В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

***

Прошло несколько дней с момента их разговора, и проклятый содомит более не объявлялся. Мало того, от него не было вообще никаких известий – даже мальчишек перестал присылать с указаниями. Наверняка обиделся, французская морда. Ну и пожалуйста! Не очень-то и хотелось! Зато управляющий дон Педро своим пытливым хозяйским взором быстро усек праздное состояние англичанина и теперь не преминул использовать его «хитрую ленивую задницу» где только возможно: натаскать, собрать, вынести, нарубить, подмести, передвинуть, разгрузить, принести-унести, помыть, покрасить... Да, мало ли работы в таком большом хозяйстве, и особенно – на кухне. По какой-то неведомой причине дон Педро воспылал к Тейлору особой «любовью», потому как гонял лейтенанта, словно муху по потолку, не оставляя в покое ни секунды. Впрочем, сам Генри был вовсе не против. Уж лучше так, чем его вернут на плантации за ненадобностью. Оставалось лишь сделать чертов вид, что он усердно выполняет поручение, пока управляющий поглядывает за ним издалека. Но как только тот отворачивался, Генри значительно снижал темп. Ну а чего? Пока рыбак спит – сеть набирается, как говаривали его ушлые пройдохи-солдаты. Тогда лейтенант Тейлор был с ними не особо согласен. Не то, что сейчас. Так с удивлением размышлял Генри, вяло гоняя тряпкой воду по каменной лестнице, которая вела с внутреннего дворика – патио – на галерею второго этажа, поскольку ему на сей раз было поручено вымыть все общие полы в хозяйском доме. Ну а, действительно, куда ему торопиться? Не за новой же порцией дурацкой работы. – Учти, Пасс! Я присматриваю за тобой! – уходя, с сомнением поджал губы дон Педро. – И чтобы все здесь блестело, бездельник! – Да, сэр!.. – как всегда бодро ответствовал Генри, исполняя учтивый поклон. – Всенепременно, сэр! А после привычно сквасил дурашливую гримасу, отвернувшись, конечно – от греха. Пробегавшая мимо горничная Матильда прыснула в кулачок. А дон Педро подозрительно уставился в затылок англичанина. – Я вижу, Пасс! Щас ты у меня допрыгаешься! Будешь свои рожи корчить у Гуано на конюшне, поганец, когда твоя задница запрыгает под розгами. Ты этого добиваешься, щенок?! – А я чего? Я ничего, сэр! – Генри усиленно запожимал плечами, пытаясь придать своей физиономии непрошибаемую невинность, совсем как это делал когда-то непоседа Дик Магвайр из вверенной ему, лейтенанту Тейлору, роты доблестных драгун. – Позвольте идти выполнять? – Ступай. И чтобы у меня без этих твоих выкрутасов! – Конечно, сэр. Как можно!.. Теперь уже дон Педро негодующе закатил свои черные глазки, показывая всем своим видом, что ему, заслуженному во всех отношениях управляющему, еще не приходилось иметь дело с таким вот безнадежным остолопом. Время близилось к двум пополудни. У всех нормальных людей – послеобеденная сиеста. Что ж, хотя бы сейчас никто не видит, как он, бравый лейтенант Тейлор, ползает тут на корячках, намывая чертовы полы!.. Его спину и затылок основательно припекало, пока Генри возился на внутреннем дворике, выглядевшем как маленький роскошный сад. Красиво, конечно... Но слишком жарко! Особенно в холщовой рубахе. Но не напяливать же здесь их гигантское сомбреро – тогда вообще не повернуться. Не долго думая, лейтенант стянул рубашку, оставшись в одних лишь рабочих штанах, засученных до колен. А в чем, собственно, дело? Никого же нет! На голову же – чтобы волосы не мешали – повязал какую-то тряпицу, на манер того, как это делали в жаркую погоду матросы «Бонанзы». В общем, представляя себя этаким бывалым моряком на вахте, а не долбаным рабом за унизительной повинностью – сомнительное, конечно же, утешение, девочки – Тейлор ни шатко ни валко надраивал порученные ему полы. Лейтенант уже плавно переполз на лестницу, ведущую наверх, как услышал спускающиеся сверху шаги. И затем в поле его зрения возникли изящные башмачки, выглядывающие из-под подола