В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

***

Выехали они еще в предрассветном сумраке, спустились с плато в широкую речную долину между хребтами, опоясавшими остров, и резво покатили по каменистой дороге вдоль неглубокой звонкой реки, заросшей кустарником и раскидистыми деревьями. Но вскоре солнце уже разлилось румяным нежным светом по округе, позолотило верхушки гор, наполняя воздух бодрым пробуждением, сладкими запахами и трелями сдуревших от утреннего восторга пташек. Давно уже лишенный новых впечатлений Генри с любопытством осматривал расцветающие окрестности, пока они с Бобом Тито тряслись на облучке телеги, в которой, приминая своей львиной тушей охапку сена, смиренно возлежал Мачо. Внушительных размеров пес занимал почти половину кузова и, положив тяжелую голову на лапы, равнодушно подремывал, изредка передергивая бархатистыми складками бровей. По какой-то неведомой причине Тито вез собаку в повозке, хотя до Джорджтауна было порядка двенадцати миль – хорошим шагом часа три – и тренированный многочасовыми переходами пес, конечно, добежал бы. А сам драйвер мог, как водиться, доехать верхом. Не о Генри же он так заботился, когда велел запрячь свою кобылу в повозку. Хотя заметно было, что Тито отчего-то напряжен и явно торопится выехать пораньше, раздраженно подгоняя заспанного конюха. Драйвер даже посадил Тейлора рядом, хотя тот уже рассчитывал на то, что просто побежит следом за возком, как это обычно делали негры-телохранители сэра Уолтера. Мрачный Тито никак не поддерживал беседу. Только вопросил у Тейлора в самом начале – но как-то без особого энтузиазма – продвигаются ли дела с обещанным амулетом, и, на удивление, удовлетворился его смиренным: «Колдун работает над этим, мистер Боб. Говорит, боги скоро должны ответить». Драйвер лишь недоверчиво хмыкнул: «Ну-ну, поганец… складно заливаешь», – презрительно зыркнул на подобравшегося Тейлора и после надолго замолчал. И от этого угрюмого молчания лейтенанту сделалось вовсе не по себе. Генри пытался отвлечься, глядя на непривычный его европейскому глазу благодатный пейзаж, раскинувшийся по обеим сторонам дороги: живописные изломы гор; ровные, возделанные поля на холмистых предгорьях; буйную растительность в пойме реки. Вскоре, река потерялась где-то в глубине джунглей, постепенно подступающих со всех сторон, и они оказались практически в лесу. Солнце, рассеяв утреннюю прохладу, стало томно припекать даже сквозь густой полог листвы, и осоловевший вконец Тито сунул лейтенанту вожжи: – Сейчас прямо по дороге, Уэсс, – хмуро буркнул он, стрельнув в сторону Генри налитыми кровью глазами, – никуда не сворачивай, и не забудь разбудить незадолго до въезда в город, если не хочешь неприятностей. Перебравшись в телегу, драйвер с хрустом растянулся на сене, устроив голову прямо на боку своей собаки, – псина в ответ даже не пошевелилась – и, прикрыв лицо шляпой, вскоре зычно захрапел. Генри перекрестился. Во-первых, такое близкое соседство с мрачным непредсказуемым бирюком вызывало в нем безотчетное беспокойство: мало ли что придет на ум жестокому ублюдку, от которого ты к тому же полностью зависишь. А во-вторых, спящая собака теперь оказалась совсем близко от Тейлора, и ее простертая к нему лапа с вожделенным ногтем – Господь! Генри не верил своей удаче! – была буквально на расстоянии вытянутой руки. Всего и делов-то, как оказалось! Генри притормозил зарысившую было кобылу, чтобы сильно не трясло, и, намотав вожжи на перекладину облучка, потихоньку выудил из кармана щипцы. Да, он подготовился, конечно, – а вдруг выпадет шанс?! Зафар негласно позаимствовал инструмент на своей лесопилке. Хорошие попались кусачки: кованые, острые, небольшого размера. Такие и требовались. И шанс случился! Генри даже не ожидал, что так быстро. Закусив губу и стараясь не дышать, Генри