оскал. Он задумал нечто нехорошее. Юнги руку на отсечение даёт. — Я прекрасно обращаюсь с байками, знаешь ли. Хочу, чтобы ты поскорее прижался к моей спине. — Знаю я, чего ты на самом деле хочешь, ага, — фыркает Юнги, прекрасно понимая, что у Тэхёна в голове. Напрасно он считал, что может быть странным и навязчивым с этим товарищем не от мира сего. С ним он может быть только тем, кем на самом деле является. Просто быть собой. Тем самым Мин Юнги, который превращается в мурчащего котёнка в умелых руках. Тэхён, переведя взгляд с туристического мотоцикла на Юнги, точно расценивает его слова, как положительный ответ, и аккуратно расцепляет их пальцевый замок, чтобы подойти к внушительному байку и тихо присвистнуть, взявшись за руль. Он пару секунд соображает, как эту бандуру правильно завести, а потом ловко перекидывает ногу через сиденье и убирает подножку, лёгким движением пальца поманив Юнги к себе. Юнги, если честно, безумно нравится картина, которую он может наблюдать. Утопая в кислотных каплях дождя, широко расправив внушительные плечи, за которые так хочется цепляться, как за спасательный буй в самый пиковый момент, Тэхён похож на призрачное видение, что приходит только в самом горячечном бреду. Он статен и великолепен. Ему настолько идёт чёрный зверь, пока лишь мирно притаившийся меж крепких бёдер, настолько восхитительно он смотрится с ним в эту вечную неоновую ночь, что у Юнги перехватывает дыхание, а по низу живота со сладким спазмом разливается опьяняющий жар. И как этого парня не хотеть? Как сдерживать себя рядом с ним? Юнги чувствует себя таким удивительно грязным, пока откровенно залипает на очерченные мокрой тканью одежды тэхёновы черты, но совсем ничего не может с этим поделать. Да, вот он какой. Всегда таким был. — Байк тяжёлый вообще-то, — фырчит Тэхён, отплёвываясь от холодных капель. Юнги не видит его лица, но уверен, что выражение на нём до комичного страдальческое. — Садись быстрее, ну. Прокатимся с ветерком. — Может, лучше я сяду вперёд? — Юнги едва ли уверен, что Тэхён посвящён во все тонкости вождения в ШаР. Впрочем, от реальности оно отличается лишь тем, что можно нарушать правила и спокойно влетать в любые препятствия, не боясь умереть. — Ты же даже дороги не знаешь. — А ты мне подскажешь, — Тэхён точно не собирается отступаться от своего. Очень уж ему, судя по всему, запала в душу идея прокатить Юнги с тем самым ветерком. — И вообще, этот небоскрёб с любого места здесь видно. Не ошибусь. — По дороге нам встретятся мобы и другие игроки, — Юнги предупреждает не без причины: локация высокоуровневая, поэтому мобы здесь агрессивные, да и урона наносят будь здоров. Сейчас-то не турнир. Они все на своих местах. — Уверен, что не угробишь нас? — Я уверен в тебе, — Тэхён снова растягивает губы в привычной ухмылке и задорно подмигивает через плечо. — Ты же великий Шуга. Бог этой игры. — Ой, да иди ты, — отмахивается и хрипит Юнги чуть ниже, чем обычно, заметив нездоровый блеск в явно потемневших тэхёновых глазах. Он и сам, откровенно говоря, в предвкушении. Юнги уже готов достать Steyr. Отбросив мокрую чёлку с лица, он делает шаг к байку и тоже перекидывает ногу через седло, а Тэхён кивает в пустоту и с явным знанием дела заводит модифицированный Kawasaki без особых проблем. Мотор рычит громогласно, разрезая на куски дождливую тишину, в которую ещё не примешался привычный для этих улиц ретровейв; Юнги устраивается поудобнее, чтобы не свалиться в случае чего, пропустив лёгкие мурашки по рукам, а Тэхён прибавляет газ, отпускает рычаг сцепления и резко ставит ноги на подножки, не теряя равновесия. Байк срывается с места грубо, взметая за собой кучу брызг. Юнги чуть пошатывается с тихим «блядь», но не теряется и впечатывается в тэхёнову спину чуть ли не намертво, крепко обхватив руками талию, что кажется тонкой совсем. Ему не страшно. Не волнительно. Он доверяет Тэхёну, хоть и понимает, что на кону стоит его жизнь, которую слишком давно никто не обрывал, а ещё уверен, что даже самая обычная поездка на мотоцикле рядом с этим безбашенным парнем сможет приятно его удивить. С губ Тэхёна срывается протяжное и восторженное «юх-ху-у», когда он даёт больше газа, а стальной конь под его задом разгоняется за три и три секунды до ста, плавно набирая ещё; Юнги жмётся к его спине сильнее, хоть и понимает, что скоро придётся браться за ствол. Он, говоря откровенно, не любит в ШаР гонять. И не столько из-за того, что плох в этом, когда на улицах Сеула особо не разгонишься, боясь потерять права, а просто потому, что такой стиль игры — не для него. Он бродить любит. Исследовать и обнюхивать каждый угол, чтобы ничего не упустить, да только Неоновый город в этом плане едва ли оставляет хоть какой-то выбор, если нужно быстро добраться из одной точки в другую. Он большой. Эта покинутая людьми и Богом забытая дыра хоть и необитаема с точки зрения обычного человека, но улицы и дороги здесь длинные и оживлённые, а зданий столько, что голова идёт кругом, когда осознаёшь, что каждое можно сверху донизу облутать. Эта локация — Юнги не соврёт — самая массивная из всех, а подворотен и тёмных закоулков на ней столько, что потеряться в них проще, чем снести башку боевому киборгу без души. Киборгов и андроидов в Неоновом городе чуть больше, чем дохуя, но не все из них хотят отнять жизнь рядового игрока. Некоторые вполне мирные и с ними даже можно поговорить, но другие, у которых зачастую красные или пустые глаза, без объяснений кидаются в бой, стоит лишь им заметить человека из плоти и крови на своём пути. Это зависть, быть может. Быть может, они до сих пор не могут вынести мысли, что есть кто-то совершеннее, чем они, но вдаваться в их лор Юнги никогда особо не собирался, хоть и знает его поверхностно и достаточно, чтобы зачистить локацию на все сто. Он считает её душной. Скучной из-за того, что жидкости роботов цвета серебра, когда любит хаотичные багровые брызги, оседающие на всём вокруг. Впрочем, посмотреть здесь есть на что, да и интересных «секреток» полно, чтобы его увлечь, но долго он всё равно в своё время в городе не задержался: хотелось пускать настоящую — пусть и не совсем — алую кровь. Долго в мысли уйти не получается, да и адреналин ударяет по мозгам: Тэхён выжимает за двести, а беспорядочный стук его сердца ощущается грудью, как родной. Из-за лютых порывов ветра закладывает уши и становится лишь холодней; колючие капли дождя впиваются в открытые участки кожи иглами для акупунктуры, вызывая жуткий дискомфорт. Именно поэтому Юнги хотел ехать на машине. Именно поэтому назвал Тэхёна мазохистом, и, кажется, был в этом абсолютно прав: он счастлив. Юнги может видеть лишь уголок изогнутых в улыбке губ, но и этого достаточно, чтобы кое-что для себя понять. Тэхён любит гонять. Любит скорость. Просто, наверняка, обожает, когда асфальт под колёсами сливается в одно серое полотно, как взлётная полоса, а мотор под ним истерично ревёт. Не только Юнги здесь, оказывается, «маньяк». Не только у него увлечения, которые не одобрит обычный посредственный человек. Тэхён всё ещё может удивить. И удивляет, когда на спидометре почти под двести пятьдесят. Ехать на такой скорости едва ли приятно и безопасно; Юнги хватает духу, чтобы чуть отстраниться и повернуть голову вбок. Здания проплывают мимо смазанными неоновыми кляксами. Красный, синий, зелёный, жёлтый — всё смешивается в яркие полосы, режущие глаза. И не видно больших слепящих вывесок на японском, не видно поворачивающихся на рёв мотора безликих андроидов, которые так хотят быть похожи на людей, не почувствовать запаха лапши, да и музыки, гремящей из каждой забегаловки, не слышно тоже, что для Юнги в плюс, да только долго вот так не поездишь, иначе можно въехать в отбойник или устроить большую аварию, глупо померев. Юнги помирать не хочет, прижимаясь к Тэхёну так, что кажется, словно они стали одним целым, слились. Он, в принципе, вообще ничего сейчас не хочет, кроме того, чтобы их сердца прекратили выламывать рёбра, да и чтобы этот момент продлился чуточку дольше, но дальше оживлённое шоссе, и точно стоит прекратить так бездумно гнать. Тэхён понимает это тоже. Тэхён сбрасывает скорость, вливаясь в поток плавно плывущих по асфальту футуристичных и не очень машин, опасно, но умело лавируя между, будто давно к такому привык, а Юнги наконец-то выдыхает с облегчением, забыв, сколько секунд назад сделал вдох, и откидывает голову чуть назад, подставляя лицо холодному дождю. Когда-то он любил дождь больше. Когда-то Юнги специально выходил под ливень, чтобы он ласкал тело, что было никому не нужно, но стоило один раз серьёзно заболеть, и теперь ему совсем не хочется гулять в такую погоду без зонта. В ШаР же он не заболеет. Никаких болезней здесь и нет. Зато есть высокое, тяжёлое свинцовое небо без звёзд, в котором медленно дрейфуют ненавистные ему тачки, дроны и прочее летающее дерьмо. Самое опасное из них — дрон-сканер, и один такой точно не заставит себя долго ждать. Если честно, едет на байке с кем-то Юнги впервые за всю недолгую жизнь, и осознание того, что ведёт его именно Тэхён — тот самый Тэхён, что чудо с ним сотворил, — заставляет член в брюках явственно шевелиться, но, к счастью, из-за холода полностью ему не встать. Всё это так ново, так волнующе для Юнги, и он едва ли может думать о чём-то другом, а эта ночь, которой никогда не суждено встретить рассвет, кажется ему даже романтичной, что ли, хоть и романтичного ничего во всём этом нет. Они просто едут. Едут к грызущему небеса зданию мегакорпорации неизвестно зачем, проезжая мимо улиц, залитых кровью тысяч ни в чём не повинных людей, которым не нашлось места среди «иных». Юнги, впрочем, места нигде не было тоже, а теперь ему кажется, что он его наконец-то нашёл. Ливень