Сквозь туман, Прочь от смятения души, спешим к другим мирам. Больше нет Любви, что многих держит на земле. Надежды нет Есть точка невозврата из мечты – Лететь на свет таинственной звезды. Плыть в серебре лунных морей, – Солнце нам вслед пошлёт свой ветер, – Плыть по волнам в тот океан, Что называется бессмертие... Ария, «Точка невозврата»
***
Плеть врубалась в лопатки с мощью боевой секиры, еще и еще... вышибая дыхание. Казалось, его просто крошат на куски. То, что он испытывал, даже нельзя было назвать болью. Все тело разрывали волны тупого тягучего жара, каждая частица выла от рези – пронзительной, тошнотворной. Но, оглушенный, он не мог вздохнуть, не мог закричать. Слишком... сокрушительно! Сбитый с ног, Тейлор скорчился на грязных досках нижнего дека, прикрывая голову – благо расправа продолжалось недолго. Кажется... Вдруг он осознал – все закончилось, и тут же вскочил в лихорадочном возбуждении, но голова закружилась, и лейтенант не удержался – снова упал, на пятую точку, едва успев выставить руки. В поле его зрения попало перекошенное, бледное лицо сестры, которая что-то говорила, протягивая к нему дрожащие пальцы. – Я в порядке! – непослушными губами выговорил Генри, резко отстраняясь от этих навязчивых прикосновений. – Все хорошо, Маргарет! Я в порядке... Потом только он различил хмурое лицо головореза, который злобно тыкал в его сторону массивной плетью: – Тебе ясно было сказано, тупая тварь! Не подходить! Воды не давать! Значит так. Еще раз подойдешь к той падали, ублюдок, получишь гораздо больше! Гораздо! Но уже на палубе, на решетке! Ты понял?! Тейлор не сразу осознал, что ему говорят и зачем: лейтенант не в состоянии был сейчас даже просто сориентироваться в пространстве. – Ты понял, молокосос?! – рявкнул верзила, делая к нему угрожающий шаг, потому как англичанин совсем не реагировал. – Он понял, офицер! Понял! – это вскрикнула Маргарет, храбро становясь у пирата на пути, в то время как Райз пытался, наоборот, оттащить женушку подальше. – Я прослежу за этим, не беспокойтесь! Да, подожди ты, Рик! – она извернулась нетерпеливо, вырывая свое плечо из судорожного захвата перепуганного мужа. – Давай, сучка! Присмотри за своими недоносками! Если не хочешь, чтобы их порезали на ленточки, как того вон ублюдка, – пират кивнул в угол, на истерзанное, смердящее кровью тело, из-за которого и произошел весь сыр-бор. – Хе! За этим дело не станет, поверь! Эх, жаль велели тебя не трогать, краля, этакий сочный кусочек зазря пропадает! С этими словами бугай грубо ухватил девушку за подбородок так, что она, брезгливо всхлипнув, отпрянула, потом дала-таки Райзу увести себя в угол. От греха подальше… Генри по инерции снова подскочил, готовый броситься на мерзавца, если тот посмеет домогаться Марго, и стоял теперь, пошатываясь. Странно, но лейтенант ничего не чувствовал сейчас, кроме катастрофического ошеломления. Резкость наводилась с трудом, звуки воспринимались гулко, как сквозь толщу воды. Кто-то что-то говорил, Тейлор слышал, но не осознавал смысла сказанного. В голове вертелась лишь одна одуряющая мысль: «Этого не может быть! Этого быть не может!..» А потом нахлынул страх, вернее, дикий ужас от того, что это НАВСЕГДА. Он, Тейлор, НИКТО теперь! И это его реальность прямо сейчас. А сестренка, благодаря именно его головотяпству, совершенно беззащитна: что бы он, Генри, ни надумал предпринять, определенно, будет только хуже. В лучшем случае, он может положить за нее жизнь. Но, Господь, Марго это, определенно, не спасет! Прямо сейчас, на этом долбаном пиратском корабле каждая тварь вправе сотворить с ними всё, что захочет! И это получается уже не то курьезное бесправие, как на «Бонанзе», когда можно биться и тебе воздадут, а подлинное, безнадежное и окончательное. По сути, здесь