В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

– Твоих рук дело, англичанин? – раздался тихий голос у самого уха. Генри передернуло с головы до пят. Дьявол! Какого черта эдак подкрадываться! И так все внутри натянуто до предела. Чуть тронь – зазвенит. На поверку, это оказался всего лишь любопытствующий Свен, который, благодаря суматохе, переместился незаметно и встал за спиной. А еще лейтенанту тут же захотелось возмутиться в ответ на очередные нелепые обвинения, но он передумал. Излишне активные отрицания будут выглядеть подозрительно. Наверное... – Что именно? – не поворачивая головы, также невзрачно буркнул Тейлор, пытаясь срочно вернуть самообладание, пошатнувшееся от испуга. – Это ты ведь козлу сдохнуть пожелал? Амулет твой... он и вправду работает? Проклятья и все такое... – А то как же... Особенно, если всякие умники пристают с идиотскими вопросами! – Нет, я серьезно!.. – Да хорошо бы, если б работал, – едко ответствовал Тейлор. – Может, я еще что кому пожелал в таком разе. Например, некоторым уродским гавнюкам давно пора уже шеи себе посворачивать к чертям! – Хэх... что верно, то верно. Здорово бы было! Где б такому научиться?! Дунул, плюнул и все дела!.. – Да уж... – Генри представил, как валятся штабелями все его недруги от одной только шальной мысли, и мечтательно хмыкнул. – Можно было бы жить без забот, скажишь? – Угу... – подтвердил Свен, видимо, представив, в свою очередь, живописные картины. – Это ж надо, эк его перекосило, поганца. Да и поделом, вообще-то! Давно пора было его зарыть, да пачкаться не хотелось. – Ага. Тварь редкостная. – Интересно, что ж такого с ним случилось-то? Генри как можно безразличнее пожал плечами, ощущая, что почва под ногами становиться слишком зыбкой. Он и сам озадачился сейчас мыслью, имело ли тут место колдовство, или, все же, это совпадение, а смерть ублюдка произошла от естественных причин. На самом деле, во что-то магическое поверить было легко, уж очень все странно и ловко сложилось. Да и то свечение в хижине Бабалаво Генри видел собственными глазами. Видел же? Впрочем, его здравый смысл сдаваться почему-то не торопился. Должно же быть разумное объяснение! Хотя... на первый взгляд, вполне удобно приписать все действию амулета. Но тогда выходит он, Тейлор, причастен все же? Как бы к этой умной мысли не пришло его рабовладельческое начальство. Тейлору отчаянно не хотелось в очередной раз становиться мальчиком для битья. – Кажется... припоминаю... – продолжал рассуждать Свен, – как-то раз видел такое в Каролине. Одного парня из нашего гарнизона змея укусила. Помер бедняга в страшных муках – не прошло и часа. Прямо у нас на глазах. Оттого, что не смог вздохнуть... Жуткое зрелище! Корежило всего, когда он пытался, – Свен открыл рот и вылупил глаза, демонстрируя, как несчастный, покусанный змеей, пытается сделать вздох, – аж посинел весь, бедолага. Глазенки точно так же повылазили. Слезы, сопли, пена изо рта... Ужос! – Так думаешь змея? – с надеждой вопросил Генри, поскорее прерывая жуткие описания чужих мучений. – Ну, если это не ты, англичанин, тогда – больше некому! Тростник же на болоте растет, этих дьявольских гадин там полно. Хотя... еще вариант – души, им загубленные, прибрали мерзавца? Но вариант со змеей мне как-то больше нравится. – Ага. Мне тоже. Надеюсь, ты прав, Свен – один чертов змей сожрал другого... Хотя... – Генри вообще-то плохо разбирался в тонкостях спиритуализма, но постарался изобразить из себя эксперта, – одно другому не противоречит. Души же сами по себе убить не способны. Наверняка они этого гада ползучего и подослали. – Бр-р-р... Впрочем, туда ему и дорога, никто эту гнусную харю жалеть не будет. Ну и видок у него, если честно... Такое и в страшном сне не привидится... – Угу. Хотя я вот сейчас от любого бы сна не отказался, пусть даже страшного. Дьявол, когда нас отпустят уже?! Стой тут всю ночь из-за этого гавнюка. Сил нет, как спать охота. Генри, и