Голубая трава

— Расскажи, как у тебя появился Бронированный медведь, — попросил Фили, оборачиваясь на идущую позади всех Дарси. Точнее, шел Армитог — Дарси лежала у него на спине, перехваченная ремнем. Бильбо весь этот час пути косился на медведя, прикидывая, а не слишком ли узка горная дорога для такого большого зверя? Но медведь шел уверенно и спокойно, и Дарси, заметив метания хоббита, сказала, что никто не стоит так крепко на земле лапами, как Бронированные медведи. Услышав вопрос племянника Торина, Эсироу расстегнула ремень и так же ловко села в седле. Бэггинс не уставал поражаться тому, как беззаботно и легко она выполняет разные трюки, сидя на медведе, который шел по горной тропе над тысячеметровой пропастью, а может — дальше больше. Много троп в Туманных Горах и много перевалов – однако тропы эти большей частью обрываются и ведут в никуда, а то и куда похуже; большинство же перевалов смертельно опасны, и там на каждом шагу путника подстерегают нехорошие твари. Тем не менее гномы и хоббит шли вперед и вперед, твердо придерживаясь единственно верной тропы. С тех пор как они покинули Дом Элронда, прошло уже несколько часов, и гостеприимная долина Ривенделл осталась позади, а путники поднимались все выше, выше и выше… Трудная, опасная тропа! Извилистый, пустынный, бесконечный путь! Далеко внизу расстилались покинутые ими земли. — В людской город, в котором я жила как-то приехали бродячие циркачи, — сказал Дарси, ложась на медведя теперь на живот. — У них был старый медведь, которого они считали ни на что негодным, и молодой медвежонок, который тоже ничего не умел. Видимо, им надоело в какой-то момент возиться с мешающими зверями, — тут Дарси хмыкнула. Бильбо видел, что почти все гномы слушают ее с интересом. — Эти идиоты даже не представляли, что они продают. Я выкупила Армитога и его дедушку почти за бесценок. Старый медведь почил где-то через два года, но хотя бы прожил последние года спокойно, да, moedertaal («родной»)? — на этих словах гномка похлопала медведя по броне, закрывающей шею и тот издал какой-то довольный, глубокий рык. — А что случилось с броней? — спросил Оин, не оборачиваясь. — О, я не собиралась делать ее для Армитога, — пожала плечами Дарси. — Хотела выпустить его на свободу, чтобы он жил со своими, — тут Армитог как-то насмешливо мотнул головой и ткнулся холодным черным носом в свисающую с его шею руку Эсироу. — Но когда планы поменялись, делать ее пришлось очень быстро. Результат мне понравился, — она постучала кулаком по доспехам зверя. — И как-то отдала на хранение одному человеку, а тот решил, что может меня обмануть, — Эсироу насмешливо фыркнула. — Люди те еще любители наживы, хуже гномов порой. Он заявил, что любая услуга должна оплачиваться и потребовал деньги за возвращения брони. «Я тебе сразу сказал, что человек он ненадежный — глаза у него мутные были», — сообщил Армитог. Дарси потрепала его по уху. — Я сделала вид, что действительно зарабатываю деньги на броню, но тут появился Гэндальф и пришлось ее красть, после чего мы быстро сделали ноги, — медведь показательно фыркнул. — И лапы. Мы вместе сделали оттуда ноги и лапы. Бильбо смотрел на наездницу почти восхищенно. Гномы, даже если и вызвали у него какое-то уважение, все еще не внушали доверия, скорее создавалась мысль, что они ждали того, чтобы он остался в Ривенделле. Дарси же была более приветливой, как уже думал Бэггинс, и не считала его слабым звеном. Хотя, Бильбо видел по глазам, не понимала того, почему он скучает по дому. Если Торин и его гномы шли, желая вернуть себе Эребор, а Бильбо пошел, потому что в нем взыграла кровь Тука, и он подписал договор, то Дарси вела себя как случайно присоединившаяся к походу девица, которая уйдет, когда достигнет своей цели. «Надо было тебе пойти по низу, — сказала Дарси. — Тут слишком узкая тропа». «Пока все идет хорошо, — отрицательно мотнул головой Армитог. — Я в порядке. И с этими я тебя