Недобитые

      Пайк места не находил с восьми часов вечера, а сейчас было уже двадцать два. Хейн и остальные ушли на проверку какого-то загадочного адреса девять часов назад и до сих пор не вернулись. Будь на то воля Пайка, он бы уже распаковывал их завещания, потому что такая задержка без возможности установить связь определённо была губительной.       Вернее сказать, связь-то была, но только между Анубисом и Момо, а последняя ограничивалась общей информацией и постоянно повторяла, что волноваться не стоит: если бы случилось что-то ужасное, Иззи бы обязательно сообщила. Из ужасного только незаконное проникновение по адресу, который проверяли Хейн и остальные, ровно в четырнадцать тридцать три. Пайк не знал, сколько времени им понадобилось на нахождение нужного места и его изучение, но очень надеялся, что к моменту незаконного проникновения они уже были далеко.       — Сколько мне ещё ждать? — простонал майор Фокс, почему-то начав лбом бить стену. — Если уж взялся относить мне ужин, то хотя бы приходи вовремя!       — Простите, майор, — пискнул Пайк, втягивая голову в плечи.       Он не вызывался относить ни обед, ни ужин, но Момо этого сделать не могла чисто физически, а Имон едва не спал с открытыми глазами и не реагировал на попытки Пайка его расшевелить. К тому же он вспомнил, что майор вполне может пожаловаться Хейну, а тот обязательно спросит, почему Пайк забыл об обязанности, что легла на его плечи всего на несколько часов.       — Я не майор, — в сотый раз повторил Фокс. Он стоял лицом к стене, прижимаясь к ней лбом, и со скрещенными за спиной руками терпеливо ждал, пока Пайк поставит поднос возле двери. Каюта не планировалась как место заточения, так что Хейну пришлось хитрить и придумывать, как безопасно передавать Фоксу еду. А тот, что настораживало Пайка, был очень послушным. — Сколько раз я ещё должен тебе это повторять?       Пайк быстро открыл двери, опустил поднос на пол и выскочил в коридор. Лишь когда двери вновь съехались, а замок щёлкнул, он смог облегчённо выдохнуть.       — Простите, майор, — Пайк отошёл к стене напротив и остановился, опустив голову.       — Опять, — простонал Фокс, забирая поднос и отходя к кровати. — Почему тебе так хочется называть меня майором?       — Но вы же… майор… сэр, — неуверенно добавил Пайк, чувствуя, что обязан как-то уважительно обращаться к этому мужчине. Спасибо звёздам, хоть «мистером» его не назвал. Или ещё хуже — «милордом». От этого обращения у Пайка всё внутри переворачивалось.       — Во-первых, нет, я уже не майор. — Фокс сел на пол, скрестил ноги и поставил на них поднос, каким-то образом меньше, чем за две секунды, найдя для него идеальный баланс. — Во-вторых: ты со всеми такой вежливый? Или только я кажусь тебе стариком?       — Нет, сэр, нет! — испуганно запротестовал Пайк и замахал руками. — Я всего лишь… я не знаю вашего имени и…       — Ну так спросил бы, — подсказал Фокс, наматывая на пластиковую вилку сомнительного вида лапшу. Пайк предположил, что майор верно оценил ситуацию и понял — в его положении лучше не требовать чего-то запредельного. — А вообще я предпочитаю, когда меня зовут Фоксом.       — Если вы так говорите…       — Ты, — вновь поправил Фокс. — Серьёзно, парень, что с тобой не так? Трясёшься, как деревце на ветру. Стоп, — он направил зубцы вилки на Пайка и серьёзно спросил, прищурив глаз: — Ты меня боишься? Из-за того, что я чуть не забрал тебя насильно.       — Нет, сэр, не боюсь! Просто… — просто Пайк был глупцом, который на самом деле боялся всего и всех, но признаться в этом элементарно не мог. Он знал, как общаются люди за пределами мира, где его воспитывали, но все знания мгновенно вылетали из головы в моменты тревоги — так уж был устроен Пайк.       — Просто у меня лицо страшное, — со смешком предположил Фокс.       — Не страшное, — возразил Пайк, — оно…       — Не то чтобы очень симпатичное, — исправился Фокс.       — Сэр, я не собираюсь вам комплименты делать.       — Жаль, я очень люблю, когда мне делают комплименты. Передай Иззи, чтобы почаще меня нахваливала — она, кажется, единственная из вас сохранила хоть толику юмора и ещё не лишилась вкуса.       — Я не собираюсь говорить Иззи этого, — категорично заявил Пайк, замотав головой.       — Вдвойне жаль. Я умру в этой каюте, всеми покинутый и забытый, и никто обо мне слова доброго не скажет.       Пайк внутренне завопил. Он-то думал, что ходящая за ним по пятам Иззи смущает сильнее остальных, но ошибся. Фокс справился с нормой за каких-то пару секунд. Это было совсем не в духе человека, запертого в каюте уже неделю.       — Джуд, наверное, может помочь, — предположил Пайк, стягивая перчатку с указательного пальца и возвращая её на место. — С… э-э…       — Моим не очень симпатичным лицом, — несмотря на набитый рот довольно чётко проговорил Фокс и даже улыбнулся. — Да, я знаю. Видел, что она подняла Ри на ноги, и слышал, что Имон, кажется, уже проснулся. Слухи не врут? — непринуждённо поинтересовался он с таким расслабленным лицом, словно спрашивал о погоде.       — Не врут.       — Отлично, просто великолепно. А что с его протезом?       Пайк неопределённо пожал плечами. Они бы уже давно закончили с установкой протеза и его тестированием, если бы Имон согласился начать. Пайк-то всегда был готов, это ведь его работа, а вот с киборгом продолжало твориться что-то странное. Один вид инструментов вызывал у него мурашки, а на собственный протез он вообще почти не смотрел. Всего за один день Имон научился абсолютно всё делать левой рукой и ни разу не совершил ошибку.       — Да ты просто душа компании, Спарки.       — Меня зовут Пайк, — возмущённо пробормотал он.       — Я так и сказал.       — Нет, не так. Я не Спарки. И вообще, это случайно не собачья кличка?       — Разве? Я не знаю. Помню, бегал какой-то Спарки туда-сюда по улице, где я жил в Люмаже.       — Так вы из столицы Люманири? Я думал, что вы служили в «Керикионе» и жили на Земле.       — О, там такая длинная история, просто жуть, — Фокс махнул ладонью, будто отгоняя не только вопрос Пайка, но и собственные слова. — Но Люмаж я покинул в пятнадцать, а на Земле живу с… звёзды, я даже не помню.       — И какая часть из этой истории является длинной? — непонимающе уточнил Пайк.       — Да любая, если честно. Расскажу как-нибудь за баночкой пива.       — Я не пью.       — Втройне жаль. Судя по твоему окружению, выпить не помешает.       Пайк со вздохом закатил глаза и в очередной раз порадовался, что Хейн до сих пор держал майора в запертой каюте.       — Они, вообще-то, не такие уж и плохие, — пробормотал он, садясь на пол. Пайк не знал, куда ему деваться: в собственной каюте он с трудом обжился повторно, капитанский мостик был непривычно пуст, а Имон наверняка бесцельно шлялся из одного помещения в другое, выстраивая более точную схему «Бетельгейзе» в своей голове. Пайк не хотел с ним сталкиваться, не имея весомой причины для разговора, и оттого Фокс казался более приятной компанией, даже если был заперт в каюте и отпускал язвительные комментарии по любому поводу.       — Они немного странные, тебе не кажется? — расслабленно спросил Фокс, вилкой очертив линию в воздухе. — Про Бланша ничего не скажу, он всё ещё мой котёнок в подчинении.       — О звёзды…       — Что не так? Я всех своих ребят котятами называю. Так вот, насчёт остальных: я понятия не имел, что со Стивеном живёт Джуд, а Изабелла — это вообще отдельная история. Как она оказалась втянута в эту хрень?       Пайк глупо похлопал глазами и уточнил:       — Кто такой Стивен?       — А, доктор Вальфбард, который приютил Джуд. Что странно: именно приютил, а не удочерил. И почему-то не позволял ей покидать дом. Ты не думаешь, что это самую малость ненормально? А Иззи? Она имеет возможность получить что угодно по щелчку пальцев, но для чего-то спуталась с вами.       — Я не понимаю, — растерянно отозвался Пайк, запуская пальцы в волосы. — К чему это всё?       — Я просто пытаюсь понять, что вы за команда такая противоречивая. Что вас связывает. Помимо стигм, конечно же.       — Стигма есть и у вас, — напомнил Пайк.       — Однако я всё ещё заперт в каюте и считаюсь пленником. Красота.       — Так будет лучше для всех.       — Не спорю, но всё равно обидно.       — Вы ведёте себя, как ребёнок, — пробормотал Пайк, не придумав ничего лучше.       — Уж лучше я буду ребёнком, чем жутким наёмным убийцей с промытыми мозгами, верно?       Пайк вздрогнул и отвёл взгляд. Из-за возможности запереть каюту снаружи он слишком быстро забыл, почему эта возможность являлась такой ценной. Хейн не просто так запретил кому-либо освобождать Фокса: майор действительно был опасен. Приведшая его в чувство Джуд не могла стереть все изменения, которые Горгоны внесли в его сознание, и не могла быть уверена, что Фокс никому не навредит. Из-за запрета Хейна она не могла по-настоящему помочь Фоксу, — хотя Пайк не понимал, как эта «настоящая» помощь отличается от уже оказанной, — но она каждый день тратила время на разговоры с ним и, наверное, даже пыталась использовать эфир. Прогресса Пайк не замечал либо из-за своей слепоты, либо потому, что того и впрямь не было.       — Расслабься, Пайки, — усмехнулся Фокс, остановив на нём взгляд. — Я не собираюсь тебе угрожать. Я вообще никому не собираюсь угрожать. Предпочитаю мир и любовь.       — Горгоны промыли вам мозги, — осторожно напомнил Пайк.       — А Джуд промыла их обратно — так, кажется, всё было.       — Это не значит, что установки Горгон полностью стёрты.       — А ты, я вижу, специалист в этом вопросе. Отлично, я как раз хотел записаться на консультацию. Сколько берёшь за час?       Пайк вздохнул и закрыл лицо руками. Почему его язык порой лишается костей, а порой становится тяжелее свинца? Почему он не умеет контролировать себя так хорошо, как раньше?       Ответ был на поверхности: потому что он больше не на Кратваре. И он — никто. У Пайка нет тех обязанностей, что вбивались ему в голову в течение двенадцати лет. Он относительно свободен и волен делать что хочет, даже если эти действия приведут к гибели. Никто о нём по-настоящему теперь не позаботится.       Вшитый в левое запястье блок с информацией доказывал обратное, но Пайк предпочитал как можно реже вспоминать о нём. Меньше прибегать к помощи, что осталась с ним навсегда — меньше проблем.       — Думаю, мне пора, — проговорил он, поднимаясь на ноги.       — Великолепно, — безэмоционально фыркнул Фокс. — Отлично поболтали и всё такое. Душевно и очень приятно. Почаще бы так.       Пайк свёл брови и недовольно посмотрел на мужчину.       — Что? — тут же ощетинился тот. — Я просто пытаюсь занять себя чем-нибудь. Язвить — хоть какое-то занятие. Вот если бы у меня был планшет…       — Никакого планшета, — отрезал Пайк, собирая руки на груди.       — Даже без подключения к Потоку? Ну скачайте вы мне сериал какой-нибудь или игру, — притворно заныл Фокс, сложив ладони вместе. — Я же тут от скуки умру!       — Я передам это Хейну, — растерянно отозвался Пайк. Каждый раз ему казалось, что он привык к быстрой смене настроения собеседника, но каждый раз неизменно терялся, стоило тому выбрать новую интонацию.       — Хейн такой святоша; максимум, что разрешит мне дать — это игру, основанную на военной стратегии, — проворчал Фокс.       — Разве это плохо?       — Парень, я военный до мозга костей. Я изучил все стратегии, что только есть, и от скуки или на спор переиграл во все игры, что на них основаны. В конце концов, я был начальником Бланша. Что бы он ни предложил, я с этим справлюсь, и потому — да, это плохо. Хочу чего-нибудь экстраординарного.       — Из экстраординарного есть стигмы, — пожал плечами Пайк, немного подумав. — Чем не пища для раздумий?       — У меня было одиннадцать лет на раздумья. Хочу чего-нибудь другого.       