они – жалкие пленники, просто бессловесный груз, который нужно доставить куда-то в относительной сохранности. А цена сопротивления – им ясно дали это понять – смерть! Генри бросил быстрый взгляд в сторону их окровавленного соседа. Да уж... в лучшем случае быстрая и безболезненная. В прострации, шагнув на нетвердых ногах, лейтенант, вовсе не чувствуя боли, сполз покалеченной спиной по влажным колючим доскам борта и, подтянув колени, зарылся лицом в скрещенные перед собой руки. Хотелось одного: хоть немного прийти в себя, отрешиться, подумать... Матерь Божья! Этого ведь не могло с ними случиться?! Почему? Как? Что делать теперь? Эти вопросы кружились бесконечным хороводом в голове у Тейлора последние несколько дней, пока они сидели здесь, запертые на нижнем деке пиратского фрегата. И Генри так до сих пор и не смог найти на них ответа. Сестренка тут же подскочила обеспокоенной крачкой, присела рядом, пытаясь погладить, растормошить. Старалась насильно поднять его голову, чтобы заглянуть в лицо. Слишком назойливо! Генри лишь отмахнулся еще раз, дернул головой, сбрасывая заботливую руку, даже пришлось рыкнуть, чтобы отстала. Он чувствовал, как бесконтрольно вибрирует его тело и не может остановиться. А потом, наконец, его накрыла боль – жгучая, изматывающая, саднящая на все лады – от которой хотелось тяжко завыть во все горло, но он лишь сглатывал и сглатывал совершенно неуместные сейчас слезы, упрямо не давая им пролиться… Он ведь вам не слабак!***
Генри не раз убеждался, что судьба – чертовски капризная штука. Но кто бы поспорил! Едва взберёшься этаким фасонистым кораблём на гребень волны – тут же жалкой никчемной щепой безудержно катишься вниз, аж кишки застревают в горле. Этот непреложное правило лейтенант частенько испытывал на собственной шкуре. Но теперь, кажется, он не смог бы вспомнить, когда его швыряло подобным образом. Даже если бы постарался… Ранним утром, почти неделю спустя, как они отбились от треклятого брига, фрегат внушительных размеров, под названием «Flying Dragon», с тридцатью четырьмя пушками на борту, командой порядка двухсот человек и черным полотнищем на мачте, трепетавшем на ветру прямо под английским флагом, вышел к ним наперерез с юго-запада. И как бы быстроходная «Бонанза», в спешке подняв все паруса, не пыталась улизнуть, уже к обеду она оказалась в зоне обстрела каперских пушек. Шансов не было никаких, и Тейлор, как офицер регулярных войск, отчасти понимал Ван Денберга, который в результате неудачной попытки скрыться, все же приказал спустить паруса и сдаться на милость победителя. То есть, почти не колеблясь, выразил готовность отдать затребованный пиратами выкуп за сохранность своих людей и судна. Да, лейтенант прекрасно понял бы действия шкипера, если бы этим самым выкупом не был он сам, лорд Генри Тейлор, и его кровная сестра – леди Маргарет. «Герр Тейлор, фрау Маргарет. Прошу меня простийт, но их слишком много. Как капитан, из двух зол я вынужден выбирайт меньшее. Я ошень ошень сожалейт!» Сожалеет он! Вот беда! А как же тогда должен сожалеть Генри, который, как основной компонент этого самого выкупа, был ввергнут в полный раздрай, похожий на тот, когда, падая с яблони в результате наблюдения за кузинами, он пытался схватиться за воздух руками и не мог найти совершенно никакой опоры? Пробудившееся из глубины прошлого топкое ощущение предательства снова напрочь сковало все члены Тейлора. – Я же могу собрать свои вещи, джентльмены? – будто издалека услышал лейтенант ровный, чуть подрагивающий голосок сестры. – Не думаю, что вы будете у нас на борту в чем-либо нуждаться, миледи!.. – ответ пирата прозвучал весьма учтиво, но двусмысленность этой фразы заставила Генри окончательно оцепенеть. Пока вооруженная до зубов «делегация» головорезов