не оставлю, Эсироу». «Эти — мои друзья. Чего они тебе так не нравятся?» — возмутилась Дарси. Медведь ей не ответил, но его красноречивый взгляд скользнул по идущему вторым Торину — Балин шел первым, как и приказал его король. В какой-то момент Бильбо, который старался идти рядом с Дарси и ее медведем, тяжело вздохнул, и Эсироу лениво приоткрыла глаза. — Ты можешь поехать вместе со мной Бильбо, — шепотом предложила она, но хоббит ее услышал. Гномка обращалась к нему то на «ты», то на «вы», хотя Бэггинс вспомнил, как в пылу погони крикнул, что девушка может звать его просто Бильбо. — О, нет, спасибо, благодарю, — хоббит слабо улыбнулся. — Я просто… Бильбо знал, что где-то там, далеко-далеко на Западе, за голубоватой белесой дымкой, осталось его родной Шир и уютная нора, где все было так славно – и никаких тебе опасностей… Бильбо поежился. Холодать стало… Поднялся ледяной ветер. — Скучаете по дому? — понимающе спросила Дарси. Пока дорога была без каких-либо происшествий, и девушка периодически дремала, или просто лежала с закрытыми глазами. Шкура ее медведя была светло-каштановая, хотя еще утром в поход отправлялся белый медведь. Бильбо, не желая отвечать вслух, кивнул. Дарси слабо улыбнулась ему. — А ты? — внезапно спросил хоббит. Эсироу непонимающе приподняла бровь. — Ты по чему-нибудь скучаешь? — Нет, — Дарси мотнула головой и выпрямилась. — Я ничего не ищу и ни по чему не скучаю, мистер Бэггинс. Я просто живу. На этом разговор был окончен, и Бильбо не решался начать его снова. Яркое солнце палило снега, вниз по склонам то и дело скатывались огромные камни – и хорошо еще, если они проносились между путниками, которые длинной цепочкой растянулись по тропе, но иной раз валун пролетал прямо над головой, что и вовсе грозило крупными неприятностями. Ночевки были холодными и неуютными; ни о каких удобствах в горах не могло быть и речи, не говоря уже о песнях и даже громких разговорах, так как эхо здесь было каким-то недобрым, – казалось, горы не желали, чтобы безмолвие их нарушало что-либо, кроме шума воды, завывания ветра и грохота камней. Бильбо во время таких ночевок иногда оказывалась слишком близко к Армитогу и его хозяйке. Дарси уютно сворачивалась в лапах медведя и, кажется, совсем не страдала от холода. Но так только казался. Когда хоббит уснул рядом с ними, прижимаясь к удивительно теплому, но снова побелевшему медведю, то услышал, как дрожит от холода Дарси. «А внизу лето в самом разгаре, — думал Бильбо, тяжело вздыхая. — Сено, поди, давно уже косят, пикники устраивают… Если так и дальше пойдет, то, пока мы перевалим через эти горы, у нас небось урожай соберут, и ежевика поспеет…» С едой тоже было плохо. Понимая, что полноценной подпитки ждать придется не скоро, приходилось есть гораздо меньше. И хотя Бильбо замечал, как четко Торин следит за тем, чтобы Эсироу съедала свою порцию, хоббит так же видел, как гномка исхитряется кормить своего питомца. Иногда по вечерам, когда большинство гномов уже спали, она выходила и, как видел Бильбо, возвращалась с несколькими птицами. Иногда Армитог сам уходил, и приносил хозяйке мясо, которое, к его, кажется, большому сожалению, делили на всех. Но энергию Эсироу это ничуть не уменьшало, и она продолжала быть более позитивной настроенной, хотя тяжелые условия влияли на гномов. Гроза застала их на узком карнизе, который обрывался в бездонную пропасть. Бедному медведю пришлось встать на задние лапы и идти, цепляясь когтями за выступы скал. Его раздраженное рычание заглушала бушующая гроза. — Осторожно! — кричал Торин, стараясь перекрыть своим голосом природное волнение. Это получалось у него с переменным успехом, что немало удивляло вымокшего и дрожащего как осиновый лист, хоббита. — Держитесь! «Если он продолжит командовать…» — зарычало в голове у Дарси. «Ой, замолчи!» — резко ответила девушка, которая шла вслед за медведем и стучала зубами от холода. Один раз Бильбо чуть не