Леопард не может напасть на собаку, которая в клетке из железа.
***
Джоржтаун был главной гаванью этого маленького острова. Он располагался в удобной лазоревой бухте, вход в которую охранял форт на скале. В меру грязный, пыльный и довольно людный, несмотря на ранний воскресный час, – а, может, и благодаря этому – он выглядел, как обычный портовый городишко Вест-Индии: с гордой претензией на столичную исключительность. Сразу за портом – центральная площадь с обязательным памятником королю Георгу, скромной лютеранской церковью и зданием мэрии, где, по видимости, восседал сам губернатор. От нее расходилась лучами пара фешенебельных улиц с почтой, банком, «приличной» гостиницей для знатных путешественников, дорогими магазинами и богатыми домами. Далее шли районы попроще. Там, как водится, обосновались клерки, мелкие лавочники, фермеры, ремесленники и прочие скромные трудяги. Кабаки и разные притоны тоже имелись в изобилии. На самой окраине, при въезде в город, кишели разнообразной живностью убогие трущобы бедноты. Чуть выше, на склоне горы, утопали в зелени белоснежные виллы элиты здешнего общества. В общем, всё как и везде. Генри не мог отказать себе в удовольствии на все это полюбоваться, поэтому вертел головой направо и налево, стараясь набираться свежих впечатлений, по которым успел соскучиться, сидя безвылазно в усадьбе Пейна. В тот момент, когда его около месяца назад выгрузили из корабля вместе с другими каторжниками и продали здесь, на рабском рынке, он как-то не удосужился смотреть по сторонам, погруженный в темную пучину отчаяния. Но сейчас его природное любопытство все же взяло верх над другими переживаниями. Теперь Генри, на удивление, не ощущал себя одиноким и потерянным. Какая-то незримая защита стояла за его спиной. Были разные неприятные моменты, конечно, но Тейлор был твердо уверен, что это все временно. Он справится, несмотря на все безумные выверты судьбы. А может, так вдохновляюще действовал неожиданный выходной среди череды бесконечных каторжных дней? И пусть всего за пару-тройку часов этой нечаянной праздности ему уже надавали тумаков, чуть не загрызла дурная собака, и пообещали порку. Но все это мелочи. Бывало и хуже. Он отыскал-таки в сене свои кусачки и спрятал их обратно в карман. Ничего, он еще раз попытается добыть этот дурацкий коготь. Когда выпадет новый шанс, он, Тейлор, своего не упустит! Особой толчеи на улицах не было, поскольку в воскресенье выходной был не только у Генри. В основном, люди пребывали, знамо дело, в кругу семьи, а те, кто вышел все же, спешили по обычным утренним делам: на рынок, в церковь, может, и в гости. А некоторые дюже нетерпеливые жители уже ринулись по кабакам и игорным притонам – просаживать свои недельные заработки. Впрочем, кто-то прямо сейчас топал на эти самые заработки. Немногие могли позволить себе такую роскошь – праздный отдых на целый день, пусть даже и воскресный. Н-да… в прошлой жизни, помнится, за чредой бесконечных увеселений, Генри вовсе не замечал такого полезного дня, как воскресенье. Не сказать, что Тейлор был бездельником. Но солдатская жизнь не была ему в тягость. Он с одинаковым удовольствием возился с вверенным ему взводом, с привычным блеском утрясал разные армейские проблемы, ладил с офицерским составом и считался на хорошем счету. И, если не было каких-нибудь серьезных дел, во второй половине дня развлечения для статных молодых повес следовали одно за другим. Широкий был выбор… Заехав в город, Боб Тито сразу свернул ближе к окраине, и повозка затряслась по улице, ведущей вдоль береговой линии к пристани: пирсам, складам и большому городскому рынку. Было видно, как у причала разгружают небольшой бриг. Еще одно судно, спустив паруса, стояло на рейде недалеко от пристани. Генри с жадностью смотрел туда, на эти вольные корабли, которые, расправив свои легкие паруса-крылья, могут полететь, куда им только вздумается. Окидывал вожделенным взором бирюзовую гладь воды, белесую у самого берега, будто смешанную с молоком, украшенную нежными хлопьями пены в набегавших волнах. А далее, напитываясь прохладной глубиной, краски становились ярче, насыщеннее, и у самого горизонта, приобретали совсем уж темный, ультрамариновый оттенок. Зов этих просторов, таких бескрайних, напоённых светом, радостно играющих солнечными бликами, до боли стиснул его подневольное сердце. Шум прибоя, крики чаек, соленый привкус на губах заставили душу Генри буквально взвыть от тоски. Где-то там была свобода, стоило только каким-то