В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

Генри проснулся от того, что кто-то безжалостно саданул его в поясницу, а потом, с размаху перевалившись, произвел такой грохот, будто на доски сбряцал полновесный мешок камней. И в довершении всего послышался хриплый взрык: «Да еть!» В результате лейтенант испуганно подскочил, тараща со сна ошалелые глаза. ДА ЕТЬ!! Очухавшись кое-как, он лишь успел заметить округлую женскую задницу, обтянутую штанами, которая метнулась к перилам веранды и аппетитно выпятилась верх, издавая при этом отнюдь не аппетитные звуки. Вернее, хозяйка этой роскошной задницы издавала звуки, которые напомнили Генри его первые дни пребывания на «Бонанзе», когда лейтенант таким же вот образом и с той же целью свешивался за борт, беспробудно пугая акул. Скрипя всеми членами, которые мстительно ломило за проведенную на жестком настиле ночь, Тейлор поднялся и некоторое время сочувственно наблюдал мученические потуги сеньоры. Потом лейтенант заметил на столике рядом тазик и кувшин. Видимо какая-то обслуга из таверны принесла для умывания и как-то, к чертям, прошмыгнула незаметно, пока он спал. Не мудрено. Тейлор уже с утра чувствовал себя так, будто день отпахал на виноградниках у Пейна. Руки ноги плавились от слабости, тело налилось свинцом. Может, потому, что он просто не выспался?.. Кроме всего, его собственную задницу противно подергивало. Генри ненароком потер левую ягодицу и сморщился – больно прикасаться! И что там, дьявол его забери, такое?! Слегка прихрамывая, Тейлор мужественно подошел к кувшину и на всякий случай попробовал воду – а то мало ли!.. И после, ни слова не говоря, облокотился на перила в паре ярдов от госпожи, держа кувшин наготове. Донья, красная и малость припухшая, наконец, покосилась на англичанина хмуро и даже соизволила любезно поинтересоваться: – Ну? Чего вылупился, дурень? – голос ее при этом звучал чрезвычайно сипло. – С добрым утром, mi Ama! – жизнерадостно провозгласил Тейлор, изображая из себя вышколенного слугу, а после как ни в чем не бывало поинтересовался: – Водички? Каталина, глянув на Генри, как ему показалось, с обреченной покорностью судьбе, смиренно протянула горсть: – Ладно. Лей уже... Умывшись как следует, хозяйка истово прополоскала рот, а потом долго пила воду, забрав у лейтенанта кувшин. Генри, внимательно смотрел, как быстро двигается изящная гортань под нежной кожей шеи, и водица тонкими струйками стекает на батистовую сорочку, сбившуюся в пышную пену за расхристанной шнуровкой корсажа. Видимо госпожа дюже быстро соскочила с постели по внезапной надобности – не успела, бедняжка, привести себя в порядок. Сглотнув, лейтенант остро ощутил, как адски жаждет этой самой воды, хоть собирай вожделенные капли прямо с влажной девичьей кожи. Наконец, Каталина вернула ему кувшин, и Тейлор осушил жалкие остатки в несколько глотков. Вытряс до последней капли! Потом глянул на хозяйку обеспокоенно, потому как та, воззрившись с отсутствующим видом на океан, безуспешно пыталась подколоть растрепанные волосы. Руки ее при этом мелко дрожали. Затем, ни слова не говоря, сеньора развернулась и, двигаясь на редкость заморожено, побрела обратно в комнату, зачем-то подобрав по пути валявшееся у входа одеяло. Тейлор зашел следом и остановился в дверях, с тревогой наблюдая, как Каталина, прошествовала к смятой постели и задумчиво замерла, уставившись на свой кружевной стомакер, который валялся в изножье. Бездумно выронив одеяло из