правда, уже практически не чувствовал тела. Но про рабов, похоже, позабыли вовсе. Хозяин, позлопыхав от души, приказал одному из слуг ехать в город за ко́ронером[1], и, заодно, сообщить капитану гарнизона, чтобы в Джордж Тауне прекратили поиски беглого, поскольку он, хвала Иисусу, нашелся. А так же, в помощь следствию, велел привезти в усадьбу врача. – Черти бы побрали этих долбаных каторжан с ихними контрактами[2]! – сэр Уолтер раздраженно выговаривал это Тито, будто тот был виноват во всем случившемся. – Еще дознание проводить, отчет в департамент составлять... Дьявол! Был бы нигер, закопали бы просто и все. Или вон собакам скормили. Все прок! Сколько раз зарекался: не связываться с этой белой швалью! Проблемы от них одни. Проклятье! Опять вот купился на дешевизну... Эхе-хе... скупой платит дважды. – Не волнуйтесь, сэр, – главный драйвер, похоже, не рисковал спорить с работодателем. – Дознание проведем, отчет по форме составим. Идите, отдыхайте, мистер Пейн. – Дьявол! Да не уснуть мне теперь! Так перед глазами и стоит эта рожа, – Пейн кивнул на труп, который был уже прикрыт какой-то тряпицей, и передернулся. – Дерьмо! Аж мороз по загривку, как вспомню! Определенно, надо выпить для нервов! Эй, Том! Срочно неси мне хересу, болван! Домашний слуга, одетый по всей форме в ливрею, со всех ног кинулся исполнять приказание, а сам Пейн, хмуро зыркнув в сторону трупа, прошествовал в дом за ним следом, оставив на Тито дальнейшие разбирательства с коронером. Прошло уже не менее часа, а рабов со двора так никто распускать и не собирался, совершенно не придавая значения тому, что какие-то там невольники простаивают без сна и отдыха уже почитай пятый час подряд. Это не считая того, что люди накануне отпахали целый день на плантациях. Определенно, с восходом солнца, которое уже показалось, – Генри тоскливо посмотрел на светлеющее небо – их снова ждет каторжный труд до самого позднего вечера. Так что лейтенант мог поздравить себя еще с одной бессонной ночью и бесконечным, мучительным днем. Надо будет сказать Зафару, что дальше он, Тейлор, как-нибудь сам... С таким незадачливым напарником его африканский друг просто обречен на адскую пахоту сверх нормы. Сколько же можно сидеть на чужой шее? Впрочем, – Генри глянул по сторонам – многие рабы, невзирая на опасность наказания, как только на них перестали обращать внимание, повалились там, где стояли. Некоторые, правда, для начала сели на корточки, осторожно поглядывая в сторону все еще снующих вокруг драйверов, но некоторые, посмелее, сразу заснули, свернувшись прямо на земле. Тейлор прикинул шансы, – если и побьют, так хоть выспишься – и решил последовать их примеру... Побить не побили, но через некоторое время распинали и тычками потащили на допрос к коронеру, который уже прибыл и расположился в тени, под раскидистым вязом. Стол, за которым устроились следователь и писарь, охраняла с двух сторон пара солдат под ружьем. Рядом на стуле развалился ногу на ногу утомленный вконец Тито, водрузив на колени свой неизменный кнут. Красные белки и набрякшие темные мешки под глазами красноречиво говорили о том, что главный драйвер уже, как минимум, сутки не спал. Его сумрачный взгляд не обещал Тейлору ничего хорошего. – В каких отношениях ты состоял с погибшим? – записав имя допрашиваемого, вопросил сухонький костлявый человек неопределенного возраста, наглухо застегнутый в мышиного цвета сюртук. Генри осторожно пожал плечами, приходя в себя после очередного, внезапно прерванного сна. – Ты идиот? – коронера явно раздражала вся эта ситуация – его тоже наверняка разбудили ни свет ни заря. Тито хмыкнул с усталым недовольством: – Отвечай, мистеру Нильфу, Уэсс. Живо. – Я его едва знал, сэр, – Тейлор, насколько мог, старался все же обдумывать ответы, хоть в голове зияла вялая пустота. – Рабы говорят, что вчера ночью вы с убитым устроили драку. Какова причина? – Я с ним не дрался, сэр. Ночью я обычно сплю. Это он