потянулся щипцами к когтистой лапе, изо всех сил сдерживая дрожь в руке. Его кисть была буквально в пяти дюймах от пасти чудовища, когда осторожно, молясь всем богам, лейтенант подхватил между лезвиями блестящий жесткий коготь и быстро сжал рукояти. Громкий щелк, и отрезанный ноготь – да дьявол и все его бабушки! – непредсказуемо и безнадежно спикировал куда-то за борт телеги прямо над головой Боба Тито. А чертов пес утробно зарычал и сделал весьма кровожадный рывок в сторону тейлоровского запястья, которое тот, облившись холодным потом, едва успел отдернуть. Тито, видимо почувствовав движение собаки, пошевелился, и заспанно выглянул из-под своей шляпы. Обомлевший Тейлор насилу успел развернуться и схватиться за вожжи. Сердце его колотилось словно десять африканских барабанов. – Ты чего рычишь, паскудник? – невнятно пробубнил драйвер, поворачиваясь на бок. – Сон что ли какой приснился. Ничего, еще навоюешься, бродяга. Спи покамест… – с облегчением услышал лейтенант, едва не потерявший сознание от испуга. Капли пота стекали по его вискам, шее, между лопаток, пока Тейлор, задеревенев точно истукан, пытался сделать чертов вид, что невозмутимо правит лошадью. Потом он отважился все же скосить глаза на драйвера. Тот вроде бы по-прежнему спал, но теперь повернулся на бок и сложил руки на груди. Видимо, под присмотром грозного животного, Тито чувствовал себя совершенно спокойно. Стараясь взять себя в руки, Генри нервно сглотнул и осознал, что до сих пор стискивает в кулаке ручки щипцов. Хорошо, хоть не выронил с перепуга куда-нибудь на дорогу. Он заставил себя разжать дрожавшие пальцы. И медленно выдохнул. Так. Надо пробовать еще раз. Он потихоньку повернулся к собаке и поймал ее взгляд, настороженный, мерцавший из-под полуприкрытых век. Дьявол! Недоверчивый пес теперь и не думал засыпать, а когда Тейлор попробовал чуть пошевелиться, опять предупреждающе заурчал, тем самым вызвав у Генри приступ настоящей паники. В загривок будто вонзились тысячи невидимых иголок, а позвоночник облило холодом. Вообще-то Тейлор никогда не замечал за собой, что боится собак. До той поры, пока не встретился здесь, на острове, с травильными собаками-убийцами, непредсказуемыми и свирепыми по самой своей сути, поскольку их натаскивали охотиться на людей. – Уэсс!.. – опять встрепенулся Тито, – Ты что ли, ублюдок чертов, собаку мне дразнишь? Прекрати сей секунд!.. – Никак нет, сэр, – Генри, сам того не замечая, от волнения начал опять отвечать по-армейски, – она сама, сэр. Видно, во сне. Не извольте беспокоиться, сэр. – Придурок гребаный! Еще целый час до города можно спать! Только попробуй, разбуди меня снова! – голос драйвера со сна был злым и хриплым. – Нарву вон крапивы, неделю потом не сядешь, паразит!.. – и Тито снова безжизненно повалился на дно повозки. Иисус! Как там говорил Па Конте, ему, Тейлору, надо воспитывать терпение. – Простите, господин. Больше этого не повториться, господин. Спите, пожалуйста, – пролепетал он как можно угодливее, изнемогая от презрения к себе, хотя удивленно отметил, что с каждым разом ему это удается все проще. Фу-у-у… Чертова собачка теперь пялилась на него весьма злорадно. И даже, кажется, ехидно лыбилась. Видимо считала себя отомщенной за потерянный коготь. С полчаса Тейлор опасался что-либо предпринимать вообще, бездумно пялясь вперед, на дорогу, которая уже вышла из леса и теперь пролегала сквозь заболоченные плантации тростника, на которых то тут, то там трудились чернокожие бедолаги под присмотром драйверов. Некоторые делянки были уже вырублены, но дальше тростник стоял по сторонам плотной стеной выше человеческого роста. Сама дорога была в основном пуста, хотя навстречу им изредка попадались пустые и груженые телеги, везущие охапки все того же тростника. Как нарочно, в заболоченной низине появилась новая напасть: полчища комаров безжалостно набросились на Тейлора, и он, судорожно отмахиваясь от надоедливых кровопийц шляпой, шлепал с остервенением себя по всем местам, которые тут же начинали невыносимо чесаться. Оооо! Дьявол!.. «Интересно, как Тито спокойно выносит этих тварей? – вдруг с удивлением подумалось Генри, – ведь даже не проснется, мерзавец толстокожий…» Лейтенант осторожно повернул голову. Надсмотрщик сполз со своей псины ближе к борту и спал теперь, свернувшись клубком, укутавшись с головой в какую-то потрепанную циновку. Пес тоже сменил положение. Он лежал на боку во весь свой рост, привалившись спиной к телу хозяина. Убаюканное тряской телеги чудище явно дрыхло без задних ног, вывалив из черной пасти розовый язык и улыбаясь во сне белозубым оскалом громадных клыков. Лапы его были беспечно вытянуты. На назойливый гнус Мачо вообще никакого внимания не обращал, лишь безотчетно подергивал шкурой, спасаясь от самых докучливых тварей. Тут же забыв про всяческих комаров, Тейлор опасливо огляделся по сторонам: в обозримом пространстве никаких свидетелей не наблюдалось, крапивы тоже вроде по обочинам не росло. Сейчас или никогда! Благодаря прошлому неудачному опыту лейтенант понял, что понадобиться обе руки. Он опять зафиксировал поводья, чтобы кобыла шла размеренным шагом, как следует продышался перед сложной операцией и, развернувшись, бесплотным горным эльфом аккуратно скользнул в повозку. В своем не слишком розовом детстве, Генри, конечно, имел опыт краж. Это было так по-настоящему волнительно и опасно – срезать чужие кошельки на людном рынке или стянуть с прилавка зазевавшегося продавца какую-нибудь полезную – или не слишком – вещицу. Выручку он делил поровну со своими портовыми приятелями, которые научили его этому полезному искусству, а потом одобрительно похлопывали гордого мальчугана по плечу. Тейлор считался тогда своим среди этих оторванных перцев, признанным отморозком, настоящим ублюдком, а не растяпистым недотепой-фраером, рохлей и маменькиным сынком, которые только и умели, что прилизывать свои чубчики гусиным жиром и носить фасонистые шейные платки. До той самой поры, пока не услышал, как безутешно рыдающая женщина из бедного квартала на весь двор грозилась утопиться вместе со своими маленькими детьми только потому, что какой-то гаденыш украл у нее на рынке кошелек с последними пени, которые она выкроила на молоко для больного ребенка. После этого развлекаться подобным образом Тейлору резко расхотелось, и он стал избегать пагубных знакомств. Тем более, вскоре его отдали в ту чертову школу Святого Павла, и все его опасные увлечения как-то сошли на нет. Но навыки ловкого воришки, как оказалось, вовсе даже не забылись. Вернее, пришло время их вспомнить. Лейтенант прикинул план. Встать на колено, пружинисто упершись другой ногой, подставить ладонь под лапу, не дыша подвести щипцы, быстро срезать коготь и вмиг убраться на облучок, пока злобный Боб Тито не расчухал спроссоня в чем дело. Даже если его дурацкая собака вдруг рявкнет, Генри будет уже как ни в чем не бывало управлять повозкой. Аминь. Эх, пусть даже ему всыплют в итоге, но драгоценный коготь будет все равно у него в кармане, можно и потерпеть. Но план есть план. До реалий ему оказалось так же далеко, как Тейлору до благословенной Британии. Впрочем, подставить ладонь, не задев при этом лапу, лейтенанту-таки удалось, а так же он смог вновь осторожно подвести кусачки… Но в момент, когда отчекрыженный коготь уже падал ему в ладонь, неуправляемую повозку резко тряхнуло на камне, Генри потерял равновесие и рука его дернулась. С таким трудом добытый трофей подло нырнул куда-то в самую глубину сена. Что?! Но это было еще полбеды, потому как потревоженный пес с яростным рыком в то же мгновение бросился на Тейлора, опрокидывая его на спину всем своим огромным весом. Генри