В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

***

Время с полудня до двенадцати ночи обычно разбивалось на две вахтенные смены по шесть часов, поэтому, после шести вечера Генри, отмантулив до одури на своей «любимой» помпе, ставшей ему практически суженной, вновь поднялся к Мюррею на квартердек. Лейтенант не был слишком уверен, имеет ли право находиться там, но вроде бы он оказался на юте по приглашению начальства, поэтому – рискнул. В это время года солнце садилось чуть позже восьмичасовых склянок, и теперь томно угасающий диск его ощутимо клонился к западу, благословенно унося с собой нестерпимый дневной зной с верхней палубы. Хотя Генри, просидевшему в холодном сыром трюме несколько часов, было за счастье немного погреться. Лейтенант растирал озябшие руки и невольно подставлял влажное лицо ласковым закатным лучам, когда, наконец, вблизи правого борта заметил того, кого искал. Штурман вольготно развалился в кресле, укрытый от солнца большой тенью нижнего паруса. Закинув длинные ноги в добротных сапогах на бочку перед собой, Мюррей держал в одной руке книгу, в другой – бокал с янтарным напитком, и всем своим видом походил на человека, который в данный момент вовсю наслаждается жизнью. – Добрый вечер, сэр, – Генри остановился прямо перед штурманом, готовый убраться восвояси, если вдруг ошибся в своих предположениях о том, что его присутствие здесь уместно. – О, Тейлор! – к облегчению англичанина радушно поздоровался Мюррей, поднимая глаза от книги, и даже привстал с места, прикоснувшись к шляпе. – Как вы, дружище? Смотрю, все помпу мучаете? – Луис сочувственно кивнул на его руки. – Устали, небось? – Нормально, – Генри смущенно спрятал подальше с глаз обвязанные грязными тряпицами ладони, стертые в кровь. – Зато там не жарко, – шмыгнул он потекшим от тепла носом, потом вовсе вытер его рукавом. – Ну-ну, – ухмыльнулся Мюррей и кивнул на небольшой стул рядом. – Садитесь вон, грейтесь. Вина хотите? Хочет ли он вина? Нормального? А не этой отвратительной бурды под названием грог? Смешной вопрос! Лейтенант почувствовал, как дыхание его сбилось от вожделения, а в горле разом пересохло. Но Мюррей, похоже, спросил чисто риторически, потому что, не дожидаясь ответа, уже наливал гостю в бокал, стоявший тут же на бочке, рядом с початой бутылкой. Неужели приготовленный лично для него, Тейлора? О!.. Уже позабытый им карамельно-ореховый запах винтажной мадеры вторгся в ноздри. Лет двадцать выдержки, не меньше. – Я… ммм… простите, но вынужден отказаться, сэр. – Да? Почему? Хорошее же вино. Мадера Мальвазия четвертого года… – Мюррей осторожно втянул в себя благоухающий воздух над своим бокалом и с наслаждением истинного гурмана прикрыл глаза. Почему?! Да потому что кишки его готовы были сожрать друг друга, и – Генри себя знал – при таком раскладе выпивка явно не пойдет ему на пользу. Захмелев с непривычки, да еще на голодный желудок, он может опять натворить черте че. Ему это надо? А до ужина еще два часа. Дьявол! Тейлор сглотнул. Ну разве только что чуть-чуть? Буквально пару глотков… Но лейтенант промолчал, опустив на всякий случай жадный взгляд в доски палубы. Мюррей внимательно посмотрел на англичанина и крикнул юнгу, перебиравшего поблизости снасти. – Эй, Бобби, сходи-ка на камбуз, мой друг, и принеси нам с мистером Тейлором чего-нибудь съестного. И лучше, чтобы это был хороший кусок мяса! Скажи Кенни, что я велел. Давай, живенько, приятель. – Благодарю вас, сэр, я не голоден! – Генри резко поднялся. Еще не хватало, чтобы его тут прикармливали из жалости! Луис хмыкнул недоверчиво и покачал головой: – Ох, оставьте эти