Голубая трава

— Он предложил тебе сделку? — спросил Балин, когда Торина впихнули в камеру к Дарси. Девушка подняла голову, посмотрев на Короля-Под-Горой. — Да! — воскликнул Торин и его голос эхом прокатился по сводам темницы Короля Трандуила. — А я послал его на ишкакхеайдургнуль! Его, и всю его родню. Дарси устало выдохнула и закатила глаза. В руках она крутила мельницу, которую ей дал Беорн. Она сидела на полу камеры, практически ничего не говоря с того самого момента, как их поймали в ловушку эльфы, да и Торин ни о чем ее не спрашивал: ни где была, и даже темы ее разговора с хоббитом он не коснулся. Эсироу бы радоваться, но она слишком хорошо знала своего жениха — тот будет копить в себе, а потом в один момент взорвётся, и ее сожжет не хуже, чем если бы на месте Торина был Смауг. Эльфы их отвели в одну из самых глубоких темниц с толстой деревянной дверью. Однако еды и питья им дали; хоть и не больно вкусно, зато много! Что ни говорите, а Лесные эльфы – это вам все-таки не гоблины; эльфы довольно сносно обращаются с пленными, даже если те – их злейшие враги. Только к огромным паукам эльфы обычно беспощадны. Торин, злой до невозможности, сел на пол, из-за чего Дарси пришлось подтянуть ноги к себе. Такая поза ее не устраивала, и она слегка развернулась, чтобы вытянуться в полный рост и продолжила крутить игрушку, постоянно вспоминая о том, что было бы, прикоснись она к ладони сестры. Меланхолично скользив по камере взглядом, она заметила, что Торин кинул взгляд на игрушку в ее руках, а после посмотрел на саму Эсироу. Дарси слабо улыбнулась. — Беорн подарил мне ее, — сказал она, переворачивая игрушку в руках. Ярко-желтая вода стала меняться местами с обычной, и колесо водяных мельниц начало крутиться. — Будет память об этом походе. — Всех сокровищ Эребора тебе мало? — усмехнувшись, спросил Дубощит. Дарси качнула головой. — Сокровища-сокровищами, они достояния нашего народа, а это — лично мое. И Дарси улыбнулась, так светло и искренни, что у Торина защемило сердце. У Дарси было много улыбок: вежливых, надменных, снисходительных, злых, но именно эта красивая искренняя улыбка делала гномку невыразимо прекрасной в глазах Торина. Дарси внезапно поморщилась. — На счет того, что я сказала Бильбо… — Это не важно, — холодно обрубил Торин, отводя взгляд от невесты, но Дарси внезапно дернулась в его сторону и пальцами схватила за лицо, поворачивая к себе. — Важно! — горячо возразила Дарси, а потом ее рука дрогнула, и она убрала пальцы от лица Торина, но не отсела. — Я сказала чистую правду: я искала достойной смерти. После смерти брата и в начале похода — да, я пришла сюда из-за этого. Но теперь все поменялось. — Каким образом? — резко спросил Дубощит. Дарси сжала зубы и посмотрела на пол, а потом, глубоко вдохнув, медленно, не спеша рассказала Торину о своем видение с участием Лолы, стараясь не сорваться на слезы, потому что только сейчас она осознала, что произошло и о чем именно с ней говорила погибшая сестра. — Но в тот момент ты позвал меня, и я поняла, что не могу уйти с ней, — сказала Дарси. Торин смотрел на нее внимательно и не перебивал. — Я поняла, что жизнь дала мне второй шанс, и когда я очнулась от галлюцинации… — Дарси быстро сморгнула слезы, и внезапно протянула руки и сжала ладонь Дубощита. Синие глаза внимательно взглянули на узбада. — Я люблю тебя. Дарси увидела, как резко выдохнул и вздрогнул Торин. Прошла две секунды, прежде чем Торин перевернул свою руку, хватая Эсироу за руку притягивая к себе. Грубые пальцы впиваются в бок шеи, и Торин резко целует девушку в губы. Дарси не заставила себя долго ждать и тут же ответила на требовательный и собственнический поцелуй узбада. Ее губы его опьяняют, дурманят, просто сводят с ума, заставляют трепетать. Торин испытывает сейчас то, что никогда ранее не ощущал, он чувствует любовь, искреннюю и невинную любовь. *** Видения всегда приходили неожиданно, накрывая, как огромная волна. Элронд умел их контролировать, вызывать в нужный момент, но иногда случалось и это — неожиданное и сбивающее столку показание будущего. И если такое случалось, значит надо было начинать действовать прямо сейчас. В этот раз он сидел с Арвен в библиотеке Имладриса, когда книга выпала из его рук, и он схватился за ближайшее перо и бумагу, чтобы записать видение. Арвен подняла на отца недоуменный взгляд, но ничего