сорвался. Дарси испуганно вскрикнула, но Двалин удержал хоббита. «Чуть не потеряли самого нормального участника похода», — вновь сказал Армитог в голове Дарси. — Genoeg om kommentaar te lewer! («Хватит комментировать!») — яростно крикнула гномка, стараясь перекричать грозу. Она устала, замерзла, а сердце заходилось в бешенном ритме. Капюшон с головы сорвало и не было даже мысли, чтобы поправить его. Холодный дождь хлестал по лицу. — Берегись! — внезапно закричал Двалин. Дарси повернула голову и внезапно увидела, как в их сторону летит огромный кусок скалы. Соприкоснувшись с нависшей над гномами скалой, кусок разбился и посыпался вниз небольшой лавиной. Гномы прижались к скале, а Эсироу испуганно юркнула к Армитогу, спрятавшись за ним. Она оказались между медведем и скалой, и слабо испуганно застонала. «Мы выживем, — раздался в ее голове голос медведя. — Клянусь тебе. Выживем» — Нет, это не простая гроза! — крикнул Балин. — Это грозная битва! Глядите! Старый мудрый гном оказался прав. Посмотрев туда, куда указывал Балин, все увидели на другой стороне ущелья каменных великанов, которые играючи швыряли друг другу огромные обломки скал, ловили их и бросали в черную пропасть, где те с треском ломали стволы вековых деревьев и с грохотом разбивались вдребезги. Тут поднялся ветер и хлынул ливень, причем ветер все время менял направление, и нависающая скала уже не могла защитить путников от града и струй косого дождя. Вскоре они промокли до нитки, а пони, понурив головы и поджав хвосты от страха, тихонько всхрапывали. Над горами стоял зловещий хохот разыгравшихся великанов. — Будь я проклят! — воскликнул Бофур, который стоял рядом с Дарси. — Легенды не врали. Великаны! Каменные великаны! — Полезная информация в данный момент! — крикнула Эсироу, стараясь перекричать новую лавину. — Нам нужно найти убежище! И как можно скорее! «Я знаю, что делать!» — внезапно сказал Армитог и оттолкнулся от стены, издавая громкий рев. Он схватил Дарси за шкирку зубами, и подкинул, сажая к себе на спину. Удержаться на стоящем медведе оказалось довольно непросто, но тут зверь оттолкнулся от задними лапами и прыгнул. Эсироу вскрикнула. — Дарс! — крикнул Торин, когда через него перемахнул медведь. — Ну ничего себе! — воскликнул Фили, удивляясь тому, какое расстояние прыжком преодолел медведь. «Что ты делаешь?» — спросила Дарси, холодея еще больше. Неужели Армитог собирался бросить их отряд? Медведь не ответил. Он уносил хозяйку все дальше и дальше, передвигаясь потрясающими прыжками по тонкому карнизу, пока не смог твердо стоять на лапах. *** Когда гномы оказались втянуты в теплую, сухую пещеру, которую нашел Армитог, и в которую он помог им перебраться, все признали, что медведь — почти герой сегодняшнего дня. Дарси пришлось извиниться перед другом: Армитог не собирался бросать отряд, он всего лишь искал место, в котором они могли бы быть в относительной безопасности, и, впрочем, нашел — не очень глубокая с виду, необитаемая и сухая. Сам «герой» устало свернулся в самом дальнем углу, и недовольно рычал на попытку приблизиться к нему кого-то, кроме Эсироу. Дарси прижалась к нему и сидела, обхватив колени и руками и стараясь унять крупную дрожь. Все гномы порядком замерзли, а Бильбо все еще не мог принять тот факт, что час назад висел над глубокой бездной и был так близок к смерти. Спас его Торин, хотя сам чуть не сорвался. Самого Короля-под-Горой спас вовремя появившийся Армитог, который выдернул узбада и повел в пещеру. Уже там все поняли, почему Бронированный медведь так спешил увезти Дарси: ее ногу от щиколотки до колена пересекала огромная царапина. Дарси дрожала от холода, злости и боли, и отказались поесть, пока Торин не гаркнул на нее. Если почти все гномы были уставшими и хотели поскорее заснуть, то Торин и Дарси, как понял Бильбо, были совсем не в восторге от ситуации и очень-очень злились. — А что, Бронированные медведи и пещеры в горах