образом заполучить хотя бы одну из этих многочисленных рыбацких лодчонок, которыми был усеян золотистый берег и водная поверхность бухты. «Надо выбирать с парусом», – тут же подсказал ему практичный голос в голове. «Знаю, – огрызнулся он в ответ. – Надо еще как-то попасть в этот город безо всяких гребаных надсмотрщиков». «Ну, по крайне мере, теперь ты знаешь, что тут и как. Можно планировать». «Еще бы найти, кто согласится помочь». «Вот и ищи, давай, нечего пялиться так, будто уже готов ломануться к лодке. Будь осторожен. Этот ушлый ублюдок быстро может заподозрить неладное». Генри поспешно опустил взгляд, с опаской зыркнув на Тито. Но у того, похоже, голова была занята совсем другими мыслями, он не обращал на притихшего спутника никакого внимания. Кажется, Мачо также волновало происходящее вокруг. Пес сидел теперь в дальнем конце телеги весь напряженный, поскуливая в нетерпении и переступая передними лапами под широкой грудью. Мощные мускулы его кряжистых плечей так и играли под бархатистой шкурой, а уши-топорики стояли торчком. Иногда он подскакивал и зычно гавкал, наверняка пытаясь кинуться на кого-то из прохожих. Хорошо, что был заблаговременно пристегнут Тито на короткую цепь, иначе… некоторым пришлось бы совсем несладко. Тейлор вновь передернулся, вспоминая вонючий зубастый оскал перед своим носом. Наконец, они подъехали к какому-то портовому заведению, весьма похожему на кабак. Драйвер бросил поводья на коновязь, велев Генри ждать, сам зашел внутрь, но вскоре вышел оттуда и повел лошадь под уздцы в узкий проезд между домами, на большой двор, где уже стояло с десяток запряженных подвод. Несколько человек, Тейлор заметил, тоже привезли с собой внушительных кобелей и сосредоточено колдовали сейчас над своими зверюгами. – Хвала Иисусу, не опоздали, – туманно буркнул Тито и распорядился резко. – Давай, Уэсс, помогай. Мешок неси, там его сбруя. Из мешка драйвер вытащил толстый кожаный ошейник дюйма три шириной с острыми шипами наружу и надел его на бычью шею Мачо, потом прицепил к кольцу мощную цепь. Смотрелось это весьма внушительно и даже роскошно. «Какая собака, такая и амуниция…» – уважительно подумал Генри. – Ты должен страховать меня, Тано [1]: я держу цепь накоротке, а ты – чуть дальше. Намотай на руку и ухватись как следует! А иначе этот шальной буйвол может дернуть на какого-нибудь пса, и один я не справлюсь. Сейчас отведем его в загон. Там он будет ждать своей очереди. А мы пока посмотрим другие бои. Бои! Так это собачьи бои! Вот куда Тито вез своего монстра! Что ж, Генри стоило сразу догадаться. Где ж еще показывать великолепие этакого зверя, как не на собачьих боях? Когда-то, в прошлой жизни, Генри, конечно, видел собачьи бои. Многие лондонцы специально разводили бойцовых собак, стравливая их между собой на рингах, где псы на потеху толпе грызли друг друга. Не сказать, что это было любимое зрелище Тейлора, но за неимением лучших развлечений – сойдет. Азартно, весело, волнительно, хоть и кроваво. Но на то и бойцовые собаки, чтобы биться, резонно думал он. Лейтенант обычно заваливал туда с компанией подвыпивших приятелей, они орали, возбужденные, подбадривали фаворитов, и Генри даже умудрялся иногда выиграть какие-то деньги. Хотя, конечно, больше проигрывал. – Мачо по жребию бьется в четвертой паре. С Серым Хантером, – Тито стал вдруг подозрительно разговорчивым, пока они вели рвущегося пса к закрытому вольеру. – Сильная собака, конечно. Волкодав с Южного острова. Но наш парень не в пример выносливее, поскольку целыми днями бегает за вами, дармоедами, по горам, а этот волкодав гребаный и волка-то, поди, никогда не видел. Так что победа точно будет наша. Я поставил на Мачо все деньги, что были. «Я бы тоже поставил на Мачо, – подумал Тейлор, – если было бы что. Эта собачина наверняка и ягуара растерзает. Попадись он ей». – Он будет драться всего лишь раз сегодня, мистер Боб? – Надеюсь, нет. Если победит, пойдет на следующий бой. Первоначально дерутся восемь пар, потом четыре, две и, наконец, последний и главный бой – на победителя. – То есть у победителя должно быть четыре боя подряд? Они вообще выживают после этого? – Не все, – самодовольно хмыкнул драйвер, запуская взбудораженного пса в вольер. – Но Мачо выживет, несомненно. Он уже становился чемпионом в прошлом году. А сейчас еще больше заматерел. У него практически нет равных соперников здесь. – И сколько же ему лет? Генри наблюдал за массивным псом, который тут же ринулся обнюхивать незнакомое место. Только