рук, донья подобрала искусно декорированную деталь и медленно опустилась на кровать, изучая ее так, словно видела впервые. Девушка, похоже, не осознавала, что делает вообще. Лицо ее, совершенно бескровное, выглядело восковым на фоне белесых простыней. – Mi Ama, – не выдержал Тейлор. – Может, мне в таверну за кофием сходить? И попросить там какую-нибудь женщину, чтобы помогла вам? Одеться, я имею в виду. Каталина подняла на него прозрачный взгляд: – М? – Кофий, говорю хотите, сеньора? Он вас взбодрит наверняка. – Ах, кофе?.. – голос доньи звучал совсем бесцветно. – Да можно... – Ладно. Я сейчас. Только... никуда не уходите! А лучше... заприте дверь, – Генри, чтобы привлечь внимание хозяйки, пощелкал задвижкой – довольно хлипкой, впрочем. – Зачем мне запирать дверь? – вдруг с толикой вспыхнувшего интереса потребовала Ката и задала тот самый вопрос, который Тейлор больше всего боялся услышать. – Ты мне можешь сказать, что вчера произошло, Бестиа? Мне кажется, случилось что-то нехорошее, но я совершенно ничего не помню. И это, черт побери, чертовски неприятно!.. Если понимаешь, о чем я. И донья посмотрела на Генри так потеряно, что у того язык не повернулся сказать хотя бы долю правды. – Ну что было?.. Эта... похоже, вы вчера напились, mi Ama. Мадера – вино коварное, это правда. Вот вы, верно, и не рассчитали. Ну что ж, бывает! В следующий раз надо быть аккура... – Вот сейчас не лги мне, паразит! – в тоне Каталины проклюнулись нотки жизни. – Кажется, я кое-что припоминаю!.. Господь! – глаза ее потихоньку расширялись. – Или... это был сон все же? – она с отчаянной надеждой посмотрела на замершего в испуге телохранителя. Генри по-настоящему занервничал. – А что вы помните, донья? Можно узнать? – Не твоего ума дело, поросенок!.. – краска, откуда ни возьмись, яростным потоком затопила бледный лик девушки. – Говори, как все было! Помнишь, ты обещал не врать?! Ладно. Тейлор срочно прикидывал, умолчание какой из частей вчерашнего будет считаться той правдой, которая не приведет к великой катастрофе. – Дело в том, mi Ama – вы только не волнуйтесь! – этот сучий потрох – простите, mi Ama! – ну, ваш капитан Серрано, он... – Да что?! Говори уже! Чего жилы тянешь? – Он сыпанул вам одной хери в бокал – ой, простите, mi Ama! – я хотел сказать одного зелья, не слишком-то безобидного, донья... Правда! – Он меня отравил?! – Каталина уставилась на англичанина в великом ужасе. – Н-нет... не переживайте, это не совсем отрава. Вернее, это не то, что вы подумали! Это не яд! Просто действует оно, ну эта... своеобразно, так скажем. То есть, не совсем пристойно, да. Ну вот так, как вам и приснилось гхм... видимо... Но сегодня уже все должно пройти! – поспешил заверить Генри потрясенную до глубины души хозяйку. – Вы не подумайте, mi Ama! – Так какого же черта собачьего ты меня не защитил, телохранитель?! – взвилась в ярости Каталина. – Почему позволил мерзавцу подсыпать мне эту хрень?! «Так вы ж сами велели мне держаться подальше!» – хотел праведно возмутиться Тейлор, но в результате лишь буркнул сдержанно: – Уверяю, я сделал все, что мог, mi Ama. Простите... – Так эта тварь посмел надругаться надо мной, все же?! – почти не слушая англичанина, Каталина то краснела, то бледнела. – Отвечай! – Он... не успел. – О, Пресвятая Дева Мария! Какой позор! Клянусь! Похотливый ублюдок захлебнется собственной кровью! – лихорадочно поискав глазами, она, наконец, выхватила из ножен на голени свой верный стилет. – Видит