Сердце Перекрёстка Миров

Заперев изнутри дверь в комнату, я уселась за письменный стол и вздохнула. Возвращение домой не принесло ожидаемых положительных результатов, как бы сильно я этого не желала. Фигура Томаса Вандома не покидала моих мыслей, превращая надежду на передышку в подобие абсолютного кошмара. Развивавшаяся эмпатия трансформировала отца Вилл в моём восприятии в настолько неприятное явление, что просто нахождение с ним в одном автомобиле вызывало физический дискомфорт. В попытке понять причины этого явления, я достала из ящика стола один из больших блокнотов для записей и начала разбирать ситуацию на составные части. Основой моего отношения точно не было то, что он не навещал меня в больнице. Мне и так приходилось крутиться как ужу на сковородке, чтобы у меня не заподозрили амнезии или чего похлеще. Мне совершенно не хотелось привлекать к себе внимание психологов. Ведь повезёт, если просто какой-нибудь фанат психоанализа решит понаблюдать за интересным случаем. А если бы я досталась какому-нибудь поклоннику теории химического баланса? Мне совершенно не хотелось бы проверять на себе гремучий коктейль из пробудившейся магической силы и не пойми какой химии. Повезёт, если магия пробудится быстрее и выведет всё из организма. А если я стану овощем от такого? Да и просто «отсвечивать» как-то не хотелось. Ведь это могло повлиять на возможность переезда. Личные взаимоотношения с Вильгельминой? Нет, отец вполне себе любил свою дочь. И даже честно раскаивался, что не смог ни разу меня проведать. Правду в его словах я чувствовала отчётливо. Что же так меня задело? Ответ пришёл ко мне через несколько дней. Всё это время я рыскала по дому в поисках зацепок, а также навёрстывала пропущенные школьные материалы. Мне повезло, что каникулы оказались в самом разгаре, и мне не требовалось идти на уроки или пытаться изображать из себя «старую Вилл» в кругу знакомых или друзей. Хотя, были ли они у «прежней меня» вообще? Помнится, мои друзья меня в больнице старались навестить. А тут ни весточки не пришло… С одной стороны, это было хорошо для меня, а с другой… Не стоило задумываться о грустном. Первые два дня прошли спокойно. Томас проводил на работе весь день, а Сьюзан взяла несколько отгулов по уходу за мной. За это время мне удалось выудить немного информации о прошлых событиях. А затем пришли видения. Призрачные фигуры меня и моих родителей появлялись то тут, то там при моём приближении, показывая те или иные важные моменты из жизни семейства Вандом. И они разговаривали. О себе, о Вилл… О разном. Тут становилось понятно моё отношение к Томасу. Эмпатия реагировала не на связь Вилл со своим отцом. Мужчина любил свою дочь. Другое дело, что он любил только свою дочь. Будущая стражница была ему дорога только как его ребёнок, продолжение его черт. «Моя Вилл», — так говорило каждое видение, показывавшее Томаса Вандом. Ни разу в его речи не проскальзывало слово «наша» в отношении дочери. К тому же, мужчина всегда всё делал по-своему. Важным мнением в семье для него было только его собственным. Ещё, может быть, важна была Вилл. Но только немного. В итоге, казалось, что у Томаса не было ни одной эмоциональной связи со Сьюзан, кроме ребёнка. На фоне моего собственного отца, любившего и свою дочь, и свою жену, отношения Вандома казались дикостью. Томас, при этом, никак себя не выдавал. Он исправно выслушивал свою жену, даже поддерживал личину заботливого мужа… а затем делал всё по-своему. Всё это так разительно отличало старшего Вандома от того, каким я представляла себе главу и опору семьи, что хотелось просто с размаху запустить в биологического отца чем-нибудь тяжёлым и начать сыпать обвинениями. На фоне взбурливших эмоций магия резко начала вмешиваться в мою жизнь. Будто бы ярость на своего нынешнего отца выбили пробку из огромной бочки. Или проломили заслонку на плотине. Возможно, магия чем-то перекликалась с Великой Силой из Звёздных Войн. По крайней мере, это объяснило бы мне то, почему с осознанием причины реакции моего внутреннего я на Томаса Вандома пришло также умение пропускать между пальцами маленькие молнии. По прикидкам «на глаз», по мощности выходил маломощный шокер. Неплохо для девчушки, ещё неделю назад валявшейся полумёртвой в больнице. Возможно, это само Сердце Кондракара подсобило. Глупо рассчитывать на то, что сущность далёкого от Земли мира будет обладать понятием об этике. Для него, наверное, всё было просто. Томас — угроза, судя по негативной реакции. Угрозы требуют устранения, во избежание печальных последствий. Так что вот тебе, девочка, старый добрый электрический ток. Отличное средство от проблем! Или это просто был способ выплеснуть отрицательные эмоции? Всё же, вести диалог с помощью эмоциональных посылов и не особо успешных попыток создания визуальных образов было очень сложно для меня, не привыкшей к подобным способам коммуникации. Сфера появлялась в моих снах нерегулярно, озаряя своим светом непроглядную темноту пространства, где не было ни верха, ни низа. Иногда Сердце просто направляло мне ощущение поддержки или даже пыталось меня утешить, как это произошло тогда, в больнице. Просыпаясь, я надеялась увидеть на календаре факт того, что каникулы закончились. Дело было не в том, что я верила, будто западная система школьного образования сможет предоставить что-то человеку, закончившему второй курс университета. Во мне просто кипело желание вырваться из мира, где, помимо Сьюзан, единственным разумным человеком был Томас Вандом. Я просто не могла больше выносить этого мужчину ни рядом с собой, ни рядом со своей новой матерью. С женщиной у нас «заново» выстроились отношения за время моего нахождения в больнице и процесса «акклиматизации» дома. Я легко могла представить её на роли, к примеру, своей мачехи, чтобы как-то попытаться приравнять её к своей маме из прошлой жизни. И видеть то, как ей приходится мучиться с этим му… мужчиной, мне не хотелось. Но, к сожалению, каких-либо действий я предпринять не могла. Томас просто не давал повода. *** Сьюзан тяжело вздохнула. К счастью, дочь не винила её в случившейся аварии. Женщина волновалась, что навредила своему ребёнку сильнее, чем чего-либо ещё. К сожалению, ситуация всё равно сложилась тяжёлая. Не в одном, так в другом. Томас оказался очень сильно нагружен на работе, из-за чего не смог ни разу повидать Вилл в больнице. Похоже, дочка серьёзно на него за это обиделась, хоть и заверяла, что ничего не случилось. Раньше они с Томасом жили душа в душу, а тут словно стая кошек между ними пробежала. Вилл никогда не оставалась одна с отцом и старалась не оставлять наедине его и Сьюзан. Ситуация складывалась странная и печальная. К сожалению, женщина просто не представляла, что делать в сложившейся ситуации.