В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

***

Боль, терзавшую острым камнем грудь, – вот что Генри ощущал сейчас, хмуро наблюдая, как мароны вместе со своим матерым вожаком бесшумно исчезают в предрассветном сумраке – за вековыми замшелыми стволами. И эта сердечная боль тяготила лейтенанта гораздо сильнее, чем отвратительное состояние его потрепанной плоти. Отчаяние – вот что он чувствовал, глядя в спину последней своей надежде, поскольку вместе с этими чернокожими безбожно таяла и его, Тейлора, отличная возможность обрести свободу. Безупречная... Ведь на удивление все так хорошо складывалось!.. Эта практически судьбоносная встреча и... щедрое предложение Абини. Совсем как он, Генри, давеча представлял, когда еще в рабском поселке планировал побег. Мароны – пираты – свобода! Аминь. Только... в эту отлично продуманную цепочку никак не вписывалась сеньора. Вернее, девица рвала ее в клочья, превращала все планы Тейлора в прах! Эх! Если б только не его обязательства сейчас... Поразительно, до чего ж ему не везет! Будто кто-то специально не дает ему сбежать. Дьявольская, дьявольская, дьявольская морда! Больше такого великолепного случая не подвернется, как пить дать! Генри вздохнул и обвел взглядом опустевшую помятую поляну, со следами пребывания только что покинувших ее туземцев. Костер потихоньку шаял, источая тепло, видимо, напоследок послужив маронам для приготовления немудреного завтрака. Лейтенант сглотнул слюну – если утренняя трапеза и была, то он ее проспал. Впрочем, англичанин благополучно дрых бы и дальше, если бы Абини не растолкал его перед уходом. Попрощаться. Это было, несомненно, весьма уместно, но как только он, Тейлор, поднялся-то непонятно? Похоже, исключительно ценой раскрошенных зубов. При пробуждении каждая клеточка возвопила омерзительной болью, а тело будто налилось свинцом, стало буквально неподъемным. Да еще донья с самого вечера так и оставалась в его объятьях, хотя лежали они оба теперь прямо на земле, в ложбине, засыпанной толстым слоем опавшей листвы, между корнями векового дерева. Каталина удобно расположила тяжёленькую голову на плече своего телохранителя, аж рука у Генри затекла ко всему прочему несчастью. Пришлось выскребаться осторожно из-под теплого размякшего тела, чтобы не разбудить девушку. Уф-ф! Кажется, не проснулась!.. Попрощавшись с Абини и с кровью вырвав из души все соблазны по этому поводу, Тейлор тут же почувствовал, как свело оголодавший живот. Лейтенант невольно пошарил жадным взглядом вокруг костра. Черт! Даже огрызков не осталось: ненасытные скитальцы все стрескали подчистую – должно быть, наедаясь впрок на целый день. Эх! Хотя бы маковую росинку сейчас закинуть, чтобы как-то поддержать дрожащую от слабости плоть. Да и не мешало бы влить глоток воды в насмерть пересохший рот! Ощущение, что он, Тейлор, за ночь выпил пустыню. Или наоборот – она его. Лейтенант обеспокоенно покосился на Каталину. На удивление, донья все еще крепко спала, но ведь скоро девица проснется, стопудово – голодная. Придется как-то добывать чертову еду! Только где? Пуститься на поиски очередного кролика Генри вестимо сейчас готов не был. Разве только на четырех костях. И тут Тейлора осенило, что в котомке все еще дожидается своего часа хлебный фрукт, размером с хорошее ядро. О, небо! Единственное, надобно запечь его на костре, как научили Генри всеведущие аборигены в том же поселке. Положить прямо сверху на толстый слой горячих углей, подождать с часок, поддерживая жар – ничего сложного. Вокруг лейтенант обложил плод несколькими толстыми ветвями, подраздул пламя, чтоб наверняка. Напитавшаяся влагой ветка, разгораясь, пронзительно лопнула. Да, черт! Тейлор вновь опасливо зыркнул на Каталину. Но – хвала же Иисусу! – его неистовая командирша по-прежнему спала, разметавшись, словно полуистлевшая листва была пуховой постелью в ее спальной. Хорошо, под голову девушке он догадался подложить свой многострадальный сюртук. Теперь все равно придется его выкинуть: после всех этих перипетий изодранной одежде не вернуть презентабельного вида. Да-а... День вчера выдался на редкость сумасбродный! Тейлор, вовсю