Сердце Перекрёстка Миров

Всем привет. Меня зовут Вилл Вандом. Для подавляющего большинства я — простая девчонка из обычной семьи. Для таинственного сияния из моих снов я — смысл всего его существования. По крайней мере, так я смогла расшифровать то, что оно пыталось до меня донести. Возможно, суть дела поможет донести факт того, что это не первая моя жизнь. Помнится, я никогда не воспринимала всерьёз все те нелепые истории про студентов-попаданцев, переставляющих миры с ног на голову. Просто не верилось мне, что в другой мир кто-то решит помещать обычного человека на столь важные роли. В смысле, есть же герои великих сражений, видные общественные деятели и светила науки. Чем они хуже простого студента? Возможно, тем, что их потенциал уже был раскрыт, а попаданец не успел этого сделать? Попытка поиграть во вселенскую справедливость? Не считать же, что это сделано для упрощения ассоциации героя с самим читателем. Как ни странно, само по себе путешествие из девятнадцати в одиннадцать прошло для меня довольно гладко. Пришла в себя я в больнице. Всё по классике попаданчества. Девочка с матерью попала в аварию. Девочка пострадала настолько, что все готовы её хоронить, а потом внезапно пошла на поправку и проснулась. Только, девочка была уже не собой, а попаданкой. Наша с Вилл судьба в тот момент оказалась довольно похожей. По крайней мере то, что я просыпалась ночью с криками от того, что мне снились авария и пробивающий моё тело железный отбойник, никого не удивляло. Наверное, у меня навеки останется фобия. И за руль я больше никогда не сяду, даже когда вырасту. Если вырасту. Сперва имя Вильгельмина мне ни о чём не сказало, пусть и удивило. Но вот когда я услышала его сокращённую форму от матери, да ещё и в сопровождении «миссис Вандом» от своего лечащего врача, мне поплохело. Как ни странно, не от факта попадания. И даже не от того, что я попала в мультсериал или комикс. Я мало чего помнила из сюжета той истории, но кое-что всё же в памяти отложилось. К примеру то, что на момент начала истории мама юной Вилл была в разводе. А тут она была ещё «миссис». Мысль о том, что я просто взяла и отняла жизнь у маленькой девочки, которой ещё жить и жить, скрутила моё нутро в тугой узел настолько сильно, что меня стошнило желчью. Или это тело ещё не отошло от произошедшего. Во всяком случае, Сьюзан Вандом я тогда напугала неслабо. Возможно, на эту мысль и отреагировал тот фиолетовый свет, пришедший в мой сон тем же вечером. К сожалению, конструктивного диалога между нами не вышло. Сфера энергии явно понимала если не мою речь, то намерения точно, но вот ответить могло только передавая мне свои собственные чувства. И глупо было бы ожидать, что непонятная светящаяся штуковина будет ощущать мир также, как человеческая девочка. Но кое-что я всё же поняла. Это сияние теперь было частью меня. И оно давно меня искало. При чём именно меня, а не прошлую Вилл. Чем я таким отличалась от ещё семи миллиардов людей на одной только «своей» Земле, было непонятно. Диалог строился у нас через пень-колоду. Мне было неясно, понимает ли мой собеседник прямую речь вообще. Эмпатическое же общение было непривычным и я совершенно не представляла, как именно формировать сфере свой посыл. А потом был новый день. Мысли об убийстве невиновной девочки не покидали мою голову. А приправа к этому блюду в виде непонятной сферы и связанных с ней сомнений вовсе грозила мне сумасшествием. У меня не было информации о своём состоянии, мне было не с кем поделиться своими переживаниями. Мне попросту было одиноко без своей семьи и нескольких близких знакомых. В конце-концов, в больнице попросту было скучно. На Земле, на которую я попала, в разгаре было начало двухтысячных. Это означало отсутствие такой прекрасной вещи, как мобильный интернет. Здесь и хороший безлимитный домашний то был редкостью ещё той. Привычка поглощать информацию пачками вылилась в необходимость Сьюзан принять на себя должность курьера, таскающего туда-обратно огромное количество книг, начиная от школьных учебников и заканчивая научной фантастикой. Вскоре сфера вновь появилась в моём сне. Правда, в этот раз она была скорее лиловой, чем фиолетовой. И, кажется, мне лучше получалось её понять. То, что со мной общается Сердце Кондракара я начинала догадываться уже тогда. Было бы странно, если бы этой штукой оказалось что-то ещё, учитывая то, кем я теперь была. Впрочем, что-то нового я узнала не так много. Только то, что Сердце долго искало меня по каким-то своим причинам. И что понять их я смогу ещё не скоро. Всё же, люди воспринимают реальность не так, как это делают воплощения целых миров. Зато было понятно, кого я должна благодарить за выдавшийся второй шанс. Как ни странно, самобичеванием я перестала заниматься уже на следующий день. Моральных сил горевать по ушедшей на перерождение душе у меня не оставалось. Я банально не знала, что мне делать со своей новой жизнью. Книги позволяли на некоторое время отвлечься, но в отрыве от чтения накатывала какая-то апатия. Как ни странно, но тяга корить себя за попадание придавала жизни какие-то краски. Теперь же у меня не было ничего. Проведённое в больнице время упрямо размывалось, не желая складываться в чёткую упорядоченную картину. Если бы меня кто-то спросил, я вряд ли бы назвала точное количество дней или часов. Зато смогла бы назвать точное количество книг. К моменту моей выписки мною была приобретена своеобразная репутация. Общение с нерегулярно появляющимся во снах свечением то ли пробудило, то ли развило уже имеющиеся у меня, как у человека, эмпатические способности. Я отчётливо чувствовала, когда к моей комнате приближались люди, а при прямом контакте — ощущала отголоски их эмоций настолько отчётливо, что могла точно их описать. Чем и пользовалась, подшучивая над персоналом. Вспышки их эмоций и чувств помогали мне отогнать собственные, что было довольно полезно на тот момент. Я не знала, как это отразится на моём состоянии в будущем, но на тот момент желание рассеять гнетущие ощущения превалировало над всем. Оставалось надеяться, что возвращение домой поможет мне. Пусть у меня не было воспоминаний Вилл, но я отчётливо улавливала «внутренний отклик» на те или иные предметы, которые мне приносила Сьюзан. Быть может, любимый дом вызовет такую же реакцию. Забирать меня из больницы моя новая мама приехала вместе с Томом Вандом, отцом Вилл. Взглянув на мужчину, я поняла, что возвращение будет не таким, как я надеялась. Оставалось молиться, чтобы улыбка на моём лице не вызвала подозрений в натянутости. Почему у меня всё не так, как у попаданцев из книжек?