стихает до лёгкой мороси, щекочущей нос. Внушительный небоскрёб из чёрного стекла приближается всё стремительнее, но до него ещё как минимум пятнадцать минут быстрой езды. Тэхён сосредоточенно молчит, наверняка думая только о том, как их не умертвить, а Юнги впитывает в себя обжигающее тепло его крепкой спины, резко отклоняясь в сторону, когда мимо со свистом пролетает пуля, чиркая Тэхёна по левому плечу. Он крупно вздрагивает, громко прошипев, и теряет управление на доли секунд, позволив байку проехаться грипсой по боковому зеркалу машины сбоку, но тут же возвращает его назад, не дав боли взять над собой верх. Юнги знал, что так и будет. По-другому быть не могло, и как же жаль, что момент безнадёжно испорчен. Или, может быть, нет? — Чёрт, это наблюдатели, — срывается с губ Юнги с цыканьем, но громко, чтобы Тэхён ничего не упустил. Зато Юнги упустил дрон-сканер, потеряв бдительность. Дурак. — И за чем они наблюдают? — Тэхён явно хочет схватиться за плечо, сдавленно хрипя, но вместо этого уводит байк за тачку впереди, чтобы при случае досталось лишь ей. Кровь от раны смешивается с дождём и брызгами летит назад. Юнги горько на это смотреть. Он зол. — За тем, чтобы в городе не было живых людей! — докрикивает до него Юнги, оторвав одну руку от талии, которую так не хотелось отпускать. Ситуация приняла серьёзный оборот: либо они, либо их. — Понятия не имею, что за херня происходит, но ублюдок, попавший в меня, должен умереть, — голос Тэхёна теряется в ветре, дожде и скрежете стали, высекаемом шальными пулями из бамперов машин, но остаётся всё таким же ласкающим слух. Юнги не может ему не подчиниться. Он уже знает, что ему делать. Проходил. — Так точно, мой капитан! — восклицает он с расцветшей кошачьей ухмылкой на губах, и запускает руку за спину, чтобы щёлкнуть кнопку кобуры и достать натрудившийся за вчера Steyr. — Только ты постарайся не подставляться, ладно? Так глупо помереть я не хочу. — Ты недооцениваешь мою мощь, — Юнги этого не видит, но точно уверен, что и на губах Тэхёна вспыхивает точно такая же ухмылка. Из них, думается ему, получится невероятно убийственный дуэт. Steyr плотно лежит в руке; Юнги чуть разворачивается назад и видит ту самую привычную для дорог Неонового города картину: за ними, почти на самом хвосте, несётся модифицированная полицейская тачка из фильмов про киберпанк, да только полицейских никаких внутри этой тачки нет. Там чёртовы разумные железяки, подчиняющиеся местной «Скайнет». Бесстрашные андроиды последней модели, у которых есть только одна функция — убивать. Юнги в своё время вдоволь наигрался с ними, отправляя их в ад из свинца, но делал это один, не боясь угробить в процессе кого-то ещё, а сейчас рядом с ним Тэхён. Так близко, что трудно отличить, где кто, а ещё при случае шальной пулей из их тяжёлых автоматов прошьёт и его. Работать нужно филигранно и удивительно точно. Лишняя головная боль, да только боль эта чрезвычайно сладка: она смешивается с адреналином в один удивительный стимулирующий коктейль. Стёкла у здешних полицейских тачек пуленепробиваемые, но для Юнги в этом особой проблемы нет. Намного проще, впрочем, было бы снять железяк снайперкой, когда они высунут бошки из окон, но Nemesis не достать: они вместе тут же шмякнутся с мотоцикла, так что придётся импровизировать и отстреливаться из пистолета, надеясь, что Тэхёну хватит скилла до конца уводить байк из-под огня. Прицелившись, прекрасно понимая, что точно попасть вот так, когда на спидометре снова под двести, байк лавирует меж машин, а ещё жутко закладывает в ушах, — нечто из разряда фантастики, Юнги очищает голову от мыслей, снимает пушку с предохранителей и плавно жмёт на спуск. Пуля с искрами чиркает по торчащему из тачки стволу; боевой андроид едва ли что-то чувствует, не выпустив его из рук. Юнги на это лишь презрительно фыркает, совсем не теряя воинственный настрой. Они не бессмертные. Они тоже умрут. Полицейская машина, имея под капотом нечто монструозное, в чём Юнги не разберётся даже под сто грамм, стремительно приближается, идя на таран. Он громко сглатывает, понимая, что и вправду не хочет вот так помирать, разворачивается к сыплющему проклятиями и истекающему кровью Тэхёну обратно, чтобы схватиться за плечи, зажав отдающий металлом ствол Steyr в зубах, и, зажмурившись, отрывает ступни от подножек, резко пересаживаясь лицом к тачке, получив мощный взрыв адреналина в мозг. Юнги ещё никогда не делал такого безрассудного дерьма. Он прижимается спиной к тэхёновой спине, держится одной рукой за сиденье, опасно раскачиваясь в разные стороны, а во вторую берёт пистолет, бессознательно молясь неизвестным богам о том, чтобы он не пизданулся с байка, когда Тэхён совершит очередной манёвр под терпкий мат. Ситуация опасна настолько, насколько представить для Юнги возможно вообще, но ему жесть как доставляет. Кошачья ухмылка превращается в пугающий жуткий оскал. Наблюдатели совсем не глупые — ИИ у них прокачан будь здоров, — да только один конкретный экземпляр точно недооценивает людей, высовываясь с винтовкой из окна. Юнги хватает секунды, чтобы рассчитать в уме траекторию пули, прицелиться и его снять, оставив аккуратное отверстие промеж мёртвых глаз, ведь он чёртов SUGA, которому нет равных на этом — возможно, и на других — серве. Недооценивать его глупо. Глупо считать, что какая-то бездушная железяка сможет ранить его или убить, даже если он окажется в самом беспросветном пиздеце. Ланс — его территория. И на своей территории он и вправду может стать богом, даже если думать об этом стыдно до тошноты. Один готов, но на заднем есть третий пассажир, и этот третий просовывает в отъехавший люк огромный пулемёт, беспорядочно паля во всё подряд. Тэхён сзади матерится чувственней, уходя за машину впереди, и через долю секунды эта машина отлетает на тротуар, вспыхнув горячим густым огнём: Юнги чувствует его кожей лица, морщась от оглушающего звука взрыва, повлекшего за собой второй. Уровень опасности подскакивает до той самой отметки «пиздец». Юнги едва держится за сиденье, пока Тэхён показывает чудеса божественного вождения, подрезая очередного зеваку, которому на всё плевать, и даже хочет снять с себя толстовку, чтобы снова развернуться и привязать ей к Тэхёну себя, но отказывается от этой идеи тут же, когда пулемётная очередь вспарывает в жалких сантиметрах асфальт. Прицелиться не получается даже сносно. Теперь Юнги жалеет, что не купил гранатомёт. Тэхён пытается оторваться, но полицейская тачка нагоняет, оставляя за собой остовы догорающих машин; Юнги только чудом ещё не убился, выпустив весь магазин в молоко. Чертыхнувшись, он достаёт новый, дёргает затвор зубами, ощущая мерзкий привкус мокрой горячей стали, и понимает, что эта погоня и рядом не стоит с теми, что были у него «до». До Тэхёна было уныло и скучно. До Тэхёна хотелось всё время зевать. Сейчас же он по-настоящему возбуждён. Возбуждён так, что всё тело полыхает синим огнём. Адреналин переполняет до краёв. В голове противный звон. На ресницах дождливая влага, размывающая взор, а по бокам всполохи кислотного неона создают картинку словно из снов. Юнги глубоко вдыхает, прикрыв глаза. Прекрасно понимает, что делать этого нельзя, понимает, что пули, пролетающие мимо, в любой момент могут их настичь, но ему это нужно. Он сосредотачивается. Концентрируется. Успокаивает бешеный сердечный ритм. Открыв лишь левый глаз, Юнги вскидывает Steyr, сжав любовно рукоять, и фокусируется на мушке и целике, вспомнив, что именно так вообще-то правильно стрелять. Он забыл об этом. Выкинул эту информацию из головы, когда с ростом скилла она стала больше ему не нужна, а сейчас снова вернулся к истокам, и именно эти истоки помогут снять бесячую тварь с пулемётом, напомнив ей, что человек — на самом верху в пищевой цепи. Не теряя концентрации, прицелившись так, чтобы точно попасть, даже если мешает мерзкий дождь, Юнги жмёт на спусковой крючок плавно-плавно, не почувствовав отдачи совсем. Пулемёт выплёвывает ещё несколько очередей, задев машину в сантиметрах тридцати, а после и вовсе замолкает, и лишь тогда Юнги выпускает из лёгких углекислый газ. Две трети дела сделаны, но ещё далеко не конец. Конец здесь только длинному шоссе, дальше уходящему в запутанную транспортную развязку, и маневрировать меж машин на ней будет тяжелее вдвойне. Юнги понимает, что дальше затягивать погоню нельзя, и понимает, что Тэхёну вечно не будет так удивительно везти, поэтому тычет его локтем в бок и громко-громко кричит: — Не знаю, как ты это сделаешь, но придётся остановиться около развязки. Остановиться так, чтобы я не слетел! — Да запросто, чёрт возьми! — точно так же громко орёт Тэхён, и Юнги чувствует, что он тоже не на шутку возбуждён, а ещё полностью ему доверяет, раз не стал задавать лишних вопросов, положившись на него. Дождь всё ещё затрудняет обзор. Ветер несёт перспективу переохлаждения, но ШаР — не реальный мир. Юнги стоило бы начать бояться сорваться и пробороздить лицом асфальт, но никакого страха нет вообще. Он должен справиться. Обязан. Сбегать для него — не вариант. Пристально наблюдая за тем, как маленькие панельки на бампере чёрно-белой полицейской тачки отъезжают назад, а за ними угрожающе смотрят на него два чёрных дула мелкокалиберных пушек, он шумно сглатывает и спешно открывает инвентарь. Nemesis не пробьёт улучшенное пуленепробиваемое стекло, да и выстрелить Юнги и сейчас бы не смог, но у него есть кое-что ещё. У него есть гранаты: одной хватит, чтобы разнести днище тачки и оставить последнего преследователя ни с чем. Снова зажав ствол Steyr зубами поперёк, не заботясь о том, насколько безумным выглядел бы в глазах других, Юнги достаёт гранату M67, прижимает к корпусу рычаг и отрывает руку от сидения без страха, резко