***
Признаться, лучше себя чувствовать Тейлор не стал. Ни в этот день, ни на следующий. Немного облегчило положение то, что ему безоговорочно велели лежать. Но симптомы странной болезни – слабость и боль во всем теле – только увеличивались. К вечеру он едва мог даже пошевелится в кровати. Кроме всего прочего, его без конца бросало то в адский жар, то в зубодробильный холод, а внутренности периодически выворачивало – причем, с обеих сторон. Мальчишка-стюард, наверняка по распоряжению самой сеньоры, регулярно приносил с кухни еду, но Генри по той самой причине не мог впихнуть в себя ни кусочка, хотя простые сытные блюда благоухали невероятно аппетитно. Но для Тейлора эти запахи становились дополнительной причиной того, что бедолага в очередной раз судорожно свешивался с койки над отхожим ведром. Исключение составлял лишь кувшин с легким элем, который лейтенант тут же выпивал без остатка, поскольку его все время терзала жесточайшая жажда. Лишь к вечеру сего мучительного дня, прикинув, что Лавиньи, освободившись от насущных дел, уже должен был вернуться в свою хижину, Генри кое-как поднялся, привел себя в относительный порядок и поплелся к другу, помятуя, что обещал прийти на перевязку. Неявка была чревата тем, что француз сам не преминул бы припереться к Тейлору в комнату. И тогда столь плачевное состояние раненого – с Шарля станется поднять панику – раскроется, а обещанная прогулка с доньей Каталиной, наоборот, накроется медным тазом. Впрочем, пока лейтенант тащился до хижины маэстро, его уже серьезно подмывало сдаться, рассказать Лавиньи-врачевателю про свой многострадальный зад, поскольку, Тейлор отдавал себе в этом отчет, что-то шло явно не так, как хотелось бы. А точнее, становилось совершенно невмоготу. Да и вообще, раз Шарль в данном случае лекарь, то какая, к черту, разница, какие у него там содомитские закидоны с любовными партнерами! Но при виде пыхнувшего радостью француза, все внутренности Генри скукожилось в тугой узел, а челюсть свело судорогой так, будто его уже собираются насиловать. В итоге, признаться лейтенант так и не рискнул. Ладно. Само как-нибудь пройдет. Сейчас он отлежится, и через пару дней совершенно точно все будет в порядке! Правда, в этот раз Шарль хмурился не на шутку, обрабатывая раны англичанина, и выглядел озабоченным. – Странное дело, Басти. Ты пылаешь словно печка! И швы... Хоть они сверху и подсохли, но выглядят как-то нехорошо. Будто изнутри их что-то раздражает. Особенно отличилась нога. Бедро отекло и смотрелось синюшной подушкой, хотя рана, на фоне всего, в общем, тоже казалась поджившей после всех примочек и мазей француза. – Что у тебя с ногой? – задал Лавиньи закономерный вопрос. – Басти, признайся, ты больше нигде не ранен? – Мк, – мотнул головой совсем смурной Тейлор, ощущая, как кишки недвусмысленно закрутило, а из глубин желудка поднимается очередная тошнота. – А если подумать? – маэстро подозрительно на него посмотрел. – Ты явно что-то скрываешь, готов съесть свою шляпу! Скажи, пока не поздно. Это все очень опасно, парень! Надеюсь, ты понимаешь!.. – проговорил он умоляюще. – Давай, заканчивай, Шарль! – стиснув зубы, процедил еле живой пациент. – Все к черту! Мне надо идти. Срочно! И, едва вылетев за территорию бунгало, Генри кинулся в спасительные кусты.***
Собственно, само приглашение на завтрак Тейлор позволил себе проигнорировать. Во-первых, скажите на милость, как ему сидеть за столом, во-вторых, как выносить все эти сопутствующие запахи без риска блевануть? Не говоря уже о том, что – лейтенант это чувствовал – от него самого смердит, как от навозной кучи. Ну и зачем он будет портить благонравным сеньорам аппетит? Впрочем, ради прогулки с Каталиной, Генри готов был совершить подвиг. Поэтому, для начала, он с диким воплем души практически выдернул себя из кровати за гипотетическую шкирку и поплелся мыться – на близлежащую речку. Если бы не предстоящее свидание с сеньорой