условности, лейтенант, – потом отложил книжку и тоже встал. – Лучше ответьте-ка мне на вопрос, разве вы не покормили бы голодного человека? Ни за что не поверю. – Я сыт, сэр, – упрямо повторил Генри. – Ну, хорошо, сыт и сыт, пусть будет так. Но мы же едим не только, когда голодны, не правда ли? Я просто… предлагаю составить мне компанию. И делаю это чисто из корыстного желания насладиться вашим обществом, мистер Тейлор, ни больше. Признаться, я весьма проголодался, а ужин в капитанской столовой еще не скоро. Так что позвольте мне разделить с вами трапезу сейчас. Обещаю, это не войдет у меня в привычку. По крайне мере, я постараюсь. И Мюррей, подмигнув лейтенанту, дружески улыбнулся, потом, подойдя к близкому фальшборту, расслаблено облокотился о планширь, разглядывая океан. Тейлор проводил его испытывающим взглядом. В чем тут подвох? Конечно, он был. Право, Генри стал сейчас слишком недоверчивым, но, наверное, в виду всех обстоятельств, его трудно было в этом винить. Поразмыслив немного, Тейлор решил направится вслед за штурманом. – Разве… у офицеров принято общаться с матросами, сэр? – он попытался вывести Мюррея на чистую воду. – Ну… я не совсем офицер, а вы… не совсем матрос. Скажем так. Разве ваш брат не граф Дерби? – Ну, а если и так, что вам за дело до моего брата… сэр? Да, это было грубо, конечно, но ведь шестичасовая надсадная работа и голодная судорога в желудке не способствует излишней вежливости. Да и с братом ему хотелось иметь поменьше связей на данный момент. – Мне? Никакого. Но мне есть дело до вас, дружище. Вы мне кажетесь весьма достойным юношей. И только. С вами интересно, если уж совсем откровенно. – Вам? Со мной? Чем это?.. Сэр. – Чем? Вы не похожи на тех знатных ублюдков, которые прожигают свою жизнь на балах и в закрытых клубах типа «Десятая кружка», не интересуясь ничем, кроме собственной никчемной персоны. – Ну… балы я вполне себе люблю, – Генри с некоторое ностальгией вспомнил традиционный послеобеденный дижестив с приятелями в своем излюбленном клубе «Привет, Лори». – Не вижу в этом ничего зазорного. Вы сами-то там бывали, чтобы судить, сэр? Там весело и вообще… много всего. Музыка, танцы. Поговорить есть с кем, опять же. Красотки всякие... Сharmant! – О, да, красотки, куда же без них. Дело молодое. Вы, Генри не обижайтесь на меня. Я лишь хочу сказать, что в вас я чувствую этакую… страсть к познанию, интерес к новому. Я так это называю. И весьма уважаю. Весьма. Редко такое встретишь у людей вашего круга. – Чем это интересно мой круг вам не угодил? – Тейлор опять выпустил колючки, втайне коря себя за грубость. – Вы кого-то лично знаете, сэр? – Да, знаю… и предпочел бы не знать, наверное, – голос Луиса явственно засквозил прохладой. – Что ж, сударь, весьма польщен. Хотел бы, в свою очередь, поблагодарить вас за то, что тратите на меня свое драгоценное время, делитесь знаниями. Мне это действительно интересно! – Не благодарите, лейтенант. Согласитесь, здесь сложно потратить время на что-либо более достойное, чем передать молодому пытливому офицеру полезные знания. Они помолчали, глядя на спокойные воды, налившиеся тягучими свинцовыми отблесками в закатных лучах. Вроде бы ничего не предвещало опасности, но Генри снова стало тревожно, может, именно из-за этого величественного мирового спокойствия или из-за зыбкой, бесконечно переливающейся субстанции под шатким остовом. А может, от вынужденной праздности сейчас, которая обостряла его панические мысли на корабле. – Вы когда-нибудь попадали в шторм, мистер Мюррей? Луис внимательно посмотрел на Тейлора, потом, прихлебнув вина из своего кубка, ответил: – Конечно, лейтенант. И