***
Завали ее Марикой. Не сказать, чтоб была она такой уж замечательной красоткой, эта дéвица, но местные щеголи из деревенских пройти мимо ну никак не могли. Каждый охломон норовил свой хвост перед ней распушить, зацепить чем-то взор милашки – горячий, яркий. Хотя слова ее забористые так и резали тех дуралеев, кто смел опрометчиво ее домогаться. Маленькая дерзкая ко́люшка! Да, именно ко́люшка, я не обмолвился, братцы, потому что колючая она была до жути. Не всякий мог с девицей той в перепалках язвительных потягаться, многих наглецов она разом в краску вгоняла, как бы ни хорохорились эти недотёпы. Иной раз просто так цеплялись к ней парни – игриво, чисто ради куражу, – но последнее слово вестимо за ней оставалось. Хотя поверженные старались виду не показывать, что разделала их эта зараза мелкая в пух и прах. Молча потом в уголке зализывали свои душевные раны за кружечкой веселого эля. И ведь никто не обижался особо, потому как, скажу я вам, было с ней рядом весело и буйно. Будто в водовороте кипучем, звенящем. Собиралась вокруг нее всегда веселая компания, потому как заводила она молодежь своим огненным нравом, скучать не давала. Впрочем, с соседями девушка эта всегда добра была – ласкова да приветлива – пособит, если что, поддержит. Притягивала она людей улыбкой теплой в искристых глазах и легким жизненным светом, будто танцевала всегда на лучике солнца. А еще была она дочкой рыбака и умела призывать корабли. Дар этот, сказывают, открылся у девицы после того, как отца ее в море унесло, бедолагу. Куда, неведомо... Только вышел он как-то в лодке своей по рыбацкому делу и не вернулся. Долго сидела Колюшка смурная на берегу, поддавшись унынию горькому. Печалилась тихонько об пропавшем отце... Смотрела, не отрывая взора, туда, где блестящая свинцовая гладь северного моря сливается с хмурыми небесами. Сидела она так день, и два, и неделю, и месяц... Уж и пару месяцев прошло. Совсем девчушка наша сникла. Уж все жители того местечка рыбацкого, утешали ее, просили оправиться, смириться и жить дальше. Чего уж теперь, девонька!.. Судьба у рыбаков такая – негаданная. Сегодня жив, а завтра... Забрало море – и был таков! И никто от сей беды не убережен бывает. Море – оно коварное, суровое, своевольное... Ну, сами же знаете, каково это, братцы... Однажды посиживала Марика на ветренном каменистом берегу и, привычно вдыхая соленый воздух, задумчиво созерцала морские дали. В ожидании. Вдруг подходит к ней мужчина. Откуда взялся – сие неведомо: берег до того времени пустой был, открытый – насколько хватало взгляда. Уселся тот пришелец рядом спокойно так, по-хозяйски, и вместе с Марикой на океан уставился. Восседали они таким вот макаром некоторое время. Девица молчит, и чужак тот странный молчит тоже. Наконец, хмыкнул он, сообразив, видимо, что слов от гордой рыбачки не дождаться. – Чего кручинишься, милая? – спрашивает тихо, вкрадчиво, но рыбачка, даже сквозь шум прибоя, слышала каждое слово, будто чужеземец шептал ей, склонившись, в самое ухо. – Давно я за тобой наблюдаю, Марика. И дня не проходит, чтобы ты не показалась тут. Чай, ждешь ли кого? – А коли и жду, – отвечает наша дерзкая Колюшка, – то сие знать тебе без надобности. Ступай своей дорогой, незнакомец. Окинул ее насмешливым взглядом тот странный человек, и скучающие темные глаза его залучились легким интересом. Надо признаться, была наша Марика в тот момент чудо как хороша! Свежий бриз трепал вразлет тугие кудри, омывая точеное, заострившееся от горя лицо, а глаза цвета грозового неба продолжали смотреть на далекий горизонт, будто и не было никакого пришельца рядом. – Как знать, как знать, дéвица. Может и подсоблю чем... Нехотя перевела Марика на собеседника свой неласковый взор. – Помочь ты мне ничем не сможешь, незнакомец, но спасибо, коли так. Усмехнулся тот загадочно: – Нет такого дела на свете, которое неподвластно мне, Марика. Смотря какую цену ты готова заплатить!.. Тут уж развернулась она к нему всем корпусом и тоже посмотрела заинтересованно, по всему видать – догадалась о чем-то. Но не спросила. – Что ж, готова я отдать все, что потребуется, – ответила она убежденно. – Вопрос в том, что ты можешь дать, незнакомец. – Ох, здорова ты торговаться, дéвица, – чужестранец снисходительно фыркнул на такие