В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

У каждой хмурой тучки есть серебристая облатка. Генри постиг эту нехитрую истину сполна, когда добрый Свен растолкал его на следующее утро чувствительным пинком в бедро. Дело в том, что драйверы, у которых выдалась бессонная ночка, наутро все разом возжелали выходной – или что там им полагалось за ночную беготню по болотам – и присматривать за рабами на плантациях оказалось особо некому. Видимо, плюнув на все, утомленный Тито сам пошел отсыпаться, на целый день оставив измученных невольников под охрану нескольких солдат гарнизона, которым явно было все равно, чем занимается этот непонятный сброд. Вояки, обняв свои ружья, подремывали в теньке у сарая, окруженные мирно расхаживающими по двору курицами и разомлевшими от жары свиньями. И, вуаля! Мечты Генри, наконец, сбылись. Он, на манер тех же поросят, завалился в тени навеса и, с чувством глубокого пофигизма, продрых до самого утра следующего дня, с трудом разодрав глаза – благодаря все тому же датчанину – лишь для того, чтобы крикнуть свое имя на вечерней проверке. И вот теперь, более менее выспавшийся почти за сутки, лейтенант чувствовал себя человеком, а не ходячей сомнамбулой. Правда, вначале, потеряв ориентацию после долгого сна, он не мог сообразить, где он и что с ним. – Вставай, давай, Соня, – скандинав протянул Тейлору внушительную ладонь, помогая подняться. – Слышь, Тито злобствует? Видать, втык от хозяина получил за вчерашний-то расслабон. Так что, если не хочешь огрести всех собак, не советую лишний раз гавнюка расстраивать. – Угу, – буркнул Генри и, пошатываясь, выбрался наружу. Рабы, съежившись, с удвоенной скоростью сновали туда-сюда по двору, не смея поднять голову под свирепыми рыками главного надсмотрщика. Обеспеченные инструментом группы работников быстро уходили в поля. А надо всем этим стоял ор Тито и других очумевших от излишней суеты драйверов. – Живо пошевеливайте своими ленивыми черными задницами, мерзавцы, мать вашу растак! Чтоб через секунду духу вашего здесь не было! Потом тяжело глянул на проходившего мимо Тейлора глазами, не сильно выделявшимися цветом на его отекшем багровом лице. – А с тобой, гаденыш мелкий, мы еще поговорим! – многообещающе шикнул он. – ...? Сразу ощутив резкий прилив бодрости, Генри состроил Свену большие глаза: «И чего я опять сделал-то?» Тот философски пожал плечами и с достоинством удалился забирать свой мачете, на прощание хлопнув англичанина по плечу. Группа скандинава, в сопровождении конных драйверов, уже выходила на плантации в низину. Затекшее тело отказывалось повиноваться, но Тейлор мужественно доковылял до раздачи с едой и встал последним в небольшую очередь из десятка припоздавших рабов, решив, что ему насрать. Он поест все равно, чего бы это ему ни стоило. Лейтенант опять не ел уже более суток, если не считать тот злополучный кусок, всученный ему мерзким врачевателем, который до сих пор стоял у Тейлора поперек горла. А вот вчерашний ужин, кажется, он так и проспал. Ел он вечером или нет, Генри, честно говоря, вспомнить не мог. Но, по ощущениям, выходило, что нет. Да кто б его позаботился разбудить? Хотя... кажется... Свен о чем-то таком спрашивал, если это был не чертов сон. Странности начались прямо у раздачи. Рабы, заметив англичанина, вдруг разом расступились, давая ему подойти первому. «Ну, ладно, – пожал плечами не слишком еще озадаченный Тейлор, проходя сквозь молчаливый строй, – не очень-то он всех и задержит... быстро возьмет свою пайку и все». О причинах такой удивительной лояльности