на меня напал. Разве рабы вам этого не сказали? Эх, черт, не сдержался! Борзый язык его в могилу сведет, однако В бесцветных глазах чиновника мелькнуло что-то, похожее на удивление, сменившееся негодованием. Определенно, он не привык к дерзким речам со стороны кого бы то ни было, а уж тем более рабов. – Ты на допросе, мерзавец. И вопросы здесь задаю я! Уразумел? Коронер бросил сердитый взгляд на стоявшего рядом с Тейлором надсмотрщика-конвоира. Тот с радостью отвесил взбрыкнувшему наглецу звонкую затрещину. – Да, сударь. Простите, – Генри поспешил взять под контроль тот немногое, что у него осталось сейчас от здравого смысла. – Отвечай! После драки ты его подкараулил и убил в отместку? Генри захолонуло: это было сказано, как само собой разумеющееся утверждение. Англичанин вдруг понял, что никто не станет разбираться, если захотят свалить на него всех собак. Он беспомощно посмотрел на ухмыльнувшегося злорадно главного драйвера. – Я вчера весь день работал, сэр. Это было слишком далеко от Брайта. На горе, – стараясь сохранять самообладание, пояснил Тейлор, – а он обычно рубит... рубил тростник в низине. И вообще, я не в курсе, в каком точно месте находился этот человек... сэр. Не думаю, чтобы я мог быстро его разыскать где бы то ни было. Коронер закатил свои блеклые глаза, будто Генри сморозил несусветную глупость. – Ой, Господь! Тоже мне нашел оправдание! Наверняка, ты извернулся как-то. Выбрал время и место. Все вы каторжане хитрожопые преступники. Только отвернись, чего-нибудь да натворите! Тейлору вдруг пришло в голову, что вот сейчас как раз его шанс сказать представителю властей, что он НЕ КАТОРЖАНИН! Что похищен незаконно! И на него даже нет никакого контракта. Точно! Это же чиновник Короны! Он официально имеет возможность проверить! Даже если не хочет связываться с разбирательствами, то пусть хотя бы передаст весточку в Лондон, семье. Или командованию, в его бывший полк. Родные, друзья наверняка сделают все, чтобы помочь. Ведь есть же справедливость на свете! Казалось бы так просто!.. Всего пара слов отделяет его от реального спасения! Генри уже открыл было рот, но... вдруг остановился, вспомнив свой предыдущий плачевный опыт по поиску этой самой справедливости. На самом деле, он уже не раз, наивный, пытался доказывать своим тюремщикам, что попал в рабство случайно, но в результате получал за это только очередные побои. И это его еще принимали за дебошира-идиота, потому что свое родовое имя и титул Тейлор, следуя незнамо какому чутью, называть не торопился. Тем более вот так, публично. Даже если ему сейчас поверят, не факт, что это поможет. Мало того, что раскрытие инкогнито страшным пятном ляжет на род Дерби, но еще и самого Тейлора сделает совершенно уязвимым. Ведь кто тогда в этой глуши помешает избавиться от опасного свидетеля быстро и незаметно, чтобы скрыть следы вопиющего преступления. Генри окинул взглядом напряженную фигуру с пустыми рыбьими глазами. Вряд ли этот человек похож на того, кто возьмет его под защиту и побежит ратовать за спасение непонятного каторжанина. А вдруг он есть, этот контракт? Вдруг его подделали? Долго ли, умеючи... В результате получится слово изгоя-раба против слова уважаемого аристократа сэра Уолтера Пейна. Вот интересно, кому поверят? А потом он, Тейлор, останется один в логове волчьей стаи... с нулевыми шансами на выживание. Здравый смысл уперся всеми четырьмя. Ох, да ладно! Неужели жизнь его таки чему-то да научила?! Лейтенант еще раз посмотрел на чиновника и... закрыл рот. Хрен с ним, пусть делают, что хотят. Все равно ведь сделают. А он хотя бы не унизит себя жалкими мольбами и бесполезным протестами. – Этот мозгляк говорит сейчас правду, мистер Нильф, – Генри с великим изумлением услышал, как Тито, чуть склонившись к коронеру, говорит вполголоса. – Я сам надзираю те делянки, где он работает, и могу подтвердить, что парень все время был на глазах. Никуда не отлучался. А когда вернулся