***
Она оказалась права, назавтра англичанин не появился. Не пришел паразит и на следующий день. Порядком разочарованная, Каталина пыталась выбросить это незначительное событие из головы, загружая себя делами поместья, пропадая с Лавиньи на винодельне, а в самое жаркое время дня подолгу засиживаясь в прохладном зале библиотеки. Послеобеденный сон не приходил. Сняв с полки томик поэзии, донья наслаждалась любимыми стихотворцами: Луисом де Гонгора, Лопе де Вега, Кеведо, Гербертом, Мольером. Вновь умилялась, перечитывая трогательные места из «Дон Кихота» сеньора Сервантеса, где под шутливым повествованием скрывалась истинная мудрость и чистые помыслы благородного сердца. Блуждающий взгляд Каталины ненароком остановился на потертом золотистом переплете... Поколебавшись, она осторожно вытащила зачитанного до дыр Джона Донна, подаренного ей когда-то мужем, и погрузилась в теплые воспоминания. Со слезами на глазах... «И зачем он ей сдался, этот непонятный англичанин? – решила она в конце концов. Диего ей все равно никто не заменит. А так... Не все ли равно кто насытит ее аппетит, если вдруг приспичит? Лало вон превосходно исполняет свои обязанности». Правда, отчего-то за последние несколько дней «приспичивало» Каталине довольно часто. Кажется, она буквально замучила паренька. А вчера, пытаясь выплеснуть накопившуюся досаду, даже как следует выпорола прохвоста. Что ж, наверняка, этот хитрый жук, до ушей ублаженный вниманием хозяйки, не в обиде. И всегда готов ей руки лизать, рабское создание. А это было не то... Совсем не то, чего бы ей хотелось. Хотя... знать бы еще, чего такого особенного жаждет ее потерянная душа. На третий день Каталина уже и не надеялась, что ее пропажа объявиться, и поехала к водопаду просто так, собираясь искупаться как всегда. Оставив Эстелу у начала тропы, она начала спуск в лощину и вдруг разглядела сквозь ветви деревьев, что на пляжике кто-то есть. Сердце ее растеряно трепыхнулось, а дыхание разом сбилось в комок. Это определенно был он, ее сумасшедший англичанин. Донья побоялась спускаться дальше, чтобы не выдать себя случайным шорохом, а решила спрятаться за скальным выступом, где, оказалось, можно было отлично наблюдать за происходящим, хотя и не так близко, как у самой воды. Парень сегодня оказался в штанах, к великому сожа... облегчению Каталины, но хотя бы с голым торсом – и на том... гхм... Вот же бесстыжая морда! Его смуглая, чуть красноватая кожа уже заметно лоснилась на солнце, выгодно оттеняя играющие мускулы рук и спины, когда он самозабвенно упражнялся со своим самодельным мечом: размашисто рубил, делал выпады, колол, отскакивал, переворачивался, снова атаковал. Невозмутимое дерево стоически терпело удары. На каждый выпад англичанин с силой выкрикивал какие-то слова, затмевая своими громкими возгласами даже гул водопада. Каталина прислушалась и с крайним изумлением уловила знакомые строки: – Ты нам велишь вставать? Что за причина? Скажи, какого черта всем влюбленным Жить по твоим придирчивым законам? Прочь, прочь отсюда, старый дурачина! Не может быть! Что за чудеса? Девушке показалось, что она просто ослышалась. Откуда, интересно, простому солдату знать стихи Джона Донна? Это ведь было ее любимое «К восходящему солнцу», которое Диего Фернандо впервые прочитал ей однажды, в минуту их сладостной близости, зарывшись длинным носом во влажные от испарины волосы жены. Зачарованная моментом, Каталина зашептала, вторя воинственному ритму, с которым упоённо декламировал стих лихо скачущий перед деревом фехтовальщик, ну прямо что твой Дон Кихот перед мельницей: – Ступай, детишек загоняй ты в школу! Усаживай портного за работу! Селян сутулых торопи на поле! Напоминай придворным про охоту! А у любви нет ни часов, ни дней! И, право, нет нужды присматривать за ней! Еще немного и донья уже готова была