чувствуют? — спросил хоббит, стараясь как-то успокоить дрожащую девушку нейтральным вопросом. Дарси быстро глянула на него: несколько мокрых прядей волос упали на ее бледное лицо, а синие горящие глаза уставились на Бильбо с какой-то злостью. — Единственное, что они чувствуют — желание спасти хозяина, — коротко произнесла девушка. — Редко что-то большее. Пещера оказалась большой, но не слишком, и ничуть не таинственной. Тут было сухо и вполне удобно. Оин с Глоином хотели было развести у входа костер и просушить одежду, но Торин запретил им даже думать об этом. Пришлось раскладывать мокрую одежду прямо на земле и лезть в тюки за сухой; затем гномы поплотнее завернулись в одеяла, и заснули, кто где стоял. Приятно было сознавать, что ветер и ливень беснуются где-то там, снаружи, не говоря уже о том, что резвящиеся великаны теперь не могли причинить им никакого вреда. Дарси не спала. Она, широко раскрыв глаза, сидела, опираясь на бок дрыхнувшего медведя, и тряслась от холода. Глаза ее были подернуты мутной пеленой слез, но вовсе не из-за желания плакать, а из-за того, что она почти не моргала. Сваленные в кучу ее вещи лежали рядом, хотя их было всего две сумки. Она притянула ноги к груди, так и сидела, почти не меняя позу. Чуть ранее Балин наложил на ее ногу тугую, но комфортную повязку, чтобы избежать заражения. Несколько раз Бофур, первый назначенный в дозор, говорил, что девушка должна лечь спать, но Дарси отрицательно качала головой. Пещеру наполнял мирный храп гномов, и редкое сонное рычание Армитога. Дарси не спала. Бильбо тоже. Помимо того, что он сейчас был твердо уверен в решение вернуться в Ривенделл, а потом — домой в Шир, он обдумывал слова Эсироу о медведях. Единственная цель — спасти хозяина. Означало ли это, что если спасение Дарси означает смерть всех остальных — Армитог пойдет на это? Сделает все, чтобы спасти хозяйку и не важно, кто погибнет из-за этого, кого придется оставить? — Куда ты? — спросила Дарси, едва Бильбо поднялся. Хоббит перевел на нее взгляд. Она была бледной, но вот щеки ее сильно раскраснелись, и взгляд был какой-то затуманенный. — В Ривенделл, — коротко ответил хоббит. — Торин был прав, мне здесь не место. — Верно, тебе здесь не место, — внезапно согласилась Дарси. — Такой, как ты, должен быть счастлив где-то в дали от страха и боли. Голос ее звучал хрипло, и Бильбо, отложив походную сумку, подошел к ней ближе и сел напротив. — Ты тоже заслуживаешь лучшего, — произнес хоббит. Дарси непонимающе приподняла бровь. — Думаю, у тебя должна была быть другая жизнь? Счастливая. Без боли и страхи. Эсироу слабо улыбнулась. — Думаю, в другом мире, где Смауг не прилетел, я бы уже могла растить сыновей и дочерей, — тихо и доверчиво произнесла она. — Но теперь моя доля — это борьба и ничего более. Какое-то время они молчали, а потом девушка серьезно посмотрела на него: — Послушайте, мистер Бэггинс. Я слушала ваши рассказы о Шире, ваш дом — он прекрасен. Он потрясающий, и я хочу там побывать. У меня дома нет, — неожиданные слова ударили в самое сердце хоббита, и он испытал острый приступ жалости к этой красивой, но несчастной женщине. Он не мог и представить какого это — жить без дома. — Много лет назад его забрали у меня, отняли семью и всех, кого я любила. За это время я смирилась с тем, что не смогу вернуться в дом, и то место уже не будет моим домом. Но если в них… — тут она обвела каждого гнома мягким взглядом, и задержала глаза на Торине. Бильбо задохнулся, когда в синих очах внезапно мелькнула сильная, душераздирающая любовь. — Если в них еще есть надежда, есть желание, я сделаю все, чтобы вернуть своих друзей домой. Бильбо смотрел на нее и смотрел. Такая несчастная и прекрасная одновременно. В его Шире не было место таким историям, или он просто их не замечал. А тут он видел все, что когда-то в далеком детстве лишь читал — смелые герои, отчаянная любовь, самопожертвование и безграничная отвага. И хоббит