Недобитые

      — Подними голову.       Ри не подчинился. Внутри было так пусто, будто пару часов назад вместе с телом Нут сожгли и его самого. Его глаза всё ещё были красными, на ладонях остались красные полумесяцы, уши были прижаты к голове.       — Подними голову, — с нотками нетерпения повторил отец.       Ри подчинился.       Отец стоял возле широкого окна, сложив руки за спину. Тёмная форма «Гоморры» сидела на нём, как влитая, защитные пластины поблескивали в лучах заходящего солнца, как и ониксовые чешуйки. Отец всегда напоминал Ри гору, огромную и неприступную, которую даже обойти никак нельзя, и сейчас, когда сам Ри сидел на стуле, весь скрючившись и уперев локти в колени, эта гора неожиданно стала ещё больше. Больше, сильнее, злее.       — Я видел девчонку, из-за которой такой переполох, — мужчина прошёл к столу, где в пространстве над ним парил экран с данными, которые Ри даже не пытался рассмотреть. — Слишком юная, чтобы Хелен из-за неё так переживала… Она наблюдала за экспериментом и сказала, что результаты чуть ниже тех, на которые они рассчитывали, но девчонку они всё равно заберут. На этот раз без дополнительных проверок, завтра утром.       Ри от злости стиснул челюсти.       — Хелен также хочет, чтобы ты присоединился к ней.       Ри едва не попросил отца повторить. Он бы подумал, что речь идёт о сопровождении Джуд и её передаче заказчикам, но слова отца были ясны, как день.       — Ты издеваешься? — просипел Ри, медленно опуская плечи. — Они убили Нут!       — Ри, ты теряешь своё привычное хладнокровие, — заметил отец таким тоном, будто делал ему одолжение. — Без него я не могу отправить тебя вместе с Хелен.       — Отправить?.. Я тебе что, игрушка какая-то?       У Ри всё разрывалось и переворачивалось до сих пор, даже после немедленного приказа Ящера подготовить всё для кремации Нут. Захоронением «Гоморра» не пользовалась, а помещения для быстрого устранения ненужных тел находились едва не на каждой базе. Ри и сам помнил, как Нут как-то очень давно сказала, что хочет, чтобы после её смерти её тело сожгли, но не прятали куда-нибудь в пыльное место или вовсе выбрасывали, как мусор, а развеивали в космосе. Некоторые люманирийцы считали, что так они не будут оторваны от общего потока жизни и даже после смерти будут знать, что происходит во Вселенной.       Ри даже не дали вмешаться. Ящер приказал сжечь тело — тело сожгли, а после прах собрали в один контейнер и унесли куда-то. Ри рванул следом, совсем не отдавая себе отчёта в действиях, но Ящер утащил его в медблок, где его проверили на наличие вируса. А потом брат приволок его в его комнату и запер.       Ри просидел в тесной комнате, наедине со страхом, болью и ненавистью ко всей «Гоморре» четыре часа, пока не пришла Кайсака и не сказала, что отец хочет поговорить с ним. Она же убедила его переодеться, что Ри и сделал, хоть и чувствовал теперь, что загнан в угол и лишён всякой возможности спастись. Та плотно прилегающая к телу рубашка и куртка, которые были частью формы, были в крови Нут, но уже стали пахнуть ею. Ри утыкался в ворот ненавистной куртки все четыре часа и рыдал, напрочь забыв о возможном подслушивании.       Он представлял, что скажет отец, и догадывался, что какое-то время придётся посидеть в тишине и с удушающим чувством страха перед главой организации. Тет-а-тет общаться с ним никто не любил, но ещё никого, насколько Ри знал, не вызывали на разговор по таким причинам.       — Мы планируем продолжить работать с Хелен и её боссом, — словно он продолжал неожиданно прерванную речь, сказал мужчина, — и нам нужно, чтобы рядом с ними была надёжная Рептилия. Когда ты согласился найти девчонку, я решил, что этой Рептилией станешь ты.       — Они убили Нут, — Ри повторил, цедя каждое слово и вместе с тем чувствуя, как уголки глаз начало щипать.       — А мы убили Анну. Её, кажется, так зовут? Ящер сказал, что ты сделал отличный выстрел. Впрочем, я в тебе не сомневался.       Ри ушам своим не поверил, резко вскинул голову и с ошеломлением уставился на отца. Такая детская наивность и удивление, которые читались на его лице, ещё были уместны у младших, но только не у него, лучшего стрелка Рептилий и сына самого Каймана.       — На базе только об этом и говорят, — с усмешкой произнёс Кайман, упираясь кулаками в стол. — Амальгама наконец убил! Пора бы уже на девятнадцатом году жизни, не думаешь?       «Мне же всего девятнадцать, — хотелось возразить Ри, — всего, а не уже!» Но вместо этого он сказал, с трудом выталкивая слова сквозь сжатые зубы:       — Я не убивал Анну.       — Я знаю.       Кайман улыбнулся, как хищник, и Ри вздрогнул.       — Конечно, ты не убивал Анну, — продолжил мужчина, испустив тяжёлый вздох, — ты же слишком мягкий и тупой для этого. Но пусть «Гоморра» думает, что ты всё же сделал это. Пусть они боятся тебя. Уважают не только потому, что ты мой сын, а потому, что ты можешь убить их. Выстрелить в любого, кто только скажет то, что тебе не нравится. Пусть они видят в тебе Рептилию, а не мутанта.       Ри бы с радостью назывался мутантом, если это означало, что он сохранит гуманность.       Соблазн переступить запретную черту всегда был велик. Когда Хеби и Хезу брали его с собой на задания, чтобы позлить, когда он вместе со Ска контролировал поставку оружия, когда с Гадюкой взимал долги с тех, кто уже начинал изрядно бесить организацию и Каймана в частности. Ри много раз был на грани, но всегда сдерживал себя. Он не брал пистолет, когда ему предлагали, не брал нож, биту, шприц и ещё кучу всего, что другие Рептилии считали прекрасной вещью для развлечения. Приставляя пистолет к чьему-либо виску, он знал, что не выстрелит. Занимая удобную позицию и смотря на цель через прицел винтовки, знал, что дырки в голове или груди не будет. Обвивая хвостом шею жертвы, знал, что по-настоящему душить не станет.       Нут вместе со своей сестрой, матерью Ри, оказались у «Гоморры» в плену, и их жизни были в руках Каймана. И Ри не хотел, чтобы кто-то чувствовал себя так же. Иногда он злился, не понимал, почему Нут страдает, а кто-то другой опять оттягивает срок возврата долга, и хотел взяться за своё оружие, но уговаривал себя не делать этого. Ри ценил жизнь, потому что его собственная была похожа на ад. И он не хотел, чтобы его боялись.       В организации детей почти не было, а если и были, то с Ри они редко общались. Он был странным, недостаточно высоким и сильным для настоящих томакхэнцев, с хвостом, который много раз дёргали только ради смеха, и ушами, которые смешно шевелились, стоило кому-то подкрасться к Ри слишком неожиданно. Старшие братья и сёстры его не замечали, ровесники держались отстранённо, младшие следовали за старшими, хотя среди них было парочку безмозглых, которые не слушались взрослых и считали, что к Ри можно приставать. Ещё ни разу не покидавший Содома Винс думал, будто повиснуть на Ри при встрече, радостно смеясь, — совершенно нормально, а Джола постоянно говорила ему, что у него очень красивые и приятные на ощупь уши, и просила его наклониться, чтобы она могла их потрогать. Ри общался с ними в зависимости от настроения или если рядом не было кого-то из взрослых, которые присматривали за ними, хотя прекрасно понимал, что в скором времени им промоют мозги и они поверят, что Ри — чудовище. Как дракон из старых сказок, что читала Джола, которого садили на цепь и заставляли охранять сокровища.       Ри не винил младших за то, как они к нему относились. Полукровок в «Гоморре» было много, среди детей Каймана — не очень, но Ри выделялся из всех. Он быстро понял, что его сделали козлом отпущения просто потому, что кто-то должен был быть им, и смирился с этим. Всё-таки, ему была важна только Нут.       Но Нут больше нет. Ри убил её своим эгоистичным желанием быть справедливым и гуманным по отношению к другим.       — Я хочу получать отчёты каждый день, — равнодушно проговорил Кайман, медленно обходя разделявший их стол. — Даже если ничего нового не произошло. Возможно, как-нибудь навещу базу, где вы будете… Или пошлю Хеби или Хезу. Я также буду получать отчёт от Хелен, она официально станет мостом между «Гоморрой» и своим боссом, но мне бы хотелось знать твою точку зрения.       — Пошёл к чёрту, — прошептал Ри.       — Что ты сказал? Повтори, пожалуйста. Я не расслышал.       Ри поднял глаза и посмотрел в лицо отцу, присевшему на край стола прямо напротив него. Длинный мощный хвост со вживлёнными в него острыми шипами тянулся к его, обмякшему у самых ног, и будто хотел ненароком порезать. Ри дёрнул хвостом, убирая его подальше, и чётко повторил:       — Пошёл. Ты. К чёрту.       