покинуть свой наблюдательный пост и выйти, чтобы… чтобы… э-э-э… А что собственно она собирается сделать сейчас? Посреди леса? Одна! Без поддержки телохранителей, если не считать верного Мачо? Наедине с сильным и ловким мужчиной, опасным каторжником, который наверняка в данный момент пребывал не в слишком большом восторге из-за того, что взбалмошная испанка увезла его насильно с английских земель, где у парня был хоть какой-то шанс на свободу, несмотря на злобствующего Пейна. А сейчас, по сути, англичанин попал в рабский плен на враждебную его стране территорию. Хотя она и давала распоряжение его не обижать, но мало ли… И вообще… Каталина окинула сомнительным взором свое затрапезное облачение. Да-а… Сейчас она явно не готова для заявления своих прав на этого раба. Донье вдруг захотелось выглядеть предельно достойно, чтобы этот негодяй сразу осознал свое жалкое положение и, вместе с тем, склонился перед ее неотразимым блеском. – Напрасно блеском хвалишься, Светило! Моргнув, я бы тебя заставил вмиг затмиться, Когда б надолго это милой не затмило!.. Х-м-м… Пожалуй, она не собирается тут за ним бегать, а велит прийти на виллу и там покажет, кто еще кого затмит! Каталина дернула плечом и гордо развернулась, чтобы вскарабкаться обратно по склону, а ей во след неслось, растворяясь в шуме водопада: – И, если взор твой не ослеп от злата Моей возлюбленной бесценной, Взгляни на мир перед своим закатом, И дай ответ мне откровенный. Ты можешь всю Вселенную обшарить, Сокровищами Индий любоваться И выбрать то, что мнишь себе оставить: Их чудеса, иль с нами наслаждаться? Скажи, зачем искать диковины далеко, Когда в объятьях жарких жемчуга Востока? Ты знаешь, где великие властители Земли? Узри: в постели томно нежатся они! «Наглец!» – фыркнула Каталина и топнула ногой. Мачо радостно гавкнул, соглашаясь.***
И все же в открытую расспрашивать о белокожем рабе она не решилась. «Ладно, – решила донья, – так и быть, завтра возьму с собой Гуано и сделаю вид, что просто прогуливалась мимо... гм-м... водопада. Ну да, а что такого? Зашла совершенно случайно. Мало ли... А там велю ему прийти в усадьбу. Заодно и устрою выволочку мерзавцу. А то нечего мне тут задницей сверкать хм-м… так бесстыже!» Наутро Каталина оделась с великосветским шиком. Дамский костюм для верховой езды сидел так безупречно, что от своей потрясающей элегантности она сама готова была свалиться в обморок. Роса сделала ей пышную прическу – волосок к волоску – которую изыскано венчала шляпка с небольшой вуалью, ажурные перчатки плотно облегали тонкие пальцы, а нежная помада и толика румян оттеняли аристократически белую кожу. Ну вот, теперь она при полном боевом комплекте своей неотразимости и как следует покажет этому оборванцу, кто здесь Светило и хозяйка в доме! Правда, увлекшись сборами, Гуано в конюшне она уже не застала: главный грум с помощниками ушел купать лошадей. Поразмыслив, Каталина решила поехать одна, все же Мачо при ней, и пользоваться кинжалом, как всякая уважающая себя испанка, она научена с детства. Да и вряд ли этот англичанин такой сумасшедший, что наброситься на хозяйку сходу на ее же земле. Что-то исподволь подсказывало донье, не станет он причинять ей вред. Чтобы попасть к водопаду верхом, нужно было сделать большой крюк по подъездной дороге, поэтому донья, в результате, совсем припозднилась. Уже не рассчитывая, что застанет кого-либо в своем тайном местечке, Каталина все же упрямо ехала вперед. А что? Зря она что ли так тщательно наряжалась? Эх, Диего Фернандо не раз ей говорил: «О, драгоценный цветок моей души, надо собираться быстрее!» Ее дорогой муж был прав, как всегда. Хотя, она как раз и планировала быстрее, если б не Роса, чертовка мелкая! Угораздило же горничную затеять эту дурацкую прическу на целый час! Кюло дель Дьябло! Вот пошлю капушу вечером в бараки, пусть