не сказала — спокойно дожидалась, пока закончится видение. Элронда нельзя было отвлекать, иначе ведение могло сбиться и не дойти до конца, а это может угрожать кому-то. Особенно если отец хватался так резко его записывать. Прошло минут десять, прежде чем лорд Элронд прекратил писать. Он помрачнел, смотря на написанное, и Арвен робко протянула руку, касаясь ладони отца. — Ада? — позвала она. Лорд вздрогнул и посмотрел на дочь. — Собирайся, Арвен, — вздохнул нолдор. — У меня для тебя будет одно поручение. *** Передвигаться с гномами бесшумно — очень сложно. И если бы Бильбо взялся освобождать одну Дарси, то шансы на успех повышались, а так он вел по темным коридорам дворца Короля Трандуила четырнадцать гномов. Однако все прошло как по маслу – стражников они не встретили. Этой ночью эльфы устраивали большой осенний пир в лесу и верхних залах дворца. Поэтому в тот вечер почти все королевские слуги предавались веселью. Приготовленные бочки рядами стояли посередине погреба. Многие были из-под вина, но они не годились, так как пришлось бы вышибать днища, а без шума при таком деле никак не обойдешься, и, кроме того, поди потом их закупори! К счастью, в погребе нашлись и другие бочки – в них доставлялись королю яблоки, масло и прочая снедь. Вскоре удалось отобрать тринадцать бочек, достаточно емких, чтобы в каждой поместилось по гному. Некоторые бочки оказались даже великоваты, и, забираясь в них, гномы с опаской думали о том, как их растрясет и сколько шишек они себе понабивают, невзирая на то, что даже в такой спешке заботливый Бильбо ухитрился раздобыть соломы и разного тряпья для подстилки – он сделал все возможное, чтобы устроить гномов поудобнее. Наконец четырнадцать гномов были затарены. Бильбо тщательно заделал все дырки и щели в бочках и забил днища так крепко, как только смог. Оставшись в одиночестве, он бегал вокруг бочек, еще и еще раз проверяя, все ли в порядке, и с замиранием сердца ожидал дальнейшего развития событий. Дарси сидела в своей бочке, прижав колени к груди. Как самая миниатюрная из их отряда, она без проблем поместилась в бочке, хотя от замкнутых пространств ей было неуютно. Грела мысль о том, что она выбрала бочку поближе к Торину и Двалину. Пользуясь спокойным моментам, Дарси прикрыла глаза и неуверенно позвала: «Армитог?» Прошло несколько минут, прежде чем сознание Дарси заполнило тяжелое медвежье пыхтение. «Да, я здесь, Дарси». Гномка облегченно выдохнула. «Я так рада тебя слышать, — сказала она. Эсироу поведала план хоббита своему медведю, и, вполне ожидаемо, Армитог его не одобрил. Он ворчал, но Дарси слышала, как он прорывается сквозь деревья и недоуменно спросила. — Ты где?» «Где-то в лесу, — раздраженно рыкнул медведь. Дарси иронично приподняла бровь, и хотя Армитог этого не видел, зато уловил внутреннее раздражение хозяйки. — У меня плохое предчувствие, а ты знаешь Бронированные медведи не могут это игнорировать». «Думаешь, это связано со мной?» — спросила гномка. Армитог промолчал и для Дарси это было самым красноречивым ответом. По крайней мере, возможность того, что Бронированный медведь скоро будет рядом ее успокаивала. Но тут эльфы покатили бочки, и пока у Дарси была возможность рассуждать зрело, она сообщила Армитогу, где они могут оказаться, и Армитог пообещал прийти как можно быстрее. И тут мир завертелся так быстро, что Дарси несколько раз в полете прикусила язык, щеку, и ее вообще неплохо помотало. Но это было меньшее, что сегодня могла испытать невеста Торина. Когда Дарси смогла убрать крышку бочки и выглянуть наружу, она поняла, что бурное течение несет их вниз по реке. Одна за другой бочки проскакивали под каменной аркой и вырывались на волю. Бочки плыли по течению под нависавшими над водой ветвями деревьев, которые росли по обоим берегам реки. Рядом с ней так же проплывали бочки, из которых высовывались злые и недовольные гномы. Их преследовал Азог со своими орками, и эльфы висели на хвосте — они сражались с орками, стараясь догнать гномов. Кое-кто из орков прыгал в воду, но тут же получал отпор от гномов в бочках — Дарси лично снесла голову одному из врагов. Правда, при этом она чуть не свалилась в воду, но смогла удержаться. Раздался свист и Дарси дернулось, что-то с силой ударило ее в спину. Гномка открыла рот от шока, боли и схватилась за край бочки. — Дарси! — крикнул проплывающий мимо