озабоченный приготовлением завтрака, время от времени все же бросал на хозяйку опасливые взгляды, с тревогой ожидая ее пробуждения и, как следствие, знатной выволочки. Да уж... вообще, было за что, если честно! Вчера он совсем потерял берега из-за всех этих невообразимых катавасий. Хамил, покрикивал, распоряжался... Ну, что, собственно, с него взять – идиот конченный! Слабак! Конечно, он не должен был! И тяготы в данном случае не оправдание. На то он мужчина и офицер, чтобы терпеть. Хм-м... Странно вообще-то, что сеньора до сих пор еще не проснулась. Может, притворяется? Хотя зачем? Нет, точно спит, не шелохнётся, даже посапывает вон как сладко. Генри тихонько подошел ближе, с большим, правда, трудом, присел на корточки, рассматривая хозяйку. Надо же... утомилась, видимо, знатно, ото всех этих треволнений. Бедная девочка. Чумазая, растрепанная, опухшая от слез, но все равно такая... такая... прекрасная! Другого слова не подобрать. И трогательная в этой своей измученности. Пушистые ресницы подрагивают в беспокойном сне, нежная кожа на щеках под слоем грязных потеков разрумянилась, кисти рук – округлые, чуть полноватые, – разомкнулись расслабленно близ головы, вызывая неодолимое желание зарыться в них губами, поцеловать в самый центр полураскрытых испачканных ладоней. Зализать каждую ссадинку на пораненных пальчиках. Как же ей досталось вчера, бедняжке! На скуле вон кровавый отек, губа знатно распухла, сорочка разорвана до пояса. Мерзавцы черномазые избили ее, унизили! Господь! Она его убьёт за то, что не смог уберечь свою сеньору от этаких несчастий. И будет совершенно права. Тоже мне, горе телохранитель! Недотепа просто. Ладно, проснется, будет ей завтрак хотя бы. Голодной его госпожа не останется. С огромным усилием Генри снова поднялся на ноги и, почувствовав головокружение, аж замер ненадолго, прикрыв глаза. Пить хотелось невероятно, сухость во рту сейчас, кажется, перешла в разряд основных его ощущений. Вот же он кретин! Тут же рядом ручей! Можно там и напиться, да еще набрать воды во флягу! Правда, согреть воды не в чем – туземцы унесли свои крынки – но хотя бы просто утолить жажду. Воочию представляя себе вожделенную влагу, Генри побрел разыскивать подступы к тому самому ручью, который они с Каталиной вчера переходили. Русло точно должно находиться где-то поблизости, поскольку ручей протекал как раз вдоль тропы, ведущей на чертову поляну... Хватаясь за попутные кусты, Тейлор, охая и прихрамывая ранеными конечностями, сполз с небольшого откоса, и был вознагражден благодатным видом раскинувшейся перед ним заводи, довольно широкой в этом месте. Прозрачные воды были неглубоки, и лейтенант уловил какое-то скользящее движение на дне, среди разноцветных камней. Приглядевшись, Генри трепыхнулся от радости. Несколько внушительных рыбин, похожих на форелей, держась против течения, вяло шевелили плавниками. Создавалось впечатление, что их жирные тушки так и замерли на месте, а косые лучи восходящего солнца, проникая сквозь невеликую толщу воды, переливались нежным перламутром на пестрых боках. Ох, ты! Неужели?! Какая ж красота! В смысле – удача! Просто подойди и возьми! Забыв абсолютно про все на свете, Тейлор чувствовал лишь первобытный азарт охотника в этот миг. Мозг его усиленно заработал, придумывая, как бы достать добычу. Все же рыбачить лейтенанту было не впервой, но, часто, орудием в их мальчишеской компании являлись либо бредень, либо удочки. Но где ж их сейчас взять? Покумекав пару минут, Генри срезал кинжалом длинную прямую палку и плотно примотал небольшой лианой тот же самый кинжал к концу. Получилось неплохое копье, которое Тейлор тут же опробовал на тренировочной мишени. Удовлетворившись результатами, он вышел на настоящую охоту. Но на поверку все оказалось весьма непросто, весьма! Подойдя по скользким валунам против солнца, чтобы не испугать чутких рыбин, Генри удобно оказался прямо над ними. Взмах копья! Молниеносный – как показалось Тейлору – удар! И... промах! Да чертов дьявол и все его бабушки! Он что же, так ослаб за вчерашний день, что потерял свою хваленую меткость? Или, может, это случилось вследствие одолевавшего