внезапно осознал, что он хочет быть здесь. Он хочет сражаться рядом с этими гномами и увидеть, как они вернут себе домой, и как Дарси Эсироу получит свое заслуженное счастье. А потом он посмотрел на Дарси, и его виденье ее счастливой беззаботной развеялось. Гномка, которая была тут, которая была настоящей, не могла согреться и дрожала от холода. Она шмыгала носом и дышала через рот, при этом морщась от боли, когда приходилось сглатывать. Девушка закашлялась, и Бильбо протянул руку, касаясь ее лба. — Дарс, да у тебя температура! — воскликнул хоббит, из-за чего несколько гномов недовольно закопошились на своих местах, а Бофур встал со своего места и обеспокоенно посмотрел на говорящих. И тут произошло новое, совсем неприятное для гномов событие. Трещина в дальней стене пещеры становилась все шире и шире. Земля под ними будто наклонилась, и вот они скользят, и падают, падают — неизвестно куда! Гномы проснулись уже в полете, а Дарси услышала голос в голове, зовущий ее. Армитог. «НЕ ПРЫГАЙ! — вскрикнула она. — Иди и ищи Гэндальфа!» Сначала они летели, причем долго, какими-то непонятными зигзагами. Дарси скребла пальцами, чтобы как-то замедлить падение, но у нее ничего не получилось. Неожиданно ее кто-то схватил за руку, и она увидела — или ей показалось, что она увидела — Двалина, и стало немного спокойнее. Двалин был одним из немногих, кого она хорошо знала, поэтому находясь рядом с ним девушка ощущала себя в безопасности. Дарси не знала, послушался ли ее зверь, потому что тут она упала на кого-то из своих товарищей и вскрикнула от резкой боли в ноге. Гномы свалились… куда-то, в одну кучу. И тут со всех сторон повыскакивали гоблины, здоровенные гоблины, огромные уродливые гоблины, гоблин, можно сказать, на гоблине, – да так быстро, что вы бы и пикнуть не успели! По меньшей мере по шесть штук на каждого гнома и никак не меньше двух – на Бильбо! Они живо похватали всех, кто был в куче, и поволокли куда-то в сторону. Сверху раздался громогласный, злой рев, но Эсироу поняла, что Бронированный за ними не пошел. Голова у нее кружилась, она пыталась смахнуть слезы, но на это ушло время, а гоблины не деликатничали. И совсем неожиданно на ее локте сомкнулась сильная рука, и сам Торин потащил ее рядом с собой. Девушка попыталась выпрямиться и идти, но простуда быстро одолевала ее слабый организм, поэтому Дубощиту пришлось прижать ее к своему боку и практически тащить на себе. С другой стороны, но чуть позади, шел Двалин. Дарси плохо соображала, куда они идут и с кем, но позволяла Торину волочить себя за собой. Выбора все равно не было. Туннель уводил куда-то в глубь горы, в глубь, в темноту, где только гоблины, привыкшие жить глубоко под землей, могли что-либо разглядеть. Сеть подземных туннелей была весьма разветвленной и запутанной, но гоблины отлично знали дорогу и шли уверенно. Туннель уходил все ниже и ниже, стало невыносимо душно. Гоблины особенно не церемонились с пленниками – они то и дело пребольно щипали их, а сами при этом хрипло гоготали. Хоббит совсем раскис: это было еще хуже, чем висеть вниз головой в лапах у тролля. Ему отчаянно захотелось немедленно оказаться в своей уютной хоббичьей норе, но едва он увидел буквально повисшую на Торине Дарси, как он передумал. Он же хотел помочь ей! Но вот впереди показалось красное зарево. Гоблины запели, точнее сказать – закаркали, отбивая ритм босыми ступнями и немилосердно потряхивая пленников. На какое-то время Дарси, видимо, потеряла сознание, потому что когда она снова открыла глаза, то была уже не в каком-то туннеле, а в огромной пещере. Посередине пылал огромный костер, на стенах горели факелы. Пещера была полным-полна гоблинов. Увидев гномов, подгоняемых щелканьем кнутов, гоблины дружно загоготали, затопали ногами и захлопали в ладоши. У стены, на большом плоском камне, восседал огромный гоблин с непомерно большой головой. Вокруг него стояли гоблины поменьше, вооруженные