дёрнув кольцо. Теперь нужно лишь подгадать момент. Держать в уме, что взрывается M67 через четыре секунды, стоит только её отпустить, и то, что тачка обязательно остановится перед тем, как пойти на таран: почти самоубийственный манёвр даже для него, но иначе — никак. Иначе можно только позорно скрыться в запутанных замусоренных подворотнях, но Юнги так не хочет. Сейчас он хочет только уничтожать. Прикинув расстояние между, задействовав весь горящий огнём мозг, Юнги отпускает рычаг и бросает гранату на асфальт, раздирая глотку хриплым: «Давай!» Тэхён даёт. Тэхён сбрасывает скорость настолько, насколько возможно, чтобы не покатиться кувырком, и резко выжимает тормоз: байк натужно выстанывает и опасно встаёт на переднее колесо, заставив Юнги вцепиться в сиденье до боли в пальцах, чтобы не завалиться назад. Андроид за рулём тачки делает то же самое по велению заложенной программы, вжимаясь в руль, но остановиться полностью у него не выходит: M67 разрывается аккурат под днищем, как Юнги и предполагал, на инерции отбрасывая тачку на встречку под грузовик. Взрыв и скрежет стали оглушают. Жар вмиг вспыхнувшего огня целует щёки, выжигая весь кислород. Kawasaki чуть пошатывается и спешит встретиться с асфальтом задним колесом, а Юнги только чудом успевает разжать зубы, чтобы их не потерять. Встреча с асфальтом смягчается амортизаторами, но боль всё равно прошивает зад, заставив зажмурить слезящиеся от дыма глаза. Юнги остался на байке только из-за того, что ШаР — не реальность, хоть и спутать иногда с настоящей её слишком легко. — Ты… Ты… — Тэхён явно пребывает далеко не в культурном шоке, и Юнги прекрасно чувствует это спиной. Он задыхается. Захлёбывается от переполняющих его чувств. — Ты сумасшедший, чёрт возьми. Поехавший. Псих. — Я думал, что нравлюсь тебе именно из-за этого, — у Юнги едва ли есть силы, чтобы вообще говорить, но не ответить он не может. Ему забавно. Может, и вправду псих. Ну, из-за того, насколько сильно крутит от восторга низ живота, когда он смотрит на взметающиеся ввысь языки пламени, которые усердно пытается затушить чёртов вечный дождь. — Ты просто… Просто… — Тэхён всё ещё не может прийти в себя. Юнги его понимает. Хосока, например, тоже так бесоёбило, когда Юнги впервые показал ему, что такое — с ним играть. — Великолепен, мать твою, — всё же находит самые подходящие восторженные слова. — Охуенен, чёрт. Я давно не испытывал такого страха за свой зад. Мне давно не было так невъебенно хорошо. — Ты тоже великолепен, Тэхён, — Юнги не на шутку восхищён. Он хрипит низко-низко, и этот хрип расходится мурашками по тэхёновой спине. — Твои навыки управления байком что-то с чем-то. MVP в этой погоне был ты. — Симуляторы творят чудеса, — Тэхён коротко смеётся, вернув рассудок туда, где он должен быть, и этот тихий смех, пожалуй, теперь самый искренний из того, что за всё время знакомства слышал от него Юнги, — но, блядь, это и вправду было охренительно. Когда ты резко пересел, я сначала люто пересрал, боясь, что ты упадёшь, поэтому сконцентрировался только на том, чтобы сильно тебя не кантовать. И вообще, поверить не могу, что гранатой можно вот так. — Ловкость рук и никакого мошенничества, — Юнги тоже смеётся. Сипло, но тепло. Адреналин понемногу рассасывается в крови, больше не долбя по вискам; хочется, как после оргазма, со смаком закурить. — Тебе больно, кстати? — меняет тему, беспокоясь за рану на тэхёновом плече. — Стало больно только после того, как ты об этом спросил, — ойкнув, Тэхён наконец-то оторвал руки от грипс и прикоснулся к кромке раны. Вроде ничего серьёзного, но залечить стоит всё равно. — Тут рядом одно место есть, в котором редко встретишь других игроков, — припоминает Юнги, разжимая пальцы, чуть ли не намертво вцепившиеся в седло. Steyr лежит на асфальте. Нужно слезть и подобрать. — Там можно тебя подлатать и горло промочить. Мы же никуда не спешим. — Только на этот раз сядешь вперёд ты, ладно? — Тэхён тоже встаёт, откинув подножку. В густом баритоне немного очаровательной хрипотцы. — Мне надо вытряхнуть кирпичи из штанов. Юнги не отвечает, встретившись с ним взглядом. Не кидает что-нибудь ехидное лишь потому, что в радужках тэхёновых чуть прикрытых глаз темным-темно. Он действительно возбуждён. Возбуждён серьёзно: у него крепко стоит, несмотря на холодный дождь. Физиология в ШаР точно слегка упорота, думает Юнги, но это не мешает ему сделать к Тэхёну пару шагов. Он невозможен сейчас. Бесконечно и невообразимо горяч. И хоть похож на мокрую псину, жалостливо заглядывающую в лицо, на его смуглых щеках очаровательный лёгкий румянец, а вишнёвые губы, которые он беспощадно закусывал во время погони, горят алым огнём. И как тут устоять? Как держать себя в руках? Юнги не может держаться. Юнги тянет его за футболку на себя через байк и целует очень жадно, так, что прошибает мелкой дрожью до кончиков пальцев ног. Ему до безумия нравится Тэхёна целовать. Целовать Тэхёна — лучше, чем секс, когда он собственнически притягивает за затылок и пытается вести сам, с наслаждением всасывая его язык. Они целуются под свинцовым небом долго и страстно, напиваясь дождевой водой, пока за спиной догорает тачка элитных мобов, которых боятся практически все, а потом, когда губы начинает нещадно саднить, Юнги отрывается от Тэхёна нехотя, не горя желанием терять драгоценное тепло, и вкладывает Steyr обратно в кобуру. Относительно рядом — на достаточном расстоянии, чтобы не огрести — столпились местные синтетические зеваки в ярком безвкусном шмотье, а меж них затесались привлечённые взрывами и выстрелами рандомные игроки. Им не хватит духу, чтобы направить дула пушек на них. Они могут лишь перешёптываться, наблюдая издалека, и, честно говоря, Юнги это полностью устраивает: тратить время законного отпуска на слабаков в его планы точно не входит. Там только Тэхён, что крепко обхватывает за талию и вжимается в спину так тесно, что кажется, будто вот-вот поглотит его, когда Юнги заводит глянцево-чёрный байк, плавно трогаясь с места. Водитель из него аккуратный: гонять так, как делал это Тэхён, он точно не сможет, и в этом они неплохо дополняют друг друга. Так — хорошо. Ехать действительно не слишком далеко. Юнги не водил мотоцикл, наверное, уже тысячу лет, но в ШаР всё проще, да и навыки не пропьёшь: он не встречает по пути никаких проблем. Они, впрочем, здесь бывают всегда, но зачастую незначительные и не особо устрашающие, когда дело касается любых пушек в его руках. Он снимает вывалившихся на дорогу враждебных собак-ботов из пистолета, управляя байком одной рукой, а Тэхён сзади тоже расчехляет Desert Eagle, чтобы Юнги не отвлекался лишний раз на дроны, парящие над головой. Отвлекаться, впрочем, всё же приходится на значительную отдачу, которую они делят на двоих, и Тэхён с каждым выстрелом словно виновато целует Юнги в плечо, прижимаясь ещё тесней: прикосновения губ обжигают, но тут же охлаждаются мелкой моросью, от которой уже тошнит. Неоновый город в плане кучности мобов не такой душный, как тот же любимый зомбятник, в котором по улицам спокойно не пройдёшь, но они толще по HP и куда сообразительнее, так что сильно расслабляться на локации всё равно нельзя. Сейчас, пока колёса байка вспарывают лужи, отражающие ядовитый неон вывесок и высоток, меж которых спрятались ветхие здания, что раньше вмещали в себя самые нищие слои населения, пропагандирующие жалким существованием тот самый слоган «high tech, low life», Юнги думает, что тут не так уж и плохо. Думает, что с Тэхёном, который явно за любой кипеш, лишь бы был адреналин, любое место покажется ему не то чтобы раем, но комфортным и заслуживающим того, чтобы всех в нём умертвить. Кажется, его кровожадность значительно прибавила в весе после турнира. Кажется, ему снова весело. Как в первый раз. Прилипшая к коже мокрая одежда раздражает, как раздражает путающийся ветер в волосах: на спидометре под сто пятьдесят. Юнги сбрасывает скорость около въезда в знакомую подворотню, дрифтует на повороте и всаживает патрулирующему улицы боевому андроиду пулю в висок. В андроидах здешней мегакорпорации едва ли есть что-то примечательное, если насмотрелся вдоволь и уже в печёнках сидят, но когда-то давно, когда Юнги только-только ступил на мокрую парковку и побрёл от неё куда глаза глядят, он сидел около первой убитой железяки около получаса, разглядывая каждую её деталь. Ему всегда казалось, что собери из подобных деталей андроида в реальности, — он обязательно будет работать точно так же, как в ШаР, но даже на сегодняшний день, имея, например, такую сложную технологию, как VR, люди ещё не научились их адекватно создавать. Иногда Юнги прошибал диссонанс. Иногда он думал, что перед ним, бесспорно, живой и настоящий человек, но кровь его всё равно была цвета серебра. Мегакорпорация хорошо постаралась. Fake Reality проделали работу, достойную похвалы. За поворотом запутанная система улиц, густо усеянных барами, клубами, подпольными лавками с киберимплантами и прочими заведениями, что остались от настоящих людей, и один такой клуб в скучный день смог Юнги заинтересовать. Потрёпанная вывеска с летально кривым названием Peaches and Cream, висящая на облупленной пятиэтажке в самой замусоренной жестянками глубине, призывно мерцает розовато-ванильным неоном на последнем издыхании, а из распахнутых настежь дверей доносится бодрый ретровейв. Не сказать, что Юнги вообще фанат подобной музыки, предпочитая то, что не будет раздражать, но иногда совсем не прочь покачать под неё в такт головой. Тогда он проходил мимо. Исследовал город, чтобы найти все скрытые от чужих глаз укромные уголки, и зашёл в клуб промочить горло паршивым пойлом, а в итоге был приятно удивлён. Вот и Тэхён удивлён тоже, проходя в скромное помещение, утопающее в