В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

***

А был ли у него выбор? Генри размышлял об этом, пока срезал садовыми ножницами теплые душистые грозди белого винограда. Ягоды, напитанные южным солнцем, подернутые бархатистым морозным налетом, так и просились в пересохший рот. Несмотря на свою пленительную наружность, на вкус плоды оказались кисловато-терпкими, кожура – толстой, а когда лейтенант в охотку набросился на эту дармовую роскошь, последствия получились плачевными. К вечеру живот Тейлора скрутило коликами, и весь следующий день он практически не вылазил из кустов. Благо Бабалаво дал ему с собой какой-то целебный порошок. Работавшие рядом женщины посматривали насмешливо в сторону сконфуженного англичанина и, растягивая полные губы в белоснежных ухмылках, что-то ехидно галдели на своем тарабарском языке. А миловидная Пилата время от времени подкидывала в его корзину грозди, чтобы незадачливый чревоугодник совсем уж не отстал. Впрочем, сборщицы поначалу смотрели на белого новичка с хмурым подозрением, но, через пару дней, чернокожие дамы дружно взялись его опекать, хотя и не переставали снисходительно зубоскалить над его неуклюжестью. Конечно, ведь Тейлору, как он ни старался, было далеко до сноровки опытных работниц. Лейтенант в ответ на подначки отшучивался, балагурил, подмигивал, игриво валял дурака и расточал комплименты, в общем, занимался своим любимым в женском обществе делом, да еще помогал перетаскивать неизбалованным заботой сборщицам тяжелые корзины до проезжающей мимо повозки. Таким образом, Генри вовсю получал положенную долю признания от целевой аудитории, и все складывалось весьма неплохо в результате. Норма его к вечеру каким-то волшебным образом оказывалась выполненной, мужское самолюбие ублажено, а желудок полон всяческой немудреной еды, которой с ним щедро делились запасливые туземки. Конечно, собирать виноград тоже нелегкое занятие, но это не каменистую землю мотыгой долбить, тут Тито был прав. Но стоило ли доверять драйверу, соглашаясь на столь сомнительное предложение об участии в боях? «Где гарантия, что ушлый надсмотрщик сделает, как обещал?» – без конца задавал себе Генри один и тот же вопрос. Но это был шанс, как ни крути, и лейтенант не мог просто так сбросить его со счетов. Кроме того, Тейлор подозревал, что вряд ли испанец спустит еще один отказ. Покровительство Тито могло закончиться для него в тот же миг, и тогда – Генри сознавал это – его ждет ад. Он и так налажал с амулетом, про который драйвер пока что решил забыть. Надолго ли?.. После разговора с Тито, лейтенант в раздумьях забрел на берег океана, куда сквозь джунгли вела тропка из деревни Зафара, и провалялся там в тени кокосовых пальм почти целый день, тоскливо взирая на недостижимую даль горизонта. Впрочем, свои томительные размышления он благоразумно прерывал на безмятежное купание в кристально чистых бирюзовых волнах, а так же на восстановительный сон во славу своего неожиданного отпуска. Проснувшись в очередной раз ближе к вечеру от жуткого голода, возбужденного плаванием и непривычной праздностью, Тейлор поплелся обратно в деревню, где в обмен на пару жалостных улыбок, ведро воды из ручья и ощипанную к вечерней похлебке птаху, получил кувшин козьего молока с лепешкой от Зуры. Чтоб у него получилось как-то дожить до ужина... А к полуночи, Генри, наконец, пошел к Бабалаво за долгожданным амулетом, прихватив в качестве эко порцию тюри из маисовой лепешки с молоком и парой вбитых туда сырых яиц. Которую сунул ему Зафар, конечно. Так ничего и не придумав насчет предложения Тито, Тейлор решил спросить совета у колдуна. Боги наверняка лучше знают, можно ли