не раз. Какой же моряк туда не попадал? – И… как это? – Ну… я бы сказал: довольно неприятно. Поначалу так вообще кажется, что наступил конец света. Генри, не слишком довольный столь скудной информацией, бросил на собеседника досадливый взгляд. Заметив его разочарование, Луис извинительно пожал плечами. – Я – ученый, лейтенант, и поэтому могу доложить вам лишь точную информацию. Ну, – штурман неопределенно покрутил в воздухе пальцами, – более-менее. Например, по какой причине случаются шторма, или же в какое время года их следует ждать чаще всего. А еще я знаю пять различных классификаций штормов, если вам интересно. Но, в плане эпитетов, не мастер я изящные лясы точить, поэтому если вы хотите моих впечатлений, то окажетесь обмануты в своих надеждах: до поэта мне, мой друг, как до той луны. К величайшему сожалению. Мюррей при этих словах кивнул в сторону прозрачного полумесяца, который довольно неуместно сейчас, практически средь бела дня, плыл в светлом небе легким белым контуром. – Единственное, что могу рассказать вам про шторм, лейтенант, если вас это устроит: шумно, страшно, мокро, но очень впечатляет. Ну, даст Бог, сами увидите. Вернее, не дай Бог. Впрочем… – Луис бросил взгляд в сторону оставленного им кресла, на котором осталась лежать раскрытая книга, – кажется, у меня найдется подходящий способ удовлетворить ваше любопытство. О! Вот и мясо! М-м-м… Какой аромат, черт возьми, не правда ли! Благодарю вас, Бобби, ступайте. Идемте же, дорогой мистер Тейлор, прошу вас, садитесь. К чести Генри, несколько мгновений он все же колебался, остаться ли ему голодным, но гордым, или же отдать должное щедрому предложению Мюррея, тем самым превратившись в падшее, но зато сытое существо. Молодость и свирепый голод, растревоженный каторжной работой и невероятными запахами, задавили последние протесты брыкающейся спеси, и Тейлор благополучно сдался. Собеседники уселись вокруг бочки, обращенной юнгой в импровизированный стол тем, что тот уложил сверху широкую квадратную доску. Мюррей снял островерхую штурманскую шляпу и сунул ее под кресло, а Генри, тем временем, быстро стянул замызганный колпак, запихнув оный в карман матросской куртейки. Ветерок весело подхватил его волосы, вовсю требуша слипшиеся от грязи космы. Тейлор понимал с некоторой долей смущения, как затрапезно он выглядит сейчас для ужина в приличной компании, но все же философски пожал плечами. Плевать! В конце концов, не он тут настаивал. На большом деревянном блюде дымился хороший кусок мяса от Кенни – нормальный, свежий, источающий изумительный дух, видимо, только что срезанный с филейной части тушеного поросенка, заколотого как раз таки к офицерскому ужину. Рядом оказались аппетитно разложены овощи: распаренная брюква, квашеная капуста, свежие луковицы, тушеный сельдерей. Хлеб и сыр завершали соблазнительный натюрморт. Эта была роскошь, которую Генри не видел уже давно и, судя по всему, – подумал он сейчас – не увидит еще о-очень долго. Так что… – Вина? – с легкой улыбкой искусителя Мюррей снова поднял свой кубок. – Благодарю вас, – Генри едва хватило сил, чтобы чинно положить на свою тарелку отрезанный штурманом кусочек мяса, не... зарывшись в него зубами, не разрывая на части, не заглатывая целиком. Огромным усилием чудом уцелевшей воли, Тейлор заставил себя степенно орудовать приборами и делать ма-а-аленькие глотки из своего бокала. Живот его от этой благовоспитанной пытки громко, возмущенно заурчал. Но Мюррей благородно сделал чертов вид, что не заметил конфуза и, продолжая доброжелательно улыбаться, между делом подложил гостю на тарелку еще пару кусков.