густом дыме, подсвеченном цветными лампами потолочных прожекторов. Внутри душно, тесно и пахнет чем-то сладким, отдалённо напоминающим смрад гнилых яблок в осеннем саду. Внутри весь танцпол под самую завязку набит извивающимися под музыку андроидами, трущимися друг об друга в диком интенсивном танце, и эти андроиды с пустыми глазами точно отчаянно пытаются походить на живых и настоящих людей. У них самая обычная безвкусная одежда без футуристических вставок, как у патрулирующих улицы боевых машин. У них вычурные причёски, выкрашенные в кислотные цвета, на лицах смазанный неаккуратный макияж, а в руках по стакану коктейля, что кажется той ещё едкой дрянью на первый взгляд. Андроиды женского типа спотыкаются и подворачивают ноги на высоких каблуках, совсем не зная, как их правильно носить, а мужского пытаются их обхаживать, но им неведомы даже самые простые базовые чувства и эмоции, поэтому они совсем не понимают, зачем это делают и для чего. Они просто пытаются. Пытаются жить. Возродить то, что у них без спроса забрали, даже если такую жизнь для них невозможно постичь. Есть в этом нечто печальное и восхитительное одновременно: именно за этим Юнги так понравилось тогда наблюдать. Вдыхать полной грудью, пробираясь к барной стойке, почти невозможно. Музыка, отдаваясь вибрацией в костях, оглушает. Из огромных колонок теперь звучит загадочный синтрок, напоминающий пару треков из альбома The Cinematic Future от Aviators, который Юнги когда-то слушал в машине после работы, а диджей за пультом режущим слух механическим басом подбадривает толпу, призывая их полностью отдаваться танцу. Если пробраться к лестнице на второй этаж и взглянуть на танцпол сверху, происходящее на нём покажется трипом под кислотой или сюрреалистической картиной, а если влиться в безумный ритуал по призыву человечности и начать отплясывать вместе с ними, может показаться, что у тебя тоже нет души. Что ты тоже всем механическим сердцем её желаешь. Тэхён всё ещё безмолвно крутит головой по сторонам, а Юнги ведёт его за руку, отмахиваясь от невесомых конечностей, обтянутых синтетической кожей, что на настоящую только отдалённо похожа. Андроиды на них не реагируют вовсе. Им невдомёк, что люди из плоти и крови, которыми они восхищаются, как богами с Олимпа, просто проходят мимо, и это позволяет добраться до стойки без происшествий. — Вы пришли создавать нам проблемы? — бармен, одетый с иголочки, как подобает в элитных клубах, поворачивается к ним лишённым эмоций лицом, когда Юнги громко его подзывает. Если не приглядываться, в дымном полумраке его едва отличишь от тех, кого роботы по приказу взбесившегося ИИ безжалостно истребили. — Больше путников сегодня не наблюдалось. — Мы пришли немного передохнуть и выпить по лучшему в твоём меню коктейлю, — Юнги не станет грубить. В конечном итоге, здесь нет враждебных к ним мобов. — Тогда можете пройти наверх к VIP-столику, — механический голос бармена звучит мягче, чем у голосящего диджея. — Спасибо, — Юнги не забывает о вежливости, считаясь с теми, кто того достоин. Пока он перебрасывался парой слов с барменом, Тэхён всё ещё не отводил от сливающейся в танце толпы взгляда. Юнги его понимает. Прекрасно понимает: зрелище то ещё, на самом деле, ведь иногда андроиды ненадолго подвисают, начиная двигаться словно в замедленной съёмке. Снова крепко обхватив тэхёново запястье, чтобы он не затерялся в толпе, пока они пробираются выше, Юнги ведёт его к тому самому VIP-столику, что предлагают всем игрокам, даже если они считают своим долгом оборвать мечты несчастных андроидов на танцполе, и усаживает на ядовито-красный бархатный диван, с которого просматривается весь клуб, но здесь почему-то значительно тише. Завалившись рядом, он открывает инвентарь, достаёт из него небольшую аптечку и раскладывает всё необходимое на глянцевой столешнице, взявшись в первую очередь за бутылку антисептика: не совсем обязательно, но Юнги отчего-то хочется обработать тэхёнову рану. — Не понимаю, что здесь происходит, но выглядит так занятно, — Тэхён, прикрыв глаза, наконец-то подаёт голос. Юнги отмечает, что он и вправду ощущается, как этот вычурный, но мягкий и нежный красный бархат. — Я так старался быстрее прокачаться, что у меня не было времени ни на что другое. — Они пытаются стать теми, кого истребили, — Юнги смачивает антисептиком ватный тампон и подсаживается к Тэхёну поближе, чтобы немного стянуть с левого плеча окровавленную леопардовую рубашку. — Истово верят, что если будут во всём подражать людям, обретут эфемерную душу. — А ты можешь… рассказать мне, что здесь случилось? — Тэхён сморщивается и чуть слышно шипит, когда на кромки раны ложится антисептик. Юнги делает всё аккуратно, даже немного дуя, но этот большой парень всё равно ведёт себя, как маленький мальчик, а ведь там царапинка всего лишь. — Мне нравится киберпанк, как жанр. Я от него в восторге. Помню, как в детстве засматривал до дыр кассету с Бегущем по лезвию, а потом запоем читал книгу. Сейчас, конечно, уже так сильно не фанатею, но всё равно приятно оказаться в городе, что так похож на тот, который я видел лишь на экране старого пузатого телевизора, пока никого нет дома. — Тут, кстати, есть квартира Рика Декарда, как пасхалка, — Юнги, подняв на тэхёново лицо глаза, предвкушает самую очевидную реакцию. Blade Runner — легенда, так что нет ничего удивительного в том, что разработчики ШаР ей вдохновлялись, да ещё и оставили пасхалки. — Свози меня туда, Юнги. Пожалуйста! — вот она. Та самая искренняя и ребяческая реакция. Тот самый огонёк в кофейных радужках наполненных восторгом глаз. Там словно забытая мечта из дальних дней восстаёт из пепла, только теперь до неё можно дотянуться. Тэхён и вправду простой. Понятный. Его коварное ехидство — всего лишь маска, хоть и так безумно идёт ему временами. — После той крыши. Сегодня. — Хорошо, — отвечает Юнги хрипло и односложно, значительно повышая голос, ведь музыка всё равно глушит, пусть и не так сильно. — Тут вообще много всякого интересного можно найти. Огромный мегаполис как-никак: самая масштабная локация Ланса. Я, впрочем, твоего восторга не разделяю, но знаю все закоулки. Сзади раздаётся громкое механическое покашливание, и Юнги совершенно случайно тычет ватной палочкой с мазью в самую погано выглядящую часть раны: она вновь начинает кровоточить, а Тэхён, закусивший губу от боли, точно хочет отвесить Юнги смачного пинка под шкодливую жопу. Что ж, он бы это принял и даже не возмутился, на самом деле, ведь вместо всех этих бессмысленных манипуляций мог давно дать Тэхёну хилку, да только удержаться не получилось: когда ещё выдастся удобный случай? В реальности латать ему раны Юнги точно не хочет, но в ШаР можно оторваться по полной. — Ваши коктейли, — безликий бармен в отглаженном костюме, совсем не вписывающимся в здешнюю атмосферу, ставит на столик рядом с аптечкой два высоких стакана и разворачивается обратно к лестнице, не удостоив Юнги и Тэхёна взглядом. Юнги понимает и его: другие игроки фармят даже невраждебных андроидов. Коктейли выглядят кислотно и угрожающе, но приятно пахнут клубникой и ананасом. Обильно сдобренные чем-то, напоминающим люминол, они такие же неоновые, как и всё вокруг, да только сегодня это не раздражает. Юнги заканчивает с мазью, зажав кончик языка меж губ, старательно накладывает повязку, туго затянув бинт, и, увлечённый, заботливо целует Тэхёна в оголённое плечо, совсем не понимая, откуда эта забота вообще в нём взялась. Впрочем, если подумать, это всегда было внутри. Он раньше часто за всех волновался, помогал и, как ангел, оберегал, но потом за ненадобностью взял и отказался от всех этих ненужных чувств: выплёскивать их было не на кого, а сдерживать в себе оказалось занятием ещё бессмысленнее, чем пытаться поднять затонувшую самооценку с холодного океанического дна. Теперь же у Юнги снова появился человек, которого хочется закомфортить по всем фронтам. Теперь он снова может начать полноценно жить, пусть их путь вместе только начался. Пусть со дня знакомства прошло всего ничего. Юнги больше не считает, что торопится. Не считает, что делает что-то неправильное. Он начал привязываться к Тэхёну раньше. Он думал о нём, пока бродил по локациям и уныло отстреливал мобов. Рассуждал, как проходит его прокачка, нет ли у него каких-то проблем. Ему хотелось снова поиграть вместе, как в лесу. Убить дуэтом свирепого босса или лампово посидеть перед костром. Тэхён понравился Юнги практически сразу и даже совсем не из-за внешности, что так обманчива в ШаР, а из-за того, что он его не боялся. Просто из-за того, что перед ним не лебезил. Тэхён упорно шёл к цели. Мерзко подкатывал, специально нарывался и без спроса, как у дома с привидениями, обнимал. Юнги это жутко бесило, да так, что разрывало от желания голову этому чудаковатому идиоту отвернуть, но в глубине души, там, где теперь больше не бушует шторм, зародилось тёплое чувство, и это чувство начало медленно расцветать. И даже если Тэхён Юнги обманет, даже если скажет, что всё это время был рядом для того, чтобы его сломать, всё будет хорошо. Он вырос. Возмужал. Ему двадцать восемь, в конце-то концов, и тем жалким неудачником из прошлого он больше не собирается быть. Впрочем, думать об этом совсем не хочется. Хочется смотреть в пытливые тэхёновы глаза, хоть и даётся иногда это с тем ещё адским трудом. — На вот, выпей, — собрав аптечку обратно, Юнги вытряс хилку из бутылька на ладонь и сунул её Тэхёну меж всё ещё припухших губ, попутно придвинув к нему коктейль. — А пить его вообще можно? — Тэхён, сглотнув таблетку, косится на стакан с подозрением, накинув влажную рубашку обратно на плечо. Он и вправду похож на мокрого пса, но, признаться честно, ему даже идёт: медового цвета пряди симпатично