в усадьбу, убитого здесь еще не было. Отметки в журнале по движению инвентаря могут подтвердить. Все документы у писаря, – Тито кивнул на безразличного ко всему служаку рядом. – Так чего вы мне тут мозги пудрите, уважаемый! Давайте следующего! Впрочем ладно... прервемся пока. Лучше уж дождаться заключения доктора, – следователь бросил взгляд в сторону ближайшего сарая, где, по-видимому, и проводился осмотр тела. – Хотя бы узнаем время кончины. И вдруг смерть, все же, наступила от естественных причин. Хотя... свят-свят... с таким-то лицом! Будто все демоны ада на него набросились! После знака коронера Генри оттащили в сторону, к кучке рабов, уже, видимо, прошедших допрос, и поставили на колени. Лейтенант удивился, на самом деле, что вопрос про амулет у дознавателя не возник, хвала Иисусу! И в то же время Тейлор выдохнул с облегчением. Как объяснить этакую очевидную взаимосвязь между амулетом и смертью ублюдка, он не представлял. Вряд ли поверят в сомнительное совпадение. Генри знал, в английском уголовном праве все еще существовал Закон о колдовстве, по которому его – а так же и Па Конте, разумеется – вполне могли бы сжечь за один лишь малейший намек. Было бы желание. Ирония судьбы. В Лондоне он иногда читал в газетах о дебатах в Парламенте, посвященных отмене бездействующего средневекового закона, но всегда посмеивался, справедливо рассуждая, что это всего лишь глупый рудимент, который существует лишь потому, что английская система правосудия слишком консервативна. И никогда не думал, насколько это коснется его самого. Сейчас Тейлор стоял ни жив ни мертв, мрачно размышляя о том, что вдруг это просто отсрочка и подозрение все же возникнет? А с ним и появятся новые вопросы, ответов на которые у Генри не было. Тито, в результате, куда-то ушел, а коронеру прямо под вяз принесли легкие закуски и выпивку в графине, пока тот, вместе с писарем, что-то сосредоточенно заполнял в бумагах. Наконец, из сарая вышел доктор в забрызганном кровью фартуке, вытирая тряпицей окровавленные руки. Вымыл их тщательно в стороне, где чернокожий слуга полил ему из кувшина. Потом снял фартук, оставшись в атласном жилете, внатяг сидевшем на дородном животе. Подойдя к столу, он, ни слова не говоря, налил себе бордовой жидкости из графина, выпил залпом. Поморщился. Потом не спеша облачился в поданный рабом сюртук. Генри весь превратился в слух. – Micrurus[3], – авторитетно заявил эскулап, глядя сверху вниз на выжидательно уставившегося на него коронера. – С большей долей вероятности – micrurus. Паралич тела в следствие укуса коралловым аспидом. Следы зубов малозаметны, но имеются. Чуть выше лодыжки. Наверняка наступил, не заметив в валежнике. Да-а... Не повезло ублюдку. Долго задыхался. Поэтому мы можем видеть судорожную реакцию лицевых мышц, а также всего тела, господа, – наслаждаясь вниманием, доктор отставил ногу и картинно развел руками, будто читал лекцию в анатомическом театре, а не перед парой равнодушных слушателей. – Ну а чего вы хотите? Нейротоксин. Но ничего сверхестественного, можете мне поверить. Хотя я бы непременно поставил на каких-нибудь чертовых сатиров и плутонов Сведенборга. Но c'est toute l'émotion, как говорят французы (франц. – это всё эмоции). Ну и чем здесь можно подкрепиться, господа? – доктор заинтересованно принялся рассматривать предложенные закуски, одновременно наливая себе еще бокал. Генри аж повело от облегчения. Все-таки Свен оказался прав, и это была змея! Что ж, хвала Господу, это всего лишь гребаное совпадение, и колдовство Па Конти тут совершенно ни при чем. С одной стороны, лейтенант был реально рад такому повороту, а с другой, где-то в глубине души, испытал разочарование все же. Он ведь так надеялся, что чары Бабалаво помогут ему в конце концов убраться с проклятого острова. – Время смерти вы можете сказать, Шон? Мне нужно занести это в протокол, – коронер, как показалось Генри, тоже вполне разочарованно вздохнул и