Пайк внутренне вздохнул: ну точно ребёнок, который совсем не понимал своего положения.       — Всё, хватит. — Пайк замотал головой, вытряхивая все посторонние мысли. — Я ухожу. И не нужно говорить…       — Мистер Юстас, — сказала Момо, громким щелчком включившихся динамиков оповестив о своём вмешательстве, — мистер Бланш, мистер Тейт, мисс Эзарон и мисс Донован вернулись. Они хотят, чтобы вы подошли на капитанский мостик.       — Бездна Корблская, — простонал Пайк, закрывая лицо руками. — Почему они так долго?!       Момо не ответила, только открыла двери в конце коридора, приглашая его проследовать на капитанский мостик. Пайк рванул, не думая, и в спину ему донёсся весёлый голос Фокса:       — Жду интересного рассказа!

***

      Пайк влетел на капитанский мостик и врезался первое же препятствие — в спину Имона. Киборг невозмутимо и без лишних слов отлепил его от себя, затем положил руку ему на голову и повернул лицо так, чтобы Пайк смотрел строго перед собой, на вернувшихся из очередного сумасшедшего места Хейна и остальных.       Хейн стоял, оперевшись руками на панели, и сверлил пространство перед собой туманным взглядом. Иззи крутилась в кресле пилота из второго ряда, вытянув ноги и подгибая их, когда оказывалась лицом к панелям, и что-то ела. Джуд сидела в соседнем кресле, поглощая пирожные с таким задумчивым видом, словно пытаясь на один только вкус до мельчайших ингредиентов разгадать их рецепт. Ри, бледный и, по всей видимости, пребывающий в состоянии аффекта, для чего-то вертелся вокруг себя и то поднимал, то опускал рукава и край кофты и разглядывал себя, игнорируя окружающих.       Когда Имон и Хейн встретились взглядами, но от мужчины не последовало ни объяснений, ни каких-либо вопросов, киборг вздохнул и вымученно спросил:       — И что вообще произошло?       — У нас сегодня праздник, — провозгласила Иззи, продолжая крутиться в кресле.       — Какой? — озадаченно спросил Пайк.       — У Ри день рождения.       Ри даже не отреагировал на это заявление. Иззи проглотила пирожное, которое ей передала Джуд, и добавила:       — Он сегодня родился во второй раз.       — Ничего не понимаю, — пробормотал Пайк.       — Даже я ничего не понимаю, — сказал Хейн, наконец обратив на них внимание.       — Ах, ну если ты ничего не понимаешь, — саркастично отозвался Имон, закатывая глаза, — то мы и пытаться не будем.       Ри оставил свою одежду в покое и замер, скрестив руки на груди.       — Странно, — только и выдал он, постучав кончиком хвоста по полу.       — С днём рождения, Ри, — отрешённо поздравила Иззи, поднимая очередное пирожное на манер тоста.       — Спасибо, — автоматически согласился Ри, буравя пустоту перед собой.       — Всё это просто замечательно, — всё тем же саркастичным тоном продолжил Имон, — поздравляю Ри с днём рождения и всё такое…       — Спасибо, — повторил Ри, даже не посмотрев на киборга.       — …но может вы уже объясните, почему вы так долго? Что, во имя звёзд, там произошло? Почему мы слышали о незаконном проникновении? И откуда эти пирожные?       — О, о! — с набитым ртом выкрикнула Джуд, взмахивая пирожным. — Я совсем забыла!       Она подняла вторую ладонь, и та заискрилась эфиром. Пайк не первый раз видел эту силу и всё равно наблюдал за ней с восторгом и внутренним трепетом: что-то в нём с радостью отзывалось на каждую искру, каждую тонкую нить зелёного света, что протягивалась в воздухе по одному мановению руки Джуд.       Из кармана её куртки, висящей на спинке кресла, эфир достал металлическую коробку размером чуть меньше ладони и опустил прямо перед Имоном, который едва успел поймать её одной левой.       — И что это такое? — спросил Имон.       — Что-то очень важное, — проглатывая пирожное, сказала Джуд. — Так говорит эфир.       — Как же я люблю твой эфир, ты даже не представляешь…       Джуд подавилась и закашлялась. В голове Пайка мгновенно сложилась картина, о которой он предпочёл бы не знать. К счастью, он быстро нашёл, на что отвлечься — Имон впихнул коробку ему в руки.       — На вид — самая обычная, — пробормотал Пайк, проводя пальцем по исцарапанной крышке. — Что в ней такого важного?       — Не знаю, — хрипло отозвалась Джуд. — Я ещё не смотрела.       Хейн всплеснул руками и возмущённо выдал:       — То есть ты даже не знаешь, что это такое? Из-за этой штуки нас чуть не поймали!       — Но не поймали, — с умным видом заключила Иззи, подняв указательный палец.       Хейн вернул себе самообладание и с непробиваемостью во взгляде стал доказывать Иззи, что её «не поймали» не так уж и хорошо, как она может думать.       Пайк сосредоточился на коробке. Если уж эфир Джуд распознал в ней что-то важное, то, наверное, стоило прислушаться к нему — даже если это было тем самым на корабле, что Пайк понимал меньше всего. Подцепив край крышки пальцем, он без проблем снял её, а внутри обнаружил разобранные детали размером меньше ногтя: где-то виднелась внутренняя прошивка, где-то торчали концы тонких проводов, потемневших из-за времени.       — Что там? — спросил Имон, наклонившись к коробке. Пайк не успел ответить, только зажать между пальцами одну из деталей, когда киборг добавил: — Коммуникатор.       — Что?       — Коммуникатор, — повторил Имон и взял другую деталь, напоминавшую крохотную пирамиду. — Это детали коммуникатора. Но я не могу найти схему, чтобы собрать его.       — Тут какие-то символы на оболочке, — тихо проговорил Пайк, поворачивая деталь. — Может, это и есть инструкция.       — Переводчик не даёт результатов.       — Твоё подключение к Потоку нестабильно, так что неудивительно. После диагностики всё будет нормально работать, а пока пусть лучше Момо или Анубис поищут что-нибудь.       — О, всё понятно, — сказала Джуд.       Пайк вскрикнул и подскочил на месте. Девушка стояла совсем рядом, серьёзно смотрела на содержимое коробки и игнорировала крем, оставшийся в левом уголке губ.       — Что это за язык? — тут же спросил Имон, ничуть не удивлённый её появлением. Пайк предполагал, что и с барахлящими сканерами можно распознать приближение кого угодно, но не реагировать на полное отсутствие шагов — что-то совершенно иное и даже подозрительное.       — Не знаю, — честно ответила Джуд, подняв на него взгляд. — Но я знаю, что здесь написано.       Пайк слишком поздно понял, что спор между Иззи и Хейном затих. Даже Ри прекратил вглядываться в пустоту и смотрел на них, ожидая продолжения. Джуд повернулась с растерянностью на лице и робко спросила:       — Кто-нибудь знает, что это за язык?       Её эфир передал каждому по одной детали из коробки, и только Иззи с тщательностью изучила каждую пыльную грань серой детали — Хейн сразу же отрицательно покачал головой, а Ри добавил, что знает только межзвёздный.       — Не, я такого не знаю, — наконец сказала Иззи и покачала головой. — Нужен переводчик.       — Переводчик не распознаёт этот язык, — вздохнул Имон. — Зато Джуд распознает.       — Погодите, — испуганно пролепетала Джуд, — а вы — нет? Вы действительно не понимаете, что здесь написано?..       — Нет, — выразительно повторил Хейн, подходя ближе и кладя деталь в коробку. — Откуда ты знаешь эти символы?       — Я не… — Джуд покачала головой, приложила ладонь ко лбу и медленно вздохнула, после чего громко спросила: — Анубис, мы с тобой когда-нибудь изучали этот язык?       — Нет, не изучали, — с готовностью отрапортовал Анубис, появившись на ближайшей к ним панели. — Я никогда не видел этих символов. А я, прошу заметить, имею совершенную память.       — Тогда откуда ты их знаешь? — спросил Имон, сверху вниз посмотрев на Джуд.       Джуд открывала и закрывала рот несколько секунд, переводя взгляд с одного присутствующего на другого, пока не остановилась на Имоне и не выдохнула так тихо, что Пайк едва её расслышал:       — Я не знаю. Я просто понимаю, что здесь написано, и всё.       «Очередная причуда пларозианцев», — с тревогой решил Пайк, стискивая коробку в руках. Ему было куда проще поверить, что эта особенность присуща именно пларозианцам, чем одной только Джуд, потому что иначе ситуация становилась неоднозначной и довольно жуткой.       В очередной раз перед Пайком встал вопрос: кто такая Джуд. Пусть и не полностью, но он успел изучить других своих спутников и знал, кто и что из себя представлял. Хейн и Фокс были из ныне уничтоженного «Керикиона» и сейчас играли роли, противоположные тем, что были у них раньше; Иззи из семьи Донованов, тех самых, что из элиты Оро, и она ищет своего пропавшего отца Мэттью Донована; Ри из Рептилий и, что самое странное, он был тесно связан с верхушкой клана. Даже Имон, не помнящий о себе почти ничего, для Пайка представлялся личностью более цельной, чем Джуд.       — Ну так прочитай, — беззаботно предложила Иззи, потянувшись за очередным пирожным. — Если твой эфир посчитал эту вещь важной, значит, нам нужно изучить её, верно?       Джуд кивнула с запозданием, недоумённо смотря на содержимое коробки в руках Пайка. Она словно разом потеряла всю свою уверенность и даже забыла, что из себя представлял эфир и как она на него полагается.       — Это всё, что вы нашли? — осмелился спросить Пайк, стараясь не нервничать от немигающего взгляда Джуд, направленного на коробку. — Больше ничего?       — Ну-у, — Иззи взяла ещё одно пирожное, но быстро положила его на место и заменила другим, — там был всякий хлам вроде планшетов, пробирок и прочего… А ещё какая-то фигня Ри под кожу заползла, но это уже мелочи…       — Под кожу? — брезгливо переспросил Имон.       — Хватит выдумывать, — осадил девушку Хейн. Он вздохнул, провёл рукой по лицу, будто пытаясь согнать все следы усталости, и вновь посмотрел на металлическую коробку, но заговорил почему-то совершенно о другом: — У Ри появилась стигма.       — Что?!       — Я знаю, что делать! — воскликнула Джуд даже громче, чем удивлённые словами Хейна Пайк и Имон. — Нужно собрать детали в определённой последовательности, а затем…       — Мы просто проигнорируем, что у Ри появилась стигма? — перебил её Имон. — Из-за чего? Как это вообще возможно?       — Обещаю, — раздражённо отозвался Ри, собрав руки на груди, — как только я пойму, что за хрень произошла, ты первым об этом узнаешь.       — Вот уж спасибо…       Пайк в изумлении хлопал глазами, метаясь от одной мысли к другой. Ри не показал место, где проявилась стигма, — и Пайку хотелось верить, что это было исключительно из его нежелания, а не из-за неудобного расположения метки, — но вряд ли отсутствие доказательства могло намекать на жестокую шутку. Ри, конечно, имел скверный характер и мог огрызнуться на любого, но Пайк слишком хорошо знал, как ведут себя люди, у которых проявилась стигма.       Ри держался хуже Кинни тогда: нервозность во взгляде, дрожащие пальцы, не находящий себе места хвост и прижатые к голове уши. У Кинни, конечно, выдержки было куда больше, чем у любого другого человека во всём космосе — так уж его воспитали, но и Ри, как успел узнать Пайк, нечасто поддавался эмоциям и умел держать себя в руках.       «Выглядит не очень…»       «Это просто метка, Пайк. Она скоро исчезнет. Всё будет хорошо».       Кинни солгал. Всё было очень плохо.       — Так что нам делать с этим? — втянув воздух сквозь зубы, спросил Пайк и кивнул на содержимое коробки — на целое ничего.       Джуд уже крутила в воздухе детали, поворачивала их под разными углами и пыталась соединить, следуя возможным инструкциям на известном только ей одной языке. Пайк захлопнул крышку и прижал коробку к груди, сосредотачиваясь на действиях девушки. Разобраться с навязчивыми воспоминаниями можно и потом.       — Погоди-ка!       Пайк пихнул коробку Имону и подпрыгнул, дотягиваясь до одной из самых верхних деталей. Эфир вокруг неё мгновенно потускнел, и деталь послушно легла в руку Пайка.       — Это не коммуникатор, — пробормотал он, поворачивая деталь внутренней обшивкой к лицу. — Это старый информационный блок.       — Насколько старый? — тут же дежурным тоном уточнила Иззи.       — Не могу сказать точно, но… Кажется, я видел что-то похожее. Внешняя оболочка сбила меня с толку, но внутренности… Да, они точно такие же, как у тех блоков, что нашла экспедиция Моунта и…       — Экспедиция Моунта? — переспросила Джуд. — Ты о чём вообще?       Пайку следовало вести счёт: сколько раз он ещё проговорится и подтолкнёт окружающих к фееричному раскрытию своей личности. Он точно должен был внедрить в свой организм несколько модулей, которые будут отвечать за его речь и изложение известной информации, иначе катастрофы не избежать.       — Экспедиция Моунта была в прошлом столетии, — ответил Хейн расслабленно, будто спросили именно его, а он только и ждал возможности блеснуть своими знаниями. — Это экспедиция кратварских учёных, которые добрались до ещё не изученных тогда территорий и нашли несколько кораблей-призраков. Довольно значимое событие, между прочим, особенно для кратварской науки.       — Ага, да, — пролепетал Пайк, чувствуя себя спасённым. — Всё именно…       — У тебя прекрасное образование, Пайк, — как бы вскользь заметил Хейн, останавливая на нём взгляд. — Про экспедицию Моунта говорят в военных академиях или на первых курсах университетов.       — А, э-э… Мой отец был учёным и постоянно рассказывал мне о чём-то новом, — рассеянно сказал Пайк, чеша затылок. — И он очень любит археологию и всё такое…       — Вот как?       Больше Хейн ничего не добавил, только удовлетворённо кивнул, но Пайк чувствовал на себе его внимательный взгляд. Мужчина не верил ему с самого начала, точно что-то подозревая, и сейчас его подозрения лишь окрепли.       Пайк чувствовал себя в ловушке. Хейн ведь простой человек — он не мог так быстро узнать, кто такой Пайк на самом деле и что он скрывает. Это невозможно.       — Это нужно соединить вот с этим, — громко сказал Пайк, глуша скребущееся в груди чувство тревоги. Кинни всегда говорил ему: если голова забита чем-то, мешающим работать, нужно диктовать каждое своё действие. Руки сами знают, что нужно делать, а мозг автоматически подстроится под них, сосредоточит внимание на работе и заблокирует ненужные мысли ровно до тех пор, пока Пайк не будет готов всерьёз заняться ими. Эта схема отлично работала вот уже два с половиной года. — Здесь нужно разъединить вот эти составляющие и поместить между ними эту…       Не отвлекаясь, Пайк подбежал к панели и взял самую маленькую из отвёрток, что оставил здесь, когда проверял системы мостика. Он досконально помнил, как разбирал точно такую же технологию и показывал Сильвии правильную последовательность сборки — помнил так хорошо, словно это было не около трёх лет назад. Сильвия в его мастерской всегда была шумной, и дни, когда Пайк работал в её присутствии, запоминались как самые яркие.       — Очень надеюсь, что я ничего не испортил, — прошептал Пайк, откладывая отвёртку и вставляя информационный блок, уже собранный и целый, в ближайший узел.       — Эй! — мигом возмутился Анубис, выскочив на голографическое окно. — А если там вирус какой-нибудь? Этот корабль, вообще-то, сейчас является моим телом! Головой думай, прежде пихать в него…       Всплывшее окно мгновенно оттеснило его, из-за чего Анубис покраснел и стал прыгать из стороны в сторону, выражая своё возмущение. На само окно, идущее помехами, он пока не лез, за что Пайк мысленно его благодарил.       Шли секунды, но помехи никуда не девались. Анубис, перескочив на другой экран, начал с тщательностью изучать подключенный блок, когда тот вспыхнул голубым. Джуд тихонько вскрикнула, когда прямо перед ними стала формироваться проекция — не Анубис, а кто-то другой.       