непочтительные речи, но, кажется, выглядел довольным. – Что ж. То, что я могу дать, должно тебе понравиться, не сомневайся. – Верни мне отца. Ты ведь можешь! – не медля ни секунды потребовала наша Колюшка, и стальные глаза девицы загорелись вдруг неистовым светом. – Я согласна на все твои условия, незнакомец, потому как дороже отца у меня никого нет! – Э-э... Нет. Так просто – неинтересно мне, знаешь, – тут же фыркнул пришелец. – Давай сыграем, красотка! – Сыграем? Во что это? – Да дело-то особо нехитрое. Ты, Марика, должна сделать выбор. Выбрать себе ДАР! Если угадаешь, то с помощью него вернешь своего родителя. Но взамен... Взамен, дéвица, отдашь мне то, что для тебя окажется дороже папаши. И отдашь мне это независимо от того, сможешь ты вернуть отца, в конечном итоге, или нет. Это уж как твоя удача повернется. – И что же это? – насмешливо сощурилась девушка, окидывая гостя презрительным взглядом. – Что я должна отдать тебе взамен? Мою честь, что ли? Мое доброе имя? Мою жизнь? Я готова отдать тебе все это, потому что жизнь отца для меня дороже всего на свете. А остальное мне теперь без надобности. – Хм-м-м... Погоди, не торопись. Подумай. – Чего уж тут думать? Вся моя родня давно умерла, мама – тоже. Так что жизнь моя никому не нужна. Я готова ее обменять на что-то более важное. – Но если отец столь важен для тебя, то и цена вопроса должна быть соответствующая! И это не то, что тебе без надобности. Согласна? Опешила немного Марика, но вынуждена была согласиться. – Тогда я не знаю, что это может быть. – Ну, например, любовь? Любовь... отца? Вдруг потеряешь ее? Изгонит он тебя, к примеру, после всего, что ты тут для него сделаешь, вон. И, ко всему прочему, лишишься ты родного очага... Что скажешь? Крепко задумалась девица, прислушиваясь к своему сжавшемуся сердцу. – Ладно, – откликнулась она наконец. – Ладно? – Да. Пусть будет так. Я готова рассчитаться за это даже его любовью, хоть мне и будет больно. – Но, тогда, значит, это не то, девица. – Как «не то»? А что тогда то? – Марика посмотрела на него сердито. – В том и хитрость, что я не знаю! – Ты шутки со мной вздумал шутить, чужеземец?! – глаза девушки гневно блеснули. – Зачем ты мне тогда сердце тут рвешь пустыми обещаниями? Сгинь! Изыди! Ступай своей дорогой, уходи прочь и оставь меня в покое! Подивился тот человек на ее такие бесстрашные речи, но усмехнулся примирительно: – Экая ты острая на язык, красотка, словно сталь калёная, нормандская. Но, знаешь, такое мне даже весьма по нраву. Марика кинула на него косой, презрительный взгляд – дескать, мне-то что – но отвечать не стала. – Что ж, будь по-твоему, дерзкая Колюшка! Заключим договор. Ссужу я тебе свое доверие пока что. Но ссуда эта великой ценой тебе обойдется. Как только появится то, что тебе дороже жизни родителя, ты отдашь мне это без возражений. М? Что скажешь? Во второй раз задумалась наша девица, соображая, где здесь подвох. Вспоминая, о чем еще не подумала. Но не нашла ничего, что бы страшило ее, окромя своей горестной потери. С пониманием смотрел на нее незнакомец, а после сказал: – Даю тебе время подумать, Марика. До завтра. Если ты решишься все же, приходи опять сюда на закате. Одна. Я буду ждать. За все это время ни на секунду более не задумалась Марика. Весь следующий день летала она по рыбацкой деревне своей счастливая – соседи с трудом узнавали ее. А вечером прибежала на то место и снова застала вчерашнего незнакомца. И удивительное дело, когда на следующее утро она честно пыталась припомнить облик того загадочного путника, ей почему-то это не удавалось. Хотя вглядывалась она тогда внимательно в его лицо, невзрачное, затененное широкими полями рыбацкой шляпы, из под которых странно светились глубокие глаза. Помнила только, что одет тот давешний парень был весьма затрапезно: как обычный местный рыбак – просаленная рабочая куртка, сапоги с отворотами. Запомнила она красные, обветренные руки, по-рабочему заскорузлые, лежащие спокойно на крепко расставленных коленях, и рыжеватую с проседью бороду – вот, пожалуй, и все. Но, когда она следующим вечером вернулась заключить сделку, встретил ее совсем другой человек – статный, черноволосый, словно капитан, только что сошедший с испанской каравеллы. Правда, самой каравеллы что-то не было