В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

***

Но уснуть Генри так и не удалось. Боли в животе разрастались. К утру он мог только лежать, скрючившись и стараясь не шевелиться, чтобы не спровоцировать новый приступ колик. Но как только ему удалось впасть, наконец, в спасительную дрему, неожиданно донесся требовательный звон колокольчика. Раз, другой, третий! О, Боже, что это! Генри застонал и накрыл голову подушкой, но проклятый звон не умолкал, хоть и стал заметно глуше. Звонили явно из комнаты сеньоры. А откуда ж еще? Наверное, Каталина звала служанку. Но где эта бестолковая Рози? Она что? Совсем ничего не слышит? Тейлор пробовал некоторое время игнорировать этот нервирующий до чертиков сигнал, пока его не прошила вполне себе закономерная мысль: Донья так настойчиво трезвонит! Буквально панически! А вдруг это вовсе не для Рози, вдруг это для него? Вдруг на госпожу напали?! Дьявол! Картинки одна страшнее другой сразу нарисовались в голове, и лейтенант рывком выдернул себя из постели, несмотря на то, что это было непросто. Скособочившись и кряхтя на каждом шагу, Генри поспешил в комнату хозяйки, прихватив с собой дагу и кинжал. Ну как поспешил? Скорее, пополз на манер улитки, подтягивая больную ногу. Что он будет делать в ситуации, если Каталина, действительно, окажется в опасности, англичанин как-то не задумывался. Через некоторое время прибыв на место все же, лейтенант прислушался, но кроме раздраженного звучания колокольчика, который вызванивал в результате уже какой-то боевой марш, Тейлор не услышал в спальне никакого подозрительного шума. Тогда он толкнул дверь, просунул туда голову и осмотрел поле предполагаемой битвы. Но его ждало разочарование, в общем. В свете одинокой свечи, Генри разглядел лишь взъерошенную Каталину, которая сидела, обложившись подушками, и сердито тарабанила колокольчиком, похоже, уже не надеясь на особый успех. Услышав, видимо, как скрипнула дверь, девушка негодующе пыхнула, не глядя в сторону вошедшего: – И долго мне тебя ждать, чертовка! Совсем слух потеряла! Я тут обзвонилась вся! Ну-ка, помоги мне... Генри кашлянул: – Эта... донья Каталина... гхм... извиняюсь... Доброе утро! – Басти?! – тон Каталины нимало не смягчился. – Ты чего тут делаешь? – Ну... Вы звонили, mi Ama. Кажется, вам нужна помощь? Давайте я помогу?.. Донья едва заметно смутилась, но постаралась виду не подавать. – Господь! Как же ты мне поможешь, дуралей? Это женские дела... вообще-то. Я Рози звала! – Ну... может... – Генри догадливо подмигнул, – подать вам то, что нужно и... отвернуться? Сеньора Гальяно закатила глаза и досадливо цыкнула, всем своим видом демонстрируя, какого она мнения об умственных способностях своего телохранителя, впрочем, судя по вспыхнувшим тут же глазкам, ее явно осенила какая-то дельная мысль. – Лучше тогда уж, найди мне Розетту, телохранитель! А, впрочем, ладно... Помоги мне добраться до... ширмы. И сразу же выйди из комнаты. Потом зайдешь через некоторое время. Я позвоню – когда! О! Надо же, какой мудрый план! Вот так бы давно!.. – Конечно, моя дорогая сеньора! Ваш верный рыцарь готов вам служить верой и правдой! – как можно более радостно проговорил Тейлор, неловким бочком продвигаясь к ложу испанки. – Хо! Что-то новенькое появилось в твоем лексиконе, Бестиа. Куда же подевалось «Как скажете, mi Ama?» – в следствие конфузливой ситуации заёрничала Каталина. Генри подумал ответить что-то колкое, под стать вопросу, но ничего на ум не приходило из-за гадкого размягчения в мозгах. В этот момент лейтенант даже не подумал, как он будет помогать хозяйке подниматься с постели, когда сам еле стоит на ногах. Единственное, что Тейлор сейчас представлял с вожделением, как прекрасная донья снова окажется в его объятьях, и как он сможет хотя бы чуток испить этого наслаждения от благословенной близости девушки, пока несёт ее по комнате – ну хотя бы несколько шагов до ширмы. Так, недолго думая, лейтенант подошел к кровати и привычно подхватил Каталину на руки. Вернее, попытался подхватить. Но неожиданно голова закружилась и – Генри сам не понял, как это произошло – под крик: «Что ты делаешь, бестолочь?!» он повалился прямо поперек сеньоры, не удержав ее на руках. Тейлор забарахтался, пытаясь срочно исправить ситуацию и сползти с Каталины на пол, потому как, кроме всего прочего, боялся раздавить хозяйку своим немаленьким весом. Но, пока проделывал сей маневр, по дороге уткнулся носом в ее теплый живот, покрытый лишь тонкой атласной сорочкой – упругий и, в тоже время, такой мягкий. Вкусно пахнущий сонным женским телом. И сам собой как-то затормозил на некоторое время... пока не услышал возмущенный рык: «Бестиа! Да черт! Ты охренел!» И в тот же миг крепкая ладонь припечатала его по спине. Которая и так, между прочим, с некоторых пор пребывала в немаленьких синяках! Генри едва сдержал готовое сорваться в ответ забористое словцо и тут же услышал скрип двери, а потом – тихий «ах!» за своей спиной. Да, прелестная ситуация! Он, Тейлор, замер тут задницей кверху, недвусмысленно уткнувшись в живот раскинувшейся на простынях сеньоры. Полный компромат! Есть отчего ахать, кто бы то ни был! Пока растерянный Генри срочно соскребался с тела хозяйки, позади его продолжили говорить виноватым голосом: – Ой, простите, mi Ama! – хвала Иисусу, свидетелем его конфуза оказалась всего лишь Розетта, камеристка сеньоры. – Я не вовремя? Мне показалось, вы звонили! Еще как не вовремя, гадючка противная! Генри все же сполз с Каталины, в конце концов, и застыл на коленях возле ее постели, весь взъерошенный, красный от натуги и позора, боясь посмотреть в сторону Рози, прямо-таки чувствуя загривком ее любопытствующие пренебрежительные взоры. – Показалось? Показалось?! – распаленная Каталина, решила видимо сорвать весь свой гнев на провинившейся служанке. – Да я тебе уже целый час вызваниваю! Где тебя носит, паршивка?! Я чуть было не опысалась уже! – Простите, mi Ama! – горестно запричитала Розетта, ловким движением поправляя растрепанную прическу и заметно съехавший корсаж. – Я заснула так крепко, что не слышала вашего зова. – Заснула она, как же! Устала я от твоего вранья, милочка! Опять с Педро своим на чердаке прохлаждалась! Вот потому и не слышала ничего! – Как можно, моя сеньора! Вы же знаете, я не такая!.. Ката фыркнула и покосилась на Генри, который в момент хозяйского гнева предпочел слиться с кроватным столбиком. – Ах, не такая она! Как же! Все вы «не такие»! Развели мне тут вертеп! Греховодники! Вот что, дорогуша моя! Вечером наломаешь хворостин покрепче. Буду учить тебя уму разуму! А Педро своему скажи, пусть топает на конюшню, к нашему дону Гуано. Пора тоже вправить бесстыднику мозги. Дождались, поросята блудливые! У Генри аж задница зачесалась от сочувствия к бедному неведомому Педро. Вот влип так влип, парень! – Ах, простите, простите меня, моя дорогая сеньора! – Рози, рыдая, картинно заломила руки. – Этого больше не повторится, клянусь! – Очень на это надеюсь! – ворчливо хмыкнула Ката, чуть смиряя праведный гнев при виде горько плачущей девушки. – И нечего сейчас надрываться! Лучше головой своей подумай! О тебе же забочусь, дуреха! Вот понесешь, чего делать будешь? Думаешь, Педро этот разбежится на тебе жениться? Да все они кобели беспутные, – снова многозначительный взгляд в сторону Тейлора, – только девок испортить норовят ради собственной забавы, а как жениться – так фью... Ищи их свищи! – Он обеща-ал! Обеща-ал жени-иться! Простите, сеньора! – А я обещала твоей матери присматривать за тобой, Розетта. Потом еще спасибо мне скажешь! Пока они переругивались таким образом... вернее, ругалась Каталина, а Рози жалобно оправдывалась, Тейлор стоял ни жив ни мертв, опасаясь как бы и ему не прилетело под горячую