доверять надсмотрщику. Старик кивнул, выслушав вопрос, и бросил на циновку цепь Опеле, потом, постучав возле нее костями-черепками, туманно проворчал что-то вроде: «хочешь рассмешить богов, поведай им о своих планах». – Это что значит, Баба? – осторожно вопросил Генри. – То и значит, Красная Борода, – Па Конте выглядел суровым, а, может, просто был излишне сосредоточен. – Роб Тито может хотеть чего угодно. Но жертва заплачена. Ты достал нужную вещь. И судьба твоя теперь в руках богов. Что бы ты не решил, это уже не имеет значения. Тейлору стало не по себе. Может, дело было в загадочных словах колдуна или в таких вот туманных намерениях богов, но лейтенант тоскливо поежился. – Это значит, я могу сказать драйверу «да»? – Можешь, – как-то совсем спокойно ответил Бабалаво, и от этого зловещего спокойствия холодок поселился у Тейлора в животе. – Без разницы. – Я умру? – не выдержал Генри замогильного тона жреца. – Умрешь, – и увидев, как резко вытянулось лицо англичанина, старик усмехнулся слегка. – В каком-то смысле. Старое уйдет, новое придет. Так это работает. Когда я дам тебе амулет, тебя ждут большие перемены. Хорошие или плохие – ведомо только богам. Но это также зависит и от тебя. Вернее, от твоего Ива Пеле. – Понятно, это радует, – сказал Генри на всякий случай, хотя ничего особо не понял, а донимать расспросами старика было как-то неудобно – зачем лишний раз показывать свою безнадежную тупость. Единственное, что он уловил: все же что-то зависит и от него. Это обнадеживало, на самом деле: оставаться пешкой в чужой игре, пусть даже и божеской, лейтенант не слишком мечтал. Колдун с сомнением покачал головой. – Запомни, чужеземец: во благо случается не только хорошее. К чему приведут события, мы можем увидеть лишь из будущего. Просто верь. Лейтенант опять впал леденящий в ступор. Это сейчас было про что? Бабалаво тем временем подозвал Тейлора к алтарю, где уже стояло несколько разномастных плошек с различными предметами, порошками, смесями трав и корней. В мерцающем свете масляного светильника Генри рассмотрел на них горки небольших красивых камней, подозрительно похожих на драгоценные, кости, чьи-то зубы, перья, клочки шерсти, сплетенные в мелкие косы волосы, кусочки кожи и цветных тканей, монеты, раковины, кристаллы соли, разноцветные яйца крошечных птиц, сушеные лапки животных и много чего еще. Потрясающая коллекция!.. Непривычно пахло острыми специями, насколько лейтенант мог это различить. Тут же лениво курились сладковатые благовония, от которых у Тейлора стала слегка подкруживаться голова. Колдун посадил англичанина справа от себя и завел песнопения таким низким тоном, что Генри чувствовал, будто слова эти, проникая внутрь, мягко вибрируют в его теле. Следуя, видимо, определенному ритуалу, колдун посыпал свою коллекцию крупинками соли и ароматной смесью благовоний. Затем, смочив пальцы в молоке, которое принес Генри, он обрызгал плошки сверху, и поводил несколько раз огнем светильника надо всем этим добром. – Каждый предмет для гри-гри должен быть освящен четырьмя стихиями. Земля, воздух, вода и огонь. Из них Олдумаре сотворил наш мир... – неожиданно пояснил Бабалаво, хотя Генри особо и не спрашивал, просто наблюдал. – Сейчас сосредоточься на том, чужеземец, что ты хочешь получить с помощью этого амулета, а все негативное и чужое отринь как можно дальше от себя... Представляй это вместе со мной. Я доверюсь воле богов, они подскажут, какие предметы сюда подойдут. Продолжая свои утробные наговоры, Па Конте закрыл глаза и, протягивая наугад руку, брал на ощупь какой-либо из предметов или щепотку с травяным порошком. Потом, проведя ими над огнем, жрец ссыпал все