***
Жара. Она была настолько жгучей, что даже капельки смолы выступили на нескольких недавно поменянных досках палубы, и теперь от них так успокаивающе пахло свежей древесиной. Конечно, если бы он, Генри Тейлор, словно чертов лондонский щеголь, прогуливался бы в настоящий момент на фордеке[1], как и было задумано изначально, то ему не было бы сейчас так дьявольски жарко. Как там заворачивает их языкастый боцман? Три тысячи замшелых якорей в корму вашей бабушке! Скорее всего он – Генри тоскливо вздохнул – ловил бы сейчас разгоряченным лицом соленый влажный ветер, бодро наполняющий паруса флейта, и побуждающий его, скрипя мачтами и грузно переваливаясь с носа на корму, стремительно и шумно скользить по волнам, рассекая плотные океанские воды. Прямиком на пути к загадочной Пенсильвании. А вместо этого он, Тейлор, словно на адской сковороде огороженный бортами со всех сторон, ползал по доскам этой самой палубы, «вылизывая» ее, как выразился тот же славный бродяга боцман, до состояния «восхитительной задницы несравненной возлюбленной Дэви Джонса». Ну так поэт прямо! Порви его душу на тысячу кусочков этот Дэви Джонс, кто бы он там ни был. Практически рядом, отсвечивая заслуженными фонарями под обеими блудливыми глазками, примостился его новоявленный зятек, его головная боль и причина теперешнего, совсем неподобающего положения лорда Генри. Треклятому Райзу, в свою очередь, поручили надраивать до состояния вышеупомянутой задницы какую-то чрезвычайно важную на этом долбаном корабле железяку, и он, не поднимая кудлатой головы в матросском колпаке, усердно трудился – даром что родовитый дворянин и британский офицер, мать его растак. Генри старался его не замечать – со времени отплытия они едва ли перекидывались парой слов за день. Да и не до разговоров особо было: после целого дня непривычно тяжелой работы оба падали в свои гамаки, которые матросы почему-то называли койками, и засыпали как убитые. – Ричард! – ути-пути, это сердобольная сестренка притащилась проведывать своего лоботряса, по-прежнему подчеркнуто игнорируя Генри. – Как ты, любимый? «Любимый» поднялся на ноги, радуясь законному передыху, и смущенно поглядывая на Генри, принял из ее рук фляжку с чистой водой из офицерского запаса. В то время, как Марго, что твоя добрая мамаша, заботливо утирала смазливое потное лицо ублюдка влажным – наверняка же! – платочком. Фу ты, гадость, смотреть противно, ей Богу! Генри, надменно дернув губой, поднялся тоже и демонстративно, вразвалочку, прошествовал к общей бочке для матросов, выставленной на палубе. Во избежание у команды болезней живота, в воду по обыкновению добавляли пару черпаков дешевого рома. Так что получался практически грог, а что еще нужно бывалому солдату для счастья? Тем более бочка нагрелась под солнцем, и эта протухшая жидкость в ней была почти горячей, как и положено приличному грогу, если бы только он был приличный. Еще раз презрительно зыркнув в сторону сладкой парочки, Тейлор зачерпнул замызганным ковшом гадостный раствор и стал жадно пить, нарочито зажмурившись, будто изнемогал от сказочного блаженства. Хотя вряд ли кто-либо когда-либо испытывал удовольствие от этого вонючего теплого пойла – ну разве уж совсем конченные пропойцы. На самом-то деле, Генри впихивал в себя эту дрянь с бо-ольшим трудом, хотя пить, дьявол, хотелось так, что язык распух и еле ворочался в пересохшем рту. Весело же началась эта поездочка, нечего сказать!***
Изначально шкипер Ван Денберг, видимо, узрев тот непотребный скандал на пристани между двумя приятелями, встал в позу, когда Генри попросил его об услуге: – Я не имейт никакой лишний каюта, герр Тейлор, – отрезал он совершенно определенно. – Здесь вам не трактир! – Хорошо, – примирительно предложил Генри, – я отдам свое место сестре, герр Ван Денберг. Мы с мистером Райзом можем уйти на нижнюю палубу, к другим пассажирам. Он, конечно, плохо представлял себе условия вонючего пассажирского трюма, но выбора особо не было. Что ж, как-нибудь... Солдаты они или что? – Там очшень тесно, лейтенант. Прошу простить, судно есть перегружен. Я не планировайт взять еще пассажир. Да, дьявол! Что этому ублюдку нужно?! – Ладно, мы можем спать на верхней палубе или в грузовом трюме. Найдите нам с мистером Райзом какой-нибудь закуток. Мы должны поехать, сэр... то есть... герр капитан. Поймите, это вопрос... жизни и смерти! Вы меня еще не знаете! Я не отступлюсь. Генри подозревал, что одно движение брови Ван Денберга, и он полетит с этой посудины головой вниз – хорошо, если в воду, а не на твердую землю пристани, но когда это Генри сдавался, если вдруг, образно выражаясь, блоха под хвост цапанула? В таком случае он, вопреки здравому смыслу, упрямо сощуривал свои синие бесхитростные глазки и становится весьма похож на молодого бычка, который, роя копытом и раздувая ноздри, в упор не видит перед собой никаких значимых препятствий. Абсолютно. Не раз об этом говорила ему матушка и еще парочка-другая близких родичей, не будем показывать пальцем... – Ладно, мы можем спать на верхней палубе или в грузовом трюме, сэр... то есть... герр шкипер. Найдите нам с мистером Райзом какой-нибудь закуток. Мы должны поехать, – лейтенант навис над коренастым голландцем всем