видно... Кутался сей господин в дорогой плащ с седой куньей подбивкой, и в лучах заходящего солнца поблескивала шитая серебром богатая перевязь. Но откуда-то Марика точно знала, что это и есть ее давешний собеседник, правда сердце девушки от этой догадки слегка екнуло. Не была она робкого десятка, наша Марика, подошла к тому загадочному «испанцу» и бесстрашно встала рядом. Дескать, пришла я, исполняй, что договаривались! Гость обернулся к ней. Потом, слегка усмехаясь, снял шляпу и, обметая сапоги пышным плюмажем из алых перьев, раскланялся дюже как галантно. – Что ж, вижу, не передумала ты, донья. – Не передумала... милорд. – Можешь звать меня maestre el Demonio или просто – мессир. Марика откинула со лба непокорную прядь и едва заметно склонила голову в знак согласия. – Итак, ты решилась на выкуп, дéвица? – Да, мессир. – Готова ли ты отдать мне самое дорогое? То, что дороже отца для тебя будет сейчас либо в грядущие времена? Когда вдруг поймешь, что есть такое на свете? – Я готова, мессир. – Безо всяких других условий? – Да. – Хорошо. Тогда сейчас выбери один из трех даров. Коли угадаешь с этим даром, сможешь вернуть отца своего. И, кроме того, останется это умение с тобой до самой смерти. Глубоко вздохнула смелая Марика, потому что поняла, что поздно сейчас отступать. El Demonio посмотрел на нее внимательно и продолжил вполголоса: – Первый дар: любой корабль, на котором ты в море выйдешь капитаном ли пассажиром будет удачлив в своей цели. Если это рыбацкое судно – с большим уловом вернется оно к родным берегам. Если – военное, все сражения выиграет, а если торговое – то быстро по морю полетит и получит прибыль большую за свои товары. – Что ж, дар, вижу, весьма щедрый... А дальше? – Второй дар – научу тебя рецепту напитка, что молодость бережет. Коли сможешь найти все ингредиенты, чтобы его изготовить, навсегда красивая и молодая останешься. И можешь с его помощью так же от смерти спасти тех, кто тебе дорог. – А третий? – сердце ее дрогнуло, отчетливо понимая, какой из даров она должна сейчас выбрать. – А третий, – как эхо повторил ее диковинный собеседник, – ты сможешь призывать любой корабль, который пожелаешь. Если где заплутало невредимое судно: в шторме его потрепало либо с курса сбилось, то всегда по твоему желанию скитальцы эти дорогу к земле найти смогут. Но будь осторожна, – Марике вдруг показалось, что губы El Demonio растянулись в мимолетной усмешке, но, на самом деле, благородное лицо маэстро так и оставалось бесстрастным. – Будь осторожна, девица... если корабль этот уже затонул, людей с него вернуть ты не сможешь – только то, что уцелело: разбитый остов, оплетенный рваным такелажем. Зато весь груз, что перевозили на тот момент в погибшем судне, можно будет себе забрать, если, конечно, корабль захочет отдать свои сокровища. – Что значит, если захочет? – А вот то и значит, что ОН вполне может отказаться, и тогда – претенденту не сдобровать. – И как же тогда понять хочет он или нет? – Да в том и фишка, что никак! Но можно рискнуть. Корабль признает только истинного хозяина – своего Командора. Ему и отдаст сокровища, а в придачу – душу свою корабельную. – И где взять этого истинного хозяина? – Марика с любопытством посмотрела на черного маэстро el Demonio, бездонные зрачки которого в закатных лучах отсвечивали багряными всплесками. – Что ж? Очевидно, им бывает сам капитан этого корабля. Но ведь, как правило, бедолага гибнет вместе с судном. Так что, таковым может оказаться любой другой человек, который заявит свои права и будет настолько силен духом, что корабль признает его Командором. Только так. – А этот самый дар – призывать корабли – разве не дает сразу такого права? – Иногда... Тут сложно угадать и нельзя промахнуться... Ведь ежели не сыщется для воскреснувшего судна его истинный хозяин, – зрачки el Demonio, казалось, расширились во всю и без того огромную радужку, и Марика, холодея, чувствовала, как ее неотвратимо затягивает в этот диковинный водоворот, – корабль тот, насильно поднятый со дна морского, так и будет скитаться напрасным призраком по морям-океанам, на живых моряков ужас наводить или в тихую лунную ночь затягивать их заблудшие души к себе, в проклятую команду. И только истинный Командор может вновь упокоить восставший из