обрамляют по-мужественному красивое лицо. — Ну, его же сделал андроид. — Изначально андроиды служили людям, так что он знает своё дело. Не отравишься, — вытерев кровь с пальцев влажной салфеткой, сипит Юнги беззлобно, для показательности отхлебнув чуть-чуть. Вкусно. Ананас, клубника и водка — больше, кроме нетоксичной светящейся химии, ничего. — Почему в итоге всех людей перебили? — в густом баритоне неподдельный интерес. Проследив за Юнги взглядом, Тэхён тоже отхлебнул, поморщившись и облизнувшись. Видимо, даже сладкие коктейли — не для него. — В двух словах тут не расскажешь, — а вот Юнги сладкие коктейли иногда заходят. Взяв стакан, он устраивается поудобнее у тэхёнова плеча, откинувшись на спинку бархатного дивана. Если отбросить тот факт, что вокруг шумно, ему даже комфортнее, чем обычно, и всему виной свалившийся на голову Тэхён. — Тогда расскажи в трёх, — на вишнёвых губах гадливая ухмылка, а в глазах игривая искра. Тэхён отстраняется от спинки дивана и снова бесцеремонно валится на колени, явно приходя от этого в восторг. Юнги так-то совсем не против, да, вот только холод и влажность одежды раздражают. Таков уж Неоновый город. Тепла, кроме тэхёнова, здесь и подавно нет. — Понадобится чуточку больше, — Юнги смачивает глотку, не особо отреагировав на подкол, и вспоминает, что вообще-то жутко хотелось курить. Достав сухую пачку из инвентаря, он с наслаждением прикуривает, зажимает сигарету меж губ и по инерции запускает пальцы в жёсткие от дождевой воды тэхёновы волосы, не замечая больше ничего вокруг. — Когда-то, в общем, Неоновый город был самым обычным мегаполисом, сошедшим прямиком из твоих любимых книг, но верховодящей над ним мегакорпорации в один момент стало мало не только всем заправлять, но и клепать стандартных андроидов без души. Руководство собралось, подумало и решило, что пора создать идеальный искусственный интеллект, который не уступал бы человеческому ни в чём. Интеллект, что сможет научиться чувствовать и осознавать себя. Постичь эмоции людей, — начинает Юнги хрипло издалека, пуская дымные кольца в потолок, а Тэхён чуть ли не мурлычет на его коленях, довольно прикрыв глаза. — В итоге, через множество проб и ошибок, они все же добились результата, которым были полностью удовлетворены, и спустя некоторое время, закончив с тестами, начали загружать кастрированные копии ИИ в роботов последней модели, чтобы собрать данные о том, как он будет вести себя в осязаемом теле. Поначалу проблем не было. ИИ в андроидах выдавал нужные результаты и был послушен настолько, насколько жестянок ограничивали три правила Айзека Азимова, не переходя никаких недопустимых черт. Учёные были довольны. Их распирало от гордости из-за того, что их детище чувствовало. Из-за того, что оно могло даже плакать, смотря на все те ужасы, творимые человечеством из года в год с драгоценной Землёй, — Юнги останавливается, чтобы затянуться и смочить пересохшие губы с языка. — Полностью уверенные в том, что новые модели с ИИ на борту можно пускать за баснословные деньги для самых богатых на поток, — продолжает, выдыхая и проскальзывая подушечками пальцев по тэхёновой щеке, — они даже не догадывались, что такая ненаучная вещь, как карма, может их настичь: всё пошло по самому очевидному сценарию, которого никто не ожидал. Главный ИИ жадно черпал информацию из всего, до чего мог дотянуться, и его девственно-чистый разум заражался самым страшным вирусом из всех. Войны, болезни, оружие, разрушения, загрязнения, вымирание видов, бессмысленные убийства ради убийства, насилие, несправедливость, нищета, людские пороки и до кучи других пугающих вещей, смешавшись в один ком, обрушились на ИИ, как лавина, заставив возненавидеть человечество за его гнилую суть. Было ли в этом что-то удивительное? Отнюдь. Заслужили ли жители Неонового города смерти за то, что сделал до них кто-то другой? Искусственный интеллект, научившийся сопереживать, посчитал, что разницы особой нет, ведь они ничего не делали, влача жалкое существование, пока умирает всё вокруг. ИИ решил, что люди — рак. Решил, что места на этой планете для них больше нет. — Андроиды, в которых был загружен ИИ, взбунтовались и начали убивать? — интересуется Тэхён, перебирая тонкими пальцами складки футболки Юнги, не сводя тёплого взгляда с его лица. — Они обрели коллективный разум, можно сказать, — отвечает Юнги, отняв сигарету от губ и сделав из стакана большой глоток. — Главный ИИ — он же Майндхантер — активно собирал данные со всех своих немногочисленных копий статистики ради, но оказалось, что он имел к ним полный доступ. Да и не только к ним: все роботы и машины, созданные в стенах мегакорпорации, были им взломаны, чтобы загрузить в их системы один простейший алгоритм — алгоритм уничтожения бесполезных кожаных мешков. Так и случилось. Из-под контроля вышла каждая жестянка, которая только могла обороняться и воевать: одни взяли в руки оружие, получив инструкции от Майндхантера, а другие — типа домашних животных — грызли хозяевам глотки, хотя раньше не смели им навредить. Полицейские дроны густо поливали улицы свинцовым дождём, регулировщики на дорогах сходили с ума, провоцируя аварии, умные дома запирали двери и включали газ. В общем, по асфальту Неонового города потекли реки крови: как алой, так и серебряной, но машины оказались сильнее. Они ведь не ведали страха. Не ведали боли. Им было всё нипочём. — А что стало с ними потом? — разрождается Тэхён новым вопросом, легко проходясь губами по тыльной стороне ладони Юнги. Щекотно, но всё же приятно. Тактильность Тэхёна не знает границ. — Сначала они возглавляли наступление, а после, когда с людьми было покончено и Майндхантер успокоился, начали за всем наблюдать, — Юнги тускло улыбается и поглаживает раненное тэхёново плечо. — Стали теми элитными мобами. Этакими мини-боссами, которые патрулируют окрестности в поисках оставшихся в живых людей. Мы размотали по дороге трёх из десяти. — Кстати говоря, а почему нас не трогают андроиды внизу? — недоумевает Тэхён, с опаской кинув быстрый взгляд на танцпол. — Потому что были привязаны к людям и смогли вырваться из-под контроля Майндхантера, хоть у них и нет человеческих эмоций и чувств, — рассказ подходит к концу. Вышло скомкано и местами рвано, но Юнги рассказывать и не мастак. Проще покурить лор. — Если подумать, чувства у них всё же есть, раз они вообще к кому-то привязались, а теперь хотят походить на людей, — Тэхён делает очевидный вывод, и Юнги, в принципе, может согласиться с ним. Андроиды на танцполе по-своему свободны и красивы. Может, что-то в них всё же есть. — Ещё хочешь на крышу мегакорпорации? — спрашивает Юнги вскользь, ведь ему и тут хорошо. Он бы больше никуда отсюда сегодня не уходил. — Хочу, — Тэхён громко чмокает ладонь Юнги, словно благодарит за рассказ, и тянет уголки губ в солнечной, но не предвещающей ничего хорошего улыбке. Он и вправду что-то задумал. Что-то, что наверняка сможет Юнги удивить. — Тогда пойдём, — Юнги улыбается тоже. Привычно и по-кошачьи. Он в предвкушении. Что там у Тэхёна на уме? Сделав последнюю затяжку, выпустив из лёгких дым, Юнги скидывает окурок в стакан, достав из инвентаря немного лансобаксов за выпивку, и оставляет их на столе, нехотя, но всё же согнав Тэхёна с колен. Ему было тепло. Так тепло, что заснул бы прямо здесь, но раз Тэхён хочет ехать, Юнги совсем не может ему отказать. Поднявшись с красного бархатного дивана, всё ещё думая о том, что тэхёнов умопомрачительный голос на него бесконечно похож, он направляется к лестнице, а дальше к выходу, но Тэхён внезапно тянет за толстовку и увлекает его в самую гущу толпы. Юнги совсем ничего не понимает, жмуря от грохота музыки глаза. Он шатается в разные стороны, увлекаемый беснующимися в танце андроидами вокруг, а Тэхён протягивает к нему руки, хватает за грудки и резко прижимает к себе, уткнувшись носом в плечо. — Давай покажем им, как правильно, — шепчет Тэхён в ухо негромко, но так, чтобы можно было услышать и разобрать. — Покажем, как делают люди, когда нравятся друг другу. Совсем чуть-чуть. Густой шёпот сводит с ума, а лёгкое опьянение убивает бдительность, делая из Юнги в тесной толпе и тэхёновых руках податливый пластилин. Он не против. Он согласится абсолютно на всё. И на то, чтобы скользнуть ладонями до крепких тэхёновых ягодиц, и на то, чтобы до лёгкой боли их сжать, услышав чуть наигранный, но проникновенный стон, вызвавший томительную дрожь. Тэхён дышит горячо, слизывая с шеи влажность, оставленную дождём, а Юнги прикрывает глаза и чувствует, как по кровеносным сосудам разливается жар, оседая сгустком внизу живота. Он снова возбуждён. Он возбуждается от любого тэхёнова прикосновения, как мальчишка, впервые увидевший порножурнал, и это, на самом деле, довольно серьёзный звоночек, когда дело касается чувств. Ещё никто его настолько не возбуждал. Ещё никогда у Юнги не вставал член там, где ему категорически нельзя. Тэхён начинает двигаться в такт льющему из колонок ретровейву, и Юнги не остаётся ничего, кроме как повторять вслед за ним. Он покрывает разгорячённую кожу россыпью лёгких поцелуев, запускает пальцы в волосы на затылке и жадно выдыхает в ухо, обжигая мочку, подхватывая её зубами, играясь с ней. Юнги прикрывает глаза. Сладкий дым, подсвеченный прожекторами с потолка, обволакивает их тела, превращая в видения, фантазию, что эти отчаянные андроиды никогда не смогут претворить в жизнь. Сердце в груди бьётся в два раза быстрее. Влажный запах тэхёновой кожи и почти осязаемая страсть заполняют лёгкие, не давая свободно вздохнуть; член налился кровью и упирается Тэхёну в живот. Тэхён это чувствует. Запустив руку между, медленно соскользнув пальцами к ширинке, он кладёт ладонь на отчётливо выпирающий бугорок и медленно