В РИТМАХ ЗВЕНЯЩЕГО СЕРДЦА

***

Каталина сердито пялилась на громоздкое тело, распростертое перед ней во весь свой немаленький рост. Ну что за паяц, скажите на милость! И грохнулся ведь так натурально! Воистину, великий актер пропадает! Ага, захудалого театра... Даже, представьте, не побоялся свалится с такой высоты мордой прямо в острый гравий дорожки! Ох, дурачье! Услышав рядом потрясенный вздох, донья бросила хмурый взгляд на своего маленького черного слугу, который все еще с отчаянной решимостью сжимал рукоятку веера, намереваясь, видимо, дать отпор своей тонкой тросточкой здоровенному английскому смутьяну. Но неожиданно получилось, что бессовестный разбойник оказался начисто повержен храброй сеньорой, вернее, одним лишь мимолетным движением ее руки. И теперь паренек ошарашенно уставился – на пару с возбужденным Мачо – на диковинную развязку этого захватывающего спектакля. – Эй, Басти, ты чего творишь, обормот? – осторожно вопросила Каталина, приближаясь к неподвижному англичанину. Вот, можно подумать, реально в обморок упал? Да ладно! Не от того ведь, что она, Ката, хлестанула паразита по заднице его же хлипким букетиком? Кстати, не слишком-то и сильно получилось! Даже развернуться в запале как следует не успела – просто в крайнем возмущении коротко маханула от себя, чтобы хоть как-то успеть достать уходившего наглеца. Так что, пусть даже не изображает здесь субтильную барышню на сносях. Верится с трудом в сей пассаж! Прагматичный Мачо подбежал к лежащему ничком парню и обнюхал его деловито, начиная с загривка, почему-то уделив особое внимание тому месту пониже спины, куда донья, практически не целясь, попала колючими розовыми вицами. Каталина и сама не преминула бросить туда заинтересованный взгляд и... обомлела, мягко говоря. Сбоку, на левой ягодице англичанина, по которой и пришелся, в основном, ее меткий хозяйский удар, потихоньку расплывалось темное пятно, очень похожее на... кровь? Только кровь эта получалась не яркая, свежая, здоровая, а какая-то тлетворная – тусклая, вязкая... Дьявол! Что это вообще?! Забыв про собственную ногу, Ката присела рядом, потрогала насквозь пропитанную странной жидкостью материю. Потом растерла пальцами, ощутив нечто склизкое, пахнувшее к тому же весьма омерзительно, будто долго гниющая плоть. Да Господи ты Боже мой! Что это может быть? Хотя солнце уже и припекало вовсю, догадка заставила донью буквально похолодеть. Чтобы подтвердить свое предположение, она быстро расстегнула боковые пуговицы на поясе англичанина, выпростала из штанов напрочь испачканный подол сорочки, добираясь до голого тела... То, что она увидела, расчистив плацдарм, выглядело, прямо скажем, пугающе. Рваная отекшая рана, сочащаяся черной пакостью. Густой, скверной. Насколько донья в этом разбиралась, было похоже на лопнувший нарыв. Причем, размером с хорошее яйцо. Ката чуть надавила пальцем сбоку от болячки. Так и есть – непотребная вязкая субстанция хлынула из глубокой дыры с новой силой. Бр-р-р!... То есть вот почему этот обормотина так осторожничал. Практически отказывался сидеть последнее время! Еще бы. Это же с ума можно сойти с таким-то штырем в заднице! Судя по размеру поражения, достает поди до самого нутра. Вот интересно, и долго он собирался так терпеть? Похоже, что долго. Видимо, пока не помрет! Каталину снова захолонуло. Понятно теперь откуда его землистая бледность, покрытые сухой коркой губы, темные круги под глазами. Словно из могилы восстал, честное слово. А ведь Ката беспечно думала, что это все последствия схватки с маронами, и вот-вот заживет. Лавиньи как-никак присматривал за раненым по ее просьбе. А оно вон оно что! Англичанину, оказывается, становилось только хуже. Конечно, – и как она раньше не обратила внимания? – парня очевидно и уже давно пепелил адский жар. Красные, подернутые странной поволокой глаза его последнее время так лихорадочно блестели, хоть балбес и старался хорохориться. И как только сил хватало?! Донья залезла телохранителю под рубаху, провела рукой по горячей, липкой от пота спине. Вот же разгильдяй! Весь пылает, бедняга, даже прикоснуться невозможно! И где он заполучил это жуткий трофей, скажите на милость? Ладно, сейчас не время об этом думать, потом разберемся! Каталина всегда с удивлением замечала за собой, что в момент неожиданной напасти, откуда-то