Ри был уверен, что умер несколько часов назад, и уже не боялся.       — Вау, — присвистнул Кайман, собирая руки на груди. — Оказывается, у тебя есть яйца! Чего ещё я о тебе не знал?       — Продавай Хелен кого-нибудь другого, — слова почти резанули по той крохотной части сердца, которая всё ещё была привязана к каждому члену своей семьи, — в конце концов, никто, кроме Каймана не виноват, что у них такой отец, — но Ри в очередной раз сжал кулаки и продолжил с напором: — Мне плевать, что за планы строят Хелен и её босс. Мне плевать, как вы хотите их использовать. Я найду Хелен и запихну ей в глотку пистолет, а потом проделаю то же самое с её боссом.       «Ты ведь на самом деле так не думаешь».       Ри запнулся всего на секунду, но отец идеально воспользовался этим моментом. Его массивный хвост взметнулся с невероятной скоростью и ударил Ри по лицу. Стул не выдержал резкого удара и наклонился в сторону, Ри рухнул, щекой проскользив по гладкому полу. Из рассечённой шипами левой стороны лица мгновенно хлынула кровь.       Его ведь и до этого избивали, но почему-то теперь вкус собственной крови во рту отдавал непривычной горечью, а выступившие из-за мощного удара слёзы кислотой обжигали кожу. Ри довольно быстро приподнялся на локтях, игнорируя попавшую в глаз кровь, но тут же получил новый удар. Следом за ним тяжёлый ботинок попал прямо под рёбра, и Ри согнулся, закричав от боли.       — Не нужно перебивать меня, когда я говорю.       Перед глазами двоилось, и Ри не углядел, когда подошва отцовского ботинка оказалась у него на макушке и прижала его правую щёку к полу.       — Если я сказал, что ты отправишься с Хелен — значит, ты отправишься с Хелен. И ты ни её, ни её босса даже пальцем не тронешь, пока я не скажу тебе обратного.       — Я убью их, — прохрипел Ри. Затылок болел нестерпимо, — такое чувство, будто на подошве отцовских ботинок сотни крохотных игл, — но Ри старался подняться, не обращал внимания на левый глаз, утонувший в крови, и рассечённую щёку. Ему наносили раны и хуже, но получать их от собственного отца, пусть и нелюбимого, какой-то новый уровень кармы.       Кайман разочарованно вздохнул и сильнее надавил ботинком.       — Ты отлично проявлял себя, но дурная кровь твоей матери, кажется, ядовита.       Ярость Ри вспыхнула с новой силой. Он хвостом сбил ногу со своей головы и успел когтями уцепиться за руку отца, когда шипы вновь ударили его и повалили на пол. На этот раз к полу оказалась прижата левая щека, нывшая всё сильнее и сильнее.       — Точно ядовита, — заключил Кайман, своим хвостом обвивая хвост Ри и вдавливая в него шипы. — И угораздило же эту стерву очаровать меня.       Он сказал это со смешком, будто история и впрямь была комичной и интересной, а ещё и романтичной, но Ри-то знал, что это не так.       — Ты сам затащил её в постель, — выплюнул Ри, начав руками сбивать ногу со своей головы — выходило плохо, потому что боль мешала сосредоточиться, а отец был намного сильнее и целиком и полностью состоял из литых мышц.       — Она была совсем не против.       — Ты затащил её в постель и изнасиловал! — остервенело добавил Ри. Когти совсем не вредили прочной ткани формы, но он продолжал беспорядочно размахивать ими, одновременно уговаривая своё тело терпеть жгучую боль на левой половине лица. — Ты приставил к ней охрану, когда она забеременела, и никуда не пускал!       — Я должен был быть уверен, что с моим ребёнком ничего не случится. К сожалению, он родился мутантом, — Кайман произнёс это таким тоном, что сразу стало ясно — он улыбается во весь рот, смотря на Ри сверху вниз. — Я вложил в тебя столько сил, пытаясь вырастить Рептилию, и так ты меня благодаришь?       — Я не твой ребёнок, — прошипел Ри, со всей силы схватившись за щиколотку отца. — Я тебя ненавижу!       Кайман с цоканьем закатил глаза. Затылок Ри оказался свободен от ботинка, но почти тут же в его волосах оказались сильные пальцы его отца, а когти скользнули по коже головы.       — Я тоже очень тебя люблю, — саркастично ответил Кайман, резко опуская голову Ри вниз. Челюсть взорвалась болью, однако Кайман не дал даже секундной передышки: — Запомни, что меня нельзя перебивать, когда я что-то говорю.       Он ударил его головой об пол ещё раз. И ещё, и ещё, пока Ри не понял, что всё только начинается.