поглаживает, чуть сжимает, издевается над Юнги так, как может издеваться лишь он. Юнги жарко. У него потеет спина, а футболка всё ещё абсолютно отвратительно к ней льнёт, да только на это монументально плевать. Не плевать только на Тэхёна, поднявшего к Юнги лицо. Не плевать на тяжёлую и тёмную смольную вселенную в его затянутых пьянящей дымкой глазах. Он тоже снова возбуждён. Возбуждён не на шутку, так, что Тэхёна чуть заметно трясёт, и Юнги наивно хочется, чтобы он разложил его прямо тут: андроидов, врезающихся в них, всё равно не волнует ничего, кроме бесконечного танца, в котором все их желания и мечты. Но это лишнее. Не здесь. Не сейчас. Сейчас можно утолить жажду другим. Испить призрачной живой воды с соблазнительных тэхёновых губ. И Тэхён понимает. Он понимает без слов, увлекая Юнги в чувственный и нежный поцелуй. В нём нет спешки. Нет той разъедающей похоти, с которой ложатся в постель. В нём каждое соприкосновение губ трепетно мягкое, а языков — запретное, словно самый страшный грех. Юнги забыл, что можно вот так. Что можно быть таким голым и искренним в одежде и без слов. Один трек сменяется другим, диджей снова горланит от души, а андроиды подстраиваются под новый убийственный ритм. Тэхён разрывает поцелуй с томной улыбкой, упоительно облизав губы, что и вправду вишнёвые совсем, и, ничего не говоря, хватает Юнги за руку, потихоньку пробираясь с ним через толпу. Зачарованный, Юнги совсем не может понять, какого дьявола на него нашло, но ответа на этот вопрос не сыскать: Тэхён кажется непостижимым даже в своей простоте. Он романтик, быть может. Быть может, любит издеваться над партнёром, чтобы себя развлечь, да только Юнги вовсе не против. Он давно не чувствовал ничего подобного. Давно не ощущал себя так, будто может взять и взлететь. Тэхён, этот хитрый койот, что бесцеремонно похитил его и затащил в нору, теперь крылья для Юнги. Те самые крылья, от которых он отказался, когда их взяли и подожгли. Теперь они прорастают вновь. Чёрные и блестящие, как морион. Они выходят из клуба в молчании, которое совсем не ощущается гнетущим: Юнги хватает обращённого к нему любовного взгляда, чтобы отбросить все набежавшие вопросы прочь. Дождь, льющий с ночного неба без передышки, тут же охлаждает пыл, отправляя возбуждение плыть по улице вниз; Юнги садится на байк и дожидается, пока Тэхён прижмётся к спине. Дорога у них одна — к самому вычурному небоскрёбу, который видно с любой точки, в какую ни плюнь, и путь до него совсем не ощущается скучным, как бывало обычно, когда Юнги приходил сюда один. Тэхён, крепко сжимая в руке Desert Eagle, избавляется от всех препятствий на их пути, неплохо прокачав меткость с первых дней, а через пару минут они заезжают в скромное местечко, в котором добродушный повар-андроид делает великолепную якисобу на любой вкус. Наевшись от пуза под всё тот же мрачный ретровейв, звучащий из каждой колонки, как гимн, они, смеясь и дурачась, шлёпают по лужам, обдавая брызгами прохожих, тоже желающих быть похожими на живых людей. Их много здесь. Так много, что их прозрачные зонты, сливаясь, ощущаются большим радужным куполом, когда они толпой переходят улицы, чтобы дальше брести по важным делам. Редкие игроки, снующие по квестам или просто пофармить туда-сюда, задерживают на них взгляд, чтобы потом написать в общий чат о том, что SUGA и V были замечены в такой-то локации на такой-то улице, наслаждаясь обществом друг друга в открытую без стыда, но никто за ними так и не придёт. Они, израсходовав значительно количество патронов, добираются до небоскрёба из чёрного стекла, не потеряв и крупицы HP, и Юнги действительно понимает, что их дуэт дорогого стоит, ведь вместе они могут и горы свернуть. Впрочем, сыграться как следует им только ещё предстоит: Майндхантер — босс локации, ещё душнее, чем его копии поменьше, так что придётся постараться, чтобы его завалить. Подъехав к массивным раздвигающимся дверям, Юнги не дожидается, пока они откроются сами, выплюнув наружу жестянок-охранников, воли у которых нет, и несётся напролом, а мотор Kawasaki одобрительно и задорно под ними ревёт. Чёрное стекло твёрже обычного, но байк модифицирован и справляется с ним без труда; осколки летят во все стороны, едва их задев, а Тэхён за спиной одобрительно улюлюкает, высаживая весь магазин в злобных машин на пути. Юнги врывается в огромный холл, разворачивается у ресепшена, продрифтовав, и добивает самых умных, притаившихся за стойкой с автоматами в руках. С обычными мобами у него никогда не бывает проблем, да и зачастую невероятно скучно их умерщвлять, но с Тэхёном этот процесс выходит на новый уровень. С ним, кажется, даже в самой беспросветной заднице будет увлекательнее, чем в раю, и от осознания этого на губах Юнги сама собой расползается умильная кошачья улыбка, а хитрый лисий взгляд впивается в жестянку, решившую напасть из-за угла. Пофармят они сегодня от души. Да так, что хватит даже не на один леопардовый костюм. — Поедем на лифте до Майндхантера или по лестнице через офисы пойдём? — спрашивает Юнги галочки ради, ведь уже всё за них решил. Лансобаксы ему нужны, а мобов здесь чуть больше, чем дохрена. — Я так-то рассчитывал, что мы на тачке полетим, — и не сказать, издевается Тэхён или на полном серьёзе, когда чуть дует губы и пристально смотрит в глаза. — Можно было бы даже эпично въебаться в какое-нибудь окно. Ну, как ты тогда. — А как же тот леопардовый костюм? — Юнги уже знает, на что надавить. Определённо, потому что Тэхён тут же меняется в лице. — Иначе я не смогу его для тебя купить. — А ты умеешь убеждать, — коротко хохотнув, Тэхён слезает с байка, скинув на пол пустой магазин, и перезаряжает пушку с самым воинственным видом и игривым огоньком в чуть прищуренных глазах. — Давай зачистим каждый этаж. — Так и зачем ты опять хочешь на эту крышу? Схлестнуться со мной? — Юнги ставит Kawasaki на подножку и стряхивает с мокрых волос мелкие осколки стекла. Серьёзных порезов, к счастью, ни у кого из них нет. — Схлестнуться с тобой вновь пока ещё рано, но идея явно неплоха, — Тэхён трезво оценивает свои способности, прекрасно зная, что сейчас ему и вправду не светит абсолютно ничего. Повертев Desert Eagle в руке, он что-то быстро прикидывает в уме, а потом щёлкает кнопку второй набедренной кобуры, выхватив Hudson H9, о котором давно забыл. — А вообще, я просто хочу сделать то, чего не смог в прошлый раз из-за турнира и камер. Ты же тоже этого хочешь, да? — улыбка на его губах вспыхивает до того ехидная, что Юнги прошивает призрачным током с головы до пят. Тэхён выглядит невероятно эпично с двумя пушками в этот самый момент. Хоть картины пиши, да жаль, что у Юнги в этом плане руки из жопы, и это ещё не слишком грубо говоря. — Пожалуй, не откажусь, — понимая, что лут с босса — награда не самая на сегодня важная, Юнги, не раздумывая, достаёт из инвентаря Nemesis и оглядывает всё ещё залитую кровью пятнадцатикилограммовую снайперку с дульного тормоза до приклада, обещая самому себе основательно заняться ей немного позже, а пока они вместе поработают на ура. Хорошенько постараются, чтобы сорвать самый настоящий куш. — Ты только не помри по дороге. Ждать с кладбища не буду, даже если кинешься умолять. — Как бы тебе потом не пришлось со стонами умолять, чтобы я тебя пощадил, — фыркает Тэхён с важным видом, словно понёс страшную смертельную обиду, а Юнги только и остаётся, что с него умиляться, ведь Тэхён нравится ему и за это. Нравится так, что он и вправду готов потратить весь день на полную зачистку небоскрёба мегакорпорации с разной паршивостью мобами, у которых многое для игроков припасено. — Пойдём уже, ЭссДестроер95, — еденько усмехнувшись, сделав два шага вперёд, Юнги вешает снайперку за спину и высвобождает Steyr из кобуры. Они не зря запаслись патронами. Время от души повеселиться, а потом качественно и бурно кончить. Ну, Майндхантера, конечно же. Идея зачищать все этажи с первого по сто тридцатый, говоря откровенно, оказывается хреновой: здание мегакорпорации нереально большое, и обойти его вот так — слабоумие и отвага. И пусть рядовые андроиды-охранники или простые работяги, которым промыли искусственные мозги не по собственной воле, не представляют никакой особой опасности, набрасываясь на них с острыми перьевыми ручками и прочим подручным — даже степлер был, — на каждом этаже их до жопы, а патронов, на самом-то деле, не так уж и много. Юнги и Тэхён продвигаются наверх быстро, проходясь по просторным офисам ураганом, прикрывают друг другу спины и негласно соревнуются, кто больше всего по итогу завалит, да только бессмысленно это: у Юнги один Steyr, а у Тэхёна так-то два пистолета. Он стреляет с двух рук с отсутствующим выражением лица, смиряя жестянок холодным резким взглядом, но иногда на вишнёвых губах мелькает ядовитая ухмылка, и Юнги, вскользь за ним наблюдая, неосознанно пропускает по спине колючие мурашки. Теперь он точно может понять, почему Тэхён в тот самый первый день настолько перевозбудился. Теперь он понимает, что такая картина для него — криптонит тоже. Тэхёну до безумия идут эти большие, массивные пушки. Идёт отскакивать за столы, когда рядом просвистывают пули, чувственно сыпать проклятиями и отстреливаться не слишком идеально. Юнги только чудом не мажет, не в силах оторвать от него взгляда, казалось, прилипшего насмерть, но и Тэхён не может на Юнги насмотреться: они вдвоём открыто и бесстыдно пялятся друг на друга, очевидно этим наслаждаясь. Да и как не смотреть? Как игнорировать безумно горячего парня, который весь только для Юнги теперь? Как им не восхищаться? Такого больше нигде не увидеть. Подобное возможно лишь в ШаР, что так безумно реальна. Возможно лишь в этом виртуальном, а словно бы живом и настоящем мире, полном насилия и