уводила их к забортному трапу «Бонанзы», чтобы погрузить пленников на свою шлюпку, Тейлор растеряно скользил взглядом по сторонам, все отчетливей сознавая, что помощи ждать неоткуда. Звуки почти исчезли. Все вокруг казалось каким-то нереальным, застывшим в безвремении: неестественно прямая спина Маргарет, которая, словно сама королева Великобритании, шествовала гордо сквозь строй хмурых матросов «Бонанзы», сконфуженные лица парней, резко проступившие желваки над сжатой челюстью Линча... Поймав неотступный взгляд квартирмейстера, Тейлор шепнул ему одними губами: «Сабля, Рон…», и тот кивнул незаметно. Ссутуленная фигура шкипера Ван Денберга, излишне внимательно изучающего что-то важное на корпусе своей подзорной трубы... бледный, как бумага Райз, который зачем-то увязался вместе с ними. Ах да, он ведь гребаный муж!.. И… расползающееся в оглушительной тишине кровавое пятно на белой рубашке, под стекленеющим взглядом Луиса Мюррея, когда один из пиратов без особых раздумий пальнул штурману прямо в сердце. Всего лишь за то, что тот осмелился сделать пару быстрых шагов в сторону уводимого пиратами Тейлора, протягивая томик в потертом золотистом переплете: «Дружище! Возьмите на памя!..» Генри до сих пор чувствовал, что не может нормально вздохнуть от этого воспоминания, разворотившего корявым колом все его внутренности до самого основания. Гребаный Создатель, это ведь всё из-за него, Тейлора! Из-за его великого невезения!.. И долбаного головотяпства! В шоке от этой потери, Генри почти не помнил, как поднялся на палубу пиратского фрегата и предстал перед каким-то дородным человеком в небрежном пестром одеянии, с острым, леденящим душу взглядом, насквозь прожигающим кровоточащее сердце Тейлора. Генри на всякий случай встал так, чтобы заслонить собой Маргарет, оттесняя ее ближе к Райзу. – Какого черта, сударь! – лейтенант отчаянно пытался взять себя в руки, ведь ценой его самообладания была жизнь сестры. – Кто вы и что вам от нас нужно?! Капитан, окруженный своими вооруженными до зубов подельниками, осклабился снисходительно и, слегка притронувшись к полям своей шляпы, едва заметно поклонился: – Собственно, мне лично – ничего, мистер Тейлор, но я – капер и вынужден выполнить настоятельную просьбу некоего влиятельного лица, о котором вам знать необязательно. А что касается того, кто я таков, то это знание вам и вовсе без надобности. Меньше знаешь – целей будешь, так ведь, милорд? – и хозяин пиратского фрегата вдруг неожиданно подмигнул. На фоне всего происходящего выглядело это довольно зловещее. – Но, если вы капер на службе Его Величества, капитан Никто, – Генри изо всех сил пытался демонстрировать уверенность, – то вы, верно, в курсе, что сейчас совершаете преступление против Короны, так нагло похищая ее подданных, которые, как вы догадываетесь, не менее влиятельны. По крайне мере, смею вас заверить, наш с леди Маргарет брат – действующий пэр Объединенного Королевства, десятый граф Дерби. Генри с удовлетворением заметил, как на бородатом, загоревшем до черноты лице капитана пробежало мимолетное сомнение, но проклятый головорез быстро взял себя в руки. – Представьте, я знаю, кто ваш брат, лейтенант. Но… мне приходится выбирать из двух зол меньшее. Чего?! Дьявол! Он уже слышал это сегодня! Чертовы, чертовы ублюдки! А Ван Денберг, вообще – мерзкий предатель! – Не факт! – Генри не привык сдаваться, хотя в горле его образовался душный комок. – Я бы на вашем месте не был столь уверен, сударь, что пленить нас меньшее из зол! Вы пожалеете! Наш брат перевернет весь гребаный Новый Свет, чтобы нас найти. И кара виновному наверняка будет ужасной! Вот в этом Генри не был уверен ни на фартинг, представив себе надменно поджатые губы чертова братца, а так же его белесые рыбьи глаза, закатившиеся в