Тейлор ни за что не смог бы заставить себя коснуться ледяной воды раскалённым телом. Но, как говорится, охота пуще неволи. Так что он смог. Обмывшись кое-как в самых, на его взгляд, благоухающих местах, Генри, кряхтя, натянул рубаху обратно и направился к террасе все же, полагая, что завтрак, судя по расположению солнца, должен быть закончен. И тут взгляд лейтенанта ненароком скользнул по пышным розовым кустам вдоль аккуратно мощеной дорожки. Тугие шелковистые спирали бутонов, усеянные сияющими росинками, призывно кивали лейтенанту, вторя легким дуновениям утреннего бриза. Их тонкий живительный аромат на удивление придал изможденному Тейлору сил. Или это ему так показалось после собственного омовения? Нечто, схороненное доселе в дальнем уголке души, всколыхнулось в нем, и решение пришло раньше, чем он смог отбросить эти шальные мысли. Он шел на свидание к девушке. А, значит, как галантный кавалер, не должен был являться с пустыми руками перед ясны очи сеньоры. Его сеньоры. В этот момент из затуманенной головы Тейлора – под воздействием немощного состояния, не иначе – совершенно вылетело понимание своего убогого положения здесь. И Генри не удержался – срезал кинжалом три пышных цветка – сочных, нежных, грациозных – на гибких длинных стеблях. Большее количество он вряд ли мог удержать сейчас своими дрожащими от слабости пальцами... В результате, когда лейтенант, наконец, заявился на террасу, завтрак, как он и надеялся, завершился, а сама донья Каталина занималась рукоделием, расположившись в кресле за специальным станком. Радостно оскалившись и стараясь не хромать, Генри взошел по небольшим ступеням и почтительно остановился у самого входа, конечно, не рассчитывая на особо теплый прием. Но какие тут могут быть претензии? Действительно, Тейлор проштрафился – пренебрег приглашением доньи на завтрак, да еще опоздал. Каталина имела полное право его прогнать. Огромный Мачо, лежавший, как всегда, подле ног хозяйки, при появлении чужака лениво приоткрыл мутные со сна глаза. А потом снова их закрыл, чуть дернув бровями. Ничего интересного: всего лишь примелькавшееся недоразумение – вынужденная помеха, по его собачьим меркам. Негритенок Бучо, которого Тейлору как-то на днях пришлось отшлепать за разбитую чашку, важно обмахивал хозяйку на восточный манер большим веером из страусиных перьев, удобно привалившись к высокому боку собаки. Он стрельнул на вошедшего тревожным взглядом, но лейтенант ему подмигнул, и тот снова расслабился. Но Ката даже не подняла глаза. Хотя... вот интересно, кого она сейчас дожидается, так чертовски сосредоточенно перебирая какие-то палочки на нитках? Но, можно считать, ему, Генри, кажется, повезло, раз он удосужился хотя бы лицезреть хозяйку. Ну, может, сейчас еще и соизволит услышать от нее пару ласковых?.. В чем лейтенант стал серьезно сомневаться через несколько минут полного игнора собственной персоны со стороны сеньоры. Девица весьма успешно делала вид, что увлечена исключительно процессом плетения и не собирается обращать никакого внимания на почтительного скромнягу в уголке. Вот так? Да? Эх, помирать, так с музыкой! Впрочем, если бы Генри был здоров, у него бы, конечно же, хватило сил дожидаться благосклонности госпожи Гальяно хоть до самого вечера, но в данном случае терпение его быстро сдулось. Что поделать, с мозгами тоже творилась полная беда. Не мудрствуя лукаво, Тейлор перестал разыгрывать из себя ходячую деликатность и, приблизившись почти вплотную, практически навис над невозмутимой рукодельницей. Не помешало бы, конечно, учтиво опустится на колено, чтобы его сокрушенный взгляд попал в поле зрения сеньоры, но на это лейтенант, определенно, не был способен сейчас. Но все равно, пусть теперь попробуют сказать, что его не заметили! И правда, донья невольно начала поднимать глаза на приближающуюся к ней глыбу, потом ей даже пришлось поспешно задирать голову, чтобы случайно не упереться взглядом