shoot me if you can

New Politics — Stuck On You

Сегодня Юнги долго не мог уснуть. Он просто смотрел в потолок, ворочался с боку на бок, так и сяк подбивая под себя подушку, и даже считал овец, которые в воображении и вправду прыгали через гильотину, да только даже лёгкое волнение за этих белооблачных созданий не смогло вытравить из головы тот образ Тэхёна, что отпечатком застыл на сетчатке, когда Юнги выходил из игры. Сказать честно, он плохо разбирается в эмоциях других людей. Говоря откровенно, вообще редко когда задумывался о них просто потому, что с людьми у него изначально не задалось, но отчего-то так ясно и собственной кожей чувствует всё, что происходит с Тэхёном в его руках. Тэхён и вправду выглядит искренним. Таким удивительно мягким с ним и до абсурдного добрым. Он не скрывает своих чувств за сотней замков, как обычно делает Юнги, пытаясь не выглядеть уязвимым в глазах других, и это подкупает сильнее любых слов. Тэхён, наверное, одинок. У него, вероятно, тоже нет даже кота, который может согреть в холодный осенний или приближающийся зимний день, и Юнги думает, что не против им стать и тихо мурчать у него в ногах. Думает, что кто-то второй в его доме теперь совсем не будет стеснять. Решает, что самая большая перемена в жизни за долгие годы вовсе не станет такой уж проблемой, как казалось всегда, но всё-таки есть кое-что, что обязательно обернётся острым камнем преткновения между ними двумя. У Юнги есть работа, на которой он часто задерживается допоздна, и есть коллеги, которые постоянно во всех красках рассказывают, как из-за этого ссорятся со вторыми половинами, ведь кому хочется только и делать, что ждать. Его это всерьёз беспокоит. Юнги просто с ума сейчас сходит от того, что вся эта бытовуха может разрушить то хрупкое, что всё ещё не обрело форму, плавясь на сильном огне, хоть и понимает, насколько глупо мысленно делить шкуру добычи, которую ещё не убил. Он, на самом деле, немного паникёр. Юнги многое просчитывает наперёд, чтобы точно знать, где подстелить соломки на случай, если придётся эпично упасть, и эта его черта точно не самое в нём лучшее, но именно она часто помогает не облажаться до самого конца. По правде сказать, он едва ли заметил, когда начал думать о Тэхёне вот так. Юнги всегда считал, что отношения в играх редко выходят за пределы тех реальностей, в которых могут соседствовать с откровенной ложью о себе, да только он Тэхёну ни в чём не соврал, чтобы потом стыдиться показаться ему на глаза. Нет, ну, есть, конечно, лишние десять сантиметров роста, из-за которых в ШаР он выше его на полголовы, но Юнги как бы изначально сказал, что изменил кое-какую деликатную деталь, так что вряд ли для Тэхёна будет таким уж страшным открытием то, что он внезапно станет смотреть на Юнги сверху вниз. Да и не это его заботит, собственно говоря. Больше всего Юнги волнует лишь то, что он уже на полном серьёзе хочет предложить Тэхёну встретиться IRL, а потом и вовсе съехаться, ведь почему бы и нет? Он давно не восемнадцатилетний пацан, которого пугает перспектива собирать по дому чужие грязные носки. Ему, чёрт возьми, двадцать восемь, и в свои двадцать восемь он хочет просыпаться в объятиях человека, которому хочется торжественно вручить ключ от самого себя, а не с устойчивой мыслью выйти в ближайшее окно. Но есть ещё кое-что, что серьёзно Юнги тревожит вот уже несколько долгих часов: он всё ещё не знает о Тэхёне достаточно, чтобы целиком и полностью ему доверять. Он верит ему, да, но эта вера распространяется только на то, что Тэхён к нему чувствует, ведь его глаза и сердце едва ли способны врать в игре, в которой у Юнги не получается даже врать самому себе. Доверие заслужить сложнее. Доверие для него сродни семечку, из которого может вырасти прекрасный цветок только в случае, если обильно его удобрять, но однажды удобрение оказалось напичкано ядом, поэтому теперь приходится тщательно всё проверять. Нанесённые тем человеком раны никуда не делись: они всё ещё кровоточат, так и не затянувшись до конца. Юнги сотни раз пытался их залатать, не боясь погружать в мясо острую иглу, да только нити всегда оказывались слишком тонкими и хлипкими, чтобы сдержать под швами густой душевный гной. Ему нужна леска, чтобы разделаться с ними навсегда. Ему нужно избавиться от всех гнетущих мыслей разом, но Тэхён почему-то продолжает что-то скрывать. Юнги понимает, что не обо всём можно вот так просто взять и рассказать человеку, с которым и месяца не знаком. Он и сам знает, как сложно открываться другим, боясь, что эти другие потом вонзят в спину ржавый нож, но почему-то ему было так просто делиться с Тэхёном тем, что долго и нудно грызло изнутри. Он такой теплый и располагающий. Он словно концентрированное в маленьком теле солнце, на которое хочется без страха лететь. Юнги расслабляется рядом с ним. Рядом с Тэхёном почему-то так бесконечно хорошо, как не было ещё ни с кем, и, может, именно поэтому у Юнги уже не единожды развязался язык. Он не жалеет об этом. Не считает, что эта информация сможет хоть как-то ему навредить, если однажды Тэхён скажет, что всё это было лишь забавной игрой, да только… Тэхён такого не скажет, а Юнги хочет стать для него точно таким же уютным теплом. Обычно он колючий очень. Обычно Юнги безучастен и холоден буквально ко всем, ведь эти люди для него абсолютно никто, поэтому немного забыл, как быть мягким и податливым для других. Иногда колкости сами по себе срываются с его губ. Иногда он сначала делает, а потом уже задумывается о том, каких последствий огребёт, но так для него всегда было чуточку веселее жить, ведь нет ничего интересного в том, чтобы всегда быть хорошим парнем просто из-за того, что боишься проблем. Юнги проблем не боится, но ему немного не по себе от мысли, что может обидеть Тэхёна настолько, что уже не будет пути назад. В одночасье измениться невозможно, да и перекраивать характер — потерять себя, поэтому он просто постарается. Постарается быть для Тэхёна таким человеком, каким хочет, чтобы Тэхён был для него. Но, может, и Тэхён не доверяет ему до конца. Может, он думает, что Юнги просто играется со скуки, а потом бросит его, когда надоест, но Юнги не такой ублюдок, чтобы играть с чувствами других. Он в курсе, насколько это отвратительно и мерзко. Он испытал всё это на себе. Ему даже и мысли такой в голову не придёт, и он хочет, чтобы Тэхён это знал. Знал, что может на него положиться. Может ему верить. Доверять. И чтобы понял, что Юнги отличается от всех тех, кто попадался ему на пути, ведь он не из мразей, которые могут без зазрения совести предать. Правда, понять, почему эти мысли сейчас занимают всю голову, пока он лежит на постели с нейроприводом в руках, сложно так же, как надеть его и включить, потому что… А что, если Тэхёна там сейчас нет? Юнги не заметил и того, когда Тэхён стал тем самым фактором, из-за которого хочется заходить в ШаР. Не заметил, как привязался к нему настолько, что любимая игра без его широкой улыбки и озорства в пытливых глазах будет уже совсем не та. Странно об этом рассуждать, но Тэхён в одночасье перевернул всю его игровую жизнь. Странно это осознавать, но он задел и реальную, ведь Юнги уже который день не может думать ни о чём другом. Тэхён — торнадо для него. Тэхён затянул Юнги в самый эпицентр, подхватив с выжженной земли, и оказалось, что на высоте не так страшно, как он себе представлял. Можно