топорами и кривыми саблями. Не то чтобы гоблины питали к гномам особую ненависть – вовсе нет; просто они ненавидели всех и вся, а больше всего – тех, кто жил в покое и довольстве. И вообще, гоблинам все равно кого хватать – лишь бы все было шито-крыто, и жертва не особенно сопротивлялась. Очнулась она почти вовремя, хотя поймала себя как-то на мысли, что лучше бы дольше пробыла в беспамятстве. Гоблин, который, судя по всему был здесь главным, ткнул в нее отвратительным жирным пальцем и сказал: — А это что? Красивая игрушка! Гоблину вокруг них загоготали, и Дарси почувствовала, как усилилась хватка на ее талии. Она поняла, что одна ее рука закинута Торине на шею, а вторая безвольно висела вдоль тела, а Торин крепко держал ее. — Она — моя невеста, — гневно произнес гном, чем вызвал неподдельный восторг не только у Дарси, но и у Короля Гоблинов. — О! Невеста! Прекрасно! — отвратительно кричал он брызгая слюной. — Я отправлю ваши головы Азогу Осквернителю в комплекте! Азог Осквернитель? Да, лучше бы уже действительно оставаться без сознания. — Всех остальных же! — снова закричал Гоблин, и сделал паузу, а потом снова крикнул, вызвав восторг своих плебеев. — Бей их! Хлещи их! Коли их! Грызи их! Бросить их в темную яму со змеями, чтоб никогда больше не видели света! Он так рассвирепел, что вскочил с камня и, оскалив пасть, бросился на Торина. Узбад рефлекторно завел Дарси за спину, где она попала в руки Двалина, но тут факелы вдруг погасли, а костер потух; из него поднялся огромный столб светящегося сизого дыма, который с ног до головы осыпал гоблинов жгучими искрами. Раздался яростный рык, звон оружия и крики гоблинов. Дарси обернулась. — Армитог… — шепнула она. Верхом на белом Бронированном медведе к гномам пробирался Гэндальф Серый. Началась неописуемая суматоха, визг и писк, трещанье и верещанье, крики, вопли, стоны и проклятия! Сотня диких кошек и волков, которых заживо поджаривают на медленном огне, не сумела бы произвести такого шума! Искры прожигали гоблинов насквозь, а в сплошном дыму даже их острые глаза не могли ничего рассмотреть. Вскоре все они повалились друг на друга и как бешеные стали кататься по полу пещеры, неистово кусаясь и лягаясь. Вдруг в дыму сверкнул сияющий меч и на глазах у Дарси вонзился в Большого Гоблина. Тот упал замертво, а его охранники с воплями бросились прочь, во тьму. – Живо за мной! – сказал кто-то твердо и спокойно. И прежде чем Дарси поняла, что произошло, она уже мчалась вслед за гномами по темному коридору, верхом на своем Армитоге. Талию ее крепко держали пояса, и она рефлекторно вцепилась в броню. Вопли гоблинов за спиной становились все тише и тише. Впереди маячило какое-то слабое сияние. Дарси почувствовала, как изгибается под ней тело зверя, как ее подбрасывает вверх-вниз, и внезапно она почувствовала разливающую по венам силу. Дарси резко выдохнула, и медвежье рычание вырвалось из ее горла. Внезапно она почувствовала, что это она так быстро бежит, что это на ее спине лежит броня, внезапно она почувствовала себя… Но мгновение прошло, и Дарси просто повалилась на спину Армитога. Холодная сталь остудила горящее лицо. Эсироу успела подумать о многих вещах, прежде чем потерять сознание. Она впервые подумала, что явно была слишком слабой для этого похода. Что ей не стоило идти со всеми. Что она, видимо, совсем бесполезна, раз доставляет столько проблем. Армитог продолжал бежать вперед вместе со всеми, рычал, разрывая гоблинов на куски и не жалея никого. Если бы Эсироу могла заглянуть в свои мысли в этот момент, то увидела бы только одну главную мысль, которая закладывалась в Бронированных медведях с рождения — спасти своего хозяина. *** — Снимите ее с него! — Аккуратнее! — Как это расстегивается?! — Да не рычи ты! — Не мешок с картошкой тягаете! ... Да дайте сюда, сам сделаю! ... Заткнись, медведь. Приятная прохлада зародилась где-то в волосах и, казалось, прошла по всему естеству