глубин корабль и спасти неприкаянные души матросов, попавших в его зачарованные сети. Но, учти – вот же засада, да? – если корабль не признает смельчака, его также ждет неминуемое забвение на борту вечного скитальца, в заколдованной команде корабля-призрака... – Занятная история, – сказала Марика, стараясь скрыть неодолимое волнение, от которого вдруг жарко засаднили кончики пальцев на ее заледенелых руках. – И не говори, – хмыкнул el Demonio, будто очнувшись, но глаза его при этом вновь азартно блестели. – Рад, что оценила, красавица. Обожаю такие вот безобидные дурачества. Надо же чем-то себя занять в этом долгом однообразном существовании. Девушке показалось или собеседник ее действительно подавил сейчас тягостный вздох. – Только мне, пожалуй, все эти ваши сокровища неинтересны, сир. Вы обещали всего лишь вернуть мне отца. Делайте, что должно. – Ладно, – легко согласился таинственный «испанец», тут же становясь в меру сосредоточенным. – Итак, скажи мне, какой дар ты выбираешь, дéвица. – С вашего позволения, третий, маэстро, – она посмотрела на него твердо и полные обветренные губы ее решительно сжались. – Я хочу уметь призывать корабли. Надеюсь, это поможет мне вернуть отца, мессир. – Что ж, твой выбор сделан, Марика, – проговорил el Demonio, глядя на нее в упор, и девушка почувствовала, как волна чего-то сладостного мягко окутала тело, разгоняя кровь, побежала по жилам и стиснула горячим палевом сердце, когда пришелец осторожно ткнул ее пальцем в закаменевшее от волнения плечо. Потом el Demonio протянул дéвице на своей сухой узкой ладони внушительного размера кулон в форме цветка, искрившийся в последних лучах медленно багровеющего заката насыщенно голубым светом, с густыми переливами загадочных кровавых вкраплений.***
Генри поймал себя на том, что низкий размеренный голос Бака неизбежно заставляет проваливаться сознание в дремотное забытье, чего бы весьма и весьма не желалось, памятуя об адских угрозах боцмана. В очередной раз потеряв контроль над реальностью, лейтенант с ужасом встрепенулся – аж мурашки брызнули по шее – когда колокол отбил три склянки. Тейлор отчаянно растер онемевшие щеки ладонями. Потом с усилием проморгался и оглядел притихших матросов вокруг. Если кому-то из парней и хотелось вздремнуть, то виду они благоразумно не показывали. Курта и Мэла, ушедших в очередной обход, не было до сих пор. Остальные свободные от дел парни, передавая раскуренную трубку по кругу, завороженно слушали рассказ одноногого моряка, в следствие чего недоверчиво качали головами, цыкали языками, отпуская вдогонку короткие, но забористые реплики. Даже Райз, согнув голенастые ноги в коленях, оперся о них локтями и таращил изо всех сил свои осоловелые глазки на Бака. Поленья в жаровне уютно потрескивали, но – Генри чувствовал это – промозглый воздух вокруг значительно потеплел, а шерстяная куртка лейтенанта – и без того влажная – основательно напиталась густой сыростью. Тейлор, превозмогая неуместные сейчас потребности усталого тела, решительно подался вперед, протягивая ладони к тлеющей печи, и намеренно съехал на самый край ящика, стараясь соблюдать неудобную позу, чтобы окончательно не скомпрометировать себя, ко всему прочему, еще и позорным сном на вахте. При упоминании в рассказе таинственной драгоценности слушатели заметно оживились. – Что ж это такое за чертов амулет, а, Бак? – Вот просто так ей камешек и отдал мошенник? – Конечно, дурья ты башка, это же сам Повелитель бесов! Хитрющий, что моя теща! Девка-то, видать, в обмен свою душу продала, глупая. Так ведь, Бак? – Ну... душу, не душу, про то неведомо, ребятушки. Но ничего хорошего из этого знамо не вышло. Слушайте же дальше...***