Генри пока подумать был не в состоянии. Но лейтенант заметил: смотрели чернокожие в его сторону довольно-таки странно: как-то насторожено что ли, если не сказать, с испугом. И при этом сразу отводили глаза, будто опасаясь встретиться взглядом. При их всегдашней отрешенности такое поведение выглядело, мягко говоря, непривычным. Рука с миской, которую ему протянул раздатчик, вдруг дрогнула, и, после, на горку склизкой каши шлепнулась сверху дополнительная порция, кажется даже сдобренная шматком, отдаленно напоминающим чей-то пожёванный ливер. О! Ну это... просто праздник какой-то! Не сильно задаваясь вопросом, с чего вдруг такие щедрости, Генри кивнул в знак благодарности и, прихватив положенную ему лепешку, принялся срочно запихивать все это великолепие в рот. С одной только мыслью, как бы, одумавшись, не отняли обратно. Увлеченный адски вкусной едой, лейтенант присел на какой-то приступок недалеко от котла, ничего не видя и не слыша вокруг. Вдруг на колени, в подол его рубахи, прилетел кусок лепешки. Секунду попялившись на этакое недоразумение, Генри поднял голову. Перед ним стоял африканец, смотревший на лейтенанта весьма опасливо. Пробормотав что-то тарабарское на своем языке, парень быстро ушел. За ним следом подошел второй... третий... Через минуту на коленях Тейлора возлежало штук пять замусоленных кусочков, а в его кашу насовали каких-то, подозрительного вида огрызков. – Эй-ей-ей! Ребята! – на шестом дарителе Тейлор обрел дар речи и попытался заслонить свою родимую кашу от посягательств извне. – Спасибо, конечно! Но мне хватит! Все! Стоп! Это что вообще за хрень?! Но куски чего-то явно съедобного, несмотря на протесты Тейлора, продолжали валить теперь прямо на землю, к его босым ногам. Кажется, каждый из оставшихся еще во дворе рабов, счел своим долгом что-то принести в дар англичанину. Генри, не выдержав напора, вскочил, провожая расстроенным взглядом очередного дарителя, потом перевел сокрушенный взгляд на кучку всякого добра под ногами. Наверное, вкусного, если бы не смешанного с пылью сейчас. Да что же происходит-то, черт?! Вездесущие курицы, заметив поживу, стали как-то излишне безразлично прохаживаться рядом, целенаправленно приближаясь. Эх, надо хотя бы поднять! Генри быстро вылизал опустевшую тарелку, уже не слишком разбираясь, что там оказалось наложено, – но все было съедобно, хвала Иисусу! – и собрал туда принесенную африканцами снедь. Что ж, пропитания, кажется, хватит на целый день, если не слишком придираться к чистоте и качеству. Но, в данном конкретном случае, Генри уже находился на той стадии, что готов был есть подошву от башмаков, если бы они у него были. Поэтому пару тройку соринок на хлебе его совершенно не смущали. Лейтенант ошоркнул одну из дареных лепешек о штаны и запихнул ее в рот, пытаясь хоть как-то насытить до конца свой неистовый, вечный голод. Потом он остановился с полной тарелкой посреди двора, растеряно озираясь. И дернулся радостно: к нему быстро подходил Зафар. На лице ламана тоже светилась приветливая улыбка, хотя в глазах застыла тревога. – Привет, дружище! – облегченно просиял Генри. – Как ты? Кажется, сто лет тебя не видел! – Всего лишь один день, ами? – волоф глянул на Тейлора недоуменно. – Ну да, но столько всего случилось, что кажется неделя прошла!.. – Н-да уж... Наслышан я. – И хорошо, что ты забрал амулет, – Генри понизил голос. – Но все равно... Похоже, он и так действует. Просто с ума сойти! Тут из-за меня вчера чуть один хмырь не помер. Подавился! А я не хотел... Честно! – Генри, послушай... – Зафар, казалось, не