Пайк отступил поближе к панели, вцепился в неё, следя за тем, как разноцветные частицы складывались в чужой образ. Спустя доли секунды на мостике стояла невысокая женщина в строгом белом платье без рукавов, с блестящими серебряными волосами до плеч и ровной чёлкой, не достающей до пронзительных синих глаз. Женщина расправила плечи, подёрнувшиеся помехами, и ровным, механическим голосом произнесла:       — Центральное Управление Гибридного Анализа приветствует вас. Меня зовут Цуга, и я готова предоставить вам уникальный шанс доказать, что вы способны сиять ярко и до конца.       Пайк нервно хихикнул. Хейн бросил на него нечитаемый взгляд и, выдохнув, осторожно спросил:       — Что за Центральное Управление?       — Центральное Управление Гибридного Анализа, — невозмутимо повторила женщина. — Меня зовут Цуга, и я готова предоставить вам уникальный шанс доказать, что вы способны сиять ярко и до конца.       Хейн свёл брови. Стучащая кончиками пальцев друг об друга Джуд настороженно покосилась на Цугу и, казалось бы, уже хотела задать вопрос, когда женщина неожиданно продолжила:       — Двадцать седьмого числа семья Освальдов устраивает торжественный приём в честь прибытия нгуенских послов. Это ваш единственный шанс встретиться с Ортегором, который может ответить на ваши вопросы.       — А почему мы должны тебе верить? — спросила Джуд таким невинным тоном, словно интересовалась, почему небо голубое.       — Эфир тянется к эфиру, а стигма — к стигме. Ответы у Предела, а не за ним. Границы крайне шатки, заклинательница.       Джуд озадаченно переглянулась с Анубисом, вновь переместившимся на другой экран.       Пайк дышал ртом. Слова Цуги казались очень знакомыми. Возможно, из-за информации, что хранилась в кратварских архивах. Возможно, из-за того, что Кинни когда-то нёс похожий бред.       — Не понимаю, — пробормотала Джуд, прикрывая стигму на правом запястье рукавом.       — Понимаешь и знаешь. Активировать блок может лишь тот, кто заклинает эфир.       Пайк совсем запутался. Разве эфир можно заклинать? Разве он был так распространён, что о нём могла знать какая-то программа, которую они видели первый раз в жизни? Да и как эта программа могла узнать об эфире и почему была уверена, что его упоминание лишь подтвердит её слова, а не поставит их под сомнения?       — Стигма тянется к стигме. Пустой сосуд — к заклинателю, что может наполнить его. Brinauz kauzer, — произнесла она чётко, выделив каждое слово, а Джуд мгновенно ответила:       — Wer dazar alzkar.       Имон удивлённо уставился на неё, а вокруг его зрачков мгновенно появились белые круги.       — Удачи, заклинательница, — с лёгким намёком на улыбку, что казалась Пайку неуместной на жёстком лице, сказала Цуга и исчезла. Информационный блок потух.       Джуд сверлила взглядом место, где стояла Цуга, и пальцами перебирала воздух. Анубис материализовался рядом и позвал её, но девушка не отреагировала. Даже когда Хейн тронул её плечо, Джуд не пошевелилась.       — Джуд, солнышко-о, — сладко пропела Иззи, легко поднимаясь на ноги. Она прошла мимо Ри, озадаченным взглядом изучающего панель с информационным блоком, и не обратила внимания на Анубиса, мгновенно дёрнувшегося. — Милая моя, а на каком языке вы говорили с этой чудесной леди?       — Мой переводчик ничего не смог распознать, — как бы невзначай вставил Имон.       — Потому что у тебя системы не в порядке! — вспыхнув, осадил его Анубис. Повернувшись обратно к Джуд, он мигом стал белым и пушистым: — Что это был за язык, Джуд? Я совсем ничего не могу найти в Потоке.       — Судя по произношению… древнепларозианский, — рассеянно ответила она, улыбаясь Анубису.       Пайк слишком хорошо знал такую улыбку, знал, что в ней скрывается растерянность, непонимание и страх. Он знал это, потому что сам улыбался точно так же, до сих пор, сколько бы ни пытался переучить себя.       — Откуда ты знаешь древнепларозианский? — спокойно спросил Хейн, уставившись на неё.       — В том-то и дело, — пробормотала Джуд, всё ещё улыбаясь, — я не знаю его.