сама где хочет разыскивает этого проходимца! Осторожно пробираясь на Эстеле по каменистой, почти заброшенной дороге, донья заметила, как вдруг напрягся, расставив передние ноги Мачо, вольготно бежавший до этого рядом. «Что? Наш карапуз все еще на пляже, собака?» – обрадовалась она. Пес только глухо гавкнул. Что-то в его повадках определенно выглядело не так – Каталина это чувствовала. К англичанину Мачо относился вполне себе спокойно, даже безразлично, будто того вообще не существовало на свете. А сейчас… Нет, впереди находился кто-то явно незнакомый собаке! На всякий случай Каталина решила приблизиться незаметно и спешилась, привязав Эстелу к дереву. Привычно вытащила свой верный стилет из ножен на сапожке. Потом велела Мачо вести себя тихо и крадучись пошла вперед, придерживая пышные юбки. Так и есть! Впереди, почти у самого схода на пляж, стояли на привязи три лошади под седлом. Судя по потертой амуниции, это были коняги местных надсмотрщиков. Донья прислушалась: впереди кто-то слишком экспрессивно тараторил по-испански, расточая крайнее негодование и угрозы. Да что там случилось, Святая Дева Мария?! Каталина осторожно выглянула из-за дерева, свесившего свои ветви как раз перед самым каменистым спуском в лощину. Ах! Ну, конечно! Можно ли было сомневаться! Ее англичанин оказался центром всего этого переполоха. Парень стоял возле камней, свесив буйну голову. Руки его были сведены за спину, глаз заплыл, а щека – расцарапана до крови. Возле босых ног невольника валялся какой-то внушительный мешок. Бедолага выглядел крайне удрученным, на самом деле, будто жизнь его кончилась прямо сейчас. Бравые капатасес, вытащив свои мачете, отнюдь недружелюбной стаей окружили англичанина. Двое держали пленника за локти, а главный из них – Санчо, кажется – потрясал перед носом раба той самой бритвенной штуковиной и с истинно южным темпераментом вопил на весь лес: – Это что такое?! Это что такое, я тебя спрашиваю?!! Санта Вирхен Где ты это взял?!! А?!! Сучий ты потрох!!! Бежать вздумал?!! Да как ты смеешь, гаденыш! Отвечай! Я тя в порошок сотру!!! Будет он мне тут!!! Парень либо не понимал, о чем ему толкуют, либо решил упрямо молчать, но в результате всей этой выразительной тирады на его непроницаемом лице не дрогнул ни единый мускул. Он лишь изредка бросал на пленителей хмурые взгляды из-под насупленных бровей. Коренастые надсмотрщики были ему едва ли до подбородка, но их было шестеро. Похоже, они застали англичанина врасплох, раз тот не сумел применить свои недюжие таланты бойца. Кроме того, все эти мужчины были вооружены до зубов, а их начальник Санчо даже угрожающе размахивал стареньким пистолем, зажатым в другой руке. Каталина почесала засвербевший висок. Нет, правда что ли? Этот ушлый поросенок усыпил ее бдительность своими телесами, а сам, оказывается, собирался дать деру?! Готовил побег у нее под носом! Господь и все его Апостолы! Послали же Вы мне подарочек! И что теперь? У бедняги Санчо шея, видимо, возмутилась от необходимости постоянно задирать ее вверх, потому как он закричал еще более возбужденно: – Дерьмо собачье! А ну, на колени, рабский сученыш, когда с тобой разговаривает господин! А вы, олухи, чего зеваете?! Нагните его! – это уже своим подчиненным, поскольку англичанин стоял как вкопанный и двигаться, очевидно, не собирался. – Santa Madre de Dios! – он вцепился поверженному пленнику в волосы, задрав его голову вверх. – Ты хоть слово понимаешь по-человечьи, тупая твоя башка? На меня смотри, щенок, когда я с тобой разговариваю! – Это же тупорылый англичанин, босс! Он по-нашему ни бельмеса не кулемесит! – Заткнись, Альваро, тебя не спрашивают! Ну-ка, держите его как следует, я по-другому с ним потолкую! Он у меня сразу все поймет до единого слова! А ну говори, английская собака! Кто твои сообщники?! С кем ты бежать