его, Тейлора, постоянного головокружения? Лейтенант не мог сейчас точно определить. К тому же, в запале Генри не удержал равновесие и плюхнулся задом прямо в центр заводи, как водится, вызвав этим внушительный фонтан из брызг. От этакого невиданного сотрясения в их доселе безмятежном мирке юркие рыбины, конечно же, благоразумно бросились врассыпную, исчезнув вмиг из поля зрения незадачливого охотника. Впрочем, излишне разгоряченному телу Генри стылая вода ручья показалась сейчас весьма и весьма уместной. Она доходила ему, сидящему, до пояса и слегка заломила зубы, когда Тейлор решил хотя б напиться вволю, раз уж все равно теперь дичь потеряна, а благословенная влага оказалась так близко от его безнадежно ссохшегося рта... О-о-о! Какое же это блаженство, оказывается, получить то, чего так долго желаешь! Хотя бы это и долгожданный глоток воды! Удовлетворив адскую жажду так, что жидкость, переполнив желудок, стояла практически в горле, Тейлор как следует поплескал полными горстями хрустальной водицы на стянутое потной грязью лицо, а после, неожиданно сам для себя, вообще, откинулся назад, погрузившись в заводь практически с головой, ощущая настоящую благодать пылающей, наболевшей кожей. И ненадолго замер так в студеной невесомости. «Ну и чем тебе не чертова утренняя ванна в фешенебельном особняке, Тейлор?» – расслабленно думал лейтенант, ощущая, как теплые солнечные лучи ласкают его чуть высунутое из воды лицо. И тут краем глаза Генри заметил какое-то подводное движение и осторожно приподнял голову. Опа! Любопытные рыбины потихоньку повылезали из своих укрытий все же, явно намереваясь вернуться к своему законному месту заплыва, которое сейчас так нагло занял непонятно откуда свалившийся субъект. Видимо, эти глупые форели посреди девственных джунглей по жизни пребывали в непуганом состоянии. Так что не все еще потеряно, лейтенант! Копье наизготовку и вперед! Генри потихоньку поднялся и тут же затаился в засаде, дожидаясь, пока рыбы забудутся и займут привычные позиции. Эх, жаль, что нет с собой никакого хлеба – прикормить! Но вторая атака также закончилась неудачей. Хорошо, хоть в воду Генри больше не свалился. Но чертовы бестии опять, к дьяволу, разбежались! Пришлось снова выжидать, но теперь – гораздо дольше. Все же твари оказались не лишены какого-то своего рыбьего разума и решили, видимо, так запросто не подставляться. Через некоторое время, методом проб и ошибок, Тейлор выяснил-таки основную причину своей неудачи. Оказывается, рыба сквозь толщу воды виделась ему не в том месте, где находилась на самом деле. Надо было учитывать этот обман зрения, готовясь ударить копьем. Кто-то когда-то сказал лейтенанту: «Не все то, чем кажется...» Верно, это был незабвенный Луис Мюррей. Так вот что штурман имел в виду! В результате Генри все же пришлось побегать по берегу, постоять, замерев, в холодной воде по колени и... даже выше, в общем, как следует повозится, прежде, чем он смог, наконец, по-настоящему сосредоточится и, приняв в расчёт все тонкости, победно прошить скользкую вертлявую рыбину своим самодельным копьем. И, когда это произошло, Тейлор, весь мокрый и дрожащий от счастья, едва не расцеловал свой добытый таким тяжким трудом трофей! Вот это удача, так удача! Разве сравнится с ней какая-то там увеселительная рыбалка ради праздного интереса. Когда тут буквально жизнь на кону! И ощущения от этакой победы соответствующие. Эйфория! Ликование позволило Генри вовсе забыть о плохом самочувствии и практически бегом ворваться на поляну с гордо поднятой за жабры тушкой форели! По ощущениям, пойманная рыбина тянула фунтов на семь-восемь и выглядела размером с хорошее мужское предплечье, не считая хвоста и головы. А это значит, можно сейчас запросто налопаться всласть, положительно, ни в чем себе не отказывая. От громкого хруста потревоженных веток Каталина испуганно подскочила на своем лиственном ложе и ошарашенно уставилась на Тейлора, беспомощно пилигая заспанными глазами. На лице доньи был написан ужас по меньшей мере. Да оно и понятно... – Ой, простите, mi Ama! – в свою очередь, смущенно застыл Генри. – Я не хотел вас будить. Но глядите