распластался по повозке, в смертельном ужасе ощущая, как гигантская собачка, придавив лапами его живот, скалит свирепую пасть возле самого горла. Он чувствовал, как горячее влажное дыхание опаляет его лицо, а с ощеренных клыков капает вязкая слюна. Прямо в яремную впадину у основания шеи. Генри лишь успел подхватить собаку под морду, пытаясь как-то оттолкнуть эту неумолимую махину. Каким чудом лейтенант, чисто в целях самозащиты, не всадил ей под ребро щипцы, судорожно сжатые в кулаке, неизвестно. – Стоять! Мачо! Назад! Нельзя! – раздался в этот момент не менее свирепый рев откуда-то сверху. Прямо над собакой, на фоне голубого неба, Тейлор увидел разъяренное лицо Тито, который, оттаскивая своего монстра, разразился такой забористой бранью, что у Генри появились сомнения, так ли уж это хорошо сейчас. В смысле, что драйвер убрал от него собаку. Неизвестно еще, кто из них краше. Для него, Тейлора, похоже, один конец. Но, по крайне мере, пара центнеров[1] веса с его груди пропала, как и жуткая морда возле лица. Хотя лейтенант, раскинувшись морской звездой, так и пялился в далекие небеса, не в силах пошевелить даже пальцем от шока. Руки ноги его ослабли настолько, что Тейлор просто не в состоянии был ими двинуть. С последними проблесками здравого смысла, а то и вовсе безотчетно, Генри лишь сунул щипцы куда-то подальше в сено, пока драйвер оттеснял в дальний угол недовольно взрыкивающего Мачо и пристегивал его на цепь. Благо, в борту телеги для этого имелась специальная железная перекладина. Похоже, исчерпав весь свой запас ругательств, Боб Тито пошел по второму кругу: – Какого хера, Уэсс! Ты – шесть футов тупорылого идиота! Мамаша тебе совсем мозг не родила? Или ты его в процессе на простоквашу променял! Отвечай, гавнюк, зачем моего пса дразнишь? – Генри ощутил хороший пинок в бедро, затем грубый рывок за шкирку и крепкую вдохновляющую затрещину. – Чего тебе от него надо, тупая ты скотина? Жить надоело? Так и скажи! Я тебе сам в два счета шею сверну! С превеликим удовольствием! – Я… я… я… – стоя на коленях, Генри смотрел на надсмотрщика ошалелым взглядом, изо всех сил пытаясь придумать удобоваримое оправдание. – Что ты? – Тито остановил, наконец, медленно бредущую по дороге кобылу, спрыгнул на землю и отошел к обочине – отлить. – Ничего тебе поручить нельзя! – продолжал ворчать он, подходя к лошади. – Бестолочь идиотская! И чего я с тобой связался, кусок дурака, ей Богу! Взгляд Генри упал на флягу в углу телеги, брошенную прямо на походный мешок с какими-то вещами. – Я это… просто попить хотел, господин Тито, – почесывая пострадавший затылок, промямлил он жалостливо. – А ваша собачка как набросится! Я не знаю, почему. Я ничего ей такого не делал! Правда!.. Тито закатил глаза, поправляя подпругу, потом скормил кобыле что-то из своего кармана и уже почти спокойный вернулся к Тейлору. – Тебя, Уэсс, видно в детстве мало драли! Ничего, мы это исправим. Напомни мне выпороть тебя, когда вернемся. – Да за что?! – не сдержался Генри, хотя понимал, что спором сделает только хуже. – Я и так чуть не обделался с вашей бешеной зверюгой! – В следующий раз не буду его оттаскивать, малыш, пусть тебе наглые яйцы оторвет. Авось, поумнеешь малость. А ну, марш в повозку и не отсвечивай мне, от греха! – А мне поспать можно, мистер Тито? – Генри ощутил, что от потрясения его резко потянуло в сон, и решил совсем обнаглеть, раз уж все равно корячится наказание. – Да мне-то что, спи, если успеешь. Скоро уже приедем. Впрочем, поспать как следует Генри так и не удалось, поскольку всю оставшуюся дорогу он, притворяясь спящим, ворошил потихоньку соломенную труху на предмет потерявшегося в ней когтя. Но иголку в стоге сена найти проблематично, особенно когда по нему потопталось стадо бешеных слонов. ____________________ 1. Английский центнер – 50,6 кг.