разбиться, да. Можно переломать себе все кости и захлебнуться в крови, рухнув камнем вниз, но так сладко сейчас ощущать этот чистый привкус лазурной высоты на кончике языка. Юнги впервые за долгое время чувствует себя настолько живым, и это кисло-сладкое чувство заставляет поверить в то, что он всё ещё может вернуть украденное счастье назад. Он больше не представляет себя зомби, у которого сплошная пустота в прогнивших мозгах. Юнги нашёл лекарство и теперь ему нужна новая доза. Ещё. Почему-то действительно страшно представлять, что Тэхёна сейчас нет в игре. Почему-то Юнги чувствует себя таким беспомощным и жалким, но едва ли есть что-то плохое в том, чтобы так отчаянно желать увидеть человека, который многое за столь короткое время для него изменил. Тэхён и вправду сделал Юнги своим, как и обещал. Он не посадил на поводок и не поставил клеймо, но заставил безумно скучать, а это уже о многом ему говорит. Тэхён Юнги необходим, но необходим теперь не только в ШаР. Он хочет видеть его и здесь. Хочет привести в эту скромную квартирку и действительно сделать из неё уютный дом, но почему-то всё ещё так дико представлять, что в ней может жить кто-то ещё: Юнги слишком долго существовал тут один. Впрочем, ему пора. Пора выкинуть все мысли в мусорное ведро, наконец-то надеть нейропривод и закрыть глаза. Всё будет хорошо, даже если Тэхёна там нет. Он просто его подождёт. Под веками через десять секунд становится светлее, но Юнги не открывает глаз. Он отчётливо чувствует, что лежит теперь на постели с матрасом чуть жёстче и совсем не на своих простынях, и этот внезапный диссонанс всегда его удивлял, но сейчас он замечает кое-что ещё: аккурат под шеей лежит чья-то рука, создавая ему жуткий дискомфорт. Юнги громко и раздражённо пофыркивает, не успев всё как следует осознать, и хочет даже резко вскочить и выволочь прочь засранца, которому хватило наглости пробраться в номер, пока его нет, но вдруг замечает, что на губах расцветает довольная кошачья улыбка. Замечает, как невообразимо тепло стало в груди. Это его Тэхён. Он всё ещё здесь. Рядом с ним. И как же жаль, что в ШаР у тел игроков нет естественного запаха, иначе Юнги сразу бы его узнал. Жаль, что нельзя пролежать так целую вечность, потому что шея уже начала нестерпимо болеть. Юнги всё ещё боится открывать глаза. Может, он просто уснул? Может, это лишь сон, ведь не мог же Тэхён и вправду всё это время быть здесь? Хотя, он тогда дождался его в том амбаре, в котором Юнги позволил себе сорваться с цепей, так что ничего не мешало ему… Он не успевает за мыслью: Тэхён тянет к себе за плечо, прижимает к широкой груди крепко, так, что Юнги утыкается носом в глубокие ключицы, что-то невнятно пробурчав, и шумно выдыхает поверх головы, обдавая волной обжигающего тепла. Теперь Юнги не сомневается, неуклюже пытаясь обнять Тэхёна в ответ. Теперь он устраивается поудобнее в сильных руках, что ещё не научились быть чуть нежнее, и совсем не хочет вставать. Вот так — правильно. Вот так всегда должно было быть. Теперь Юнги больше не холодно. Теперь постель — пусть даже в игре — есть кому в его отсутствие согреть, и от одной этой мысли во всём теле разгорается самый настоящий опасный пожар. Только Юнги не боится сгореть дотла. Он хочет остаться в тэхёновых объятьях навечно, даже если маленьким догорающим угольком. И как после такого Тэхёну не верить? Как не доверять хотя бы в том, что в его действиях никакого злого умысла и двойного дна совсем нет? Юнги так боялся, что он не здесь, боялся, что ушёл или ещё не вернулся назад, а он вот тут: так близко и крепко, что уже сложно различить, где он, а где сам Юнги. Почему-то начинает пощипывать в носу. Почему-то вновь постыдно вспыхивают щёки и влажно в уголках лисьих глаз. Он бесконечно тронут. Он давно ничего подобного не ощущал. Всё это так необычно, так в новинку, что контролировать эмоции внезапно становится сложнее в сто крат, но Юнги не хочет показывать Тэхёну, насколько иногда бывает ментально и физически слаб. Может, в этом ничего плохого и нет, ведь с близким человеком всегда хочется сбросить все маски, обнажив настоящего себя, да только нагой он всё ещё чертовски жалок. Всё ещё тот потерянный и сломанный паренёк, который совсем не знает, по какой дороге ему идти: повезёт, если она не закончится обрывом, но явно не для него. — С добрым утром, мой маленький лис, — этот голос, чёрт. Этот нежный, глубокий бархатный баритон снова заставляет мелко дрожать. У Тэхёна точно есть оружие против Юнги, и это оружие — невозможность слышать его. — Утро давно прошло, — Юнги мастер портить любую приятную атмосферу, даже если ему хорошо, вот и сейчас он остаётся занудой даже в ситуации, в которой занудству места нет, — и я не маленький лис, — приглушенно бурчит Тэхёну в грудь. — Не называй меня так, глупый койот. — Кому-то тут не нравится, что я называю его маленьким? — спрашивает Тэхён заискивающе, наверняка с ядовитой ухмылочкой на притягательных губах, и осторожно поглаживает Юнги по напрягшейся спине, словно боясь, что он вот-вот оттолкнёт и уйдёт. — Это тебя расстраивает? Злит? Я могу звать моего маленького лиса большим лисом, если он захочет. Большим-пребольшим. Колоссальным, — издевается так сладенько, что эфемерный тростниковый сахар скрипит на зубах. Вот уж зараза какая. Ох уж этот колкий язык. Юнги его откусит ко всем чертям, когда доберётся до этого дрянного рта. — У меня нет комплексов на счёт роста, — фыркает Юнги так заносчиво, словно их действительно нет, вот только… Лишние десять сантиметров всё же кое что о нём говорят: Тэхён в корень зрит, но признавать этого не хочется совсем, — а вот у тебя точно есть на счёт размера члена, да? — Юнги вообще-то тоже может быть той ещё ядовитой змеёй, даже если чувствует себя сейчас полным дураком. — Азиаты так-то им никогда и не блистали, так что нет ничего зазорного в том, чтобы немного увеличить его хотя бы в игре. Не переживай. — Как можно говорить таким прекрасным ртом настолько обидные слова? — и вот совсем не понять, то ли Тэхён серьёзно обижен, то ли пышет сарказмом, но злости в его ласкающем слух голосе точно нет. Чуть отстранившись, позволив Юнги наконец-то спокойно вдохнуть, он немного съезжает с подушки и берёт его за подбородок, чтобы подтянуть к своему лицу. Глаза Юнги всё ещё закрыты. Это странно, но теперь он ещё больше не хочет их открывать. — И вообще, Юнги, ты же прекрасно знаешь, что нам ничего не мешает проверить это в реальности. Я могу приехать в любое время. Давай? — издевательски шепчет, опаляя нежную кожу щёк. Хочется просто взять и заткнуть его собой. Юнги так и поступает, собственно говоря. Он резко дергается вперёд, схватив Тэхёна за грудки, и сминает эти густо смазанные сладким ядом порочные губы, чтобы ничем не выдать себя. Он хочет. Он так невообразимо хочет, чтобы Тэхён внезапно оказался у порога, чтобы затащить его внутрь и хорошенько отодрать прямо на полу так, чтобы пар из ушей валил, а соседи думали, что это Землю трясёт, но всё ещё не время. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Юнги должен узнать его поближе. Должен побольше о нём расспросить. Едва ли в багаже за тэхёновыми плечами есть хоть что-то, что сможет подпортить о нём впечатление или вовсе разочаровать, но Юнги не может просто так. Не может впустить не только в дом, но и в себя человека, который всё ещё кажется большой загадкой, которую не под силу самостоятельно разгадать. Не сказать, что Юнги не разбирается в людях. Не сказать, что и вправду может пойти за первым встречным, который бросит вкусную кость, да только ему всё ещё страшно подпускать кого-то так близко к себе. Тот факт, что Тэхён уже и так слишком близко — буквально размашисто мажет языком по языку, — можно немного опустить. Целовать его после недолгой разлуки чертовски, просто невообразимо приятно. Он такой горячий. Такой напористый, безумный и как никто нуждающийся в его припухших губах. Юнги прошибает безжалостная дрожь, когда наконец-то хватает смелости приоткрыть глаза: Тэхён смотрит на него из-под полуопущенных трепещущих ресниц. Смотрит томно, влажно, с обожанием и благоговением таким, какого он не видел ещё ни у кого, и воздуха вдруг не хватает, а откуда-то из самых надёжно спрятанных глубин вырывается тихий, но очень жалобный и просящий стон. Юнги уже стыдно за него. Юнги до сих пор не может понять, почему этот чёртов мальчишка — которому двадцать пять — сводит его с ума каждый блядский раз, но ничего не может поделать с неуёмным к нему желанием. Ничего не может поделать с тем, что в брюках стало намного тесней. Хочется Тэхёна сожрать. Просто засунуть в себя целиком, чтобы был лишь для него, и эта разъедающая разум мысль внезапно остужает тело и дух, ведь здорового в ней ничего нет. Юнги не одержим. Юнги не из тех, кто не может делить одного человека с кем-то другим, но почему-то при одной мысли о том, что Тэхён мог бы целовать не его, становится так горько и солоно, словно он выпил литр собственных неслучившихся слёз. Он всё же потерян. Его уже не спасти. — Знаешь, если ты каждый раз будешь уходить от моего предложения так хитро, я даже не против, честно говоря, — отстранившись, когда губы уже начало саднить, Тэхён опаляет их коротким выдохом, точно оставив след. Кофейные радужки его чуть прищуренных глаз заволокло густой черной гущей. Он не на шутку сейчас возбуждён, но мастерски держит себя в руках. — А ещё я хочу тебя так, что у меня яйца неиллюзорно болят, но секс здесь такой бездушный. Пластиковый совсем. — Ничем не могу тебе помочь, — хрипит Юнги чертовски сипло, слизывая тэхёнов безликий вкус, пытаясь сфокусировать на нём затуманенный взгляд. Тэхён, в общем-то, абсолютно в этом прав, но немного поязвить — святое. Юнги себе не изменяет. Никогда. — Можешь потом подрочить на фантазии, когда выйдешь из игры. — Я умру от счастья, если мне подрочишь именно ты, — сальности из тэхёновых уст звучат просто невъебически божественно, даже если хочется за них отвесить ему отменного пинка. И ведь каков засранец, а. Точно знает, что Юнги тащится по его голосу, как кот по валерьянке, поэтому чувствует себя таким безнаказанным, смотря прямо в глаза. — И что мне потом делать с твоим трупом? — Юнги вытирает с уголков губ остатки слюны и отстраняется совсем, чтобы наконец-то встать. Оставаться на кровати вместе с этим распутным демоном точно идея не лучшая, да и перспектива заняться с ним сексом прямо сейчас и вправду не радует, ведь ощущения будут совершенно не те. — Я вообще-то не некрофил. — Вот прям камень с души упал, — Тэхён картинно «с облегчением» выдыхает и тоже встаёт вслед за Юнги. — Теперь осталось узнать, нет ли у тебя склонности тыкать людей ножом просто так. — У меня есть склонность тыкать всяким Тэхёнам дулом пистолета в пах, — Юнги гаденько улыбается и предупредительно щёлкает кнопку кобуры на ремне, а Тэхён всё так же картинно поднимает руки, словно сдаётся, да только в глазах его тёмных разгорается очень нездоровый огонь. Это ещё поспорить надо, у кого тут «склонности». Тот же опасный фетиш на огнестрельное или холодное оружие, например. — Знал бы ты, каких мне усилий тогда стоило избавиться от стояка, — переходит на горячий шёпот Тэхён, за секунду оказавшись рядом с Юнги. — Я, чтобы ты понимал, просто с ума схожу от того, как все эти пушки смотрятся в твоих охуенных руках. И от них я тоже с ума схожу. Чёрт, да ты весь с головы до ног одна большая слабость для меня. Юнги думает, что эти слова звучат, как признание в любви. Думает, что совсем рехнулся, раз считает именно так, ведь о какой любви здесь пока вообще может идти речь, но ничего не мешает ему немного Тэхёна подразнить. Ничего не мешает обхватить рукоять Steyr, достать пистолет из кобуры и сделать к Тэхёну маленький шаг, чтобы вскинуть к его лицу смольное дуло и провести кромкой ствола по алым невозможным губам, пристально наблюдая за тем, как огонёк в полуприкрытых глазах превращается в полноценный костёр. Тэхён горячо выдыхает и подхватывает ствол языком, а у Юнги внезапно мокнет под чёлкой и в кишках запутывается колючая лоза, призрачно пуская ему кровь. Он точно сделал это зря. Он ошибся. Был не прав. Юнги едва ли способен держать себя в руках, пока Тэхён медленно ведёт языком по закопчённому стволу, слизывая с него порох и оставшуюся со вчера запёкшуюся кровь, и понимает, что это — пытка. Пытка хотеть его так, что в ушах звенит, но не брать. Не брать просто потому, что секс здесь и вправду оказался бездушным. Забавно, но он понял это только сейчас. Осознал, что теперь хочет Тэхёна лишь в реальности. Ощутить естественный запах тела, теплоту настоящей, а не текстурной кожи, мягкость густых волос, влажность этого чёртового языка, который бесстыдно и мокро съежает к спусковой скобе и слюнявит палец на курке, утонуть в глазах, что смотрят развязно из-под этих чёртовых длинных ресниц. Хочется пристрелить сводящего с ума паршивца, сунув ствол в этот блядский рот до самых гланд, чтобы охладил пыл, но они всё ещё в Вегасе, а здесь остаётся только медленно закипать. — Опять лижешь всякую дрянь, — Юнги с трудом отводит глаза и только чудом не теряет рассудок, не позволив голосу дрогнуть под взглядом, которым можно убить. — И вообще, какого чёрта ты здесь делал, пока меня не было? У тебя есть свой номер. В него бы и свалил. — Зашёл пораньше и захотел тебя подождать. Соскучился так, что чуть на стену не полез, — лопочет Тэхён невинно, отстранившись от блестящего влагой ствола. Слизав с губ немного алого, он улыбается широко и довольно, как чеширский кот, точно зная, что Юнги подловил. Заставил его изнывать за тот раз. — А так, если ты не хочешь, чтобы я лизал всякую дрянь, могу с удовольствием облизать тот ствол, что у тебя в штанах, — и подмигивает так пошло, а Юнги остаётся только глаза закатить. Подкатывает этот глупый койот всё ещё очень хреново, впрочем, нельзя сказать, что тот самый ствол в штанах не приподнялся от этих слов. — Куплю тебе фруктовый лёд по дороге к телепорту, — Юнги больше не может это терпеть, да и хрип его звучит так, словно он долго и беспробудно пил. Тэхёну-то, может, и нравится, когда он говорит вот так, но самому ему вообще не очень. Хочется сбежать. — И хоть до смерти залижись. — Точно, я же в этот... В Неоновый город хотел, — Тэхён вдруг сгоняет чёрную гущу с кофейных радужек и поднимает палец к потолку, словно его посетила дельная мысль. Юнги, впрочем, склонен думать, что дельных мыслей в этой горячей голове вовсе нет. — Отведёшь меня туда? Я в нём тоже ещё полноценно не был. Просто не успел. — Отведу, но сначала надо кое-куда заскочить, — Юнги не хочет показывать, что бесконечно рад возможности отсюда уйти, но неосознанно испускает длинный вздох. Тэхён его чёртов криптонит. Единственная слабость, которая может быть в этой игре. — Пополнить боеприпасы и