в одно интересное место прямо перед собой. Из-за этого вздернутый вверх взгляд Каталины выглядел удивленно. – А-ах... Бестиа!.. – девица как по нотам разыграла свою партию равнодушного пренебрежения. – Я уже думала, что ты забыл про наш уговор. Не слишком же ты торопился... обормот. На лице доньи было написано откровенное недовольство. – Конечно, я не забыл, mi Ama. Как можно! Но просто... – умудренный опытом Генри решил выбрать из богатства вариантов самое правдоподобное, – в общем... я проспал. Случайно. Простите меня, донья Каталина. Готов искупить. Вот. Примите эти скромные цветы в знак извинения! Мысленно стеная и проклиная все свои раны вместе взятые, лейтенант опустился на колено все же, с эффектным поклоном протягивая букет. А что! Неплохо получилось. Кажется он, Тейлор, не прогадал. Глаза сеньоры вдруг засияли таким чудным внутренним светом. Неужели ей цветы никто из поклонников не дарит? Хотя бы этот ее дурацкий Пейн? Женихом вроде как назывался, будь он трижды неладен! Должен был заваливать ее подарками! – Ах, Басти! Да ты романтик! – совершенно искренне улыбнулась девушка, принимая подношение из рук коленопреклоненного лейтенанта, а ее точеный носик тут же зарылся в благоухающие лепестки. – Боже! Эти розы прекрасны, сеньор Пасс, будто сотканы из самого очарования. – И все равно, им не сравниться с вашей красотой, моя принцесса! – проникновенно просипел довольный Тейлор, срочно перетряхнув в голове весь свой арсенал Великого Соблазнителя. Несколько секунд Каталина смотрела на англичанина как-то странно – будто препарировала любопытное насекомое. Свет потух и холод заклубился в ее глазах. Потом вдруг отмерла: – Да, да, я помню, как ты умеешь девушек охмурять, мошенник. Но меня не надо. Сказала, как отрезала. И почему-то от этой немудреной отповеди к бледнющим щекам Тейлора в кои-то веки прилила краска. Будто его поймали на чем-то недостойном! А впрочем, так, наверное, и было. – Ладно. Как скажете, mi Ama, – пробормотал лейтенант, и настрой его заметно подрастерял энтузиазм. – Вообще-то я и не собирался, – буркнул он вдогонку. – Могу я хотя бы поинтересоваться, как ваша нога, донья Каталина? – нашелся Генри, пытаясь как-то завуалировать собственную неловкость. – «Хотя бы» – можешь! – Каталина, похоже, расценила его последние слова, как сарказм. Да что за напасть! С этой девицей словно на бочке с порохом – нельзя расслабиться ни на секунду. – Моя нога лучше всех! Благодаря стараниям маэстро я уже вполне могу на нее наступать, – тон доньи в этот момент слегка смягчился. – Помоги-ка мне подняться, Бестиа. И я тебе покажу. Да черт! Кто бы еще помог подняться ему самому! Стиснув челюсть, Генри рывком встал на ноги, незаметно закусив губу от резкой боли, шуранувшей по всему телу, стараясь не обращать внимания на шум в ушах и мушки в глазах вследствие этого адского упражнения. И обворожительно улыбнулся. Ну или попытался это сделать, по крайне мере. Правда, вышло как-то не очень. Тейлор тут же постарался компенсировать недостаток радушия на своем изможденном лице неописуемой галантностью. Против которой, он знал, не могла устоять ни одна окрестная девица, возникающая в поле его зверского обаяния. – Позвольте, сеньора, предложить вам опереться о мою руку, – продолжая изображать из себя лорда в десятом поколении, собственно, каковым он и являлся, Генри протянул донье свою загрубелую ладонь. – Позволяю, – хмыкнула Каталина, протягивая свою с непринужденной грацией, от которой у лейтенанта тут же закружилась голова. Боже, Боже! Как же он, Тейлор, соскучился по всему этому, оказывается. – Куда прикажете вас сопровождать, mi Ama? – Генри помог Каталине подняться и, чуть развернувшись, аккуратно положил ее теплую кисть себе на согнутый локоть. И с удовольствием увидел, что подаренный букет из другой руки девушка так и не выпустила. – Доверься мне, Бестиа, – улыбнулась Ката, слегка похлопав его ладошкой по