***

      Кайсака нашла его, когда последние лучи солнца прятались за горизонтом. Вдалеке виднелись башни Менеса, чуть ближе находилась цепь холмов, постепенно перетекающих в небольшое скопление гор — именно в недрах одной из гор и располагалась база Ястребов, которую использовала «Гоморра».       Кайсака осторожно ткнула Ри в щёку, и он зашипел от боли. Отец всегда бил очень аккуратно, оставляя только самые яркие и болезненные следы, которые, однако, почти не портили внешнего вида. Ри знал, что нижняя челюсть на грани того, чтобы сломаться, и чудо, что этого до сих пор не произошло. Левая половина лица болезненно ныла, ресницы слиплись из-за крови, царапины, оставшиеся от шипов, яростно пульсировали. На хвосте в некоторых местах была разорвана чешуя, а где-то просто остались дырки и царапины, уже давно переставшие сочиться кровью. Но рёбра, кажется, не сломаны. И не удивительно — по ним ударили всего раз.       — Ри, — тихо и с опаской позвала Кайсака, — тебе нужно вставать.       Будто он сам не знал. Эта комната чаще всего использовалась Кайманом, как кабинет или, как он говорил, «комфортная допросная», и Ри помнил, что просто так сюда никто не сунется. Но раз сунулась Кайсака, значит, отец уже улетел, возможно, даже покинул планету, и в эту комнату могут войти другие Рептилии или Ястребы, коих на базе было очень мало.       — Ри, — чуть громче произнесла Кайсака, — тебе нужно принять регенео.       — Охренеть, — с трудом прошипел он, чувствуя боль в челюсти, — ты открыла мне глаза.       Скорее всего, Ящер просто приказал ей позаботиться о нём. Даже если отец избил его, ему не нужна была Рептилия, которая загнётся после такой «профилактики». Возможно, отец был уверен в себе и своих методах и думал, что утром Ри как миленький передаст Джуд в руки Хелен и сам пойдёт вместе с ней.       — Давай, я помогу, — пробормотала Кайсака, наклоняясь ближе и осторожно приподнимая его.       Ри был не в том положении, чтобы спорить, но очень уж хотел сделать это. Всего за день он потерял единственного, кто любил его, увидел, как её тело сжигают, а после оказался избит собственным отцом, в процессе даже услышав пару ласковых. Ри было хреново, и он хотел остаться на полу, лежать, не шевелясь, и ни о чём не думать.       — Ри, я отведу тебя в медблок, — сказала Кайсака, когда всё же подняла его в вертикальное положение и закинула его руку себе на плечо. — К утру будешь как новенький.       «Ну конечно, — почти фыркнул Ри, а тело само поднималось, вторя усилиям Кайсаки, хоть и с большим трудом. — Утром буду как новенький».       Не просто новенький, но и милый, и послушный. Как самая верная Рептилия отправится с Хелен, будет работать с теми, кто убил Нут, и докладывать обо всём отцу, который бросил его в луже крови и улетел, как только настало время.       Для Кайсаки он был тяжёлым, но она мужественно терпела, тащила его медленно-медленно, ловила на себе озадаченные взгляды и показывала короткие клыки всякому, кто пытался задать вопрос. Когда спустя второй коридор, отмеченный медленно появляющейся кровавой дорожкой, им встретился Тайпан, пыл Кайсаки поубавился.       Тайпан закатил глаза. Ри было абсолютно всё равно, что он там думает, какие слухи пустит или что он будет обсуждать его жалкий вид вместе с Ящером, Змеем и Гадюкой. Но спустя секунды раздумий Тайпан подставил своё плечо и, буркнув Кайсаке, чтобы она поторапливалась, потащил Ри дальше. Кайсака едва успевала за его ритмом, и в итоге вышло так, что сама едва не плелась за ним и Ри, хотя рука последнего всё ещё была на её плече.       Тайпан помог девушке донести Ри до медблока, неуклюже грохнул его на кушетку и ушёл, ничего не сказав. Разумеется, он и не должен был ничего говорить. Это было правилом среди Рептилий, приближённых к боссу, — помогать друг другу, даже если между вами ненависть, потому что они все — семья. Один клан, удерживаемый вместе страхом перед Кайманом и в то же время его кровью.       