же! Вот! – словно выигравший приз мальчишка, лейтенант радостно потряс своей рыбиной. Выражение испуга в серых глазах тут же сменилось удивлением. И, кажется, даже восхищением. – Ого! Где ты ее взял, Басти? – Да там, в ручье! – беспечно отмахнулся Генри, будто он не скакал в течении часа по мокрым камням, выделывая Бог знает какие кульбиты, а прихватил рыбину мимоходом на каком-нибудь близлежащем базаре. – Давайте же, вставайте, сеньора! Нас ждет превосходный завтрак! – Ой, нет! Только не это! Мне что? Опять ее потрошить? – брезгливо скривилась донья, сдув всклокоченную прядку волос со своего носа, потом вдруг капризно протянула: – Терпеть не могу чистить рыбу, Бестиа! Она воняет. – О, что вы! Нет! Нет, конечно, я сам! – затараторил Генри, испугавшись такой перемены настроения хозяйки. – Что там ее чистить – это же форель! Кишки выпустил и готово. Мы на костре ее запечём. Пальчики оближите, mi Ama! Клянусь! Вон и углей уже целый воз нагорел. – А чего ты такой мокрый, Бестиа? – вдруг с подозрением вопросила донья, только сейчас оценив странный вид телохранителя: изодранная, в кровавых разводах рубаха вовсю липла к телу, с густых прядей до сих пор капало, штаны тоже хоть выжимай, не говоря уж о раскисших башмаках. – Так это... Искупаться решил, сеньора. Там внизу, знаете, такая удобная заводь, практически – ванная! – В одежде?! – Ну а чего разоблачаться особо? Высохнет поди! Заодно и постиралось, – Тейлор нарочито отряхнул побледневшие вследствие «стирки» кровавые пятна на груди, приподняв локоть, понюхал под мышкой и... остался удовлетворен. – Хм-м... Пожалуй, я также хочу! – Каталина хмуро обозрела свою замызганную одежду и, настороженно посматривая в сторону англичанина, связала на груди порванную рубаху, потом подобралась, чтобы встать. – Где ты говоришь спуск, Басти? Пока ты жаришь свою рыбу, я тоже схожу искупаюсь. А ты... не вздумай подглядывать, паразит! Ясно? А то знаю я тебя! Да че это?! Тейлор даже не нашелся, что ответить на это несправедливое до чертиков обвинение. Только лишь вонзил свой кинжал в неповинный рыбий живот с особым усердием. Требуха, брызнув кровью, вывалилась наружу. Остро запахло сырой рыбой. И тут Генри внезапно замутило: желудок заворочался недовольно, по телу хлынули морозные мураши, и тут же лейтенанта бросило в жар так, что липкий пот выступил по всей коже. Даром, что ни единой сухой нитки не осталось на одежде. Тейлор едва сдержал рвотный позыв, с ужасом осознавая – это ненадолго! Невольные слезы выступили на глазах. Что?! В чем дело? Никогда с ним не случалось подобного конфуза, тем более, ни с того ни с сего. Разве что на «Бонанзе», но там хоть понятно отчего, да еще как-то с великого похмелья было дело. Давно... Но ведь вчера ничего подобного не происходило! Бо-о-о-же! Лейтенант уже намеревался броситься куда-нибудь подальше в кусты, чтобы Каталина не увидела его таким до чертиков жалким, но неожиданно все его страсти прервал внезапный вскрик. Тут же забыв про собственное бедствие, Генри испуганно оглянулся. Донья стояла на четвереньках и со стоном подтягивала ногу. Потом она села обратно на землю, вцепившись руками в лодыжку, вид у девушки при этом был очень несчастный. – Что? Что случилось, mi Ama? – озабоченно воскликнул Генри, в несколько прыжков оказываясь рядом. – Что, госпожа? Вы ранены? Упав на колени рядом с сеньорой, он внимательно оглядывал ее с головы до ног. – Вчера-а-а... – прокряхтела Каталина, чуть покачиваясь. – Я упала вчера с какого-то долбаного обрыва и нога... Она подвернулась!.. Я теперь ступить не могу! Ой! Святая Дева! Да, осторожнее ты, бестолочь! – рыкнула она на попытку англичанина прощупать ее голень сквозь сапог. – Вам придется потерпеть, донья Каталина, – как можно более авторитетно проговорил Тейлор, ощущая, как холодок беспомощности заструился по спине. – Давайте снимем обувь, я посмотрю. Может, ничего страшного. Тугая повязка спасет положение. – Что ты можешь понимать в этом, болван! – сеньора капризно надула губки. – Ты лекарь что ли? – Ну... кроме меня здесь никого нет, принцесса, – Тейлор, чуть усмехнувшись, пожал плечами, стараясь не подначивать слишком