заглянул к себе листок. – Да, определенно, Питер. Где-то между четырьмя и семью вчерашнего вечера. Я составлю вам бумагу о вскрытии, как только доберусь до дома, – доктор сел на пустующий стул Тито, подвинул себе блюдо с угощением и положил в рот тонкий ломтик благоухающий на всю округу копчености. Генри вдруг понял, что не ел со вчерашнего дня. Прямо-таки осознал это до голодных колик в животе, до грызущих друг друга кишок. И бессонная ночь на ногах, понятно, не способствовала уменьшению сих великолепных ощущений. Плюс еще этот пьянящий аромат, который даже у сытого вызывал бы вожделенные позывы. Тем временем доктор с аппетитом обглодал какую-то косточку и швырнул недоеденные остатки в сторону стоявших на коленях рабов, в числе которых находился Тейлор. Несколько молоденьких пареньков кинулись подбирать, образовалась свалка. Рабы постарше равнодушно смотрели на сцепившуюся в пыли костлявую молодежь, с азартными воплями рвущую объедки друг у друга. – Экх... какие забавные зверушки! Ну, что вы хотите – низшие существа. Так и норовят друг другу горло перегрызть за кусок, – доктор, развлекаясь, небрежным жестом снова кинул рабам какой-то огрызок. – Жалкое зрелище... «Только не смотреть на него, только не смотреть...» – думал Генри, опасаясь, что тогда он просто испепелит этого докторишку, прожжет ублюдка взглядом насквозь. «Жалкое зрелище – это ты!» – хотелось рыкнуть. Какими богами и невероятными усилиями Тейлор сдержался – непонятно. – Эй, ты... белый ублюдок, подойди. Это ему что ли? Тейлор оторвал от земли тяжелый взгляд. Доктор манил его пальцем. Деваться было некуда. Генри поднялся и подошел к столу. Гребаная ветчина продолжала вонять изуверски соблазнительно. – По крайне мере у этих белых особей есть какое-никакое достоинство, хоть они и чертовы преступники, господа, – продолжал разглагольствовать доктор, поглядывая в монокль на Тейлора. Мясистый нос врачевателя уже лоснился от еды и выпивки. – А это значит, мерзавцы все равно стоят от нас на низшей ступени развития. Хм-м-м... Хорошо бы изучить его череп. Я пишу монографию о разнице строения черепов. Революция в антропологии! Так что прошу вас, господа. Когда сдохнет этот экземпляр, непременно мне сообщите, я займусь его черепом. Что скажешь, любезный? Хочешь оставить след в науке? Хоть как-то да пригодиться твоя жалкая жизнь. Хе-хе-хех... У Генри потемнело в глазах. Он вдруг представил в подробностях, как сгребает со всех тарелок разложенные куски и запихивает их в пасть доктору, все глубже... глубже. Пока ублюдок не задохнется... не вылупит свои омерзительные сальные глазенки. Так же как давеча пресловутый Брайн. Да, определенно, сейчас Тейлор пожалел, что не обладает чудотворными способностями. Доктор вдруг взял с подноса шматок мяса, такой рыхлый, нежный, душистый и протянул Тейлору. Пластик призывно закачался в его жирных пальцах, поблескивая от выступившего сока. – Подойди, возьми, – голос щедрого джентльмена звучал довольно благожелательно, но глаза смотрели испытывающе, будто эскулап проводил какой-то эксперимент, а Генри значился подопытным кроликом. – Хочешь кушать поди, а?.. Дьявол! Еще бы он не хотел! Он бы душу, казалось, продал за то, чтобы впиться сейчас зубами в сочный ароматный ломоть. Живот возмущенно заурчал. Генри судорожно сглотнул, стараясь не пожирать яство глазами. – Премного благодарен, сэр. Я сыт, – эти вежливые слова произнеслись сами по себе таким тоном, будто лейтенант пожелал засунуть эту подачку доброму доктору в зад. – Да не бойся, тебя не накажут. Я ведь сам тебе дал. Вот, – доктор плеснул вина в чей-то заляпанный стакан из-под воды и протянул Тейлору вместе с едой, – выпей. За свое освобождение. Ты же хочешь поскорее на свободу, каторжанин? – на губах доктора расплылась снисходительная улыбочка. Если честно, то Генри предпочел бы просто воды, которая сладостно поблескивала в другом графине, тут же на столе. Он прикинул свои шансы отказаться, а