гномки, медленно остужая разгорячённое тело и сознание. Дарси сделал резкий вдох и открыла глаза. Сначала она увидела яркий свет, потом — несколько темных, склонившихся над ней фигур. Рядом, где-то у изголовья, раздалось знакомое обеспокоенное пыхтение и фырканье — Армитог. Спустя еще несколько минут она смогла опознать и склонившихся над ней, но из всех позвала только одного. — Торин… — Кажется, она пришла в себя, — заключил Двалин, поднимаясь. Дарси ртом тяжело дышала, и смотрела на фигуру Короля-Под-Горой. — Встать сможешь? — спросил он. Эсироу прислушалась к своим ощущениям и слабо кивнула. — Лучше пока дайте ей отдохнуть, — посоветовал Гэндальф, но Торин уже помог Дарси сесть, а Армитог уткнулся мордой ей в спину, поддерживая. Прошло около десяти секунд, прежде чем окружающие и окружающее перестали танцевать перед глазами Дарси, и Эсироу поняла, что сидит где-то в лесу, рядом с ней присел Торин, крепко сжимая ее за руку и поддерживая под талию. Чтобы там не сделал Гэндальф, Дарси стало лучше. Сглатывать все еще было больно, а дышать она могла только ртом, но слабость в теле ощущалась не так явственно, и Дарси подумала, что если небеса к ней будут благосклонны и дадут часа три отдыха, то она сможет полностью восстановить силы. — А где Бильбо? — внезапно спросил Гэндальф, оборачиваясь. Он снова пересчитал гномов, удостоверяясь, что Бэггинса действительно нет. — Где наш хоббит? Где наш хоббит?! — Армитог может найти его по запаху, — сипло предложила Дарси. Медведь, в подтверждение слов хозяйки, активно закивал головой. — Но может мистеру Бэггинсу это вовсе не нужно! — внезапно воскликнул Торин, поднимаясь. Далеко уйти он не смог — Дарси мертвой хваткой вцепилась в его ладонь, и голова ее оперлась о сильную ногу узбада. Торин в ответ сжал ее руку, но говорить не перестал. — Он воспользовался своим шансом. С самого начала похода он думал лишь о мягкой постели и теплом очаге! Мы больше не увидим нашего хоббита. Он уже далеко. Повисло молчание. Каждый, даже Дарси и Гэндальф, которые верили в хоббита больше всех, понимали, что Торин в какой-то мере прав. Если только с Бильбо не произошло что-то ужасное, то он повернул обратно в Ривенделл, и Дарси его не винила. Наоборот, она была бы рада узнать, что Бэггинс благополучно добрался до дома, а не сгинул в лапах мерзких гоблинов или где-то еще. — Нет! — внезапно крикнул хоббит, появляясь из-за дерева. Рука Торина сжалась и разжалась. — Он здесь! Гномы удивленно ахнули, кое-кто широко заулыбался, но Эсироу, подняв глаза, увидела, что Торин и Двалин общей радости не разделяют. Торин поймал ее взгляд и помог подняться. Как тогда, в пещере, девушка оказалась прижата к Королю-Под-Горой. Взади довольно заурчал Армитог, который, судя по отсутствию мыслей, все еще не совсем обрел осознанное «я» после борьбы с гоблинами. Но Бронированный медведь всегда верен хозяину, поэтому Армитог подставил голову с другой стороны от Торина, на которую Дарси оперлась. — Бильбо Бэггинс! Я никому в жизни так не радовался, — сказал волшебник, улыбаясь. Гэндальф удивился не меньше других, а обрадовался, наверное, куда больше. — Бильбо, мы уже простились с тобой, — радостно сказал Кили. — Как ты проскочил мимо гоблинов? — спросил Фили, и Дарси не поняла, что именно прозвучало в голосе сына Дис: восторг или подозрение? Зато, когда вопрос повторил Двалин, Эсироу сразу почувствовала его умонастроение. Хоббит видимо тоже, потому что он неловко замялся перед ответом. — Да какая разница, — сказал Гэндальф. — Он вернулся. — Это важно! — возразил Торин. — Я хочу знать: зачем ты вернулся? Бильбо растерялся по началу, не зная, что ответить Королю-Под-Горой. Но внезапно его взгляд упал на Дарси. На ее лице было несколько царапин, бровь была рассечена, она старалась не опираться на раненную ногу, перевязанную грязной тряпкой. Глаза гномки покраснели, она смотрела на него с прищуром, и Бильбо хотел сказать: «Я вернулся, потому