бархатной юбки. Соблазнительно приподнятой, к слову сказать. Черти, дьявол и все их бабушки вместе взятые! Такие одежды могли быть только у одного человека в доме, и он – вернее она – был последним, перед кем Генри хотелось бы сейчас предстать в таком неказистом виде. Тейлор усиленно делал вид, что ничего не видит и не слышит, донельзя сконфуженный. Ну вот чего ей не отдыхается, скажите на милость, на этой своей чертовой сиесте! Жара ведь такая, что камни плавятся! И он, Тейлор, соответственно, сейчас весь такой... потный. И наверняка вонючий. Господь! Башмачки выжидающе остановились в паре ступенек сверху. Наверное, это был такой намек, что грязному никчемному рабу не мешало бы отползти и пропустить блистательную госпожу-сеньору. А вот черта с два! Пусть попросит, выдерга! – Бестиа?! – услышал он, наконец, удивленное: ох, надо же, снизошла! – Ты чего это тут делаешь, телохранитель?! Черти! Да вот с бубном африканским пляшу, разве не видно! Далее изображать великое увлечение своим потрясающе интересным занятием стало как-то не комильфо, и Генри поднялся в рост, сжимая в руке мокрую тряпку. – О, прошу меня простить, mi Ama, я вас не заметил! – Ну-ну, – ее лукавые глаза оказались почти вровень с глазами Тейлора, которые тот, уязвленный, и не думал опускать. – Да... тороплюсь вот, – счел нужным пояснить лейтенант насмешливой девице. – Надо успеть... до конца сиесты, донья. – Понятно. А чего это ты, друг любезный, вдруг поломойкой заделался? Личный телохранитель госпожи, как-никак! – Э-э-э... Ну... меня попросили... помочь, mi Ama. Делать-то все равно нечего, вот я согласился. А что? Нельзя? – Кто попросил? – серые глаза прищурились. – Твоя краля? Нет, ну почему сразу краля-то?! – Дон Педро попросил, госпожа. Я подумал, отчего бы не помочь... старику. Мне не трудно, правда, – не зная, куда девать руки с текущей грязной тряпкой, он спрятал их за спину. – Прямо-таки попросил? – продолжила допрос донья Каталина. – Или попросил так, что ты не посмел отказаться, Бестиа? – Ну-у... Я сидел возле дома – в полной боевой готовности, донья, вы не подумайте! – и очень внимательно следил за вверенной мне территорией – спросите вон... у Мачо. Беспрестанно точил свой боевой кинжал, до блеска начищал пистолет. Тут мимо шел ваш прекрасный, рачительный управляющий – дон Педро. Увидев меня, он спросил, не хочу ли я, многоуважаемый сеньор Пасс, личный телохранитель сеньоры Гальяно, помочь в некотором весьма важном деле, поскольку одна из служанок, на беду, прихворнула. Заверил, что без меня вот прямо никак! Буквально все поместье развалиться. Ну я и согласился, а чего мне... пока бандитов-то нет! – И покинул свой пост?! – брови Каталины негодующе взметнулись. – Ничего себе телохранитель называется! – Э-э-э... Я покамест своего напарника оставил на карауле, донья. Мы с ним посменно. Он обещал позвать, если что. – Напарника?! – Ага. Вы его знаете. Это Мачо. – Ах, Мачо. – Ну да. Он ведь охранник хоть куда! Мне у него еще поучиться. Вы же не против, mi Ama? – Ладно. Спрошу я у... Мачо, как было дело. Надеюсь, он мне не соврет, как некоторые тут... Тебе бы этому у него поучиться, телохранитель. – Что вы, mi Ama. Как можно врать такой обворожительной донье! – Генри прямо чувствовал, как его взгляд лучится дерзостью. Ну а что тут сделаешь? Чувствуя себя сейчас на редкость ущербно, лейтенант не хотел усугублять свое положение жалобами. Кстати, не так уж он и наврал, правда! Приукрасил лишь – слегка. У него было полное ощущение, что дон Педро затыкал им, Тейлором, все дыры в своем хозяйстве, которые только найдет. Каталина с сокрушенным вздохом покачала головой и вытянула свою ножку над следующей ступенькой, намереваясь, видимо, спускаться дальше. – Осторожнее, mi Ama! – вырвалось у лейтенанта. – Тут скользко! – Ну так помоги, обормот! И она протянула ему, грязному, разящему потом, свою нежную округлую ручку. – Э-э-э... Гхм... Ладно. Сама напросилась! Лейтенант