Хранитель равновесия

      — Да чтоб его шакалы сожрали! А душу демоны утащили в самую глубокую преисподнюю!       Обладай проклятья Халида свойством исполняться, Разифу Черному пришлось бы худо… В обычной темноте Зеринге видел неплохо, но мрак подземного коридора был густым, словно чернила. А предусмотрительно прихваченная лампа гасла каждые несколько мгновений, что Раэн объяснил чарами, наложенными на коридор.       — Сын шелудивого кобеля и безносой шлюхи, рожденный на помойке! Кому придет в голову жить под землей? — выдохнул Халид.       — Тому, кто ценит безопасность и одиночество, — пояснил Раэн, останавливаясь и терпеливо поджидая. — Разиф очень редко выходит наверх, и собеседники ему тоже не нужны. А тот, кто приходит по делу, готов пройти через что угодно, не только через этот коридор. Осторожно, яма!       — Угу… О, проклятье!       Раэн щелкнул пальцами. Маленький шарик света сорвался с его руки и повис в воздухе, озаряя темноту ровным сильным сиянием. Халид выбрался из глубокой трещины, в которую провалился по колено, и оттряхнул испачканные в глине штаны.       — Ты что, раньше не мог это сделать? — возмутился он, озираясь вокруг.       — А мне нравилось, как ты ругаешься, — ехидно ухмыльнулся Раэн. — К тому же не было необходимости. До этого места дорога почти ровная, а теперь пойдут сюрпризы вроде ям с жидким дерьмом и куч разложившихся крысиных трупов. Разиф так сбивает лишнюю спесь со своих гостей.       Он сделал замысловатый жест, и со штанов и сапог Халида исчезли малейшие следы грязи.       — Тогда он сумасшедший даже для колдуна. За тобой вроде такого не водится… — буркнул Зеринге.       — Я — сильный маг, — пожал плечами Раэн. — Поэтому слежу за тем, что происходит с моим рассудком. Безумие, оно как дикий конь, сможешь с ним совладать — обгонит породистого скакуна. Не удержишься — скинет.       — А потом еще и копытами…       — Точно. Случалось объезжать дичков?       — Чем только я ни занимался, — усмехнулся Халид, аккуратно огибая очередное препятствие — обещанную груду сгнивших крысиных тушек. — Далеко еще?       — Уже пришли.       Чародей забарабанил кулаками в дверь, как-то незаметно вынырнувшую прямо перед ним. Потом несколько раз пнул ее. За дверью что-то лязгнуло, и в стене рядом открылось маленькое окошко.       — Господин Разиф сегодня никого не ждет, — сообщил скрипучий голос.       — Значит, обрадуется приятной неожиданности. Открывай!       Окошко снова лязгнуло, наглухо закрываясь. Раэн, пожав плечами, подошел к двери, коснулся ее ладонью, а потом сделал неуловимое движение кистью. Толстую доску железного дерева вынесло, будто тараном, она отлетела на пару шагов, едва не размазав сгорбленную фигурку, метнувшуюся куда-то вбок.       — Вот что бывает, когда дверь открывается внутрь, — безмятежно сообщил чародей, переступая порог и жестом приглашая Халида. — Раз уж привратник исчез, придется самому вспомнить дорогу. Ну что ты, Зеринге?       Халид ошеломленно озирался вокруг. За дверью оказался совершенно другой мир, ничего общего не имевший с грязным вонючим подземельем, которое они преодолели.       Пол небольшой комнаты покрывал ковер с ворсом длиной в пол-ладони, нога утопала в нем по щиколотку, скрываясь в мягчайшей шерсти, как в траве. Стены обтягивала затканная золотом парча, на ней виднелись вышитые бисером и драгоценными камнями сказочные птицы. С потолка на золотых цепях свешивались хрустальные светильники, с пола навстречу им стремились изящные эмалевые вазы.       