запястью. – Покамест, просто пройдемся... недалеко, – добавила она и, ступив на поврежденную ногу, закусила при этом губу – сосредоточенно. Генри почувствовал, как напряглась рука, уцепившееся за его предплечье, а тяжесть опоры определенно увеличилась. Но Тейлор был рад оказаться действительно полезным в данном случае. Чего ж он тогда так мучился с самого утра! Обойдя фасад дома, они медленно пошли по тенистым дорожкам нижнего парка, припадая каждый на свою ногу. Впрочем, Тейлор изо всех сил силился не хромать. Мальчуган и собака зачем-то предано потащились в следом, в нескольких шагах позади. – А как ты себя чувствуешь, Басти? – наконец, соизволила подать голос сеньора, пытливо покосившись на телохранителя. – Что-то ты совсем какой-то бледный, друг мой... Друг?! Ее друг?! Нет, правда, что ли? Он не ослышался?! Генри в момент полегчало. – Все замечательно, донья Каталина, – ответил он бодро. – По милости маэстро, я чувствую себя превосходно. Благодарю вас за заботу, mi Ama. – Как продвигается лечение? – и тон такой деловитый, хозяйский. Ах, ну да! Он ведь ее собственность! Вдруг безнадежно испортится, вот будет досада. Тейлора тут же накрыла противная слабость, аж пот выступил на верхней губе. – Отлично, моя сеньора, – буркнул он бесцветно. – Отлично? А по тебе так не скажешь, бродяга. У тебя такой вид, будто ты тараканов наелся. Ох, вот лучше бы донья молчала! Подуспокоившийся с самого утра желудок тут же нехорошо заворочался. – Тараканов – это вряд ли, – стоически усмехнулся лейтенант, – вот пауков есть как-то доводилось. У африканцев, представьте, такие блюда – настоящий деликатес, – зачем-то болтанул Тейлор. – У негров? – Ну да, у негров... – Фу, дикари, они и есть дикари!.. – Каталина брезгливо скривилась. – Угу... – буркнул Тейлор, жалея, что затеял этот разговор. Ведь не будешь же рассказывать сей гордячке, насколько те дикари порой замечательнее иного цивилизованного засранца. – Ну и как на вкус пауки? – продолжила душещипательную тему сеньора – видно было, что в глазах у нее зажегся искренний интерес. – Думаю, такие же, как тараканы, – нехотя отшутился Генри, но сеньора неожиданно рассмеялась. – Ты же не ел тараканов? Откуда знаешь? – Чисто по их виду, mi Ama, – дернул губой лейтенант. – Сдается мне, та еще пакость! – Так зачем же ты ел этих пауков? Кто тебя заставлял? – Никто. Чисто в знак уважения, mi Ama. Эти люди меня спасли, – все же заступился Тейлор, не выдержав такого заведомо беспричинного пренебрежения к своим африканским друзьям. – И очень сильно поддержали в свое время. Извините, но кроме благодарности, я ничего не могу к ним сейчас испытывать. Каталина явно хотела что-то сказать, но вдруг осеклась, посмотрев на спутника с любопытством. – Понятно, – лишь невнятно буркнула она в результате. Они помолчали пару минут, во время которых Генри, вспомнив Зафара, с трудом утихомирил всколыхнувшееся раздражение ко всем рабовладельцам вместе взятым, и конкретно к этой язве, в частности. – Так ты все же ушел от ответа, Басти. Если ты хорошо себя чувствуешь, отчего ты так жутко выглядишь? И глаза... – Что не так с моими глазами, mi Ama? – Тейлора невероятно напрягал этот разговор, и нотки досады прорывались наружу. – Ничего... Но они будто... неживые. – Так лучше? – Генри нарочито выпучил глаза, заставив донью снова рассмеяться. – Не ерничай, обормот! – фыркнула девушка, потом добавила повелительных ноток в свой тон. – Отвечай, давай, на вопрос! Отчего ты такой бледный? Только не лги мне! – Видимо дело в том, что я потерял много крови, mi Ama. Маэстро так сказал, – послушно отчитался лейтенант. – Велел мне есть больше мяса и... пить красное вино. – Ну вот! А сам завтрак пропустил, балбесина! – тут же отругала телохранителя донья. – Пойдешь сейчас на кухню, скажешь Лусии, что я велела выдать тебе хороший кусок мяса. Посочнее!.. – Благодарю вас, mi Ama, – Генри истово задышал, стараясь превозмочь нахлынувшую дурноту, и постарался