незаметно отбросил тряпку и вытер мокрые руки о замызганные штаны. – Прошу вас, сеньора! – голый и босый, Тейлор склонился в изящном поклоне, подхватывая пальцы Каталины. – Сюда, пожалуйста. Не извольте упасть!.. – У тебя просто талант, Бестиа, спускать меня по ступенькам, – хмыкнула девушка. – Что бы я без тебя делала? – Ну так, я ж – телохранитель. Это моя прямая обязанность, mi Ama, сохранить ваше драгоценное тело... хотя бы от падения, – лейтенант осторожно довел донью до подножья лестницы и с сожалением выпустил ее руку. – Разрешите продолжить мыть полы? А то я обещал старику управиться быстро... – Какому старику? – Ну, этому управляющему вашему. – Дону Педро? Так ему всего-то лет сорок. Какой он тебе старик? – фыркнула хозяйка, слегка обмахиваясь веером. – Так кто его знает... У него же морщины. И виски седые! – Это он, видимо, из-за таких, как ты... обормотов, поседел раньше времени. – Ну что вы, mi Ama. Я же стараюсь, как могу! Работаю вон... поломойкой, лишь бы порадовать вашего дона. Так я пошел? Если я вам больше не нужен... как телохранитель? – Погоди, Бестиа. Я все равно хотела посылать за тобой. Но раз ты сам попался на дороге... У меня к тебе разговор. – Разговор? – у Генри слегка сжалось – обычно все разговоры сейчас для него получались дюже неприятные. – Что-то случилось, донья Каталина? – Для начала, иди-ка ты, оденься, парень. А то сверкаешь тут своими телесами, поросенок бесстыжий. – Я просто подумал... – Генри изобразил глубокомысленный вид, – задницу мою вы все равно уже видели. Чего теперь? – Видела. И что с того? Твое тело принадлежит мне! Смотрю, когда хочу и куда хочу! Да и, вообще, речь сейчас вовсе не обо мне. Ты моих служанок смущаешь, нехристь!.. – Каталина размеренно постучала по его груди перьями сложенного веера. – Ты об этом подумал? Генри пожал плечами. Ни одной служанки, кстати, в обозримом пространстве не наблюдалось. – Ладно. Как скажете, mi Ama, – перья безбожно щекотали кожу, но он не посмел ее почесать почему-то. – Заканчивай тут с полами, Бестия, – за полчаса, надеюсь, управишься – и приходи на террасу. Я пока прикажу подать себе чаю. – А мне можно чаю? – неожиданно сам для себя обнаглел Тейлор, поскольку изнемогал от жажды, вообще-то. Каталина посмотрела на англичанина с некоторой долей то ли удивления, то ли восхищения, не разобрать было в ее остановившемся взгляде. Потом скептически хмыкнула: – Посмотрим. – Хорошо, ждите меня, mi Ama. Я приду. Некоторое время Каталина разглядывала Тейлора в упор, видимо, соображая, как ей реагировать на такую вопиющую беспардонность от зарвавшегося вконец раба. В результате она выдала: – А у тебя есть выбор, пижон? – и склонила голову на бок. – У меня есть выбор, mi Ama? Отлично! – Генри сам не понимал, что за шлея опять попала под его хвост, но ничего не мог с собой поделать. – Ну тогда можно мне еще пару булочек к чаю? – Что ж... могу, пожалуй, обеспечить тебе... пару румяных булочек... – задумчиво протянула донья, – пониже спины, сеньор. Не желаете горяченького? – Нет, постойте, донья Каталина! Так же нечестно! – Что ж тут нечестного, обормот? – Это ведь заведомо неопровержимый аргумент! – И кто сказал, что ты должен его опровергать, раб? Твое дело – тряпку в зубы и молча драить, что тебе велено! – Что ж... – Генри нарочито тяжело вздохнул, – понятно... – Чего тебе понятно, поганец? Хоть в голосе хозяйки и слышался металл, но глаза... они смеялись. Тейлор не мог ошибиться. – Что булочки – ну... эти... которые хлебные – мне не светят. А других чего-то не хочется, донья. Простите... – Ладно, не отчаивайся, злодеище. Доделывай и приходи быстрее. Голодным не останешься. Я что-нибудь да придумаю. Сказала и, махнув юбками, понеслась, стремительная, на свою террасу, так и оставив лейтенанта с открытым от удивления ртом. То есть... это что? Ему пообещали еду все же? Нет, правда? Ну что за женщина! Непредсказуемая! Просто, как... полет бабочки.