сейчас лейтенант обратил внимание, что вся морда зверя была испещрена мелкими шрамами, почти незаметными под отросшей шерстью. – Молодой пока, года три-четыре примерное, – Тито занес в загон лохань с водой, кинул в угол свой мешок с вещами, расстелил циновку для собаки. – Я его уже подростком купил. На торгах. И не прогадал! Кучу денег в прошлый раз на нем заработал. Целых две гинеи! Его здесь никто не знал, и сразу такой успех. Темная лошадка вдруг вырвалась в фавориты! Ставки были двадцать к одному. Генри хотел спросить, и где же все эти громадные деньжищи, но взглянув на красную физиономию Тито, понял все без лишних слов. И еще кто-то сетует на Бога и судьбу-неудачницу?.. А ведь мог бы… не идиот вовсе: и мозги имеются, и способности, и хватка. И все это добро прозябает на столь гнусной работенке. Эй, погоди, Тейлор, ты чего это? За чертова ублюдка вдруг переживаешь? Да пошел он! Туда ему и дорога, мерзкий выродок! Но, на удивление, Боб Тито, казалось, сейчас вдруг забыл о разнице между их статусами. Хоть и снисходительно, но довольно охотно, он пояснял Тейлору шансы участников, все тонкости боя и взволнованно комментировал схватки, когда они с лейтенантом стояли рядом, опершись о заграждение ринга – небольшой площадки, где стравливаемые собаки, трепали и валяли друг друга по пыльной земле с разной степенью интенсивности. Псы по большей части не рвали друг друга на части, как можно было предположить изначально, а мертво вцепившись в горло или в губы сопернику, боролись передними лапами и пробовали опрокинуть противника на лопатки, или придавить его тело к земле, сжав зубами холку. Это выглядело так по-человечески, что даже было странно. Будто сражались настоящие тренированные борцы. Хозяева собак прыгали тут же, на ринге, подбадривая своих животных громкими криками и хлопаньем в ладони, и слегка растаскивали за хвосты, если те вдруг замирали в ауте. – В основном, побеждает не самый большой и сильный, Тано, а именно выносливый, как ты видишь. А еще тот, кто не боится боли. Собаки чувствуют страх и быстро берут верх над неуверенным в себе слабаком. Все как у людей. Драйвер как-то горько хмыкнул и, сплюнув, отхлебнул из фляги – судя по сладковатому хмельному запаху, это был эль – потом неожиданно протянул фляжку Тейлору: – Будешь, цуцик? Генри давно и безнадежно хотел пить. Жара совсем его доконала. Он облизнул пересохшие губы и, опасаясь подвоха, неуверенно взял флягу, с великим наслаждением припав к горлышку. М-м-м… Кажется, ничего вкуснее этого горького пойла он не пил в своей жизни. Тито, увлеченный схваткой, больше, казалось, не обращал внимания на помощника, азартно подначивая дерущихся кобелей. Генри, пользуясь моментом, основательно присосался к фляге, пока не отняли. Потом с сожалением вернул ее, почти опустошенную, драйверу. Тот поболтал остатками, как-то неопределенно взглянул на настороженного Тейлора и, сделав еще глоток, великодушно вернул ее Генри. – Допивай, Тано, и пошли за псом. Следующая наша очередь. Как Тито и предполагал, Мачо через несколько минут беспощадного боя красиво уложил мохнатого Хантера на лопатки, намертво придавив того за горло к земле, хотя изначально волкодав выглядел очень сурово – густая свалявшаяся шерсть, мрачный взгляд из черных глазниц, заостренная медвежья морда, оборванные в битвах уши. Схватка двух могучих собак напоминала битву быка со львом. Но мощные челюсти и хватка молосса не дали противнику ни единого шанса. Тем более, густая шерсть на такой жаре не предполагала преимуществ в выносливости. Они сцепились, с глухим рычанием катаясь клубком по земле, когда Мачо, извернувшись, ухватил волкодава за горло чуть повыше шипастого ошейника, а потом держал, нависнув сверху, покуда пес под ним не перестал двигаться, демонстрируя полную покорность. Тито с Генри оттащили возбужденного Мачо прочь, а потом вернули обратно в вольер, где драйвер внимательно осмотрел своего бойца. Ранений оказалось немного: чуть порвано ухо, да кожа на губе, слегка поцарапан бок. В целом, пес выглядел немного дезориентированным, но вполне себе бодрым. Тито потрепал его по холке: – Молодец, мальчик. Отдохни чуток. Сегодня ты принес хороший куш папочке! Идем, Тано, заберем выигрыш, да поедим, – и в ответ на озадаченный взгляд Тейлора, хмыкнул, – не боись, цуцик, я угощаю. Выпьем за удачу! Сегодня могу себе это позволить. Да надо поставить монеты на следующий бой. ______________________________________ 1. Tano (Тано) (исп.) – уменьшительное от имени Себастьян.