праведном негодовании: «Вот скажите, опять этот выродок натворил всяких тупых тупостей, а я должен расхлёбывать!..» Но что еще можно было сказать в их положении? Только прикрыться беспомощно собственным именем и связями. – Поверьте, есть места, милорд, где ваш знатный братец вряд ли станет вас искать. А если и станет, то не найдет! Сказал, как отрезал. И глаза дьявольского капитана хищно сверкнули на его порочном лице. – Вы сами знаете, сударь мой, наша жизнь полна нелепых случайностей, и кто узнает, что вдруг случилось с парой несчастных родственников графа, которых мы изо всех сил пытались доставить обратно в Англию. Сгинули в разбушевавшейся пучине, во время шторма? – Так вам велели доставить нас в Англию? – в душе Тейлора забрезжила призрачная надежда. – Скажем так, мистер Тейлор, миледи, – пират удостоил жавшуюся к Райзу Маргарет легкого кивка головой, – пока вы – гости на «Летающем драконе». До особого распоряжения. – И кто и когда выдаст эти особые распоряжения, сэр? – стараясь выглядеть требовательным, Генри сжал кулаки. – Много будешь знать, скоро состаришься, паренек, – вдруг усмехнулся головорез, на мгновение показав желтые от табака зубы. – Но могу вам точно сказать, ребята: это буду не я! Попытки Генри начать торговаться, предлагая выкуп, тоже ни к чему не привели. Пират лишь похохатывал: – Не думаю, что у вас найдется столько денег, мистер Тейлор! Но… спасибо, что предложили. – Я дам вам в разы больше, чем обещал гребаный герцог! Скажите сколько! Дайте мне написать брату! Отпустите хотя бы сестру, сэр! Прошу вас! Они ни в чем не виновата! Она – женщина! Вы же не воюете с женщинами, сэр?! Да есть ли у вас хоть капля чести, грязный вы пират! Генри тут же пожалел об этих своих словах, как только они вылетели ненароком, заметив, как глаза капитана едко сощурились в ответ. – Какой еще герцог? Не знаю я никакого герцога! А это что еще за ублюдок? Ваш слуга? – пират вперил свой тяжелый взгляд в Райза. – Не помню, чтобы нам говорили про третьего что-нибудь! – Это мой друг, сэр. Он пошел нас поддержать. Он тоже дворянин весьма… знатного происхождения. Виконт… – Виконт?! Поддержать, значит? Надо же, как благородно! – капитан небрежно кивнул кому-то из обступившей пленников разношерстной команды, с интересом созерцавшей занятный спектакль. – Швырните-ка этого щенка за борт, Гунн. Нéчего на нашем грязном корабле делать энтаким святым пупсам! Так и быть, в знак особого милосердия можете для начала перерезать мистеру виконту глотку в награду за его беспримерное благородство, – капер презрительно фыркнул, нарочито коверкая последнее слово. – Чтобы долго не мучался, плавая в открытом океане! Мы тоже умеем быть благородными, да ведь, ребята?! В рядах пиратов послышался одобрительный рокот, несколько рук жадно потянулись в сторону Райза. Генри, все еще переживая жуткий, нелепый конец Мюррея, ошалело смотрел на позеленевшего в конец Ричарда, на самом деле, боясь глянуть в сторону Маргарет, которая в невероятном волнении беззвучно разевала рот. – Нет! – вырвалось у Тейлора беспомощно. По сути, Генри молился только об одном, чтобы сестренку, по ее обыкновению, сейчас не прорвало. – Почему «нет», лейтенант? – голос капера так и сочился желчью. – Съестное на корабле по счету. Зачем нам лишний рот? Разве что… – Мы можем отработать, капитан! Мы умеем управляться со снастями! На «Бонанзе»… – Что ж… про «отработать» – мысль хорошая! Лишний рот может стать вовсе не лишним, если он как следует потрудится. Верно, ребята? Пожалуй, оставлю этого ушлепка в качестве… шлюшки для моих ребят. А то снасти моих бравых парней весьма застоялись без хорошего упражнения. А? Что скажете, негодяи? Пусть милорд заслужит свой кусок, раз такой благородный! – ответом головорезу был вдохновенный вопль