слишком вникал в то, что бормотал сейчас англичанин, и голос ламана звучал крайне озабоченно, – у меня сейчас мало времени. Я пришел тебе сказать... Тито запретил мне тебе помогать. Отправляет обратно на лесопилку. – Да? Ну что ж... Ладно, – Тейлор вспомнил, что он и так хотел просить Зафара прекратить помощь, и подивился опять, что его желание так быстро сбылось. – Жаль... Теперь будем редко видеться, дружище. – Да... если только вечером. Может, придешь сегодня? Ужинать? И еще Олуво должен провести обряд для всей деревни. Заодно он спросит богов, что нужно для твоей удачи. Ты ведь не передумал, ами? Ты хочешь уйти отсюда? – Нет, конечно. Не передумал, – как можно тверже ответил Генри: он не мог свернуть с полпути, чего бы это ему не стоило. – Я приду обязательно, дружище! Спасибо. Генри хотел сказать: «Если успею закончить вовремя», но не стал. Зафар и так выглядел расстроенным. – Ты как? Справишься, фрэа? – Да, конечно. Не волнуйся, брат. Ты меня хорошо научил. Я смогу. – На, вот. Тут мои жены тебе собрали, поесть, – ламан протянул тяжеленькую котомку и, хмыкнув, кивнул на полную чашку в руках Тейлора. – Я гляжу, голодным ты сегодня не останешься, фрэа. Так что я спокоен. – Слушай, – Генри снова вспомнил о странном инциденте, – может, ты мне скажешь, что вообще за черт происходит? С чего вдруг они меня едой завалили? – Думаю, они считают тебя колдуном, мэк, – серьезно проговорил волоф, – Вот и откупаются. Это жертва. Не разочаровывай людей, возьми. Им ведь все равно не объяснишь. Это их жизнь. – Да не могу я их объедать! Что я изверг совсем – поборы с голодных устраивать? Ты же можешь им сказать, что я обещал... э-э-э... гм-м... не колдовать больше? И мне уже достаточно их подношений! А то точно разозлюсь и... как заколдую всех к чертям! – Ладно, скажу... – улыбнулся Зафар. – Не бери в голову, фружэн... Жду тебя вечером. Смурной, Генри молча кивнул, складывая дареную еду в так кстати врученную ему сумку. – Кстати, Па Конте... – начал Зафар. – Эй вы, обормоты! Какого дьявола? – Тито был уже на коне и рычал с другого конца двора, рядом с надсмотрщиком вальяжно перемещался его бронзовый пес. – Долго будете обжиматься, дармоеды? Розог захотели для ускорения? Могу живо устроить! Зафар слегка закатил глаза и повернулся в сторону Тито. – Да, господин. Уже идем, господин. Ладно, давай... – это уже Тейлору, – иди. Думаю, ты справишься, ами. И прошу тебя, не нарывайся. Береги себя. – Хорошо, папочка, – хмыкнул Тейлор, прищуриваясь. – Как скажешь. Ламан снова закатил глаза, но теперь уже более драматично. – Дуралей... – услышал Генри тихое, сказанное будто бы про себя. – Ладно, Зафар, жди меня вечером. Надеюсь, у тебя там, в заначке осталось парочка-другая пауков. Сдается мне, в прошлый раз я не до конца распробовал эту пакость, надо повторить. Генри на прощание бодро взмахнул рукой, но вообще-то ему было совсем даже не весело. Впервые за несколько практически безмятежных дней он останется один на один с жуткой нормой, непосильной даже для здорового, полного сил человека, не говоря уж об измученном голодом доходяге. И Зафар больше не будет прикрывать его спину. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Тейлор уже постиг на своем горестном опыте, чем заканчивается невыполнение. Он поежился, но особо вдаваться в размышления было некогда, потому что группа его уже уходила на виноградники под присмотром Тито. Лишний раз злить раздраженного драйвера было себе дороже, и лейтенант, прихватив мотыгу, кинулся догонять со всех ног понурые ряды бредущих в гору невольников.