руку. Все ж таки он так по-дурацки свалился на донью, вместо того, чтобы ей помочь. Генри опять почувствовал, как от стыда за свою неловкость мучительно запылали уши, а самого его бросило в пот. Хотя... что уж такого особенного он сделал? Госпожа даже не ушиблась. Но силы он, конечно, не рассчитал, нужно признать. Хотя, все это очень странно, правда! Раньше поднимать Каталину у него получалась без труда. А сейчас что? От слабости вон руки-ноги дрожат. Вели сейчас ему донья подняться с колен, вряд ли Генри обошелся бы без опоры. – Ну, а ты что молчишь, Бестиа? – вдруг вопросила Каталина, и в голосе ее сейчас не слышалось раздражения – скорее, наоборот, какое-то дружеское участие. – Святая Мария! Да на тебе лица нет!.. Как ты себя чувствуешь, парень? И что ему, Тейлору, было на это сказать? То, что он чувствует себя так, будто его акула пожевала и потом случайно-таки выплюнула? Но это было бы неправда, поскольку Генри чувствовал себя в разы хуже: пылающим, усталым, чертовски надломленным. Кровь жгла ему вены, в живот словно кто-то периодически втыкал кинжалы, а слабость во всем теле ощущалась такая, что будь на то его тейлоровская воля, он просто лег бы куда-нибудь и ни за что на свете более не двинулся. – Скажи, Басти, Лавиньи подлечил твои раны? Я его просила. – Конечно, mi Ama. Всё, как вы велели. Я теперь как новенький, не стоит беспокоится, – пробормотал Генри заплетающимся языком. – Опять врешь, бродяга. Где же ты как новенький? Валишься вон, словно сноп. И вообще, выглядишь так жутко – почитай, краше в гроб кладут. – Это я просто не доспал чуток, mi Ama. Высплюсь, и все будет в норме. Вы не думайте... Просто я... У меня голова слегка закружилась, вот я и упал. – Ну, ну... Надо бы попросить Розетту и на тебя хворостин наломать. За вранье. Ну да ладно, живи пока. И иди досыпай уже... Дай мне дела свои сделать, наконец! А то живот сейчас вот-вот лопнет. – А, можно мне?.. – Ну что еще? – Каталина притворно нахмурила брови. – Спать иди. И пока тебе не станет лучше, лежать в кровати! Ясно? Это приказ, телохранитель! – Слушаюсь, mi Ama. – Ну вот так-то лучше. Ступай! Тейлор кое-как поднялся с колен, цепляясь за прикроватный столик. – А можно мне... хотя бы узнавать, как ваши дела, донья Каталина. Я волнуюсь. Генри при этом так умоляюще посмотрел на донью, что та не выдержала его жалобного щенячьего взгляда. – Послушай, Басти... – сдалась испанка. – Если ты обещаешь быть послушным пареньком и сегодня как следует отлежишься, то завтра разрешаю тебе сопровождать меня на прогулке. Придешь к завтраку на террасу, а потом мы немного погуляем. По парку. – Вы это серьезно, mi Ama? – Тейлор не мог поверить своему счастью. – А как же ваша нога? – А что нога? Нога скоро будет в порядке. Видишь? – Ката чуть сдвинула вверх гладкую ткань сорочки, позволяя полюбоваться щиколоткой, замотанной в толстый компресс, и – О, Великий Боже! – выглядывающей оттуда изящной ступней с изумительными точеными пальчиками. Дьявол и все его бабушки! У Тейлора аж дыхание перехватило. В следствие этого, перед глазами замелькали разноцветные мушки, а шум в ушах усилился. Лейтенант еле устоял на ногах. Вот о чем он сейчас думает, каналья? Нельзя же так напрягать свою болящую плоть! Сквозь несмолкающий шум в голове, Генри едва расслышал слова сеньоры Гальяно: – Вообще-то, я уже устала лежать, Басти, так что прогулка мне будет только на пользу. Лавиньи сказал, что ничего страшного, если я буду понемногу ходить. Для ноги полезно. Так что, надеюсь, англичанин, ты поможешь мне прогуляться. Но это только, если ты будешь себя лучше чувствовать. И учти – никаких больше рук, обормот! Смотри мне, без этих твоих дурацких фокусов! А то не погляжу, что ты раненый – надеру тебе задницу и вся недолга! И Каталина ласково подмигнула своему телохранителю. ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ СЛЕДУЕТ...