это в расшитый магическими символами кожаный мешочек, который предварительно вытащил из глубин алтаря. Генри насчитал где-то семь вещей. Закончив с выбором, Бабалаво взял перед собой тонкий стилет со стертой костяной рукоятью, повернулся к Генри и срезал ему прядь волос. Сунув свою добычу в мешочек, он велел Тейлору как следует плюнуть внутрь и, в завершении, уколол лейтенанту палец, выдавив туда же пару капель крови. Генри безропотно стерпел все истязания, понимая, что страдает ради важного дела. Проделав все это, Бабалаво достал из маленькой шкатулки сверток с когтем Мачо – Генри узнал свой выстраданный приз – и, произнеся над ним какие-то пришептывания, также сунул в мешок. Потом три раза плюнул туда сам, крепко стянул края красной тесьмой и окунул концы мешочка в масло. – Возьми гри-гри в обе руки, чужеземец, сложи ладони, будто для христианской молитвы, – Па Конте показал как, – и направляй свое дыхание в мешочек вместе с мыслями. Произнеси заклинание, чтобы твои желания сбылись: «Пламя горит в моих руках, удачу призывает, боль, несчастье отвергает. Ото сна пробудит, дорогу осветит, силой наполнит. Глаза открою, ступлю вперед твёрдой ногою – на дорогу жизни новой. Всё что задумаю – исполнится, все что пожелаю – получу. Недолго ждать остается, желание удачей вернется». Генри закрыл глаза и послушно повторил, буквально представляя, как каждое слово наполняет мешочек его страстным желанием убраться с этого острова подальше на прекрасном быстрокрылом корабле. Аминь. – Что ж, носи гри-гри на своем теле три дня, Красная Борода, – напоследок сказал Па Конте, – чтобы амулет признал хозяина. Но будь осторожен, чтобы никто не увидел. Потом принесешь его сюда и спрячешь в алтарь. Подальше от злых глаз. Генри почувствовал, как истерзанный его дух пыхнул внезапной радостью: неужели свершилось и желанная свобода теперь близка? От избытка чувств лейтенант подхватил сухое тельце старика и закружил его по комнатушке, чудом не сшибив все предметы вокруг. – О, спасибо! Спасибо, Баба! Я никогда не забуду про вашу помощь! Потом вдруг опомнившись от болезненно впившейся в бок колики, Генри охнул и смущенно поставил колдуна на землю, почтительно поправляя на нем сбившиеся одежды. – Простите, сэр!.. Просто... просто я ничего не соображаю сейчас. Это от волнения. И клянусь, мистер Па Конте, как только я выберусь отсюда, вы вернетесь домой! – Так и будет, чужеземец. Так и будет, – Бабалаво спрятал невольную усмешку за сварливо поджатыми губами. – Таково пророчество богов. – Пророчество? Какое еще пророчество? – Тейлора опять захолонуло. – Пророчество оракула Ифа. Когда придет Белый Домибур, свершится то, что должно свершиться. Каждый получит предначертанное Орунмила, достойное своего Ива Пеле. – Вы уверены, что я и есть тот Белый Домибур, Баба? – с сомнением проговорил Генри. – Что-то мне это сильно напоминает... Может, имеется в виду Иисус, ага? Праведники получат Царствие Небесное, а грешники – Гиену Огненную. Второе Пришествие, Конец Света и все такое. Ну, это тогда еще нескоро, Баба! Я на это сильно надеюсь... – Нет, это должно случиться скоро, – упрямо повторил старик. – Ладно, ладно, – примирительно пробормотал Тейлор. – Но, как бы там ни было, я вас здесь не оставлю! Клянусь... – Не клянись, чужеземец, в том, что ты выполнить не в силах, – сурово оборвал его колдун. – Ложись, давай, на лежанку, я буду дальше изгонять твои хвори. И выпей снова отвар хуркурма, – Бабалаво категорично протянул ему плошку со своим, весьма настоявшимся за день ароматным зельем, от запаха которого Генри тут же захотелось побыстрее... выздороветь. Что ж, лекарство определенно должно быть горше болезни.