провизию, а то в инвентаре шаром покати. Тэхён лишь отрывисто кивает и зачем-то идёт в ванную, а Юнги вытаскивает для себя из гардероба толстовку, накидывает её на плечи и хорошенько зашнуровывает любимые сникеры на кресле около двери, надеясь, что хотя бы сегодня им посчастливиться не вляпаться в какое-нибудь дурное дерьмо. Обувшись, он откидывается на мягкую спинку, прислушиваясь к журчанию воды, и до него только сейчас доходит, что сегодняшний заход в игру получился каким-то совсем не таким, как всегда. Сегодня он поцеловал Тэхёна вместо Nemesis. Сегодня не она ждала его в постели. Не она охраняла его покой. Осознание этого не на шутку Юнги удивляет, ведь он начинал каждый игровой день именно с того, что проходился пальцами по длинному холодному стволу винтовки, что всегда была рядом с ним, а теперь её место совсем неосознанно занял чёртов Ким Тэхён. Оказалось, что меняется не только Юнги: меняются и вещи вокруг него, что каждый раз порождает маленький когнитивный диссонанс в больной голове. Две картинки не сходятся в одну, и кажется, будто он всё ещё спит, ведь таких кардинальных изменений в его унылой и скучной жизни точно не может быть, но они всё-таки есть. Эти изменения существуют в слишком соблазнительной для Юнги форме, а ещё выходят из его ванной и довольно улыбаются, поправляя копну зачёсанных назад медовых волос. Забавно, но только сейчас он заметил и то, что мятное безобразие на голове противно лезет в глаза. Что ж, ему тоже не мешает всё это хорошенько уложить. Они выходят из номера примерно через десять минут: Юнги привёл себя в порядок, а Тэхён немного почистил ботинки, на подошвы которых налипла бурая каша из запёкшейся крови. Юнги, честно говоря, совсем не хочется никуда идти, ведь ему тоже надо кое-что почистить от этой самой крови, но, кажется, винтовке и пистолету придётся немного подождать. Кажется, их хозяин увяз в чёртовом Тэхёне настолько, что вообще обо всём забыл. Ему немного совестно, а ещё он думает, что совсем пропал, и это не менее странно, чем взгляды, которыми их провожают до самых больших дверей. Юнги старается не беситься и просто абстрагироваться от всего. И пусть его раздражает, что они приклеиваются к коже, пусть нервирует, что другие всё ещё шепчутся за спиной, он может познать дзен просто потому, что рядом с ним человек, с которым действительно хочется быть. Какая разница, что там говорят другие? Какая разница, что они посылают проклятия вслед, пищат или на полном серьёзе говорят, что SUGA совсем не подходит V, а V — как неожиданно — не подходит ему, и почему вообще они выбрали не *игрокнейм*, если всё так, как и должно быть? Он больше не хочет растрачивать свои ресурсы на рандомных людей. Не хочет злиться и брать их на карандаш, чтобы прикончить, когда столкнётся за пределами Вегаса с кем-то из тех, кто за спиной обливал помоями настолько мерзкими, что мало помыться и просто об этом забыть. Он справится с этим. Юнги больше не одинок. Они идут по стеклянным улицам главного города Ланса не рука об руку, но достаточно близко, чтобы друг с другом играть, подтачивая выдержку будто случайными дразнящими прикосновениями к коже, поглядывая друг на друга с игривой искрой в глазах, и Юнги действительно так плевать на всех, кто бросает им взгляды вслед, да только есть в них нечто странное. Что-то такое неуловимое и непонятное для его видения мира, в котором нет ничего странного в них двоих, и это всё же немного раздражает, но Тэхён у плеча убивает это раздражение каждый раз, когда бегло проходится подушечками пальцев по предплечью до поднятого у локтя рукава. Это забавно. Немного щекотно и всё же неловко заигрывать вот так с кем-то у всех на глазах, да только в этом нет ничего плохого, так что даже возмущения от гомофобов при случае можно повертеть на их хуях. Оружейный, в который Юнги привык ходить, от отеля всего в нескольких минутах ходьбы, поэтому их ребяческая игра не длится долго, заканчиваясь у входа в магазин. Для него в новинку, когда патронов нет не то что в инвентаре, а даже все до последнего магазины пусты. Он не помнит, оставался ли в такой ситуации хоть раз до того, как Тэхён пришёл в ШаР, но понимает, что с ним и вправду теряет голову, а хорошего в этом мало, честно говоря. Впрочем, при случае он может и каким-нибудь камнем убить, да только не знает, возможно ли это вообще в их излишне реалистичной игре, в которой много условностей и правил, соблюдать которые стоит хотя бы потому, что в ином случае можно получить не самый приятный перманентный бан. В общем, для Юнги такое впервые, и сейчас он точно накупит патронов на целый батальон. Он бы ещё, к слову сказать, гранатомёт прикупил, чтобы выглядеть ещё опаснее и свирепее, чем уже, но гранатомёты жутко тяжёлые, а ещё — по мнению Юнги — оружие совсем для дикарей. Он хоть и не утончённый манерный гей, который плюётся буквально со всего, но собственное понятие эстетики у него всё же есть. Юнги, кстати, считает, что Тэхёну точно пошла бы какая-нибудь такая же популярная в поп-культуре, как Desert Eagle, снайперка Barrett M82, и, может, он даже отдаст ему свою и как-нибудь научит из неё стрелять. Зрелище точно будет то ещё. Он уже готов выпрыгивать из штанов. Очередь в оружейном явление такое же постоянное, как нежелание Юнги в ней стоять. Не сказать, что это единственный адекватный магазин на весь Ланс, да и есть автоматы, в которых можно купить пару пачек, когда совсем прижмёт, но Юнги закупается оптом, а сделать это можно удобно только здесь: NPC смиренно молчат и не задают лишних вопросов хотя бы о том, куда Юнги столько, да и не душегуб ли он какой. Душегубом его, в принципе, крайне сложно назвать хотя бы из-за того, что до PK игроков в их стремлении веселиться за счёт других ему далеко: обычно он отстреливает только мобов развлечения ради, а ещё фармит игровую валюту, которой обильно здесь сорит. Бывает, иногда мобов на локации не остаётся совсем, когда он не на шутку увлечён, и тогда другие игроки обидно капают на него слюной, хоть он и ни капли не виноват в том, что мир Ланса для него пока ещё маленький: игре всего лишь несколько лет. Скоро вот ещё одна годовщина, а за ней точно новая локация, которую он изучит вдоль и поперёк. Ощущать, что кто-то стоит у плеча, до сих пор чертовски непривычно, ведь обычно он всегда один, а ещё Тэхён гнетуще молчит, сверля пристальным взглядом толпу игроков перед ним. Юнги сейчас совсем не отказался бы послушать его пусть и бессмысленный, но приятный на слух трёп, но Тэхён, судя по всему, тоже тот ещё молчун, а может, ему просто немного не по себе от внимания, что свалилось на голову снежным комом: теперь его замечают не только собственные фанаты, но и фанаты Юнги, а они у него временами излишне отбитые, да только уж точно никому из них не придёт в голову желать Тэхёну рака жопы, или, может... они уже? Юнги даже открывает рот, чтобы это чисто к слову спросить, но тут же закрывает обратно, когда ловит на себе ядовитый взгляд игрока, проходящего мимо них к двери. У него что-то на лице? Чего они все пялятся так, будто Юнги измазался в дерьме? Он вообще-то мылся сегодня. Он чистенький с головы до ног. — Слушай, — тыкает Юнги Тэхёна легонечко в бок, — у меня какая-то грязь на лице? Или с одеждой что-то не то? Не пойму, какого хера все пялятся так, будто я у них денег занимал. — С тобой всё нормально. Лицо как всегда бледное, укладка чуть