вдруг приходило неженское самообладание – та холодная решимость, которая заставляла ее мыслить четко, собрано, немного отстраненно от маленькой паникующей пигалицы у нее внутри. Так случилось и в этот раз. – Бучо, друг мой, прошу тебя, сбегай, приведи кого-нибудь из парней. Желательно двух или трех. Пусть захватят большое крепкое одеяло. Надо доставить сеньора Пасса домой. Видишь, ему сделалось плохо... из-за ран. И потом разыщи, пожалуйста, Лавиньи. Скажи маэстро, что он мне нужен! Срочно! В этот момент Бастиен пошевелился и начал вяло копошится, стараясь подтянуть под себя неживые конечности. – Я в порядке... – невнятно пробурчал англичанин. – Никого не надо... Не надо Лавиньи!.. Я сейчас... – при этом он упорно пытался встать на четвереньки, но квелые руки-ноги его тут же подгибались, и парень беспомощно заваливался на бок. Господь! Ну что за упрямый сукин сын! – А ну, лежать, Бестиа! – процедила донья таким тоном, что телохранитель оставил, наконец, свои неуклюжие попытки подняться, и с трудом навел на хозяйку блуждающий взгляд. – Что случилось... донья?.. Я... это где?.. – он осмотрел окрестности шалым взглядом, словно впервые их увидел. – Я что?.. Упал?.. Простите... mi Ama... это случайно... я сейчас встану... – Тщ-щ... Тихо!.. Лежи!.. – скомандовала Ката снова, но уже более мягко. – После поговорим... Ты мне еще должен объяснить, бестолочь, как ты умудрился во все это вляпаться. И ко всему прочему – промолчать! – Вляпаться во что, донья? – Бастиен обессилено откинул голову на гравий дорожки, где он так неуместно свалился несколько минут назад. – Я б с удовольствием... объяснил, если бы знал... что вы имеете в виду... – бормотал телохранитель, с трудом разлепляя потрескавшиеся губы. – Откуда взялась та жуткая хрень прямо на твоей заднице, можно узнать? И, кстати, как ты долго собирался молчать об этом? – Каталину сейчас распирало от беспокойства, поэтому она снова начала бурчать. – Что? Откуда вы... – англичанин слабо встрепенулся и, бросив взгляд вниз, узрел беспорядок в собственной одежде. – Черт! Зачем вы... – срочно вцепившись в пояс штанов, он попытался натянуть их обратно. – Кто вас просил?! – Ты не ответил на мой вопрос, паренек! – холодно отрезала донья. – Откуда у тебя та скверная штука, признавайся?! И почему ты не доложил об этом Лавиньи? – Лавиньи?! И с чего это? – С того, что он должен был залечить ВСЕ твои раны. – Ну уж нет! Лучше сдохнуть! – И с чего это? – С того! И не вздумайте звать французишку меня лечить! Я не намерен показывать ублюдку свой зад! – пыхтел англичанин, задыхаясь от волнения. – Господь! Ты ведешь себя, как капризный ребенок, Пасс. Прости, но не тебе решать, кому показывать свой зад, а кому нет! На данный момент, ты – моя собственность! Будь любезен не забываться! – отчеканила она. С минуту телохранитель хмуро пялился на хозяйку, потом выплюнул бесцветно: – Си, сеньора. Как скажете... Ох ты, надо же! Как скажете! Ну, ну... А глазки так молнии и метают, даром, что еле жив! И губы-то, губы помертвели просто – того и гляди, помощи обормот не дождется. – Лавиньи – единственный приличный лекарь в округе, Басти, – переведя дух, примирительно проговорила донья, – если не считать тут поблизости парочки шаманов-таино... Но мы же цивилизованные люди, а не какие-нибудь дикари! – Я согласен на чертовых шаманов... mi Ama. Сдается, эти славные ребята... вполне себе знают, что делают. Вот же поросенок несговорчивый! И что ему сделал этот Лавиньи, интересно? Ведь он же не... Да нет, не похоже, чтобы добряк-маэстро кого-то насильно домогался. Неужели внешнее впечатление столь обманчиво? Что же там у них случилось, как бы разузнать? – Хорошо, Басти, раз для тебя это столь важно, я пошлю за доктором Бертольдо, но до тех пор, пока сеньор не приедет, ты поступаешь в полное распоряжение Лавиньи. Договорились? И не спорь, пожалуйста. Посмотри на себя, ты выглядишь так, словно вот-вот – прости Господи! – отправишься на небеса!..  – Вот еще!.. Я вполне... хорошо себя чувствую... mi Ama... – едва разодрал пересохшие губы упрямец. Эх, похоже, этого вредного паршивца силком не переломить... Что ж, видимо, пора применить проверенную тактику, которую донья вполне себе освоила долгими годами упражнений. Усевшись прямо на землю, Ката осторожно подтянула тяжелую голову англичанина себе на колени, потом ласково провела кончиками пальцев по его влажным волосам и улыбнулась, глядя в крайне ошеломленные этой ее выходкой глаза, отражавшие сейчас бескрайнее синее небо. – Ты ведешь себя, словно маленький nene, Басти, – прошептала она вкрадчиво, склонившись ближе к его лицу. – А вроде бы... такой взрослый... мужчина. М? Ну, чего ты?.. И Ката, едва касаясь, повела костяшками пальцев далее, по щеке парня, оказавшейся, действительно, как следует покарябанной в следствие падения. Осторожно обмахнула кружевом соринки, застрявшие в кровяных царапинах. Потом легким движением руки спустилась вдоль обнаженной шеи к его крепкому торсу... Продолжая вырисовывать контуры тела нежными прикосновениями, донья с удовольствием окинула взглядом свою строптивую «собственность», сейчас так доверчиво лежащую практически в ее объятьях. Длинная жилистая шея четко завершалась смелым разлетом ключиц с яремной впадинкой в центре, создавая в распахе полотняной рубахи живописную звездочку, ласкающую искушенный взгляд безупречностью своей формы, и ниже... треугольник загорелой груди, слегка покрытый выгоревшими на солнце волосками, подспудно вызывающий желание коснуться живой теплой кожи чуткими пальцами. Мощный разворот плеч увесисто покоился прямо рядом с ее бедром. Ката через все свои юбки чувствовала болезненно нагретую плоть. Англичанин, согнул левую ногу в колене, похоже, оберегая невольно свою адскую болячку, вторую же – бессильно вытянул прямо на земле. Глаза парня туманились то ли от прикосновений хозяйки, то ли от снедающей его лихорадки все же. – Ты должен быть послушным, nene! А иначе... мне придется тебя разжаловать. Что за солдат, который не подчиняется своему генералу? Из-за странной интимности момента, какое-то томительное настроение овладело доньей и, не удержавшись, Каталина фривольно потянулась рукой к тому месту, где все еще расстегнутые кюлоты англичанина открывали беспрепятственный доступ к его мужскому естеству. Лишь ткань рубахи целомудренно скрывала заветный холмик, который даже в расслабленном состоянии выглядел весьма внушительно. И привлекательно, кстати. Поддавшись сумасбродному желанию Ката недвусмысленно накрыла выступающую плоть своей мягкой ладонью. Погладила осторожно вверх-вниз, прямо сквозь полотно нащупала тяжёленькие мешочки под мгновенно ожившим органом – нет, правда что ли?! – и тихонько сжала горячие, приятные на ощупь округлости. По телу Бастиена волной прошла крупная дрожь, он с великим изумлением распахнул глаза и рвано выдохнул, в ту же секунду приходя в себя. Явно не ожидал такого поворота, бедолага... – Ну как? Чувствуешь меня, англичанин? – с загадочной усмешкой проворковала донья, заглядывая в его одурманенные глаза, и сдавила чуточку сильнее, чтобы услышать жаркий стон, тут же сорвавшийся с губ телохранителя. – Твое тело – в моих руках, Басти! Я – твой генерал! Так что изволь меня слушаться, nene. – Это... нечестный прием, мой... генерал!.. – сдавленно пробормотал Пасс, закусив губу и изнемогая от такой откровенной ласки. – Вы... грязно деретесь... мэм, позвольте вам... это заметить. – Ну... что ж... скажи мне, чтобы я перестала, солдат! М? – Ката... – в шалых глазах его промелькнуло отчаяние, – ты коварная женщина! О-ох!.. Да прекрати же ты!.. Чо-орт!! – Ладно!.. – донья тут же убрала руку, нервно посмеиваясь. – Это было легкое обезболивающее. Тебе ведь стало лучше, мой друг? – Да уж!.. Невероятно... – Бастиен выдохнул, расслабляясь, по всему телу у бедняги выступил пот, который крупными каплями заструился по коже. – Прошу... не делай так... больше... – невнятно прошуршал он бескровными губами, снова впадая в свое полу беспамятство. – А ты прекрати мне тут умирать, чертов англичанин! – испугалась его реакции Каталина. – Сейчас погоди, придет кто-нибудь, и все будет в порядке. Она беспокойно оглянулась по сторонам, рассчитывая уже на какую-нибудь помощь, но пока в обозримом пространстве никого не наблюдалось. Дернуло же их так далеко забрести в эти дебри, прогуливаясь! Господь, и чего этот Бучо так долго возится, поросенок? – Впрочем, беру свои слова обратно, мэм... – через некоторое время просипел Бастиен, не открывая глаз. – Надо признать... ваши действия были... весьма воодушевляющими. Может... повторим?.. Как вы на это смотрите, мой сногсшибательный генерал?