Фили и попытался схватиться за бочку девушки, но его руки соскользнули. Торин развернулся на крик племянника и как во сне увидел, как вторая стрела, выпущенная орком, черная и длинная, вонзается в спину невесты. Эсироу в изумлении распахнула глаза. — Дарси… — недоверчиво позвал Дубощит. И то ли Дарси его услышала, то ли просто искала его взгляд, но в ее расширенных глаза он увидел удивление, страх и вопрос, будто она спрашивала: «это то, о чем я думаю? Стрелы действительно попали мне в спину?» А потом она вздрогнула, руки ее расцепились, и она безвольно повисла на бочке. — Дарси! ДАРСИ! Ори, пронесся мимо нее, смог уцепиться за мокрый край бочки, но тут раздался яростный рык. Преследующие их орки и эльфы вздрогнули. На берег выскочил Армитог, его дикие медвежьи глаза горели яростью. Он на ходу разорвал пополам двух орков, после чего прыгнул в воду. Медведь барахтался несколько секунд, потом выровнялся и схватился зубами за бочку Дарси и потянул ее к берегу, преодолевая сильное течение. Ори пришлось убрать руку. — Нет, нет! — кричал Торин, но река неумолимо уносила его, да и Армитогу было все равно на крики узбада. Последнее, что увидел Дубощит — как медведь пытается вытащить хозяйку на берег. Потом река вильнула в сторону, медведь с гномкой скрылся за поворотом, и только Оин, плывущий последним, сказал, что к Дарси и Армитогу поспешили два эльфа — тот светловолосый, что обвинил Торина в краже, и рыжая эльфийка. *** — Нам надо вернуться! — Торин, — покачал головой Балин. — Мы должны за ней вернуться! — прорычал Король-Под-Горой и явственно направился обратно. Гномы засуетились —с одной стороны, им надо было остановить своего предводителя, но и вставать на пути у рассерженного Короля они не рискнули. — Торин стой! —Балин схватил Торина за плечо и узбад повернулся к нему. — Послушай меня! Даже если Дарси выжила, в чем я, прости меня, сомневаюсь, она в руках у эльфов. Они будут использовать ее для шантажа, и мы не знаем, что они попросят! — Не имеет значение! — огрызнулся Дубощит, скидывая Ты думаешь, я оставлю ее в их руках?! — Торин, оглядись! — старый гном простер рукой, указывая на долину, что открывалась впереди. Дальше темнел Эребор. —Мы как никогда близки к Горе! Мы почти победили, — в глазах узбада крепчал и рос спор с самим собой, он метался между любимой женщиной и своим священным долгом, поэтому Балин продолжи. — Ты любишь ее и хочешь вернуться за ней, я понимаю, но Дарси бы хотела, чтобы мы победили. Чтобы ты стал королем, которого она видела в тебе. — Да и кроме того, — вступил в разговор Двалин. — Если мы вернем Эребор с его сокровищами, то сможем торговаться и вызволить ее. Если конечно, эльфы не дали ей умереть. Торин не хотел оставлять Дарси. Не сейчас, когда он только-только обрел ее, когда она снова доверилась ему, была его. Он не знал, жива ли она, но даже если нет — Дарси Эсироу заслуживала быть похороненной со всеми почестями, ее тело не должно было быть в руках эльфов. Кроме того, ему хотелось верить, что Дарси все-таки была жива. Спор длился до самого вечера. Кто-то принимал сторону Торина — Фили, Кили, Бильбо, сам же Дубощит твердо знал, что ни за что не бросит свою невесту. Точно так же ему хотелось быть уверенным и в остальных: слишком многое они пережили вместе с Дарси. Сама бы Эсироу не согласилась принести в жертву никого из них. Но как-то так получилось — Торин и сам до сих пор не понял, как такое возможно — но на закате большинство постепенно начало склоняться к другому варианту. Никто ничего не говорил вслух — страшное решение просто витало в воздухе. «Мы должны… мы должны, ради будущего… Дарси бы нас поняла…» И в какой-то миг, на сотую долю секунды, Торин, видимо, дал слабину — как иначе объяснить, что выбор был сделан практически единогласно? Где-то, среди разговоров и споров до хрипоты, когда он почти кричал, доказывая, что будущее без Дарси невозможно, он оступился — может, просто устал, а может, не вынес давления. И этого Торин Дубощит, сын Траина, Король-Под-Горой не мог простить себе до сих пор. Каждый день, каждый час из тех дней — когда они были в Дейле, когда они возвращали гору, сражались со Смаугом, когда он упивался тем, что получил заслуженную корону — что он провел без любимой, он корил себя за слабость. Почему, почему он не выстоял? Почему отпустил свою Дарси? Почему не смог ее защитить?