растрёпанная, но идеально тебе подходит, а на одежде нет ни пятнышка, — Тэхён внимательно оглядывает его с мятной макушки до носков сникеров, задумчиво и низко бормоча, и этот взгляд словно освежающий бриз после всех, что налипали на Юнги до него. — А у меня? Тоже не понимаю, почему они так смотрят. Призрак, что ли, за спиной? Юнги отводит от тэхёнова лица лисий прищур. Ведёт его по массивной шее и чуть выглядывающим из-под ворота черной оверсайзной футболки ключицам, соскальзывает к пряжке ремня, всё ещё помня, как тщетно пытался в ванной его расстегнуть, а после проходится и по крепким бёдрам, медленно добираясь до выглядывающих из дыр на брюках коленей, понимая, что с ними, блядь, сейчас и вправду что-то не так. Тэхён в его шмотках! В его футболке и в его штанах, а эти вещи чуть ли не визитная карточка Юнги, по которой его узнают издалека. Он ведь совсем об этом забыл. Даже не обратил внимания на то, что Тэхён всё ещё в его одежде и из номера даже не выходил, и как же теперь неловко осознавать, что все эти странные взгляды были лишь потому, что они сейчас как те бесячие инстаграмные парочки, которые таскают парное шмотьё. Радует только, что всратых надписей по типу «моё, твой» у них никаких нет, а то так и вовсе можно сгореть со стыда. А вообще… Какая им всем разница-то? Если Юнги захочет, отдаст Тэхёну и Nemesis погонять. Мало ли кого там распирает от того, что Тэхён сейчас в его трусах. — Они смотрят потому, что на тебе мой привычный шмот, — Юнги как бы плевать, да, но всё-таки… Он дал его только потому, что не голому же Тэхёну было ходить. Скрестив руки на груди, он чуть раздражённо выдыхает и осознаёт, что у них даже футболки одинаково наполовину заправлены в брюки. Пиздец. — После оружейного зайдём в какой-нибудь магазин. — Подумаешь, твои шмотки. Они мне вообще-то идут, — фыркает так низко и типа немного обиженно Тэхён, суживая глаза. Ещё один вышедший из очереди игрок резко отшатывается в сторону, когда он бросает на него колкий взгляд, — но если тебе вот прям настолько неловко, зайдём в мой любимый. — Любимый? — Юнги недоумевает с тэхёновых слов, ведь он здесь всего ничего, а вообще, да, эти брюки с футболкой хоть ему и большеваты, но слишком уж хорошо на нём сидят. — Который с твоими аляповатыми леопардовыми рубашками, что ли? Я туда не хочу, — открещивается сразу же, потому что его чувство прекрасного от такого сбежит в кусты и там испустит дух. — Тогда будем ходить так до конца дня, — Тэхён вдруг улыбается очень еденько, смотря Юнги в глаза. Опять зараза издевается. И ведь это полностью сойдёт ему с рук. — Я этого, кстати, не говорил, но мой коммуникатор с самого выхода из отеля разрывается вибрацией в кармане. Как бы приятненько, но твои фанаты немножечко отбитые. Мне много всего желали за те два года, пока я ходил из игры в игру, но они такие креативные, знаешь. Ещё никто меня так сильно не удивлял. — Блядь, — тихо выругивается Юнги, скрипнув зубами и сжав кулаки. Он знал. Знал, что это заденет многих, даже если на этих многих Юнги кристаллически поебать. — Тогда сходим, ладно. Я готов окунуться в твой леопардовый ад. Иногда Юнги жаль, что он лучший игрок на сервере. Жаль именно потому, что чужое внимание всегда было для него с тех дней острым, как нож, но он научился с этим мириться и просто подальше уходил, а теперь всё это фанатичное к нему отношение от других вылилось в сущий абсурд. Бывало, Юнги что-то мельком слышал о так называемых «скандалах с отношениями», когда айдолов или актёров чуть ли не заживо сжирали просто за то, что они тоже люди и хотят немного любви, и совсем не понимал, почему других вообще ебёт чья-то личная жизнь, а теперь всё это пусть и не так масштабно, но всё же Юнги чувствует на себе. Только вот он не айдол. Не актёр. Он самый обычный игрок, который просто хорош в том, что другим даётся с трудом, но всё равно почему-то стал популярен, и эта локальная популярность приносит массу ненужных проблем. У Тэхёна с этим, наверное, ещё хуже, ведь он знаменитость в геймерском сообществе, а не просто в одной игре, которую часто обходят стороной просто потому, что она излишне жестока и кровава для тех, кто к такому в их стране не привык. Юнги всегда считал одержимость незнакомым человеком чем-то исключительно больным, а парасоциальные отношения утешением для совсем одиноких людей, которым не хватает внимания IRL, а ещё никогда не испытывал тёплых чувств к знаменитостям, которым на него наплевать, поэтому и совсем не может взять в толк, почему кто-то может решить, что Юнги или Тэхён кому-то там принадлежат. Бывало, он гнал фанатов ссаными тряпками прочь, а иногда дырявил их забитые странностями головы, чтобы неповадно было его доставать, и так уж вышло, что с тех пор рядом с ним почти никогда не было посторонних игроков: они прилежно усвоили урок и лишь изредка наблюдали за ним откуда-нибудь из-за угла. Впрочем, не сказать, что он популярен прям настолько, чтобы кому-то сносило крышу просто от того, что он проходит рядом или с кем-то заговорил, а вот Тэхён сталкивается с таким достаточно частенько: особенно девушки от него без ума. Что ж, девушки Тэхёна явно не интересуют. Получилось так, что этого журнального бога без суда и следствия забрал себе проклятущий по их мнению Мин Юнги, и он совсем ничем не может им помочь. Разве что всё ещё не до конца понимает, чем смог так Тэхёна увлечь: особенно после слов Хосока о том, что из «убийцы рейтингов» раньше даже и слова вытащить не могли. От инородных мыслей у Юнги вовсю пухнет голова, а очередь почти подошла для них к концу. Твёрдо для себя решив, что просто будет игнорировать любой взгляд, а если кому-то взбредёт в голову возмущаться, эту самую голову без зазрения совести отвернёт, он достаёт из инвентаря пачку лансобаксов и просто ждёт. Тэхён рядом стоит теперь расслабленно, чуть касаясь плечом, и так до сих пор бесконечно удивительно осознавать, что он сейчас здесь не один. У него был Хосок, да. Хосок всегда добродушно ему улыбался и пытался каждый раз разговорить или навязаться куда-нибудь вместе с ним, но Юнги тогда был ещё нелюдимее, чем сейчас, поэтому часто бросал Хоупа по дороге или оставлял в кровожадной толпе просто потому, что совершенно о нём забывал, а ещё не позволял ему ходить с ним на людях, чтобы не огребал лишних проблем. Сейчас Хосок стал сильнее и уже сам может постоять за себя. Сейчас Юнги признал его другом и совсем не против когда-нибудь вынести их встречу в реальный мир. И парень у него теперь есть. Тот самый стоящий рядом бесконечно восхитительный и невозможный придурок, который сотворил самое настоящее чудо, сделав его своим. Юнги принял эти изменения. Он полностью с ними смирился и готов их защищать. Его жизнь больше не летит под откос из-за сумрачных мыслей, что раньше всегда клубились туманом в мозгах. Всё будет хорошо. На остальное ему наплевать. — Двадцать пачек патронов калибра 12,7, столько же 9-мм Парабеллум и десять гранат М67, — отчеканивает Юнги заказ учтивому и молчаливому NPC, облокачиваясь на стойку, за которой самый настоящий для него рай, — а игроку рядом со мной по десять пачек 5,7, 7,62, 9-мм Парабеллум и 357 Магнум для Desert Eagle, — прохрипывает задумчиво, вспоминая, что там у Тэхёна есть. — Что-то ещё? — поворачивает к нему голову, а Тэхён лишь смотрит слишком любовно, легко покачивая головой. Снова его впечатлил. Растолкав горы пачек с патронами