Бог, я прирежу мерзавца прямо сейчас! Смою свой позор протухшей кровью этой гниды! И испанка ринулась наружу мимо Тейлора. Генри в результате такой ее неожиданной прыти даже никак не успел среагировать. Когда лейтенант выбежал вслед за хозяйкой, Каталина, размахивая кинжалом, уже неслась по пляжу в сторону таверны с невероятной для ее предполагаемого самочувствия скоростью. Даже вязкий песок, казалось, не был ей помехой. Генри пришлось по-настоящему потрудиться, чтобы нагнать девушку, у которой от ярости будто втрое прибавилось сил. – Пожалуйста! Донья! Ката! Остановитесь! – прокричал он, задыхаясь от бега по топкой субстанции. – Пожалуйста! Не делай...те глупостей! Но Каталина будто его не слышала, устремившись, очевидно, прямо к своей погибели. – Господь! Да стой же ты! – рявкнул Тейлор и, поравнявшись с хозяйкой все же, на бегу ухватил ее за руку, потом резко дернул на себя в тщетной попытке удержать от гибельного безрассудства. Хрупкой девушке ничего не оставалось, как прямиком влететь в крепкие объятья телохранителя. Тейлор закутал ее плотно своими руками, готовый удерживать во что бы то ни стало, если она вдруг начнет яриться и кричать. Но Каталина, на удивление, даже не попыталась сопротивляться – видимо, от неожиданности. Наоборот, она прильнула к лейтенанту доверчиво и обмякла, внезапно обессилев. Генри чувствовал, как сердце девушки колотится заполошной птицей где-то рядом с его, Тейлора, сердцем, а дыхание – жаркое и рваное – согревает и без того взмокшее плечо. И от этого телу, сквозь рубашку, становится горячо и щекотно. – Чш-ш-ш!.. – пробормотал лейтенант, взволнованный такой внезапной близостью. Накрыв склоненную макушку ладонью, он с трепетом ощущал, как шелковистые волосы девушки цепляются за его шершавые мозоли, когда он, Тейлор, наглаживает ее голову утешительно: – Все хорошо, mi Ama. Ничего страшного ведь не случилось!.. Все прошло уже, слава Господу! Давай...те не будем дразнить зверя. М? Каталина то ли выдохнула, то ли всхлипнула куда-то ему в подмышку и горько прошептала: – Господи! Какая же я была идиотка! Вела себя вчера так глупо!.. Недопустимо! Кошмар! Так мне и надо! – Да, вы повели себя не слишком-то осмотрительно, mi Ama, – строго проговорил Тейлор, не сдержав тех эмоций, которых вчера – да уже и сегодня – сполна хлебнул, на самом деле, по поводу всего этого бедлама. Донья на секунду замерла, ажно, кажется, перестала дышать. Потом отстранилась – оттолкнула его несильно. И опять стала такая... далекая, недоступная. Эх, какой же он кретин! К дьяволу! Надо было утешить девушку! Ведь ей же этого хотелось? Наверняка! А он... бесчувственная скотина! Вздумал ее отчитывать! Да кто его вообще тянул за язык? Придурок! Хотя... ведь кто-то же должен удерживать сеньору от этакого безрассудства, иначе она проживет весьма и весьма недолго. Грош цена тогда ему, Тейлору, как телохранителю, если он будет во всем потакать своей хозяйке! Да и он, к тому же, обещал не врать. Вот что ему делать? – Mi Ama, – Генри устремился вслед за сеньорой обратно к хижине, – не расстраивайтесь вы так! У всех бывают проколы. Вы ведь тоже не идеал! Донья насмешливо посмотрела на лейтенанта и даже фыркнула. – Это ты так, что ли, утешать меня вздумал, дурень? Спасибо, вот прямо сразу полегчало! – Э-э-э... Ну почему же... Я просто думал... – Генри совсем стушевался от ехидного взгляда этой заразы. Но хотя бы уже не яриться и не бежит всех убивать, и то хлеб. Да и голос оживший – прежний. Тейлор