побыстрее поменять тему, тем более, этот вопрос, действительно, не давал ему покоя: – А как там лошади, донья? Как ваша прекрасная Эстелла? Их уже вызволили из водного плена? – Управляющий вчера с самого утра послал работников наводить новую переправу. А если вода уже спала, они поищут брод, чтобы пройти на тот берег. Очень надеюсь, что лошадки вернутся невредимые, Бестиа. Эстелла чрезвычайно важна для меня. Малышку мне подарил мой муж, Великое Царствие ему на Святых Небесах! Надеюсь, Господь сохранит ее в целости. – Конечно! Конечно, все будет хорошо, mi Ama. Ваши люди непременно вернут Эстеллу. Я бы сам пошел ее вызволять, если бы вы разрешили... – Так! Никаких «если»!.. Ты на себя в зеркало давно смотрел, телохранитель? Покойник и тот порумянее будет! – повторилась донья. Что? Все, действительно, так плохо? Ему начинать беспокоится? – Сейчас, после того, как покушаешь, – продолжала командовать Ката, – срочно в постель! И отлежаться как следует! Ты меня понял, Басти?! – металлические нотки в голосе не позволили Генри возражать, хотя он и поджимал с сомнением губы. – Не слышу твоего «как скажете, mi Ama»! – Непременно, моя сеньора... Как скажете! – Во-от, так-то лучше, злодеище! – и донья в очередной раз как бы невзначай понюхала букет в своей руке, хотя вдоль дорожки, по которой они шли, цвели сейчас сотни благоухающих розовых кустов. – Если меня не послушаешься... больше не буду брать тебя на прогулку! Так и знай! – Если я вас не послушаюсь, клянусь, я отрину себя от созерцания вашего богоподобного лика, моя прекрасная принцесса! – тут же высокопарно заявил Тейлор, подражая прочитанному как-то у Лавиньи рыцарскому роману. – На неделю! – спрятал он ехидную ухмылку в уголке губ. – Чего?! – Ката аж поперхнулась. – Ты сейчас издеваешься, да, паразит? – Нет! Как можно, моя госпожа... – Да! – Нет! Я смиренно прошу прощения у ваших ног, если посмел вас чем-нибудь обидеть. – Дурачье!.. – хмыкнула Ката. – Хватит уже паясничать! – Я честно!.. – В общем, надеюсь, ты меня понял, телохранитель. А то – не посмотрю на все твои заслуги – высеку и все. – Ладно, – Генри покаянно вздохнул, хотя почему-то совершенно не поверил в столь грозные обещания хозяйки – горазда она стращать почем зря. – Понял я, понял. Поесть – и сразу в постель. Будет сделано, mi Ama. Они повернули обратно к дому. Немного погодя Каталина вдруг спросила англичанина задумчиво: – Послушай, Бестиа. А откуда ты знаешь того ужасного марона? – Какого марона? – Ну, того черного дьявола из джунглей? – Ах, Абини... – Его так зовут? Так откуда ты его знаешь? – Да было дело, сеньора, – неохотно проговорил Тейлор. – встречались с ним как-то на острове... Пейна. – Ничего себе! Так он ажно оттуда сбежал? Проклятый выродок! Сегодня же отправлю письмо губернатору Санто-Доминго, пусть пришлют войска, проведут облаву в горах. Надеюсь, избавят нас от этих кровожадных мерзавцев! Навсегда! – Э-э-э... донья Каталина, – мысли Генри лихорадочно забурлили. – Стоит ли так утруждать власти? Мароны уже уйдут к тому времени вглубь острова или даже переберутся на сторону французов. Ищи их потом свищи... Солдаты только зря время потеряют, – лейтенант постарался сказать это как можно безразличнее. – Да и вообще, эти парни никому не хотели причинять вреда. Они просто шли своей дорогой. На нас нарвались по чистой случайности... Донья тут же резко остановилась и, выдернув свою руку, развернулась к Тейлору. Серые глаза ее вмиг потемнели и, казалось, заметали ярые молнии. – Никому не хотели причинять вреда?! Что ты говоришь, идиот! Они убили моего мужа! Содрали с него кожу живьем! – голос Каталины звенел, видно было, как испанка еле сдерживает слезы. – Я не успокоюсь, пока не отомщу чертовым уродам! – Господь! – Генри замер, ошарашенный. – Простите, донья, я не знал. Это ужасно! Но... скажите, когда погиб ваш муж? – Два года назад... – Ката всхлипнула все же, прижав ко рту тыльную сторону