своим немаленьким ростом. – Поймите, это для нас вопрос... жизни и смерти! Вы меня еще не знаете! Я не отступлюсь. Генри подозревал, что одно движение брови Ван Денберга, и он рискует полететь с этой посудины головой вниз – хорошо, если в воду, а не на твердую землю пристани. Но, черт возьми, когда это он, Тейлор, сдавался, если вдруг, образно выражаясь, блоха под хвост цапанула? Обычно в таких случаях Генри, вопреки здравому смыслу, упрямо сощуривал свои синие бесхитростные глазки и становится похож на молодого бычка, который, роя землю копытом и раздувая ноздри, в упор не видит перед собой никаких чертовых препятствий. Абсолютно. О чем не раз ему говорила матушка и еще парочка-другая близких родичей, не будем показывать пальцем... Шкипер Ван Денберг смотрел на него с превеликим сомнением, но швырять за борт почему-то не торопился. Неужели что-то замыслил, старый мошенник? – Хорошо, герр Тейлор, десять гиней и вы получайт пара мест на пассажирский палуб, – кэп для наглядности продемонстрировал два своих крепких обветренных пальца. ЧТО?! Генри едва сдержал свои брови, возмущенно полезшие на лоб, и, вместе с ними, негодующий рык: «Вы видно, любезный, с ума сошли! За десять гиней я мог бы купить весь ваш вшивый корабль вместе с долбаным грузом!» Но пришлось снова скорчить благопристойную мину – хотя внутри все кипело бесовским варевом – и невозмутимо проговорить, как того требовали чопорные правила приличия истинных джентльменов, воспитанных в лучших английских традициях: – И с чего это такие цены, дорогой герр шкипер? Мой досточтимый брат, – многозначительно напомнил он, сделав легкое ударение на данном слове: пусть себе не думает, чертов ублюдок, что кое-кто тут лаптем щи хлебает, – мой досточтимый брат, граф Дерби, заплатил вам за целую каюту всего половину гинеи, насколько я в курсе. – О! – Ван Денберг явно ёрничал: тонкие губы его насмешливо кривились. – Полагайт, за срочность, сир, и... за конфиденциальность. Подозревайт, эта пар-очка, – он кивнул в сторону причала, – нести много проблем на мой корабль. Я не хотейт стоять поперек Его Светлость. Я хотейт страховка. Вы понимайт, герр Тейлор? Генри вздохнул – опасения капитана, конечно, обоснованы. Надо же какой проницательный, мерзавец! Ну так-то, конечно, ему и положено сугубо по должности. – Но у меня нет сейчас при себе таких денег, сэр. И вряд ли, черт возьми, они есть у сестры и у этого... ее убогого женишка. – Что ж, всего хорошего, герр Тейлор. Отплытие ровно, – шкипер бросил взгляд на матроса-часового, ударившего в колокол и одновременно перевернувшего песочные часы, – когда бить один склянка[2]. Деньги – или разговор окончен. – Две гинеи, сэр. Это все, что у меня есть сейчас в наличие, сэр. Хотя... подождите!.. Генри подбежал к борту и заорал Райзу: – Эй ты, болван! Да, ты! Иди сюда! Живо! – Сколько денег у тебя при себе? – зашипел он, когда Ричард, особо не мешкая, поднялся на палубу. – Гони сюда все! – Подожди, Генри, а как же?.. – лицо Райза совершенно заплыло, и из ноздрей все еще текло: видимо, нос он все же ему сломал. Наверное, Рик хотел спросить, на что же они будут жить в колониях? Ой, дурак!.. Лучше бы спросил, как они туда попадут и останутся ли живы вообще, если не удастся срочно убраться из Лондона. – Раньше надо было думать, как да что! Ты хочешь отплыть сейчас или будешь ждать, пока мой братец до вас доберется? Марго он, конечно, ничего не сделает – может выпорет только – а вот ты вряд ли жив-здоров останешься, тупица идиотская! – У нас десять шиллингов, Генри. Больше пока нет, – в носу Райза противно булькало, и он, регулярно подшмыгивая, смотрел на приятеля умоляюще сквозь отекшие щелочки век. – И так пришлось заложить фамильный кинжал. – Господь! – Тейлор закатил глаза. – Ну, почему я связался с этой парой идиотов?! Сначала натворят дел, а потом даже смыться не могут нормально! Давай сюда! Ричард послушно вытащил деньги. – Вот, герр Питер, – Генри решительно выложил перед капитаном небольшую кучку монет, – две с половиной гинеи. Это задаток, сэр. Остальное вы получите, когда прибудем в Уилмингтон. Даю слово офицера. – Упаси меня Бог сомневаться в ваше слово, герр Тейлор, но мой риск несомненно слишком велик. Лорд Джеймс... Генри, понял, что именно в этот момент теряет свое последнее ангельское терпение. Его так откровенно оскорбляли! Чего добивается этот чертов капитан? Дуэли? Лейтенанту ничего не мешает достать свой клинок прямо сейчас! Или этот ублюдок специально ищет подходящий повод от них избавиться? Тейлор, оценивая обстановку, быстро оглянулся на окружавших его и вроде бы таких занятых матросов, а так же делано равнодушных старпома и боцмана, и, чуть приподняв левую бровь, многозначительно положил руку на эфес сабли. – Если вы не можете платить, тогда кому-то из вас, джентльмены, придется покинуть судно... Либо... – шкипер вдруг как-то нехорошо усмехнулся. – Либо что? – Генри мельком глянул на Райза: поможет ли, если начнется заварушка, но тот упорно был занят лишь своим дурацким носом. – Либо, если ваше желание столь велико, парни, есть вариант отработать поездку... _________________________ 1. фордек – палуба наверху носовой надстройки – полубака; 2. склянка – полчаса на корабельном жаргоне.