с некоторым облегчением выдохнул. – Да хватит уже тебе думать, олух! Лучше бы ты смотрел внимательно, чтобы мне никто ничего никуда не подсыпáл. Телохранитель хренов! – Конечно, mi Ama. Простите. Каталина закатила глаза. – Вот что мне с тобой делать, Бестиа? Ведешь себя недопустимо! Нагло. Ручищами своими бесстыжими всю меня облапал, паразит! – Ката демонстративно отряхнула со сбившегося корсета невидимую грязь. – Кто тебе разрешал меня трогать, а?! Учти, если ты думаешь, что тебе все сойдет с рук, ты очень ошибаешься, обормот! Список твоих прегрешений растет, так и знай! Вернемся домой, всыплю тебе как следует, чтобы неповадно было. Неделю кверху попой будешь спать, поросенок! Не забудь мне напомнить! – Конечно. Как скажете, mi Ama. Ха! Еще бы вернуться, только. А то с этой сумасшедшей испанкой ничего нельзя сказать наверняка... – Ну что ты заладил, как попугай. Как скажете, да как скажете! – продолжала неутомимо цепляться к телохранителю донья. – Может, сам уже что-нибудь мне скажешь? Женскую логику можно даже не пытаться разгадывать, это Генри понял еще в бытность своего общения с сестрой. – Давайте я все же за кофием вам схожу, сеньора. И, может, принести чего-нибудь к завтраку? Каталина посмотрела на телохранителя удивленно, видимо, не ожидая от него такой здравой мысли. – Что ж. Давай! Принеси мне еще какую-нибудь булку, сливки и мед. И еще фруктов не забудь. А то я, кажется, действительно чертовски голодна! Да еще бы, после такой пробежки и всяческих треволнений! Генри сам быка бы сейчас съел, если б не противный комок где-то в желудке. – Себе тоже чего-нибудь там возьми, обормотище. Я потом заплачý. – Спасибо, mi Ama! – Генри развернулся было, чтобы направиться в таверну, потом все же остановился озабоченно. – Вы мне можете пообещать, что меня дождетесь, сеньора? – Что это значит, дурень? – донья Каталина нахмурилась. – Ну... вы же не побежите никого убивать, пока я хожу? И тут сеньора Гальяно звонко расхохоталась, будто вдруг лопнул назревший внутри пузырь. – Ну если только тебя опять же, балбес! За твои вечные глупости! Право, так и хочется кого-нибудь убить, все же! – Ладно, – Генри облегченно улыбнулся. – Тогда дождитесь, я быстро! И, прошу вас, будьте осторожны, mi Ama! Эти люди... они не так безобидны, как могут показаться на первый взгляд. – Да поняла я уже, сеньор Очевидность. Я не такая идиотка, как могу показаться на первый взгляд! Иди уже, я запрусь в комнате, обещаю! И приведу себя в порядок пока. Доволен? – О да, mi Ama. Это хорошая идея! Спасибо! – И скажи там, чтобы седлали наших лошадей. Сразу после завтрака мы уезжаем. – Конечно, mi Ama! Тейлор склонил голову и, обрадованный неожиданной покладистостью своей непредсказуемой подопечной, помчался на всех парусах выполнять поручения. Ну, или пошкандыбал по щиколотки в песке, если быть точным, изо всех сил стараясь не хромать. Одолев всего пару десятков ярдов, Тейлор увидел, как навстречу по нагромождениям камней, в которые упиралась песчаная полоса пляжа, прыгает резвой козочкой тоненькая девичья фигурка. – Дон Августо приглашает госпожу Гальяно на завтрак, сеньор, – чуть задыхаясь, прощебетала молоденькая мулатка, поравнявшись с Генри. – Велел мне помочь сеньоре с тувалетом, – девица важно показала подбородком на свою корзинку, где виднелись разные гребни, шпильки, помады. Ого, какое богатство в этом захолустье! Откуда? – Ладно, – облегченно выдохнул Тейлор, кособоко опускаясь на прибрежный камень – сил не было совсем, его бросало то в жар, то в холод. – Скажи тогда сеньоре, красотка: я ее здесь подожду! Девчонка стрельнула в сторону англичанина заинтересованными глазками и, простодушно смутившись, заспешила к хижине. Хорошо, однако, что появилось время все обмозговать. По-солдатски привычным образом преодолевая дурноту, Тейлор рассеяно скользил взглядом вдоль линии горизонта, который сейчас как-то необычно посмурнел, кстати. Но Генри было не до странностей пейзажа. Ситуация складывалась напряженная, на самом деле. Как сегодня поведет себя сеньор капитан, не получив-таки вчера вожделенного? Будет ли он стремиться взять реванш? Тейлор не представлял. Но что оставалось делать, кроме как встретиться лицом к лицу с коварным Беркутом – любителем молоденькой плоти, лейтенант не представлял так же. Не бежать же в горы прямо сейчас – без лошадей и провианта, с неискушенной женщиной на руках, рискуя тут же быть пойманными наторелыми в таких маневрах головорезами? Ладно, посмотрим. Все же, без боя он, Тейлор, ни за что не сдастся, пусть даже не надеются! Это то, что лейтенант совершенно точно мог сейчас предсказать. Главное, дождаться Каталину, а там... разберемся. Ждать, впрочем, пришлось недолго. Минут через десять, не более, сеньора уже спускалась по ступеням веранды при полном параде, продемонстрировав, на самом деле, чудеса скорости по приведению себя в полный боевой порядок. «Быстрее, чем иной мужчина!» – с искренним удивлением подумал Генри, припоминая бывших франтов-собутыльников с их кокетливыми мушками, кружевами, золочеными кафтанами и напудренными париками. Эх, он и сам любил порой пустить пыль в глаза!.. Но спешность одевания ничуть не сказалась на безупречности внешнего облика сеньоры. Незаметные на нежном лике белила, легкие румяна и пудра волшебным образом скрыли следы ночного скандала: донья выглядела на редкость свежо и казалась полна привычной бодрости. Генри даже позавидовал ее такому кардинальному преображению. Сам же он чувствовал неприятный отек на своей физиономии – веки вон с трудом открывались: странно, ведь он, Тейлор, даже и не пил вчера толком. Единственное, тот, кто хорошо знал Каталину, разглядел бы едва заметные тени под яркими глазами, подчеркнутые синевой платья, которые, правда, совершенно не портили девушку. Даже наоборот: дополнительно придавали коже породистой белизны и терпкой пронзительности ее грозовому взгляду. – Идем! – коротко кивнула она Тейлору, проходя мимо. Испуганный боевым, казалось, настроем сеньоры, лейтенант нащупал дагу на своем поясе и, стараясь не отставать от стремительной госпожи, потопал во след, прямиком к знакомой таверне. Во дворике валялся труп. Плохой признак! Приглядевшись к безжизненному телу, Генри с трудом признал своего давешнего знакомца Дупеля. Тот лежал тусклый, неподвижный, уже припорошенный пылью безвременья и карибскими мухами. В кожаном жилете матроса, аккурат напротив сердца, красноречиво темнело опаленными краями отверстие, отметая всяческие сомнения в причине смерти контрабандиста. С десяток вездесущих чаек суетливо шастали по двору, с подчеркнуто безразличным видом подбираясь ближе к мертвецу. Генри захолонуло. Ведь это не то, о чем он, Тейлор, сейчас подумал? Ведь не его маленькая хитрость стала невольной причиной расправы с ублюдком? Великий Иисус! Если капитан со своими людьми так поступает из-за собственной неудовлетворенной прихоти, то что ждет тогда чужаков?! То есть, собственно, их с Каталиной?