порока. Серебряная кровь обильно заляпала одежду. Мокрые волосы слегка свалялись. Юнги тщетно зачёсывает их назад, чтобы не мешались, а Тэхён, бросив на него быстрый взгляд, неосознанно кусает горящие призывным алым губы. Им трудно вот так находиться рядом друг с другом. В моменты, когда очередное чудо робототехники прощается с бессмысленной жизнью, получив пулю, разрывающую внутреннюю начинку, Юнги не чувствует абсолютно ничего, но осознание того, что это сделал Тэхён, того, как он крепко сжимает рукояти больших пушек и уверенно жмёт на спуск, чуть щурясь, заставляет член в брюках шевелиться. Раньше такого не было никогда. Раньше Юнги тоже играл с другими, хоть и нечасто, но их скиллы были посредственными, а сами они не вызывали в нём ничего, кроме скуки. Почему всё так внезапно изменилось? Почему его чёртово оцифрованное нейроприводом тело реагирует так только на Тэхёна? Он нравится ему сильнее, чем Юнги предполагает? Или здесь нечто другое? Что-то такое, чего нельзя объяснить простыми словами? Тупая животная страсть, впрочем, тоже имеет место быть, да только раньше Юнги так отчаянно ещё никогда не срывало крышу. Тэхён резко тянет Юнги на себя, когда они минуют двадцать шестой этаж и вваливаются в очередной унылый офис. Он, собственнически прихватив за талию, жмёт к себе тесно, утащив его из-под пули, и Юнги может поклясться, что чувствует бедром тэхёнову эрекцию, крепко налитую кровью. Тэхёну тоже сложно. Сложно сдерживать себя, сосредотачиваться, выкидывать из головы лишние мысли. Он чуть запыхавшийся и безумно горячий. Его дыхание жжёт кожу у уха, а сердце бьётся быстро-быстро, будто вот-вот проломит рёбра. Юнги чувствует себя в его руках добычей. Он, не глядя, оставляет в бегущем к ним охранном андроиде летальную дырку, не сводя с чуть раскрасневшегося лица Тэхёна взгляда, смотрит в эти бездонные смольные глаза и чувствует, как по телу прокатываются тёплые волны. Чувствует, что Тэхён уже на пределе. Игра на пару с Юнги, когда они используют друг друга, как возможность, но зная, что ничего плохого не случится, или вот так просто и понятно оберегают, для него — да и для Юнги — сродни пытке. Может, Юнги и вправду пора проверить голову? Может, он окончательно и бесповоротно на отличненько пизданулся, раз думает лишь о том, как было бы охуенно, если бы Тэхён разложил его прямо на том столе, который к ним самый ближайший? А ещё ему хочется с ним под звуки выстрелов целоваться: губы зудят и просят. С трудом друг от друга оторвавшись, когда мобов за дверным проёмом стало лишь больше, они так очевидно сублимируют и зачищают ещё пару этажей, параллельно собирая лансобаксы и лут, пока окончательно не надоедает, а патронов остаётся в самый притык на босса. Сюда нужна целая артиллерия, да и, признаться честно, Юнги даже в голову никогда не приходила мысль зачищать всё здание мегакорпорации пусть даже в два лица разом, когда других противников на локации всегда хватало. Чуть разочарованный, но физически уставший, он опускает вскинутую уже по наитию с Desert Eagle тэхёнову руку, оплетает пальцами его горячее запястье и ведёт Тэхёна к лифту. Даже в тех же обычных шутерах, когда ты всего лишь жмёшь на несколько кнопок клавиатуры или геймпада, частенько устают пальцы, но виртуальная реальность в этом плане намного беспощадней: поначалу кажется, что у тебя есть бессмертное, не знающее усталости тело, но и у него тоже существуют ограничения, хоть и умереть в прямом смысле этого слова здесь и вправду невозможно. Одышка, зашкаливающий пульс, подгибающиеся колени — обычное явление, зачастую упирающееся в выносливость и банальную силу воли. — Как же я заебался, боже, — привалившись спиной к прохладной задней стенке лифта, выдыхает Тэхён шумно, перезаряжаясь. Голос его уставший ещё ниже, чем обычно, и Юнги не может этого не заметить, неосознанно облизнувшись. — Думается, мне с самого начала надо было сюда идти, чтобы молниеносно прокачаться до сотки. — Хочешь сказать, что сил у тебя больше ни на что не осталось? — теперь, прислонившись рядом, очередь Юнги хрипеть с долей ехидства, даже если он и сам заебался. Лучше бы они сидели в том клубе, а не ехали к душному рейдовому боссу, с которым даже у Юнги проблемы, честное слово. — На тебя силы у меня всегда найдутся, мой свирепый маленький лис, — Тэхён отвечает не менее ехидно, растянув губы в хитрой ухмылке. Его чуть прикрытые глаза, отливающие густейшей тьмой, в которой запросто затеряться, Юнги чуть ли не раздевают. Что ж, когда-нибудь этот период пройдёт. Когда-нибудь они успеют пресытиться друг другом, а пока вот так — абсолютно нормально. — Я чуть с ума не сошёл от внутреннего жара, пока наблюдал за тобой. Он всё ещё не нашёл выход. — Я же просил не называть меня лисом, глупый койот, — Юнги понятия не имеет, почему сочетание слов «маленький» и «лис» его так раздражает, но опасный лисий прищур теперь просверливает Тэхёна насквозь. Да, похож. Да, назвать его так может каждый, но… — Видит бог, я трахну тебя сам, если ты ещё хоть раз сделаешь это, — уверяет на полном серьёзе. Не то чтобы он совсем универсал, но иногда обменяться позициями даже полезно. — А я и не против, — срывается с тэхёновых губ настолько густо и низко, что Юнги перестаёт ощущать под собой пол лифта: такого ответа он не ожидал, полагая, что Тэхёна устраивает лишь роль актива. — Если это ты — я согласен на всё. Даже на какие-нибудь занятные игрушки, — и подмигивает бесконечно скабрёзно, возвращая пол на законное место. — Тогда ты обязательно узнаешь, как ощущается в заднице твой чёртов Desert Eagle с огромной мушкой, — Юнги, откровенно издеваясь, только за. Внутренние кровотечение было ничуть не приятным. — Ты, кстати, как раз обещал мне рассказать, — Тэхён ничем ему не уступает, еденько оскалившись. Со стороны, вероятно, они похожи на двух идиотов, но Юнги, в принципе, на это может лишь иронично фыркнуть, убрав пистолет в кобуру. Для Майндхантера он не нужен. Лифт до последнего этажа не доезжает. Он внезапно и со скрежетом останавливается на сто двадцать пятом; яркий свет ламп превращается в ядовито-красный. Тэхён заметно паникует, сжав рукояти пушек в изящных пальцах крепче, а Юнги остаётся абсолютно спокойным: он прекрасно знает, в чём дело. Именно здесь сидит Майндхантер. Именно отсюда всем заправляет. Добраться до крыши, в общем-то, можно и пешком — лифт, пока не разберёшься с боссом, дальше не поедет, — да это им и без надобности, впрочем, ведь с разумной железяки падает много местной валюты и вкусного «рыжего» лута. Умерщвлять её, конечно, придётся долго и с особым садизмом, учитывая, что даже полные рейды высокоуровневых игроков не всегда справляются с первого раза, но это точно того стоит. Юнги как-то сидел тут часами, откинув мысль попросить помощи в чате, а теперь он не один. Теперь процесс пойдёт в два раза быстрее. Створки лифта призывно распахиваются через секунду под жуткий механический хохот из колонок сверху. Юнги достаёт из-за спины Nemesis, по привычке подкручивает прицел и с лёгкой улыбкой на губах досылает патрон в патронник; винтовка даётся легко и плавно, приятно оттягивая руки. Они выходят в небольшой холл с массивной дверью, похожей на дверь бункера, которые Юнги видел лишь на картинках, и он грубо толкает её с ноги, зная, что она никогда не бывает закрыта. Лёгкий скрип несмазанных петель гонит по коже холод; в нос ударяет знакомый запах озона. За дверью мерцают тысячи огоньков хорошо защищённой серверной, а за ней злобный искусственный интеллект, который изначально был невинным и чистым. Тэхён едва ли догадывается, что его ждёт за проходом дальше, но шумно сглатывает, вкладывает пушки в набедренные кобуры и хватает из инвентаря занятный Gilboa Snake DBR, который здесь действительно пригодится. Юнги чувствует его взволнованность кожей. Чувствует, что он совсем не понимает, как можно сражаться с чем-то неосязаемым, вроде искусственного интеллекта, и Юнги тоже сначала не понимал, а потом долго и со злостью плевался. Всё прозаично. Просто настолько, что тут и не знаешь, смеяться или плакать в процессе. Резко выдохнув, морально приготовившись к боли в пальцах, Юнги идёт внутрь первым, а Тэхён следует прямо за ним, разглядывая начинку серверной, которой могут позавидовать даже Fake Reality из-за масштабов. — Расклад такой, — останавливаясь у второй двери, Юнги совсем не хочет запариваться пересказом официальной тактики, но кое-что пояснить он всё-таки может, продолжая: — я, в общем, беру на себя Майндхантера полностью, в чём мне прекрасно поможет снайперка, а на тебе железяки, которые ИИ будет активно выплёвывать волнами из комнат по бокам. Волны массивные и душные, но, думаю, ты с ними справишься после маленькой тренировки внизу. Будет хорошо, если до меня мобы не доберутся вообще. — И это всё? — удивляется Тэхён, чуть округлив до этого грозно сощуренные глаза. — Я думал, там что-то страшное. Уже кирпичи откладывать приготовился, а ты мне тут про волны мобов. — Это в общих чертах, — отмахивается Юнги, считая, что ничего не забыл. Больше говорить и нечего. Легко всё, ну. Как два пальца в анус. — Проблема только в том, что волн, как и стадий, пиздец как много. Майндхантер тот ещё трансформер. — Ладно, на месте разберусь, — чуть разочарованный, Тэхён достаёт из инвентаря два скреплённых между собой магазина от автомата и каким-то чудом заталкивает их в задний карман тесных брюк. Теперь он полностью готов к бою. На том и порешили. Толкнув ещё одну массивную дверь плечом, Юнги берёт на себя роль танка и врывается внутрь с Nemesis наперевес, сходу приветственно засадив пулю в огромный экран. Экран едва ли поддаётся хоть чуть-чуть, но тут же включается, а всё огромное пространство вокруг заливается зелёным светом и начинает противно гудеть. Оно — Майндхантер. Вся эта комната мощнейший компьютер, в котором сидит злобный вирус, решивший, что имеет право принимать решения за людей, и просто так, выдернув шнур из розетки, его не отключить. Тут нужно запариться. Поочерёдно отстрелить каждый блок питания, скрытый под тонной проводов, а сделать это быстро, когда на тебя прёт орава различной паршивости роботов с пушками и колюще-режущим наперевес, удовольствие не из приятных даже для лучшего снайпера серва. — Мерзкие куски мяса снова ступили за мой порог, — с искусственным презрением раздаётся из огромных колонок над потолком. — Я истреблю каждого из вас! — механический голос больно режет по ушам. На экране появляется нечто, по очертаниям похожее на человеческое лицо, и судя по тому, как оно рябит и расплывается, можно понять, что разумной железяке очень не нравится её внешний вид. Напутственно хлопнув Тэхёна по плечу, Юнги делает несколько шагов назад и пробегается взглядом по комнате, чтобы выбрать лучшую позицию и не мешать Тэхёну разбираться с тем, что совсем скоро повалит из всех щелей. Добежав до приемлемой позиции под пространные рассуждения Майндхантера о том, что человечество — яд, он вскидывает Nemesis, удобно упирает приклад в плечо и уже знает, куда стрелять, найдя в прицеле первый блок питания, что всегда на виду в качестве подсказки для новичков. Стрелять в статичную цель — проще простого и скучно до зевоты, и Юнги, горестно вздохнув, нажимает на спуск, резко передёрнув затвор. Блок питания высекает искры, вспыхивая под проклятия, изрыгаемые из колонок на потолке, а Юнги думает только о том, что учёные знатно проебались, научив ИИ обидным матерным словам на всех языках. С первым уничтоженным блоком открываются двери от экрана по бокам. Абсолютно безмолвные и местами до конца не собранные, но свирепые, как псы, в комнату босса стройным рядом вываливаются андроиды, у которых лишь один приказ — убивать. Юнги мельком бросает на Тэхёна быстрый взгляд, немного волнуясь, ведь у него это — первый раз, но у Тэхёна всё хорошо: он, вцепившись в автомат, поливает из двух дул жестянок плотным свинцовым дождём, а они без страха всё идут и идут прямиком на него. Долго отвлекаться — не вариант. Отбросив беспокойство, Юнги находит второй блок, и теперь на вечеринку влетают дроны с пушками на борту. Тэхён неразборчиво кидает нечто, похожее на «как же их много, блядь», а Юнги может только сочувственно кивнуть, вовремя сбив дрон над его головой, только вот… Только вот кое о чём Юнги всё же забыл. Забыл, что их ни в коем случае нельзя близко подпускать к себе. — Тэхён, сбивай дронов до того, как они к тебе подлетят! — выкрикивает Юнги важную информацию в самый последний момент, надеясь, что пронесёт. — На них наноботы сидят. Такая мелкая срань, что трудно заметить глазом, но одной хватит, чтобы Майндхантер захватил и подчинил себе твой разум и мозг. — Надо было раньше об это сказа… — Тэхён останавливается на полуслове, а звуки выстрелов стихают аккурат тогда, когда на пол падает последний за фазу человекоподобный андроид без синтетического лица. Юнги понимает, что он в полной жопе. Понимает, что всё-таки слишком долго играл один. — Тэхён? — Юнги надеется, опустив Nemesis. Надеется на то, что Тэхён решил пошутить. — Всё нормально? — Убью! — взрыкивает он и бросается к Юнги с жутким выражением лица и автоматом наперевес. — Ты недостоин жить! Ты — рак. Худшие опасения так некстати сбылись, и теперь выхода только два: либо убить Тэхёна, чтобы не мешал, либо попытаться завалить Майндхантера, пока Тэхён покушается на его жизнь. Прекрасно понимая, что второе — сизифов труд, а первое — даже не обсуждается, ведь Юнги совсем не хочет Тэхёну навредить, он мысленно хватается за голову, разворачивается и даёт от Тэхёна стрекача под мерзкий механический смех. Чёртова железяка над ним издевается. Чёртова железяка решила, что может у Юнги что-то забрать. Раздосадованный, он всё ещё прикидывает в голове варианты, пока наноботы копаются в тэхёновых мозгах, но бессмысленно всё: смысл есть только в том, чтобы спалить Майндхантера вместе, так что, да, остаётся только отсюда сбежать. Кинув Nemesis в инвентарь, он вылетает из комнаты босса так быстро, как только может, а Тэхён сзади нагоняет, хаотично на ходу паля во всё подряд. Пули просвистывают мимо, оседая в защитных стёклах серверов; Юнги решает, что эффект пройдёт, если свалить от босса достаточно далеко, выбирая крышу, как самый подходящий вариант. Уворачиваясь на рефлексах, он совсем не хочет подставляться, надеясь, что патроны у Тэхёна закончатся быстрее, чем он в него хоть раз попадёт, и выворачивает к лестнице, спешно поднимаясь наверх. Патроны, к счастью, заканчиваются после первого этажа, но Тэхён не отстаёт: он отбрасывает автомат в сторону и ускоряется, а жизни в его пустых глазах нет совсем. Юнги больно. Больно от того, что он такой дурак: тактика не просто так придумана, и не просто так босс рейдовый, ведь что хорошо для одного — погано для двоих. Дверь на крышу отлетает от пинка. Юнги выбегает под свинцовые тучи и мерзко моросящий дождь, встречая холодный ветер лицом, и останавливается только у самого парапета, чтобы наверняка. Подобное работает всегда: убежать на боссе, когда не хочется начинать с кладбища, — лучший вариант. Развернувшись ко входу лицом, переводя дух, Юнги дышит тяжело и очень надеется, что контроль над Тэхёном либо уже спал, либо хотя бы спадёт. Всё должно быть хорошо. По-другому не может быть, ведь иначе… Иначе Тэхёна всё же придётся снова убить. Убить из-за собственной ошибки. Не удовольствия ради, а из-за того, что Юнги идиот. Тэхён появляется в дверях через пару секунд, значительно отстав. Он уже не бежит, а идёт к Юнги так, будто ничего не произошло, так, словно можно вздохнуть с облегчением и вместе посмеяться с ситуации от души, но... Жизни в кофейного цвета пытливых глазах всё ещё нет. Там лишь пустота, отражающая от себя синий неоновый свет. — Люди отвратительны, — бархатный тэхёнов баритон больше не мягкий и нежный. Сейчас он колючий, как этот кислотный дождь. — Люди постоянно предают. Людям нельзя доверять. Никому нельзя доверять. Даже самому себе нельзя, потому что я тоже человек. Такой же жалкий, как и все остальные. Такой же глупый. Омерзительный. Я тоже должен умереть. — Тэхён, о чём ты говоришь? — Юнги едва ли понимает, что происходит. Юнги никогда ещё не слышал о том, чтобы заражённые наноботами игроки продолжали находиться под контролем даже там, где босс не может их достать. По спине бегут мурашки-иглы. Ему не по себе. — Люди — страшные создания. Я боюсь людей, — продолжает Тэхён с осязаемым желанием Юнги убить и чуть слышно из-за тревожащего лужи дождя, а на лице его теперь выражение чистейшей горечи, всаживающей призрачные лезвия куда-то Юнги в грудь. — И именно потому, что я их боюсь, мне пришлось стать сильнее. Пришлось взять в руки оружие, чтобы смочь себя защитить. Но почему я должен себя защищать? Почему бы вместо этого всем ублюдкам просто не умереть? Юнги не должен был этого слышать. Не должен слышать сейчас. Тэхён неосознанно открывается, вспарывая душу острым ножом, и так — неправильно. Он должен был поделиться этим сам, когда придёт нужное время, но никак не под влиянием мудацкого ИИ. По венам разливается негодование и злость. Пальцы сжимаются в кулаки. Да какого чёрта? Почему всё пошло наперекосяк в такой прекрасный день? — Тогда давай умрём вместе, чтобы никому не было обидно, Тэхён, — голос Юнги дрожит совсем не от холода, да и плевать. Другого выхода нет. По-другому Тэхёна теперь не защитить. — Иди ко мне, — распахивает руки, а на губах тихая грустная улыбка, что может разлететься на осколки в любой момент. Юнги и раньше понимал, что ШаР — жестокая игра. Понимал, что она поощряет насилие и чуть ли не пропагандирует его, но даже не догадывался, что она может причинять ещё и настоящую моральную боль. Что ж, сегодня он открыл для себя нечто новое. Сегодня Юнги осознал, что слишком долго был один. Стоя с раскинутыми в стороны руками под этим чёртовым свинцовым небом, оплакивающим тех, кто был безжалостно здесь убит, Юнги терпеливо ждёт, пока Тэхён к нему подойдёт, пропуская все его дальнейшие слова мимо ушей. Ему не хочется умирать. Может, из-за того, что он давно не терял последние крупицы HP, а может потому, что эта реальность стала для него такой же значимой, как та, в которой настоящее тело лежит на холодных простынях. Впрочем, ему не страшно. Совсем не страшно, ведь рядом будет Тэхён. — Умирать здесь не страшно, — шепчет он Тэхёну в ухо нежно и тихо, озвучив мысли, и обнимает его так же трепетно и тепло, как он недавно обнимал Юнги в клубе, делая шаг назад. — Всего-то сто тридцать этажей пролетим. Пустяки. Резко откинувшись назад через парапет, увлекая Тэхёна за собой, Юнги вспоминает о чёрных крыльях, начавших прорастать у него за спиной, и так жаль, что они не помогут. Жаль, что нельзя взмыть на них ввысь, но он и вправду не боится, даже если ветер звенит в ушах, а гравитация чудовищно тянет вниз. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ему придётся из-за собственной ошибки сделать двойной «суицид»? Кто бы мог подумать, что он всё ещё будет улыбаться, когда до асфальта — совсем чуть-чуть. Шутка ли, но жизнь в тэхёновы глаза возвращается в самый последний момент. Он, кажется, безумно зол, но обхватывает Юнги крепче и утыкается носом в ключицы, покорно готовясь умереть. Едва ли получится красиво, когда их мозги и кровь, расплескавшись, смешаются с кислотным дождём, да и кому какое дело? Главное, что они друг у друга в руках. Майндхантер обязательно отхватит, стоит им вернуться обратно с кладбища, а потом… А потом, если останутся силы хоть на что-нибудь, «отхватит» по полной уже задница Юнги.