по инвентарю, Юнги расплачивается чуть ли не последними деньгами, пару раз картинно всхлипнув, будто расстаётся с самым дорогим, и решает, что в Неоновом городе им совсем не помешает завалить босса, обретающегося в тот самом небоскрёбе Мегакорпорации из чёрного стекла, ведь с него падает валюты достаточно, чтобы не фармить ещё недели две. Честно говоря, Юнги и не вспомнит, когда случалось такое, чтобы дефицит лансобаксов ощущался настолько остро, как сейчас, но есть в этом и нечто приятное: ему нравится тратить то, что он «заработал», на других, пусть это всего лишь игровая валюта, достать которую намного легче, чем реальные деньги в реальном мире честным путём. В этом смысле ШаР и вправду лучше, а ещё здесь есть благодарный ему Тэхён. Ну, благодарный чисто потому, что у самого лансобаксов, наверное, только на пару рыбных пирожков. Они выходят из оружейного примерно через двадцать минут, довольно остро ощущая тот прибавившийся от пачек вес, а ещё можно очень слабо почувствовать, как возвратившиеся в инвентарь пустые магазины автоматически заполняются патронами, иначе на это уходило бы много драгоценного времени, которого в пылу сражения может не быть. Иногда, бывает, Юнги отключает эту функцию и, сидя в укромном живописном местечке, занимается этим сам, напевая себе что-то под нос, но сейчас ему кажется, будто времени на самые привычные занятия больше нет. Тэхён остался в ШаР только из-за Юнги, и только Юнги теперь с ним вместе играть. Спокойные деньки подошли к концу: дальше ждёт только веселье и куча приключений на их задницы, ведь иначе просто не может быть. Юнги это нравится, впрочем. Он всегда, если честно, хотел себе напарника, но не все могли за ним поспеть. — Приятно, когда твой парень топовый игрок, — Тэхён, чуть толкнув Юнги в плечо, улыбается ему очень солнечно и немножечко хитро; под ресницами пляшут задорные огоньки. Юнги на это может только горестно-горестно вздохнуть. — И задницы всяким ублюдкам надерёт, и обеспечит боеприпасами на несколько месяцев вперёд. Красота. — Твой парень почти что банкрот, — ещё один горький вздох не заставляет себя долго ждать. Ну, если Юнги потрясёт инвентарь, из него вывалится лишь парочка монет и купюр. — Мне тут, кстати, рассказали, что ты не сближался с людьми в играх, пока не пришёл сюда, — начинает будто между делом, но тот разговор с Хосоком немного Юнги задел. — Почему? Такой знаменитости в геймерской среде всегда есть, из чего выбрать. — А ты почему был один? — Тэхён делает это снова. Он снова отвечает вопросом на вопрос, но сейчас это кажется логичным: ответ на него наверняка один для них двоих. Правда, резкая смена эмоций на тэхёновом лице намекает, что всё может быть немного глубже и больнее, чем у него самого. — Может, о тебе говорят меньше, но ты вообще-то популярен и за пределами ШаР. На VRTube видео с твоим участием набирают сотни тысяч просмотров. Или ты не знал? — Из-за этих видео до меня часто доёбывались киберкотлеты из разных команд, — кидает Юнги чуть раздражённо, потому что это дерьмо реально в своё время вытрепало ему немало нервов, пока он чётко не дал всем понять, что не заинтересован в том, чтобы стать профессиональным игроком. Да и ШаР вообще-то совсем не киберспортивная игра: в другие Юнги даже соваться бы не стал, — а один был потому, что ни с кем не хотелось быть. — Вот и у меня так же: до тебя не было никого, кто мог так фатально зацепить, — дёрнув Юнги за рукав в нужную сторону, Тэхён чуть смягчает пристальный взгляд. Быть может, ему тоже разбили сердце? Или тут что-то глубже намного? Жаль, что Тэхён продолжает скрывать от него то, что океаном бушует внутри, но он обязательно станет для него поддержкой и опорой, даже если пока совсем не знает, как. — И мне тоже, кстати, предлагали вступить в несколько команд. Я типа в курсе, что профессиональные игроки зашибают кучу бабла, но они выходят из тени и становятся публичными личностями, которых хейтят и осуждают за каждый косяк, а мне всего этого не надо. Свобода действий для меня дороже бабла. — Я сказал топовой корейской киберкотлете примерно тоже самое, а потом натянул его на ствол Nemesis, пока он тщетно пытался меня подстрелить, — Юнги издаёт такой противный-противный хриплый смешок и довольно жмурится, вспоминая, как весело ему было тогда спускать капитана лучшей команды на самое дно. После этого попытки завербовать его и прекратились: никто больше не хотел связываться с устрашающим снайпером из ШаР. — Мой маленький лисёнок такой крутой, — Тэхён внезапно оказывается совсем близко, крутанувшись на небольших каблуках, и тянет к Юнги руки, растягивая вишнёвые губы в пакостной ухмылке, чтобы ухватиться пальцами за щёки и немного их потрепать. — Аж колени от этой крутости подкашиваются. Пощади. Юнги буквально наяву чувствует, как лицо краснеет, а из ушей начинает валить густой белый пар, но стоически терпит пытку до самого конца, испепеляя Тэхёна до того гневным прищуром, что метай глаза Юнги огонь, — этот засранец давно бы уже превратился в догорающие угольки. С ним ещё никто не обращался вот так. Ещё никто не сюсюкался, как с маленьким ребёнком, когда ему почти тридцатник и скоро в гроб, и Тэхён явно переходит все возможные границы и черты, да только Юнги ничего не может с этим сделать: он перед Тэхёном слаб. Его улыбка — что пуля в висок. Его голос — оргазмическое удовольствие для ушей. Взгляд этот пристальный и тёмный из-под длинных ресниц ласкает каждый сантиметр кожи, до которого может добраться, а губы, что всё ещё алые после его клыков, хочется ощущать на своих ещё и ещё. Тэхён — живое воплощение слова «соблазн», а его не всегда поддающиеся объяснению поступки и сложный для Юнги характер лишь вишенка на этом карамельном торте. Иначе было бы скучно: внешность никогда не была тем весомым критерием, за который по его мнению можно отдать сердце другим. — Ты, между прочим, обещал называть меня большим лисом, — хрипит Юнги очень едко, всё же отыскав в себе немного ментальных сил, чтобы отмахнуться от изящных тэхёновых рук. От эстетически прекрасных рук, огнестрельное оружие в которых — произведение искусства без цены. — И раз уж тебе настолько вкатывает меня этим бесить, так и останешься паршивым койотом до конца своих дней, — и надувается так забавно, как маленькая опасная рыбка фугу, которую так и хочется съесть. — Мне правда нравится тебя бесить, — чистосердечно признаётся Тэхён, чуть приподнявшись на носочках ботинок, чтобы обдать чувствительное ухо Юнги горячим выдохом, скользнув кончиком языка по мочке на глазах у местных зевак. Что ж, придётся привыкнуть и к тому, что Тэхён себя сдерживать не может. Вообще. — Ты так забавно реагируешь. Очаровательно для такого устрашающего игрока. Хочу положить тебя в кармашек и забрать к себе домой. Юнги ничуть не удивлён его словам, но тянет уголки губ в этой неподражаемой кошачьей улыбке и делает шаг назад, чтобы не очень больно, но поучительно щёлкнуть Тэхёна по лбу. Он так-то не любит, когда его бесят. Терпеть не может, когда задевают просто для того, чтобы себя развлечь, но Тэхёну немного простительно всё же из-за того, что злого умысла в его действиях нет, поэтому и щелбан выходит лёгким просто для того, чтобы выразить свою позицию на этот счёт. Тэхён тоже надувается, потирая лоб, но никакой злости и обиды в его взгляде — что он словно боится с Юнги свести — не найти. Почему-то Юнги нравится так