явно. – Так что вам, mi Ama... придется мне довериться. М? – Ой, ну ладно! – Каталина в своей любимой манере досадливо закатила глаза. – Что тут поделать... Только учти, мне больно даже дотрагиваться! Как же ты снимешь сапог, негодяй? – Если вам не жалко, могу разрезать или... придется потерпеть все же, – повторил лейтенант. – Я стащу потихоньку... Он постарался осторожно потянуть за пятку, но Каталина тут же охнула и расширила в панике глаза. Потом закусила губу. На глаза сеньоры навернулись слезы, хотя видно было, что она честно пытается терпеть. Генри буквально вспотел от страха причинить девушке сильную боль, хотя старался при этом всем свои видом изображать уверенность бывалого врачевателя. Наконец, он не выдержал, когда Каталина застонала в голос. Лейтенант и сам готов был застонать с ней в унисон – от сочувствия. Крякнув сокрушенно, Тейлор сходил к костру и, подобрав свой кинжал в рыбьей требухе, вытер его о штаны, потом, не слушая возражений сеньоры, одним движением распорол тонкую кожу на ее сапоге – сверху до подошвы. И вскрыл, словно ореховую скорлупу. Готово! Ладно, пусть теперь делает с ним, что хочет. Чего уж теперь! На его колени выпала нога в белом запачканном чулке – пухлая и безвольная, словно переполненная мясом сосиска. Генри обдало жаром с головы до пят. Ого! Да тут действительно проблема! Донья не лукавила вовсе. Перелом?! Господь! Пожалуйста, только не это! Даже если это и вывих, он, Тейлор, ни за что не возьмется такое вправлять, потому что банально не умеет. Некоторое время они вместе пялились на новую напасть. Девушка хмурилась и кусала губы, но молчала на удивление. Все привередливое настроение испанки куда-то разом улетучилось. Видимо, размеры бедствия тоже постепенно прорисовывались в ее голове. До дома-то теперь около шести-восьми часов пешего хода. Но это для здорового человека! Сколько же сеньора вот так пропрыгает на одной ноге? Вот незадача... – Послушай, Пасс, – наконец, проговорила Каталина, нервно сглотнув. – Отправляйся в поместье и приведи помощь! Я тебя здесь подожду. Ага! А еще что? Что бы он оставил ее здесь беспомощную, на съедение еще каким-нибудь чертовым паразитам. Да ни за что! Пусть даже не надеется! – Спокойно, mi Ama, – лейтенант постарался, чтобы голос его звучал мягко, но решительно. – Только не надо никаких жертв. Всегда должен быть выход. Мы обязательно все уладим, не переживайте. – Вот только не надо меня успокаивать, Бестиа! Я не ребенок! Как ты все уладишь, интересно? Вылечишь мне ногу? – Гм-м... Давайте-ка, я отнесу вас на берег сейчас. Вы там умоетесь, как следует подержите ногу в холодной воде. А я пока сготовлю... – Генри проглотил возникший комок тошноты и судорожно выдохнул, – сготовлю рыбу. Позавтракаем. Я перебинтую вам щиколотку потуже. А дальше уже решим, что делать. Как вам такой план, сеньора? Пойдет? – Да что мы можем решить, осел?! – раздраженно воскликнула донья, но в глубине серых глаз явственно плескалось отчаяние. – Я же не смогу дойти на одной ноге! И лошадей у нас нет. – Ну и не страшно. В случае чего, я вас донесу, не бойтесь. Вы же совсем как пушинка, моя госпожа! – Ну что за вздор ты несешь, Басти! Какая я тебе пушинка? – Каталина подняла на него внезапно налившиеся слезами глаза, пытаясь вымученно улыбнуться все же. – Я же целая кабаниха! А ты сам вон... еле живой. – Ничего, раз ты кабаниха, я закину тебя на плечо и дотащу, словно охотничий трофей, – неуклюже подхватил шутку Тейлор, вытирая рыбными пальцами заструившиеся по чумазым щекам сеньоры ручейки. – Все знают... чем добыча тяжелее, тем приятнее, поверь бывалому охотнику! И вообще, я в порядке, ты не думай, mi Ama. Просто слегка подустал, пока за этой долбаной рыбой тут гонялся по всей реке. Донья всхлипнула в голос, кажется, немного оттаяв от таких успокоительных речей. В следствие чего слезы полились уже рекой. – Ну, ну, девочка моя, не надо плакать, – Генри подвинулся поближе и осторожно притянул голову Каталины к своему плечу. – Я же сказал, мы справимся. Ты мне не веришь? – Как же тебе верить, парази-ит! – раздалось полузадушенное из глубин его рубахи, и Тейлор ощутил кожей горячее дыхание