собирался, гаденыш?! Некоторое время Каталина с большим неудовольствием наблюдала, как дорвавшийся Санчо месит кулаками коленопреклоненного англичанина, в то время как другие надсмотрщики удерживают невольника за плечи. Потом разошедшийся capataz даже немного попинал парня сапогами в живот и… ниже. Вот дерьмо! По всей лощине разносились глухие удары плоти о плоть. Англичанин кряхтел, резко всхлипывал, захлебываясь кровью, но на все вопросы отвечал непрошибаемым молчанием. Потускневшие глаза его заметно потеряли ориентиры. Каталина все еще малодушно размышляла, стоит ли ей вмешиваться. Все же побег – это вам ни хухры-мухры! И, вообще, не ее это дело! Пусть сами разбираются с нарушителем. На то они и надсмотрщики! Им за это платят, вообще-то! Убить без ее согласия вроде не должны, а проучить просто обязаны! А не то каждый раб тут решит, что может бегать, куда ему вздумается. Донья, кривясь от неприятного зрелища, уже сама решила потихоньку сбежать отсюда и даже повернулась уходить, когда вдруг услышала: – А ну, ребята! Подвесьте-ка щенка за ноги! И веток наломайте! Да побольше! Он у меня не только заговорит! Он у меня сейчас завизжит, свинья английская! Сын шлюхи! Пожалеет, поганец, что на свет родился! Сто раз подумает, прежде чем бегать! Кабрио! Каталина резко затормозила. Так! Окститесь, ублюдки! Она не давала разрешения на истязания! Тем более, чего уж там говорить, такой чертовски привлекательной плоти. Эх, кюло, придется вмешаться все же! – Погоди, старшой, – резонно молвил один из шайки. – Хозяйке это не понравится. Она ведь велела не трогать новенького без ее на то согласия. – Слишком ты умный, Педро, как я погляжу! Давай, пошевели как следует своими бараньими мозгами! Гавнюк ведь бежать намылился. Верно? Вот и скажем, что тю-тю... Убежал! А куда, нам того не ведомо. Горы-то они бо-ольшие! Подался к маронам – и весь сказ! А сами оторвемся напоследок на этом выродке. Отомстим английским собакам за все их пакости! А потом прикопаем где-нибудь, делов-то. Никто не найдет! «ЧТО?! Ах вы, гаденыши! – Катарина почувствовала, что у нее захолонуло нутро. – Это уже ни в какие ворота не лезет! Как же она вовремя здесь оказалась! А этот балбес английский сквасил замороженную моську, будто вовсе не понимает, что за еть его ждет?! Отбивался бы как следует что ли, остолоп!» Но свой шанс отбиться парень, конечно, упустил – связанный, оглушенный побоями, удерживаемый расторопными капатасес с двух сторон. Пока Катарина, оставив Мачо в засаде, с опаской спускалась по камням на своих неудобных каблучках, мужчины споро опутали щиколотки пленника длинной веревкой и волоком потащили к дереву. А один из надсмотрщиков уже бодро нес из прибрежных кустов охапку нарубленного ивняка... Парень, наконец, осознал всю серьезность момента и задергался, закрутился, пытаясь вывернуться из пут. Но поздно! Веревку перебросили через нижнюю ветку дерева и потянули на себя... С трудом спустившись по замшелым скользким валунам, Каталина, в результате, предусмотрительно остановилась на некотором возвышении и набрала побольше воздуха в легкие. Что ж, судя по тому, как кипело у нее в груди, она могла поклясться, что каждому из присутствующих сейчас будет нестерпимо жарко! Дай Бог, если все эти ублюдки отползут отсюда живыми! – Итак, сеньоры! Может, кто-нибудь из вас объяснит мне, что здесь происходит?! – раздался над пляжиком ее надменный голос с терпкими нотками еле сдерживаемой ярости. С мстительным удовлетворением донья увидела, как развернувшиеся в ее сторону мужланы испуганно присели, а плененный англичанин, шумно выдохнув, бессильно уронил кудлатую голову в песок. Что ж, можешь сильно не радоваться, свинтус! С тобой я еще не закончила! И донья Каталина Селия Изабель царственно ступила твердой ножкой на свой заповедный пляж, безжалостно изрытый грязными сапогами.