дурачиться. Нравится, когда он из такого посредственного и скучного взрослого превращается в мальчишку почти, а Тэхён возводит это чувство в абсолют, разбавляя теми самыми радужными красками его унылую жизнь. Интересно, как отношения между ними могут сложиться там, где чувства и ощущения не так притуплены? Интересно, сколько ещё Юнги понадобится дней, чтобы пригласить Тэхёна к себе? Он точно не выдержит и скоро сломается, ведь и так потрескался уже. — Пойдём лучше в этот твой любимый магазин, а то в нас скоро новых дырок взглядами прожгут, — Юнги перед Тэхёном слаб, поэтому и сдаётся первым, чтобы всё не зашло слишком далеко. Безлюдных подворотен в Вегасе достаточно, но трахаться на улице, как животное, — не для него. Тот факт, что они и так успели сделать это где попало, можно опустить. Юнги так-то культурный человек. Временами, ну. — По дороге надо ещё сигарет купить, а то мозги кипят. Тэхён на это лишь удивлённо поднимает бровь, щёлкая пальцами, чтобы открыть инвентарь. Его выражение лица так и кричит о том, что Юнги вообще-то мог попросить закурить у него, а через секунду уже сам вкладывает ему фильтр меж губ и отбрасывает крышку Зиппы у лица. Почему-то прикуривать с его рук слаще, чем всегда. Почему-то этот его жест такой необычайно восхитительный, хоть и повод вообще-то довольно дурной. Тэхён купил что-то для него без слов, даже если это чёртовы раковые палочки, которые когда-нибудь его убьют далеко не в игре, и осознание этого разгоняет по груди не только густой сизый дым, но и тепло. Юнги теперь слишком хорошо, чтобы обращать внимание на других, а Тэхён закрывает крышку зажигалки и тянет его за рукав толстовки в тот самый магазин. Недолгий путь до него проходит в туманной задумчивости под взглядом Тэхёна, которому очевидно безумно нравится, как выглядит с сигаретой его маленький лис. Юнги сбрасывает окурок в урну у дверей и несколько раз непонимающе хлопает глазами, когда видит вычурную вывеску этого самого «любимого магазина», в котором Тэхён отоваривается рубашками с леопардовым принтом. Как бы вообще не сказать, что ему не идёт, ведь идёт, на самом деле, просто пиздец как, да только Юнги к такому всё-таки немного не привык, а здесь… Абсолютно вся одежда на витрине с этим проклятущим принтом! «Открой в себе внутреннего зверя» — красуется под вывеской, как приговор, и Юнги вот как бы совсем не хочет его в себе открывать, но Тэхён с загадочной гадливой ухмылочкой уже тянет его внутрь, а ему только и остаётся, что покорно за ним идти. Юнги прекрасно знает, что вкусы у всех разные. Знает, что глупо за это хоть кого-то осуждать, но его зло прищуренные лисьи глаза сейчас Тэхёна осуждают так, что кажется, будто волосы на его макушке вот-вот вспыхнут и сгорят ко всем чертям. Окинув небольшое помещение критичным взглядом, ненароком представив себя в зоопарке, Юнги цепляется взглядом за бирки на рубашках, к которым Тэхён поскакал с самым воодушевлённым видом, и уже проклинает за них Saint Laurent и Dolce & Gabbana. Вздохнув тяжело настолько, будто всё происходящее для него — сплошная пытка, он плюхается на диванчик рядом с примерочной, в которой Тэхён уже скрылся с целой охапкой шмоток, и просто прикрывает глаза, чтобы всего этого больше не видеть. Не то чтобы он хейтит несчастных леопардов. Не то чтобы вообще хоть что-то против них имеет, но всё ещё вспоминает тот самый вечер, когда Тэхён впервые показался ему на глаза в баре, и тогда подобная рубашка была на нём словно злобной насмешкой. Адекватно объяснить даже самому себе такую реакцию, в общем, довольно сложно, но ещё сложнее объяснить тот восторг, что зарождается где-то в самых тёмных уголках его сердца. Он, признаться честно, ещё никогда не сидел у примерочной, кого-то ожидая. Для него это в новинку, а ещё в новинку то, что он прямо сейчас видит своими глазами. Тэхён выходит к нему в чёртовом леопардовом костюме. В слепящем глаза приталенном костюме, смотреть на который тоже та ещё пытка, но, блядь, он идёт Тэхёну настолько безмерно, что Юнги готов выкупить таких с десяток. Тэхён словно модель с подиума, честное слово. Он настолько великолепен, невероятно красив и статен, пока поправляет манжеты с выражением лица таким, будто готов весь мир положить перед своими ногами, что Юнги остаётся лишь до боли покусывать губы, чтобы не затащить его обратно в кабинку и снять с него этот чёртов костюм зубами. Трудно признавать, но его карамельная кожа, кофейного цвета глаза и медовый фейд дивно гармонируют с вычурным принтом. Совсем не хочется самому себе сдаваться, но Тэхён вообще ни в чём не ошибся, когда решил, что такой принт ему подходит. Интересно, а в реальности подобный костюм будет смотреться на Тэхёне так же роскошно? Ради этого Юнги даже готов расстаться с зарплатой. — Как оно? — заискивающе спрашивает Тэхён настолько низко, приглаживая укладку, что стой Юнги на ногах, — тут же повалился бы на пол. Этот горячий адский демон чертовски грязно с ним играет. — Выражение твоего лица меня немного пугает, знаешь. Неплохо так смотрится, вроде, да жаль, что лансобаксов хватит лишь на рубашку. — Я куплю его тебе, когда немного нафармим, — Юнги и сам не понял, как эти постыдные слова сорвались с его губ, но сказанного назад не воротишь. К щекам волнами тут же приливает жар. Неловко. — Значит, ты тоже проникся, — Тэхён растягивает губы в этой до странного очаровательной широкой улыбке и подмигивает Юнги очень игриво. Подумаешь, спалился. Едва ли кто-то вообще сейчас может сказать, что Тэхён не великолепен. — Уже жду не дождусь того дня, когда ты с меня его снимешь, — бросает так тихо и будто невзначай, развернувшись к кабинке, а Юнги так-то всё услышал, сглотнув очень громко. Всё плохо. Он точно пропал. Утонул в этом непостижимом и прекрасном болоте. Пока Юнги отходит от лёгкого шока, прокручивая в голове фантазию, что позже станет запретной, Тэхён примеряет несколько рубашек, но они отличаются друг от друга разве что цветом, и серо-чёрная идеально подходит под футболку и драные брюки. Юнги указывает именно на неё, когда Тэхён заканчивает и ждёт, чтобы его новоиспечённый спутник сделал несомненно важный выбор, и после с самым удовлетворённым видом идёт на кассу, реально выгребая из инвентаря последние лансобаксы. Теперь они нищие на пару. Теперь точно придётся убить того босса, даже если Юнги чертовски не хочется с ним пересекаться. Что ж, красота требует жертв, поэтому он пожертвует капелькой нервов, чтобы позже этот костюм перепачкался в их сперме. От грязных мыслей мокнут ладони. Юнги мелком наблюдает за тем, как Тэхён накидывает рубашку на плечи, и только чудом придушивает лёгкое возбуждение, чтобы оно не вылилось в крепкий стояк, который любой заметит. Теперь путь у них только один — к телепорту, но сначала стоит сходить к ближайшему вендинговому автомату за сигаретами и водой, ведь в инвентаре совсем ничего не осталось. Вывалившись из леопардового ада первым, чтобы Тэхён не заметил лёгкого румянца на щеках, что обычно бледные, как у трупа, Юнги идёт как раз к тому, за который цепляется взгляд, и даже не оборачивается, пока ветер охлаждает горящую кожу. Когда запасы пополнены и теперь точно можно больше ни о чём не волноваться, он полностью приходит в себя и возвращается к привычному серьёзному настрою. С Тэхёном трудно. Быть может, даже труднее, чем с самим Юнги, когда он включает режим «мне на тебя наплевать и не