так же те последствия, которые огребет, выплескивая этот стакан в глумливую пухлую рожу. Эх, как бы хотелось, черт побери! Но... не стоит мерзавец того. Ни безутешных слез его матери, ни страданий пропавшей где-то сестры. Генри приподнял принятый стакан, совершенно искренне желая ублюдку сдохнуть. И выпил до дна одним глотком. Потом аккуратно закусил поданой ветчиной и стал жевать ее чертовски медленно, пристально глядя врачевателю в глаза. Тот слегка стушевался от такого едкого взгляда и, чтобы скрыть замешательство, прихлебнул вина. И вдруг... оцепенел, а потное лицо его стало густо наливаться малиновым, когда ублюдок судорожно попытался сделать вздох. Несколько секунд Генри перепугано наблюдал, как глаза доктора выкатываются из орбит, губы синеют, а слюна вязкой струйкой течет из беспомощно разеваемого рта. Да дьявол! Что происходит вообще?! Не может быть! У него и амулета-то нет! Все замерли в замешательстве, не понимая, что тут можно сделать. А доблестный лекарь уже начал тихо сипеть и закатывать глаза, из последних сил цепляясь за стол. В одну секунду Тейлор взял себя обратно в руки, шагнул за спину доктору и шибанул его со всего маху между лопаток, вкладывая в этот удар весь свой накопившийся запас негодования по разным, случившимся за последнее время поводам. И с облегчением услышал, как тот зашелся кашлем, с громкими отчаянными всхлипами втягивая в себя воздух. Потом лейтенант развернулся и пошел на деревянных ногах как можно дальше отсюда, ощущая внутри морозную волну захолонувшего его ужаса... Это ведь не он? Он ведь не хотел? Боже, как такое может быть? И вдруг Генри застыл, словно громом пораженный, потому что осознал вдруг со всей отчетливостью, что именно было в том мешочке, который дал ему Па Конте, и что потерялось безвозвратно, когда Чакки вытряхнул содержимое амулета на землю. Он не мог поверить, но все же не поверить было невозможно: как ни крути, выходило все слишком очевидно. Если провести параллель. Потому что той утерянной вещью – он понял сейчас – был клык ядовитой змеи. КОНЕЦ 29 ГЛАВЫ. Дорогие мои благодарные читатели, не стесняйтесь ставить лайки, писать отзывы и нажимать кнопочку «жду продолжения!» Поверьте, это очень важно для вдохновения автора. _______________________ 1. Ко́ронер (англ. coroner от лат. coronarius) – в некоторых странах англо-саксонской правовой системы должностное лицо, специально расследующее смерти, имеющие необычные обстоятельства или произошедшие внезапно, и непосредственно определяющее причину смерти. Буквально означает: «представитель интересов Короны». Обычно коронер ведёт расследование, когда есть подозрение в насильственных действиях, повлёкших смерть (как правило, собирает доказательства убийства). Коронер решает только один вопрос – можно ли считать смерть насильственной. Если да, дело получает дальнейший ход, и рассматривается в традиционном суде. Чтобы стать коронером, у кандидата должна быть степень в области медицины или юриспруденции. 2. Контракты осужденных. В связи с переполнением тюрем, британское правительство начало отправлять осуждённых на каторгу преступников в заморские колонии с начала XVII века. В Америке и Вест-Индии контракты заключенных продавались плантаторам, и те могли использовать каторжан в качестве своих рабов на срок заключения. В отличие от черных невольников, официально былых осужденных нельзя было убить. После окончания срока каторги такие люди считались свободными. Дотошная английская система правосудия вела учет передвижения каждого преступника. 3. Micrurus (лат.) – коралловый аспид. В яде аспидовых змей в целом преобладают нейротоксины, что даёт при укусе характерную клиническую картину. Местные явления в области укуса почти не развиваются (нет ни опухоли, ни покраснения), зато быстро наступает смерть вследствие угнетения нервной системы, в первую очередь паралича дыхательного центра. 4. c'est toute l'émotion (франц.) – это всё эмоции.