команды. – Хм-м… весьма и весьма жаль, что вас, мистер Тейлор и вашу сестру пока не велено трогать. Но это пока. Впрочем, никто не помешает нам вдруг позабыть обязательства. Ну и что же вы тут такой удивленный стоите, сударь? – капитан ехидно скривился. – Мы же грязные пираты! Так что советую вести себя благоразумно. И тут произошло то, чего так боялся Генри. Маргарет прорвало. Вспыхнув до самых нежных кончиков своих ушей, она подскочила вплотную к капитану и, ухватив оппонента одной рукой за замызганные грудки, второй, сжав кулачок, принялась интенсивно размахивать им прямо перед длинным носом хозяина фрегата. При этом высокородная леди верещала как резанная, злобно сверкая глазками, и ругалась, как последний сапожник. Смысл ее яростной тирады заключался в обещании вырвать проклятому пирату его грязный член и тут же отдать никчемный отросток на корм треклятым свиньям, а еще лучше – забить поганый конец прямо в гнусную вонючую глотку лихоимца до самых печенок, если с головы ее драгоценнейшего мужа упадет хоть единый волосок! «Ты у меня, мерзкий ублюдок, подавишься на всю жизнь! – подпрыгивала в азарте Марго, пытаясь дотянуться до ошалевших пиратских глаз. – Я тебе все твои лживые глазки выцарапаю, гадкий душегубец! Я тебе всю твою куцую бороденку повыщипываю! Только посмей у меня прикоснуться!..» «Христос! И откуда она столько ругательств знает? – ошеломленно подумалось Тейлору. – Хотя… ей-то как раз было у кого поучиться...» Пираты замерли. Капитан, явно не ожидавший подобной выходки от изысканной хрупкой фиалки, побагровел в свою очередь и, пытаясь отодрать рассвирепевшую фурию от своей одежды, другой лапищей схватился за пистолет, заткнутый за пояс. – Маргарет! Нет! Тихо, сестренка! Тихо! – Генри, холодея от ужаса, принялся оттаскивать вопящую девушку от взбешенного капера, который явно был в шаге от того, чтобы пристрелить чокнутую девицу. – Капитан! Она не в себе! Она сама не понимает, что творит! Прошу вас! Лейтенант выставил вперед руку, пытаясь предотвратить роковой выстрел из пистолета, дуло которого уже было нацелено девушке в голову, потом сунул все еще истерившую сестру в руки Райза и прикрыл их собой, заворожено глядя в смертоносный зрачок, подрагивающего в футе от его взмокшего лба. – Уймите свою чертову бабу, милорды, или я за себя не ручаюсь! – целясь Генри между глаз, рычал слегка потрепанный капитан, сомкнув изъеденные табаком зубы в жуткий оскал. – Она не будет! Не будет!.. – Генри, обливаясь едким пóтом, примирительно расставил в стороны открытые ладони. – Маргарет! Прекрати! – рявкнул он с чувством, особо даже не надеясь на успех, но, как ни странно, сестренка за его спиной в кои-то веки послушалась и стихла. Может ее так впечатлил нацеленный в голову Тейлора ствол? Наступила гробовая тишина, прерываемая лишь привычным плеском волн и скрипом рангоута. Чужого рангоута… Пистолет по-прежнему смотрел Тейлору в лоб, а в довесок – поверх дула – его сверлил яростный взгляд пирата. Лейтенант явственно видел, что капитан нервно мусолит спусковой крючок, будто размышляя, как ему поступить. После нескольких секунд такой молчаливой дуэли, показавшейся Тейлору вечностью, капер, наконец, задрал руку с пистолетом вверх и вдруг, будто наслаждаясь ситуацией, заливисто расхохотался. Впрочем, смех его звучал весьма недобро. Остальная команда, кажется, только этого и ждала – дружно подхватилась гоготать на все лады. Генри стоял ни жив ни мертв, ощущая нехорошие спазмы в животе. – Что? Не хотите ли еще раз повторить мистер Тейлор, что я грязный пират? Нет? То-то же. Я – капер! И уж поверьте, понятие чести мне не чуждо. А кто в этом усомнится, пусть пеняет на себя! Он поворотился, отыскивая кого-то своими жгучими глазами. – Эй, Билли, что там за стрельба была на флейте? – Так