наплевать одновременно», и это немного, если честно, освежает. Точно так же освежает его тихая улыбка, рука в руке потому, что вообще пофиг, кто там что будет думать, и то, что теперь всё на своих местах: V стал V, а SUGA так и остался SUG’ой, даже если на них всё ещё одинаковые футболки и брюки. — Ты обещал мороженое, помнишь? — тэхёнов густой баритон внезапно врывается в мысли, заставив Юнги чуть заметно вздрогнуть. По рукам разбегаются густые мурашки. — Сейчас мне тоже хочется лизать всякую дрянь. Не знаю, правда, такая уж и дрянь ствол в твоих штанах, но я вообще-то всё видел. Ты снова меня хотел. Твой взгляд так и кричал об этом. — Знаешь, Тэхён, не хотеть тебя довольно сложно, — Юнги машинально проходится кончиком языка по губам и хрипит низко-низко. Так, что Тэхён тут же томно прикрывает глаза и неосознанно вжимает голову в плечи. — Думаю, тебе много раз это говорили, но, блядь, ты настолько горячий, что рядом с тобой я просто плавлюсь, как маслице на сковородке. — Звучит восхитительно, ведь обычно ты такой холодный и неприступный, — Тэхёну явно доставляет проезжаться по образу Юнги, но это ведь только для других. С ним всё совсем иначе. — Будет грустно, если совсем растаешь. — Тогда тебе придётся искать себе нового Шугу, — Юнги понятия не имеет, почему их разговор сейчас настолько кринжовый, что хоть лезь на ближайшую стену, но это даже неплохо, ведь он может наслаждаться мелодичным бархатным баритоном. — Новый Шуга мне не нужен, — бурчит Тэхён так серьёзно, но чертовски забавно, а ещё подхватывает Юнги под локоть, когда замечает небольшую забегаловку с мороженым в паре метров. — Я хочу только тебя. Никого больше. Не сказать, что Юнги не польщён: он вообще-то ещё сильнее растаял от слов Тэхёна. Они сладкие очень, напоминающие латте с коричневым сахаром, который иногда заказывает в кафе неподалеку от офиса после работы, но сейчас Юнги совсем не против выпить Тэхёна. Просто осушить его до самого дна и даже капли не оставить, но они уже заходят в мороженную лавку, а тут на глазах других делать такое точно не стоит. Юнги не самый большой фанат мороженого — он скорее по солёному к пиву или соджу, — но не может отказать Тэхёну буквально ни в чём, поэтому уходит к небольшому столику с двумя стаканчиками ванильно-шоколадного с карамельной прослойкой, когда вообще-то речь шла про фруктовый лёд, который так прекрасно смотрелся бы между тэхёновыми губами. Тэхён довольно жмурится, как пригретая на солнце большая бенгальская кошка, и с удовольствием уплетает мороженое за обе щёки, не переставая удивляться тому, насколько реалистичен вкус в игре, которая иногда не на шутку его пугает, а Юнги хватает просто на него смотреть, чтобы наслаждаться. Хочется Тэхёну что-нибудь приготовить. Привести его домой и наконец-то поужинать не в полном одиночестве, как всегда бывает. Вообще, ему нравится, как начался их день вместе сегодня, и эта небольшая прогулка приятно согревает душу. Когда ещё он мог так спокойно разгуливать по этим улицам, на которых всегда с избытком глазеющего на него народа? Когда ещё мог так открыто держать за руку человека, к которому до безумия тянет? Эти моменты относительного спокойствия для Юнги точно бесценны. Он наивно хочет, чтобы они не кончались. — А что там насчёт годовщины игры, кстати? — спрашивает Тэхён с интересом, когда мороженого в стаканчике почти не остаётся, а Юнги чуть приподнимается с места и тянет руку к его губам, чтобы стереть немного подушечкой пальца. Тэхён на это лишь улыбается ещё шире и подхватывает палец языком, но тут же его отпускает, когда рядом раздаётся сдавленный писк проходящей мимо девушки, которая точно оказалась здесь неслучайно. — Твой друг меня заинтересовал. Можно сходить завтра. — Годовщина как годовщина, — Юнги садится обратно как ни в чём не бывало и просто пожимает плечами. Ему всё это никогда не было особо интересно. — Fake Reality обычно закатывают масштабную вечеринку, на которую приглашают какие-нибудь хайповые группы. Пока, правда, были только мужские: женским в ШаР даже с огромным гонораром соваться хреново для репутации. Ну, и ещё они украшают большую сцену в рандомной локации, на которой разыгрывают всякие плюшки для тех, кто осмелится выйти и что-нибудь исполнить, но это тот ещё парад кринжа. Я бы туда не совался. Если только на Хосока посмотреть. Он правда классно танцует. — А что за плюшки? — Тэхён слизывает с губ подтаявшую карамель и подтягивает к себе стаканчик Юнги, к которому он даже не прикоснулся. — Может, там есть интересное что-то? — Обычно всякий хлам, но сейчас посмотрю, — Юнги договаривает и достаёт из кармана брюк коммуникатор. Его и вправду всё это не особо интересует. На прошлую годовщину он пришёл просто потому, что позвали, а сейчас и вовсе туда не хочет, ведь обычно там даже не протолкнуться. Иногда кажется, что игроков в ШаР очень мало, но когда они собираются в одном месте, их просто нереально много, как летом надоедливых москитов, и перетираться в такой толпе для Юнги худшее, что только можно представить. Да и ничего хорошего разрабы и не разыгрывают, к слову. Так, не самые интересные пушки с коллабораций и какие-нибудь рарные скины, на которые вообще параллельно. Сейчас вот, например — Юнги заглядывает на форум, — там тоже какая-то сра… Подождите. Постойте. Какого, спрашивается, хрена? Почему там вожделенная для Юнги SVLK-14S Twilight? Над ним издеваются, что ли?! — Что такое? — Тэхён замечает растерянность на лице Юнги сразу. — Что ты там увидел? — Там винтовка, которую я хотел выбить, а вместо этого ты меня стволом тра… — Юнги не договаривает, шумно сглотнув. Действительно, какого хуя? Почему она там? Неужели разработчики решили ещё больше затроллить несчастных игроков, которым дроп с призрака только снится? — Винтовка, которой нет ни у кого на сервере, потому что сраный моб, с которого она падает, даже для меня неуловимый. — Так давай выиграем её, — предлагает Тэхён так невинно и обыденно, облизав маленькую ложку. Юнги хлопает глазами и не может поверить своим ушам. О чём он? — Я могу спеть, а ты подыграешь мне на гитаре. — Ты сейчас серьёзно? — Юнги едва нашёл на полу дар речи. Да чтобы он? Выходил на ту сцену? Ради какой-то винтовки?! — Я только в этом хорош, а ты сам говорил, что играешь, — и не понять, издевается Тэхён или нет, когда так просто и понятно на него смотрит. — Мне немного совестно за то, что тогда тебя отвлёк, так что постараюсь народ впечатлить. У меня даже душераздирающая песня на примете есть. Там аккорды достаточно простые. Предложение заманчивое настолько, что Юнги неосознанно задумывается о нём слишком серьёзно, но… Играть перед целым сервером? Вот так вот после всего, что с ним случилось, позволить другим смотреть на него за этим делом? SVLK-14S Twilight, безусловно, лакомый кусочек, да только… А не пошло бы оно всё к чёрту? Юнги с тех пор изменился. Он больше не забитый и депрессивный парень, который даже в зеркало не смотрелся, а тот человек уже давно не имеет над ним никакой власти. Рядом с ним будет Тэхён. Тэхён станет его счастливым талисманом. Всё пройдёт хорошо: он уже в этом уверен. Они смогут. Юнги не растерял навыки, ведь поигрывает временами, а Тэхён поёт просто бесподобно. Правда, теперь его услышит весь сервер, но в детстве Юнги говорили, что жадничать — плохо. В общем, он подумает об этом ещё немного, а пока у них в программе только Неоновый город.