В медблоке Кайсака справлялась сама, потому что ответственного Ястребы не назначили. Или же их людей на базе было слишком мало, потому что они не хотели пересекаться с Рептилиями. Или же никто не хотел помогать конкретно ему. Ри не знал и знать не хотел. Он сидел, откинувшись к стене, игнорировал вопросы Кайсаки, но не мешал ей, когда она вкалывала ему регенео и стирала кровь с его лица. Обычно она выполняла роль посыльной, но сегодня ей определённо досталась самая грязная работа.       Они закончили, когда дневные лампы погасли, оставив только ночные. Кайсака ворчала, вкалывая ему вторую дозу регенео в челюсть, и продолжала делать это даже после того, как Ри направился к своей комнате. Они ничего не сказал сестре, даже не посмотрел на неё, потому что не видел в этом никакого смысла. Если бы она оказалась в такой же ситуации, Ри бы помог ей так же, как она ему.       И его это бесило.       Мысли об отношениях к чужим жизням, даже тех, что отравляли жизнь самого Ри, в голове звучали голосом, очень похожим на голос Нут. От этого ненависть становилась сильнее и начинала прожигать стенки лёгких.       В комнате на узкой кровати его ждала новая форма. Предыдущую Ри безнадёжно испортил кровью Нут и своими слезами, и даже плохого нюха Кайсаки должно было хватить, чтобы понять это. Скорее всего, именно она и принесла ему новую одежду, опередив приказ Ящера, и забрала испорченную, которую Ри бросил прямо на полу.       «Утром будешь как новенький».       Утром он будет как идеально упакованный подарок, вот только за красивой обёрткой всё успело раскрошиться. Вряд ли Хелен волновали такие тонкости, её босса и Каймана — тем более. Ри для них был лишь очередной пешкой, но менее важной, чем кто-то из старших, иначе бы его не посылали для принятия роли потенциального подопытного.       Но Ри не хотел ни становиться подопытным, ни видеть, как эксперименты проводят на ком-то другом. Сегодняшняя проверка потенциала, окончившаяся смертью Нут, окончательно пошатнула уверенность Ри в «Гоморре». Он никогда не пытался убедить себя в том, что организация хорошая, но всегда отчаянно искал хоть какие-нибудь плюсы, за которые мог уцепиться и благодаря которым мог игнорировать явные минусы.       Однако теперь были не только минусы с плюсами, но и вопросы. Много вопросов. Самый главный: почему убили Нут? Второй: почему и как использовали штамм вируса? Ри сильно сомневался, что вирус можно так легко подчинить и использовать для заражения кого-нибудь. Третий вопрос, пожалуй, был самым странным и в то же время самым волнующим: о каком потенциале говорили Анна и Хелен? Анна обращалась и к Ри, и к Нут, но о раскрытии потенциала просила Джуд. Ри с натяжкой, но предположил, что потенциал, чем бы он ни был на самом деле, был как-то связан с эфиром.       Ри раздражённым взглядом описал очертания контейнера, выглядывавшего из-под кровати. Это было оружие Ястребов, которое в первые же минуты притащила Кайсака, потому что Ри ненавидел чувствовать себя беззащитным и безоружным. Почти всё, в том числе любимая и самая лучшая винтовка, было в Содоме — с собой Ри взял лишь пару пистолетов, часть из которых всё равно пришлось оставить в машине, которую Рептилии забрали спустя пару часов после засады. Но если Ри отправится с Хелен, путешествие выйдет долгим, и отец обязательно распорядится о том, чтобы ему передали его оружие.       Если он отправится с Хелен.       Его счета были защищены. Метод был сложным, и Ри едва разбирался в нём, но благодаря многочисленным урокам Нут всё же знал, что придуманные ими уровни защиты никому, кроме них двоих, не обойти. Если есть деньги — об оружии, транспорте и еде можно не волноваться. Хотя оставлять любимую винтовку всё равно очень не хотелось.       