что Дарси и вы все заслуживаете счастье», но в итоге он сказал другое. — Ты сомневаешься во мне, я знаю, — сказал хоббит. — И всегда сомневался. Ты прав, я часто вспоминаю дом. Я скучаю по книгам. По моему креслу и саду. Да, моё место там. Это мой дом, — тут его взгляд встретился со взглядом Дарси, и он сказал, обращаясь уже не к Торину, а к ней. — Поэтому я вернулся, ведь у вас его нет. Дома. Его отняли у вас. И я помогу вам его вернуть. Дарси выдавила слабую улыбку и кивнула хоббиту. Потом она посмотрела на Торина и поняла, что слова маленького взломщика нашли отклик и в суровом сердце Короля-Под-Горой Торина Дубощита. — Хорошо, — сказал Гэндальф. — Нам стоит отдохнуть, пока у нас есть на это время. Гномы разбежались кто куда. Кто-то ушел охотиться, Армитог исчез в лесах с этой же целью. Костер поспешили развести до наступления ночи, чтобы не привлекать внимания. Гэндальф сколько мог помог Дарси, избавив от остатков простуды и сколько мог подлечил раненую ногу. — Прошу прощения, что не могу сделать большего, — сказал волшебник. — Вполне возможно, мои силы пригодятся, чтобы спасти кому-то жизнь. — Понимаю, — кивнула Эсироу и усмехнулась. — Главное, чтобы я больше не падала в обморок на каждом шагу. Балин снова наложил повязку, чтобы перестраховаться, но полноценного отдыха не получилось. Около двух часов ушло на готовку, и есть пришлось быстрее. Армитог к этому времени уже успел взять себя в лапы и выговаривал Дарси все, что он о ней думал. «Это было безответственно и глупо! — рычал медведь у нее в голове. — Отдать мне такой приказ. Я должен был быть рядом, а не бегать в горах в поисках волшебника». «Их было слишком много, — возразила девушка, к которой после хорошенького плотного ужина возвращались силы, а значит — и способность спорить и язвить. — Тебя бы задавили количеством, вечно отбиваться было нельзя. А твою шкуру сделал бы трофеем и…» Тут рассеянно блуждающий взгляд Дарси, какой у нее был всегда, когда она разговаривала с Армитогом, наткнулся на Торина, сидящего чуть поодаль. Король о чем-то разговаривал с Двалином, но потом гном отошел и Торин уставился куда-то в лес. «Ну, продолжай мысль, — напомнил о себе Армитог. — Мою шкуру сделали бы трофеем и?» «Я сейчас», — сказала Эсироу, поднимаясь. Бронированный медведь возмущенно зафыркал, но комментировать ничего не стал. — Спасибо, — говорит Дарси, присаживаясь рядом с Торином. Тот удивленно смотрит на невесту, и девушка поясняет. — Что не бросил. Что спас меня. — Я бы тебя ни за чтобы не бросил, — сурово говорит Дубощит. — Хотя это, возможно, и было бы правильно. Избавиться от балласта. Торин раздраженно выдыхает. — Ты не балласт, и хватит поднимать эту тему. — Хорошо-хорошо, — поспешно сказала гномка, поворачиваясь к Торину целиком и вдруг порывисто накрывая его руку своей. — Просто, пока у нас есть время… Что будет дальше? И я имею ввиду не географический план нашего путешествия, а дальше, в смысле когда мы достигнем Эребора, — Дарси хотела сказать «если мы достигнем Эребора», потому что теперь в этом приходилось сомневаться, но все же исправилась. Торин смотрел на нее с прищуром. — Уже ничего не будет как раньше, верно? — Но что-то будет, — сказал Торин. — Я от своих клятв не отказываюсь. Эсироу улыбнулась. Подавшись вперед она ткнулась макушкой в сильное плечо, и Торин потрепал ее по волосам. И в этот момент Дубощит, поддавшись какому-то мощному внутреннему порыву, сил сдерживать которого у него не было желание, приблизился ближе к Дарси и, с блаженством заметив ее влюбленный взгляд и чуть приоткрытые от удивления губы, поцеловал ее…Но его поцелуй, к сожалению, лишь скользнул по уголкам ее в миг сжавшихся губ, легкой тенью коснулся щеки и на этом закончился — стоящую до этого блаженную ночную тишину разорвал пронзительный вой варгов, и Дарси раздражённо и зло застонала: почему, когда она собирается поговорить о своих чувствах, что-нибудь, да случается?!