девушки сквозь мокрую ткань. – Ты мне все время вре-е-ешь!... – Ну... – Генри не знал, что и сказать на это. – Теперь я точно не вру! Честно-честно. – Дурак! – Ката резко отстранилась, решив, видимо, что англичанин ерничает. Ну да, дурак, согласен. А что ему еще остается? Только взбодрить свою приунывшую сеньору немного. Давно известно, он, Тейлор, всё одно попадет в ад! Так что... – Ладно, Басти, – девушка, шмыгнув распухшим носом, внезапно успокоилась, – ты прав. Чего зря слезы лить! Давай, неси меня к воде. Вот и посмотрим, какая из тебя выйдет лошадь... – тут она ехидненько так прищурилась заплывшими глазами. Генри усмехнулся про себя такой резкой перемене настроения Каталины. Ну да, стерва его госпожа, что тут поделать! – Не знаю, как насчет лошади, mi Ama, но конь из меня хоть куда! Вот глядите!.. На драйве от того, что донья наконец-то успокоилась и, кажется, больше не собирается впадать в уныние, Тейлор бодренько подхватил девушку на руки – да, черт, действительно, далеко не пушинка! – и непонятно каким невероятным образом спустил по той отвесной тропе, по которой сам недавно сполз еле живой. Но, как известно, охота творит чудеса! Аккуратно посадив свою ношу на бережок у самой воды, Генри неуверенно затоптался рядом, ожидая неведомо чего. Может, еще какой-нибудь просьбы о помощи? Но Каталина лишь обернулась к нему с деланым негодованием: – Так! Брысь отсюдова, злодеище! Не смей за мной подглядывать! – Я?! Да я никогда!.. Что вы! – возмутился Тейлор, но заметив нахмуренные брови, поспешил повиноваться. – Ладно, ладно, mi Ama. Как скажете! Хотя... может вам спинку потереть все же? – напоследок оскалился он, поворачиваясь уходить, слегка отчего-то разочарованный. Ответом ему была какая-то легкая штуковина, кажется щепка, метко прилетевшая между лопаток: – Ты никак по хворостине соскучился, поганец! Могу тебе это устроить! Что за черт! Сказано это было так запросто и, вместе с тем, с такой истинно хозяйской уверенностью, что внутри тут же начало плавиться... И он, Тейлор, готов был растечься теплой лужицей у ног своей сеньоры сейчас. О! Это наваждение! Изыди, дьявол! – Нет! Неужели у вас рука поднимется побить бедного раненого парня, моя добрая госпожа? – не дрогнув, поёрничал лейтенант, на голубом глазу отыгрывая несчастного обиженного страдальца, хотя отдал бы все на свете, чтобы исполнилось хотя бы что-нибудь из того, что рисовало ему мигом распалившееся воображение. При этом он страстно боялся, что осоловевший в мгновение ока взгляд выдаст его истинные порывы с головой. Эх, Тейлор, Тейлор! Когда же ты умудрился стать этаким нечестивцем? – Господь! Да иди уже, балбес! – сердито вздохнула Каталина. – Сдается, рыба сама себя не приготовит!.. Я кушать хочу. – Ладно, я пошел. Э-э... Вы тут аккуратнее, mi Ama. Смотрите, не свалитесь. Ну, в воду, я имею в виду! – Угу... – Если что, кричите меня, я прибегу! – Мгм! – Когда закончите, позовите, я вас обратно унесу... – Бестиа! – нервно рыкнула на это донья. – По-твоему, я похожа на маленькую беспомощную тупую овечку? – Нет, что вы, mi Ama. Конечно, нет. Простите. Ну я пошел?.. – Генри сделал пару нерешительных шагов в сторону поляны. – Иди! Тейлор уныло кивнул и полез обратно по склону, попутно проклиная себя за дурацкую навязчивость. Хотел позаботиться, однако. Ай да молодец! Позаботился! В итоге, девушку оскорбил, придурок... Вечно же он что-нибудь не так делает. Растяпа! Хотя Генри поймал себя на мысли, что ему действительно страшно выпускать донью из виду. Что не мудрено, учитывая вчерашние события. Но подглядывать лейтенант все же не рискнул. Эх, как же бы сейчас пригодился Мачо! Верный пес с радостью приглядел бы за хозяйкой, да и она вряд ли его постеснялась. Жаль, что парня пришлось оставить в поместье. Но с другой стороны... с такой гигантской собакой они едва ли проделали весь вчерашний путь без проблем. Да и мароны наверняка расправились бы с опасным чудищем в первую очередь. Ведь Мачо определенно не остался бы в стороне! А держать оборону против десяти отчаянных парней-охотников даже такой выдающийся бойцовый пес был не в силах. Так размышлял Тейлор между тем, когда, стараясь