Другое дело — место, где Ри мог спрятаться. Ястребы сдадут сразу же, Горгоны — тоже, потому что они в союзе с Рептилиями. Соваться к другим кланам невыгодно, потому что они либо убьют Ри сразу же, либо потребуют у Рептилий выкупа, если только не попробуют устроить засаду и используют его в качестве наживки. Полиция или базы Оплота арестуют сразу же, а просто так покинуть планету без ведома Каймана Ри уж точно не сможет. Можно было попытаться пробраться на какой-нибудь грузовой корабль или даже найти, кому заплатить, но на это точно уйдёт добрая половина всех денег, а гарантии, что Рептилии или другие его не отыщут, всё равно не появится.       Ри опустился на кровать, поставил локти на колени и спрятал лицо в ладонях. Нут сказала бежать, но Ри понятия не имел, как ему сделать это. Совершенно очевидно, что оставаться ни в «Гоморре», ни с Рептилиями нельзя. Из семьи за него никто не заступится, даже если это будет прихотью безмозглых младших. Можно было попытаться сыграть на своём положении и использовать статус приближённого к боссу, но Ри уже пал в глазах отца и вряд ли когда-нибудь реабилитируется. Возможно, сотрудничество с Хелен — единственный вариант, который у него остался.       Смогут ли к нему придраться, если он будет идеально работать? Передаст Джуд, пойдёт с Хелен, будет отправлять отчёты, выполнять прочие мелкие поручения. Может быть, в процессе ему закажут чьё-нибудь убийство, но если это поможет сохранить собственную жизнь и обеспечить себе безопасность…       Ри надавил на царапины на лице — вспыхнувшая боль, на секунду прорвавшаяся сквозь успокаивающее действие регенео, заставила его вздрогнуть. Ри поднял голову и уставился на поверхность стола, находящегося так близко, что до него можно было спокойно дотянуться рукой. Выключенный планшет, который Ри использовал для кодирования, манил чересчур сильно.       «Беги».       Ри взял планшет в руки и, недолго думая, открыл схему базы. Хакеры Ястребов уступали хакерам Рептилий, а благодаря общению с Нут Ри знал, как обойти систему подчинённого «Гоморре» клана. Его знания в этой области были довольно ограниченными, он куда лучше разбирался в огнестрельном оружии, но упорно учился, надеясь, что ему это поможет.       Нужный уровень находился буквально над Ри. Для охраны Ястребы использовали андроидов, но с системами попроще, чем у тех, что были в «Гоморре». Однако даже так Ри с ними не справиться — он элементарно не умел одновременно работать с таким количеством данных и понятия не имел, как ему незаметно отключить всех андроидов хотя бы на пару минут.       «Беги».       Голос Нут гремел в ушах, пока Ри отчаянно искал под кроватью злосчастную сумку. Следом за ней он нашёл ещё один контейнер, но он уже давно был изучен и не содержал в себе ничего важного. Зато контейнер с оружием охотно поддался — Ри извлёк довольно скудный запас и разложил его перед собой на кровати. Быстро отыскав в общем хаосе подходящие провод, он подключил планшет к панели, встроенной в рукав формы, и, убедившись, что загрузка началась, вернулся к оружию.       Пять обычных пистолетов, два — с экспериментальными обоймами, наполненными не менее экспериментальными патронами. Что-что, а Ястребы умели добывать вещи, которые только-только появлялись на чёрном рынке. Если Ри не ошибался, такое оружие создавали нгуенские пираты.       В транквилизаторе было всего шесть дротиков, ни Ри надеялся, что ему этого хватит. Оказать достойное сопротивление мог только Тайпан, Ящер повалит Ри сразу же, а Кайсака не настолько сильна, чтобы выступать против него. Ни другие Рептилии, ни Ястребы страшны не были.       