ладони. – Но... тогда это точно не Абини! – взволнованно проговорил Генри. – Два месяца назад я лично видел этого человека в Сент-Джонсе. Могу поклясться! И вряд ли парень тогда мог бы спокойно себе разгуливать, где вздумается. На тот момент он был в кандалах. – Все равно, все они твари! И заслуживают смерти! – чеканила в сердцах донья. – Ты хочешь, чтобы они еще кого-нибудь освежевали, шляясь по лесам, как это чуть не сделали с нами?! Хочешь, чтобы убили каких-нибудь безвинных людей?! – Конечно, не хочу! Что вы такое говорите! Ну просто... как же тогда этот ваш... контрабандист? Чертов Беркут? Его ведь солдаты тоже запросто арестуют. Не боитесь ему навредить? Вдруг он еще не снялся с якоря? Каталина уставилась на лейтенанта заморожено, потом ее лицо вдруг прояснилось догадкой: – Так это и есть твой черномазый друг?! Да, Бестиа? За которого ты так ратуешь?! Этот Абини – твой чертов друг! – Что?! Почему вы так решили, донья? – Генри нервно сглотнул. – Почему? Я слышала, как вы разговаривали утром перед тем, как эти людоеды ушли. А теперь ты его покрываешь! – Ничего я его не покрываю! – голова Тейлора отказывалась внятно соображать, помогая ему хоть как-то вывернутся из такого вот огульного обвинения. – Понятно мне все! Вы это специально все подстроили, мрази! – осенила донью очередная гениальная мысль. – Специально договорились встретиться! Хотели надо мной надругаться! А потом сбежать! Господь! Некоторое время Генри даже не знал, что на это ответить. Он лишь смотрел на разъяренную хозяйку огорошено. А потом в мозгу что-то лопнуло, и его понесло. – Что за чертовы глупости вы городите, донья! – зашипел лейтенант. – Как бы я это подстроил?! Вы хоть немного думайте своей головой! Вы же сами потащили меня в эти свои дурацкие джунгли! Я был против! Вспомните! Но, вследствие крайнего раздражения, ни одного проблеска разума в глазах Каталины не наблюдалась. Впрочем, с доводами Тейлора трудно было спорить, поэтому сеньора тут же прибегла к более неопровержимым в данном случае аргументам. – Ты чего разорался, паразит! – в ярости взвизгнула Ката. – Как ты смеешь так разговаривать с госпожой, скотина! Но Генри уже сложно было остановить, его израненное нутро на все лады клокотало, напрочь снося здравый смысл. – Да, представьте себе, смею! Наконец-то, скажу вам правду, которую вы так желаете слышать! Абини, действительно, предлагал мне бежать! А вас, донья, продать пиратам, к чертовой матери! Только я не стал!! Не стал!!! Хотя мог! Кто бы мне помешал, интересно? – прорычал Тейлор, чувствуя, как из него, отравленного горькой обидой, вытекают последние силы. Да пошла она, к черту!!! Стерва!!! Гадина!!! Лейтенант сейчас даже не обращал внимания, как Мачо раскорячился во всю свою плечистую мощь и предупреждающе заурчал в его сторону, а испуганный негритенок сжал в руках палку от веера, явно собираясь напасть на обидчика госпожи. – Ты совсем страх потерял?! – услышал лейтенант сквозь нарастающий гул в голове. – Плетей захотелось, раб?! Ах, раб?!! Так вот она какая – господская благодарность! Тут у Генри окончательно снесло остатки мозгов. – Да! Выпори меня уже и успокойся, живодерка! Все лучше, чем выносить твои дурацкие обвинения! – сверкнув глазами, рявкнул Тейлор, потом резко развернулся на каблуках, чтобы уйти подальше от этой чертовой мымры. Иначе, дьявол, он просто за себя не ручается! – Ах ты, паразит! – вдогонку ему воскликнула донья. И это было последнее, что лейтенант услышал, потому что внезапно левую ягодицу прошила адская боль, тут же впившаяся кровавым кинжалом прямо в мозг. Дыхание перехватило, ноги перестали слушаться, в глазах потемнело... И Тейлор как подкошенный рухнул в черную пустоту. КОНЕЦ ГЛАВЫ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ... ____________________________________ Дорогие друзья! Кто хочет продолжения побыстрее, не забывайте мне сигналить об этом своими комментами и кнопочкой "жду продолжения".