не дышать вовсе, быстренько допотрошил рыбину и завернул ее в пару слоев больших мясистых листьев, сорванных поблизости. Потом зарыл сверток, крепко перевязанный лианой, во всё ещё жаркие угли. Хлебный плод, наоборот, Генри потыкал палкой и, удостоверившись, что тот вполне себе готов, выкатил из костра – остужаться пока что. Что ж, рыба готовиться недолго, особенно форель. Скоро для его привередливой принцессы будет готов шикарнейший завтрак! И он, Тейлор, можно надеяться, хотя бы чуть-чуть реабилитируется за свою вечную неуклюжесть. Рыба, действительно, буквально таяла во рту, услаждая своим нежнейшим вкусом, да и хлебный фрукт превзошел все ожидания, когда путники, наконец, уселись возле костра – позавтракать. Сам Генри, преодолевая тошноту, старался не заострять внимание на сомнительных ощущениях, собираясь набить живот «на будущее», так как справедливо полагал, что работенка ему предстоит не для голодных слабаков. Но зато Каталина, выкупанная, посвежевшая, аккуратно причесанная щеткой для волос, предусмотрительно извлеченной телохранителем из мешка, лопала за двоих и, не скупясь, расхваливала невольного кулинара на все лады. А в конце с чувством сказала, что в жизни ничего не едала вкуснее. Нет, правда, что ли? Он, Тейлор, не ослышался? Его злоехидная сеньора снизошла до похвалы? Сдается, в джунглях может пойти снег! Прямо сейчас. – Послушай, Басти... не обижайся, – в искреннем тоне Каталины слышались виноватые нотки, – ты прости, что сейчас накричала на тебя там, у ручья. Но... людям иногда нужно остаться одним! Если ты понимаешь, о чем я, – расширив глаза, проговорила она заговорщицки, с наслаждением отправляя в рот очередной шматок душистой рыбной мякоти. – Э... ну, конечно, я понимаю, сеньора, – на самом деле Тейлор чуть не поперхнулся от удивления по поводу этакого внезапного добросердечия хозяйки и, чтобы скрыть смущение, участливо поинтересовался с крайней степенью невозмутимости: – Надеюсь, все прошло отлично? – Умеешь же ты испортить момент, Пасс! – сдвинула брови испанка, тут же почувствовав скрытое зубоскальство телохранителя. – Вот что мне с тобой делать?.. – сокрушенно добавила она, и голос ее прозвучал немного устало. «Выпороть?» – вертелось полушутливое на языке у Тейлора, отдавая дань интимности момента, но, понятно, он не рискнул выдавать себя вот так, с потрохами. Да и боязно, а вдруг и вправду... Кто знает, на что способна хозяйка, если дать ей волю. А, вообще, он кретин, конечно, и ему не помешает!.. Снова вон расстроил свою девочку. – Простите, я кретин, mi Ama! – Но это уже не новость!.. – хмыкнула донья, опять вроде как повеселев. – Это да... – Генри сокрушенно поджал губы. – Готов как следует поработать вашей верной лошадью, чтобы искупить... – при этом он старательно состроил брови домиком – умоляюще. – К тому же ты – знатная балбесина, Пасс, не забывай об этом, – хохотнула на его уморительную рожицу Ката. – Да, да. Паразит, осел, паршивец, дурень, обормот... Я ничего не забыл, моя добрая госпожа? – Э-э... Я бы добавила, что ты – бестолочь, друг мой. Но, кажется, сейчас повторюсь, – в глазах доньи уже плясали бесенята, и она добавила с нетерпением. – Давай уже, перевяжи мне ногу, Басти, – как ты и обещал, и еще найди удобную ветку в качестве костыля. Нам пора идти, если мы хотим сегодня попасть в поместье! – М? Зачем вам ветка, принцесса? Можно, я сам буду вашим костылем? У меня получится, клянусь! Но Каталина наотрез отказалась забираться на руки к телохранителю, особенно после того, как тот плотно перемотал пострадавшую ногу ее же собственным чулком. В результате чего донья даже смогла слегка на нее наступать, пользуясь выструганной Тейлором подпоркой. Подошву от порезанного им сапога лейтенант тоже привязал к ступне девушки в качестве защиты от острых камней и разных колючек. Не Бог весть что, но все же как-то двигаться можно. Кроме того, Тейлор вспомнил о чудодейственном отваре маронов и обильно смочил повязку доньи из подаренной Абини фляжки, а заодним полил и на свои вчерашние бинты. С некоторых пор Генри искренне верил в различные шаманские снадобья. Каталина, зверски хромая и покусывая