Тихо пискнувший планшет сообщил об окончании загрузки. Ри выдернул провод, пихнул его и ещё два, которые могли ему понадобиться, в сумку, следом за ними отправились четыре обычных пистолета и один экспериментальный. Стянув футболку, уже прилипшую к коже из-за давно высохшей крови, Ри бросил её в сторону и натянул форму. Спустя несколько секунд напряжённых поисков он нашёл свои ремни на полу, которые отстегнул сразу же после того, как Ящер запер его в комнате, и подобрал их. Два пистолета оказались на боку, нож был спрятан в кармане правого рукава, последний из обычных пистолетов Ри убрал под куртку, экспериментальный — туда же. Транквилизатор поместился на другом боку.       Он толкнул пустой контейнер обратно под кровать и вновь взял планшет. Тот снова пискнул, но на этот раз неприятным для Ри звуком. Сигнал либо блокировался, либо Сэд уже решил сдать его.       Ри предпринял ещё одну попытку и повторно отправил сообщение. После вернулся к схеме и стал внимательно изучать её.       На уровне было четыре Рептилии, включая его самого, и семь Ястребов — андроиды не отмечались. Тайпан наверняка уже спал, потому что умудрялся вырубаться сразу же, как добирался до кровати, а вот Ящер вполне мог либо бродить где-нибудь, либо развлекаться с очередной любовницей. Ри ждал несколько минут, напряжённо следя за точками на планшете, и кое-как успокоился только после того, как большая их часть замерла. Три Ястреба были возле камер, но ушли оттуда после ежевечерней проверки, оставив андроида. Ри, перекинув сумку через плечо и проверив, что она не мешает двигаться, сжал планшет в руке и покинул комнату.       Он наткнулся на одного Ястреба спустя две минуты. К счастью, было достаточно показать клыки и громко фыркнуть в знак презрения. Достигнувшие пика расцвета царапины на левой половине лица ещё не поддавались регенео, отлично притупляющего боль, а дозы, которую Кайсака вколола ему в челюсть, даже хватило, чтобы не скривиться после демонстрации клыков.       Шагать быстро, невозмутимо и совсем не подозрительно, пока хвост ныл из-за проделанных в нём дыр, а кожу лица неприятно стягивало, стоило только пошевелить нижней челюстью, было трудно. Ри терпел, сколько мог, но за три поворота до нужного места сдался. Он прошипел проклятье, позволил себе двухсекундную передышку и пошёл дальше. Заглядывать в медблок — трата времени, которого у него и так нет.       Ри знал, что, если его поймают сейчас, одним избиением дело не ограничится. Даже сотрудничество с Хелен как возможность искупить свои ошибки не подойдёт. Если поймает Ящер — сначала хорошенько встряхнёт, а уже после сообщит отцу. Если Тайпан — сразу же должил отцу и запрёт Ри в камере, чтобы он не учудил чего-нибудь. Если Кайсака — поднимет на уши всех. Столкновения с сестрой Ри боялся сильнее всего.       В глазах рябило, но пальцы послушно застучали по панели, вводя пароль. Двери разъехались удивительно тихо, но свет вспыхнул слишком ярко. Джуд, уже стоявшая на ногах и смотревшая на него, почти выбивала Ри из колеи.       — Что ты здесь делаешь? — спросила она, прижимая искрящиеся зелёным пальцы к стеклу.       Челюсть болела очень сильно, а звук записывался, так что Ри, находясь вне поля зрения камер, потратил лишние секунды, чтобы аккуратно достать планшет и набрать на экране нужные слова.       Джуд склонила голову и подозрительно сощурилась, когда он повернул к ней планшет. Глаза у неё почему-то были красные, но Ри не был настроен на угадывание чужих чувств. Ему вообще ни до кого дела не было, и двигала им только мысль о взаимовыгодной помощи.       Джуд слабо кивнула головой, и Ри добавил ещё одно сообщение к первому. Девушка удивлённо раскрыла глаза и, — Ри отсчитал целых тридцать секунд, в течение которых его сердце будто и не билось, — осторожно повторила кивок.