Марика вдруг поняла, что не может оторвать взгляд от красновато-голубого завораживающего мерцания, которым в самой своей глубине переливалась эта дьявольская вещица. Вопросительно глянула она на el Demonio, и тот невыразимо приятственно улыбнулся ей в ответ. – Это октаграмм, дитя. Мощный оберег. К тому же вещь эта обладает чудесной силой. Если тебе когда-нибудь понадобится вызвать корабль, окропи сей амулет каплей свежей крови и скажи следующие слова: «Мою кровь забери, корабль отпусти, на берег возврати» и... хорошенько вообрази тот корабль, который ты хотела бы вернуть. – Хмм... но ведь ты говорил, что это может быть любой корабль. А если я этот корабль... никогда не видела? – Что ж, вопрос резонный. Но запомни, дéвица, у каждой вещи есть своя особенность. Ее собственный след в этом мире. Ты должна его почувствовать. Согласен, – el Demonio предупредительно поднял палец к ее губам, – это непросто. Нужно обладать особым даром. Думаю, Марика, он у тебя есть, иначе бы меня здесь не было. И к тому же сам амулет поможет тебе. Подскажет, что на самом деле важно. Доверься ему, девица. Марика почувствовала прохладную тяжесть в своей ладони и посмотрела вниз, на драгоценный цветок, сияющий беспокойными искрами. А когда подняла голову, то обнаружила, что стоит совсем одна на бескрайнем берегу. И только тихий, исчезающий шепот льется ей прямо в уши: – Смотри не ошибись, прелестная Марика... Слушай свое сердце. Я тебя предупредил!.. Ей стало страшно. Очень. Но ни секунды не сомневаясь, огляделась она вокруг, нашла острую раковину и порезала палец. А когда капля алой крови коснулась дьявольского кулона, голубой цвет вдруг заклубился, темнея – будто тягучая капля эта попала в светлую лазурную воду – и медленно насытился кроваво-красным, жарко пламенея в ее руке, словно раздутый ветром уголек. Зажмурила глаза Марика, приблизила кулон к дрожащим губам и прошептала, запинаясь от волнения, заветные слова. После попробовала она представить видавшую виды рыбацкую лодку своего отца, как велел ей диковинный чужеземец, исчезнувший в одночасье неведомо куда. Да только не шел ей в голову образ лодки родной, знакомой до крохотных мелочей, а ведь с самого малого детства она с отцом в ней на промысел ходила. А вместо этого виделся совсем другой корабль – небольшая двухмачтовая бригантина – будто потрепанный недавно штормом. «Да не то совсем!» – отмахнулась раздраженно Марика от такого навязчивого видения и снова попыталась сосредоточиться на отцовской лодке, но камень вдруг в ее руке накалился так нестерпимо, что в пору было отбросить его подальше. Вспомнились тут слова el Demonio о доверии к волшебному амулету, и девица пожала плечами, соглашаясь. Хотя сама не понимала еще, что сие означает. Потом уставилась наша рыбачка на море в ожидании, что вот-вот на горизонте появится желанное судно. Простояла, всматриваясь, на берегу до темноты, сжав отчаянно волшебный талисман, но так ничего и не дождалась. В тоскливом разочаровании присела девица под скалистый выступ, завернулась покрепче в свою одежу немудреную и сама не заметила, как задремала. А утром разбудил Марику рассветный луч, ярко пробившийся сквозь тяжелое марево северных облаков. Щурясь, открыла она сонные глаза, и сердце ее остро трепыхнулось, потому как совсем рядом с берегом стояло на рейде померещившееся ей давеча судно, а от него к берегу уже шла груженная людьми шлюпка. И видела дочь рыбака, ясно видела, как на носу шлюпки застыла, так же как и она сама – в великом нетерпении – родная, до боли знакомая фигура. И не было никого на свете счастливее нашей Марики теперь! Но счастлива она была ровно до того момента, пока, крепко прижав к себе отца, спрыгнувшего в воду прямо в ее объятья, не перевела девица взгляд на шлюпку, причалившую, наконец-то, к берегу. Все дело в том, что на носу пришвартовавшегося суденышка, прочно расставив длинные ноги – в то время, как матросы затягивали лодку на каменистый берег – возвышался рослый чернявый парень с длинным породистым носом, упрямым подбородком и смоляной гривой непокорных волос, которые вовсю трепал свежий морской бриз. А еще скалилось это чудо открыто и радостно во все свои тридцать два ярко белых зуба, наблюдая за долгожданной встречей отца и дочери. Потом чужеземец ловко спрыгнул с высокого борта, подошел к ним твердой развалкой бывалого моряка и поклонился, резко взмахнув перед собой зажатой в руке капитанской шляпой. Вперившись своим горячим острым взором в Марику, льнувшую крепко к груди отца, пришелец проговорил мягко, с рокочущим испанским акцентом: – Позвольте представиться, сеньорита. Капитан Доминико Гальяно к вашим услугам. И в этот момент, еще не осознавая до конца свою беду, почувствовала вдруг Марика сжавшимся в смутной тревоге сердцем: вероломный el Demonio неспроста потребовал у нее то, что дороже отца окажется. Или, вернее, КТО.