это, кэп… Дернулся там один на нас, пришлось пристрелить! У Генри от ужаса невозврата вмиг ослабли колени, его затошнило, и горло перехватил отчетливый спазм, готовый прорваться наружу горьким воем. Целая Вселенная под именем «Луис Мюррей» исчезла, растворилась в небытие. Навеки! Никто больше не посмотрит на него, Тейлора, так по-дружески, с доброй смешинкой во взгляде, как это умел делать только Мюррей! Никто не расскажет про тайны навигации, не объяснит все терпеливо и подробно, искренне восхищаясь его, Генри, успехами! Никто не затеет захватывающе интересных обсуждений про все на свете. Казалось, не было той области, где Луис был несведущ: ему все было интересно! И вдруг вся эта насыщенная яркая жизнь ученого, философа, солдата в единый миг сгинула по вине никчемного отребья с одной тупой извилиной в голове, которое просто выстрелило не раздумывая! Господь, где же Ты был в этот миг?! – Пристрелить! За что? Что он вам сделал? Он хотел мне книгу передать!.. Просто долбаную книгу!.. – Генри почувствовал, что сейчас сорвется не хуже сестрички, и умолк, судорожно глотая ртом воздух в попытке дышать. – Ах, дернулся, Билли… Ну да, ну да… разумеется… – капитан, казалось, не обращал внимания на стенания Тейлора. – А ты, конечно, в курсе, дружище, что я дал слово?! Дал свое гребаное капитанское слово, что никто не пострадает из команды флейта, если они беспрекословно выдадут мне эту сладкую парочку... – капитан кивнул в сторону Генри с сестрой, и голос его становился все мягче, все вкрадчивее, будто он разговаривал с неразумным ребенком, но в то же время этот зловещий тон каким-то образом походил на медленные движения удава, обволакивающего смертельными кольцами свою жертву. – Как же нам теперь быть, Билли, а? Выходит, ты сделал так, что я нарушил свое слово? Да, я понимаю, ты, наверное, просто не подумал. Так ведь, брат? Но вот незадача! Что теперь люди скажут о капитане Таккере? М? Думаю, как раз то, что он беспринципный выродок и грязный пират. Беда!... Билли, натужно краснея, пытался что-то там бормотать в свое оправдание. Но капитан вряд ли придавал значение его словам. – Ну, что ж, не страшно, наплевать, подумаешь, старина! – Таккер безразлично махнул рукой, плечи его расслабились, взгляд будто подобрел. – Конечно, эти в доску благородные парни, – снова легкий кивок в сторону лейтенанта, который сейчас, если честно, плохо осознавал происходящее, с головой погрузившись в свои мучительные переживания о Мюррее, – имеют полное право думать про меня таким вот нелестным образом! Я их вовсе не осуждаю. Не могу осуждать... Я ведь и вправду долбаный выродок и грязный пират! Все это знают! Видимо, местные матросы действительно были в курсе крутых нравов своего капитана, потому вокруг растерянного Билли мигом образовалась пустота: все члены команды отхлынули от него, как от чумного. А тот, все еще не желая верить в неизбежное, отчаянно замахал руками, пытаясь предотвратить... Грохнул выстрел. И пират звездой свалился на палубу, дергаясь в агонии и тараща прозрачные голубые глаза, в которых так навсегда и застыл безмерный испуг. Маргарет вскрикнула. Будто мало у сестренки было потрясений на сегодня! Капитан «Дракона» медленно приблизился к поверженному Билли, вытащил из-за своего пояса другой пистолет и снова выстрелил почти в упор в бьющееся, хрипящее тело, нажав на курок с таким азартом, будто сбрасывал всю злость, накопившуюся после стычки со строптивыми пленниками. Казалось, капер сейчас жалел, что у него было только два ствола, поскольку он вдруг склонился, выдернул еще пару из-за пояса распластанного подчиненного и вновь с видимым наслаждением нажал на оба их курка одновременно. Один пистолет не сработал… Тот самый, из которого сегодня был убит… штурман «Бонанзы» Луис Мюррей.