губы, для пробы попрыгала туда-сюда по поляне, напоминая одноногого пирата на корабельной палубе, а потом бодрым голосом заявила, что готова трогаться в путь. Что ж, упрямства донье было не занимать, но Генри подозревал, что весь ее пиратский пыл может также скоро закончиться, если дело дойдет до реальной дороги. Впрочем, так и получилось. Тропа хоть и была довольно проходима, но изобиловала разного рода препятствиями: от бесконечных подъемов и спусков до поваленных стволов и плотных переплетений корней и лиан, а так же камней и скользкой грязи, возникающих под ногами путников на каждом шагу. Через пару-тройку часов невероятно медленного передвижения, Каталина, естественно, до того выбилась из сил, что сначала Генри практически тащил донью на себе, закинув ее руку на плечо, а потом и вовсе, не слушая возражений, посадил себе на закорки, вознамерившись поработать лошадью все же. Хотя, если честно, называться конем ему больше нравилось... Несомненно, это было предпочтительнее, чем смотреть на мучения девушки, слышать ее сиплое дыхание, поддерживая за талию потное от стараний тело. И ведь даже ни разу не пожаловалась, упрямая чертовка! Впрочем, тут Генри мог понять сеньору – сам был из таких. Следующие пару часов лейтенант, стиснув зубы, безучастно шагал со своей внушительной ношей на спине, отключив все мысли и чувства, чтобы не обращать внимание на подгибающиеся от слабости ноги, на головокружение, становившееся все явственнее, на проступившую сквозь бинты кровь. На дурноту, морозными волнами пробегавшую по телу. И смутно прикидывал, что, видимо, придется еще одну ночь ночевать в треклятых джунглях. Черти всё разнеси! Сеньора, прикорнув на плечо Тейлора, изможденно свесила руки на его грудь. – Тебе не тяжело, Бестиа? – внезапно поинтересовалась она прямо телохранителю в ухо, вяло трепыхнувшись за его спиной. – Нормально, – процедил лейтенант, стараясь не сбиться с размеренного шага, который хоть немного спасал его от того, чтобы не рухнуть обессиленным на землю. – Может, отдохнешь? Генри отрешенно подумал о том, что если он сейчас сядет, то, пожалуй, уже и не встанет. Но жутко хотелось пить, потому лейтенант все же со всей осторожностью спустил Каталину на землю и взялся за флягу, привязанную к поясу. Эх, хорошо бы пивка!.. И тут, краем глаза Тейлор увидел какое-то стремительное движение на тропе. Что-то мощное, величиной с хорошего льва, вылетело из-за дальнего поворота и теперь мчалось прямо на них со смертоносной неумолимостью. Прежде чем осознать, Генри уже заслонил собою сеньору, нацелив на новую угрозу единым махом выхваченную из-за пояса дагу. – Мачо! – вдруг взвизгнула донья так пронзительно, что напряженного лейтенанта передернуло. Отпихнув в сторону самоотверженного телохранителя, Каталина бросилась навстречу чудовищу, кажется, позабыв даже про свою больную ногу. Правда, через пару шагов все же пришлось вспомнить, и донья, скособочившись, остановилась, раскрывая обезумевшему от счастья псу свои объятья. В результате чего сеньора оказалась лежащей на земле, а громадная псина, в восторженном прыжке опрокинувшая хозяйку навзничь, суетилась вокруг, радостно вылизывая лицо, шею и уши девушки своей слюнявой пастью. – Мачо! Милый мой малыш! Как ты меня нашел?! – между повизгиваниями, поцелуями и тисканьем с обоих сторон, вопрошала ликующая Ката. Малыш? Милый? Пф-ф... Тейлор, некоторое время тупо пялился на все это безобразие, определенно, возникшее вследствие неуместной любвеобильности гигантского песика, потом поднял глаза, наблюдая, как из-за того же поворота показались несколько всадников, которые, заметив путников, тут же пустили лошадей хорошей рысью. Генри, кажется, их знал, это были люди сеньоры: незабвенный индеец Гуано и еще несколько работников из поместья «Райская Гавань». О, Христос! Благодарю! Лейтенант в благоговейном порыве поднял глаза к небу, потом, чувствуя, как последние силы покидают его вместе с приближающейся помощью, рухнул на колени все же, неспособный более пошевелить ни рукой, ни ногой. КОНЕЦ ГЛАВЫ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ... Если вы не забудете про кнопочку ЖДУ ПРОДОЛЖЕНИЯ!