Комната сияла блеском драгоценностей, благоухала переливами сладких цветочных ароматов, завораживала игрой красок и форм. Даже дверь, с которой так бесцеремонно обошелся Раэн, изнутри была инкрустирована золотой филигранью с эмалевыми вставками и могла послужить украшением шахского дворца…       Постаравшись принять равнодушный вид, Халид прошел за Раэном через несколько комнат, наполненных еще большей, хотя это и казалось невозможным, роскошью. Представив, как унизительно он выглядел бы среди этого великолепия, перемазанный всякой дрянью из подземного коридора, он не без труда стряхнул восхищение. Раэн, напротив, морщился с несомненной брезгливостью.       — Похоже, я служу не тому волшебнику, — невинным тоном заметил Халид.       Раэн изумленно вздернул бровь, мгновение возмущенно взирал на него, потом негромко рассмеялся.       — Хочешь знать, почему я так не живу? Мне это не нужно.       — А иначе жил бы еще лучше? — съязвил Зеринге.       — Можешь не верить, но… да. Причем намного лучше. У Разифа отвратительный вкус.       — Зато он живет, как хочет.       — До поры, — бросил Раэн, пинком открывая очередную дверь, запертую на хлипкий засовчик, непонятно для чего приделанный вообще.       — Ну да… Все живое когда-нибудь… — пробормотал Халид себе под нос.       — Что?       — Стихи. Ир-Хазуф Сладкоголосый. «Все живое когда-нибудь встретит конец: смерть приходит и в хижину, и во дворец…       — Но всем золотом мира не купишь мгновенья, — подхватил Раэн, — если кончился срок, что отмерил Творец». Да, Разифу невредно бы почитать рубаи ир-Хазуфа. Хотя он их, конечно же, читал, просто не верит в собственную смертность. Кажется, нам сюда.       Он решительно постучал в неприметную дверку, скромно притаившуюся в углу очередных ослепительных покоев и, не дождавшись ответа, снова пожал плечами.       — Что за хозяин заставляет гостя искать его по всему дому? Разиф, мне надоели твои пустые комнаты!       Дверь бесшумно отворилась, словно приглашая войти…       На первый взгляд, таинственный колдун весьма разочаровывал. Ничего особенного не было в этом упитанном лысоватом человеке с глазами-буравчиками и чуть кривоватыми желтыми зубами. Вот разве что кожа, гладкая, без морщин, пергаментной плотностью как-то странно не соответствовала всему остальному. Да еще заостренные бледные уши, придававшие Разифу Черному сходство с гигантской летучей мышью. Маг развалился в глубоком кресле, его пухлые ноги в расшитых золотом туфлях покоились на высоченной горе подушек. Пожалуй, Халида тоже стало раздражать чрезмерное количество золота, окружающее подземного чародея.       — Почтенные гости не врываются в дом, выбив дверь, — глуховатым голосом произнес колдун, искривив тонкие белесые губы.       На столике рядом с ним дымилась курительная палочка, испускавшая приторно сладкий аромат жасмина, и Халиду почему-то мгновенно захотелось выйти, хотя бы через грязь и вонь коридора, по которому они пришли.       Подумав, он сделал шаг назад и встал за спиной преспокойно усевшегося в свободное кресло Раэна, изображая охранника. На этих здоровяков, с настороженно важным видом торчащих возле хозяев, он вдоволь насмотрелся в прошлой жизни и знал, что любой бдительный джандар — существо почти бесполезное, как бы внушительно он ни выглядел. Уж если кого-то действительно хотят убить, то убьют, сколько бы вооруженных дармоедов за ним ни ходило. По крайней мере, Халиду присутствие охраны никогда не мешало, и осечка в работе случилась у него только раз, в «Черном льве» с насмешливым чужаком Раэном.       — Если хозяин не умеет принять гостя как должно, позор ему, а не гостю, — невозмутимо парировал чародей, удобно вытягивая ноги. — Помнится, в прошлый раз ты не захлопывал двери у меня перед носом. Чего-то боишься, Черный?       — Не люблю назойливых просителей, — в тон ему отозвался колдун. — Чего мне бояться у себя дома? А ты, коли речь зашла о прошлом, тогда приходил без охраны. Завел джандара, красавчик Раэн? Уверен, что он тебя ночью не прирежет?       — Разве можно в этой жизни быть хоть в чем-то уверенным? — ответствовал Раэн, расслабленно откидываясь на спинку кресла. — Но я не думаю, что Халид захочет повторить свою ошибку. Твоя сотня золотых ему дорого обошлась, Разиф.       — Неужто? — усмехнулся бледными губами хозяин дома. — Он ведь остался жив? Да еще и новую работу нашел? У цепного пса воли меньше, зато миска всегда полная. А, Зеринге?       Колдун уставился маленькими пронзительными глазками Халиду в лицо, и того бросило в озноб. Осел! Презирать наемную охрану и ничего не понять самому. Не сообразить, услышав гулкий хрипловатый голос, выговаривающий слова по-ушадски! И даже не заметить на пухлом пальце гладкое кольцо из тускло блестящего кровавика! Кольцо, которое колдун и не прятал, нежа холеную руку в пушистом покрывале. Баран… Халид бессильно уронил ладонь на рукоять сабли, до боли закусив губу…       — Ах да, я и забыл, — вежливо-скучающим тоном проговорил Раэн. — Познакомься со своим нанимателем, Зеринге. У господина Разифа такой своеобразный способ звать в гости.       — Ты уверен, что это было приглашение? — оскалил в улыбке желтые зубы колдун.       — А что же еще?       Раэн изогнул словно нарисованную летящим взмахом кисти бровь и слегка улыбнулся. Халид вдруг понял, что прекрасно видит его отражение в блестящих, почти сливающихся с темной радужкой зрачках Разифа, словно у того в глазах было вставлено по зеркальцу.       — Зеринге, конечно, мастер своего дела, но я ему не по зубам. И мы оба знаем об этом, Черный. Ты послал Халида, показав ему пару примет, по которым я мог тебя узнать. Рассчитывал, что я их из него вытрясу и кинусь к тебе с понятным возмущением. А вот ир-Мансуру ты его выдал зря, Халид не собирался болтать.       — Кого волнует судьба неудачников? — снова оскалился Разиф, полагая, вероятно, что улыбается. — Разве что тебя, хранитель. Или я не оказал тебе услугу? Не отдай сотник этого болвана крысам, тебе пришлось бы чуть дольше искать себе живой щит. А твой ручной зверек знает, что заклятие не позволит ему пережить твою смерть?       Халид невольно вздрогнул.       — Такие пустяки мы еще не обсуждали, — весело проговорил Раэн. — А ты уверен, что правильно определил условия?       — Ошибиться в таком пустяке позволительно ученику, — самодовольно усмехнулся Разиф. — Но не мне.       — Тем более странно, что такой опытный волшебник не смог поставить обычное Зеркало Всевидения, — ласково произнес Раэн.       — О чем это ты? — безразлично поинтересовался колдун, кидая в рот леденец из серебряной коробочки.       — О заказе Ночной Семьи, конечно, — уточнил Раэн. — О Зеркале Всевидения для Салмины. Согласись, весьма необычно, что ты вдруг не смог сделать фокус, который много лет отрабатывал, набивая карман. Я, разумеется, помню нашу первую встречу, но это же не тот случай?       — Ты забываешься, — прошипел Разиф, привстав из кресла и сжав его подлокотники пухлыми пальцами. — Ты в моем доме, полукровка! Я не позволю…       — Что такое, Черный? — изумился Раэн, безмятежно закидывая руки за голову и устраиваясь поудобнее. — Неужели стыдишься собственного прошлого? Знаешь, как господин Разиф заработал на этот подземный дворец? — обратился он к Халиду. — Лет шесть-семь назад он приехал в Харузу с единственным, но хорошо отработанным трюком. Зеркало Всевидения позволяет проникнуть куда угодно, невзирая на пространство и время, и увидеть все, что захочешь. Почти все. Но ему этого хватало. Ревнивые мужья и жены… Соперники при дворе… Купцы, проверяющие друг друга… Родители, потерявшие детей… Представляешь, сколько стоят секреты? А грязные секреты стоят намного больше! На чужих постыдных тайнах Разиф сколотил такое состояние, что смог без помех совершенствоваться в колдовском искусстве…       — Замолчи!       — Ну, мы же тут все свои, — любезно успокоил его Раэн. — Уж кого-кого, а меня трудно удивить человеческой подлостью. Думаю, и Халида тоже.       Он сладко потянулся всем телом под бешеным взглядом сверкающих, будто эмалевых глаз, и глубоко вздохнул. Халид, по-прежнему крепко, до судорог, стискивающий рукоять сабли, внезапно успокоился и, разжав пальцы, принялся разминать их левой рукой. А чародей, на краткий миг блеснувший чем-то в сцепленных за головой ладонях, непринужденно продолжил:       — Разиф, я пришел вовсе не для того, чтобы ворошить прошлое. Настоящее куда интереснее…       — Вот как?       Разиф, уже овладевший собой, тоже отпустил подлокотники, но Халид больше не обманывался на его счет. Существо, пару мгновений глядевшее на него из зеркальных глаз колдуна, определенно не было человеком.       — И что же тебя интересует, полукровка? Или теперь Семья сделала заказ тебе? Ты пришел от ночного шаха?       — Нет, — честно признался Раэн, чуть-чуть меняя позу, но Халиду этого было достаточно. — А это важно?       — Пожалуй, не слишком, — медленно промолвил колдун. — Совершенно не важно…       Ослепительная молния ударила в кресло, где мгновение назад возлежал Раэн. Резко завоняло паленой шерстью, и сухое дерево вспыхнуло, гигантским факелом взметнувшись между ир-Кайсахом и хозяином подземелья. Раэн, возникший чуть сбоку, резко дернул Халида, заслонив его собой, и вскинул руки. Яркое серебряное сияние рванулось с них к Разифу, окутав его стремительно меняющую очертания фигуру.       — Дверь, Зеринге!       Халид, выхватив саблю, кинулся к двери и задвинул тяжеленный засов. Почти сразу последовал удар, от которого содрогнулась вся стена. Оглянувшись вокруг, он углядел тяжелую кушетку и несколькими рывками подтащил ее поближе к двери. С той стороны медленно и ритмично били чем-то вроде маленького тарана. Засов жалобно скрипнул, угрожая вылететь ко всем демонам Бездны. Потом снова и снова. Для очистки совести Халид поднял столик, откинутый почтенными господами чародеями, и подпер дверь им тоже. Кстати, о чародеях… Халид глянул в сторону ученого разговора.       Сияние, накинутое Раэном на противника, искристым пологом обернуло фигуру, не имеющую ничего общего с человеческой. Больше всего бывший хозяин дворца напоминал гигантского нетопыря, в яростном бессилии мечущегося под ловчей сетью. Черные кожаные крылья, размахнувшиеся на полкомнаты, тщетно пытались попасть по гибкому и увертливому, как угорь, чародею, который предусмотрительно держался от них подальше. Зато Раэн не только ухитрялся сдерживать чудовищное существо, но и метко швырял в него огненными шариками размером с вишню. Вспыхивая, те оставляли в крыльях нетопыря четкие, будто оплавленные дыры.       Резкий треск заставил Халида повернуться к двери. В образовавшуюся дыру просунулась огромная чешуйчатая лапа цвета болотной тины, стараясь отодвинуть препятствие. С ужасом подумав о ее хозяине, Халид изо всех сил рубанул по жесткой зеленой чешуе Ласточкой. Льдисто-голубое лезвие почти наполовину прорубило жуткую лапищу, глухо чавкнув о кость. Из-за двери послышался утробный рев, достойный разъяренного быка, и лапа отдернулась, залив пол грязно-бурой жижей. А вместо нее уже тянулся целый пучок змеевидных щупальцев толщиной в мужское запястье каждое, нашаривая ножки стула…

* * *

      Раэн спокойно, как на тренировке, метал в неистово трепещущие полотнища крыльев сгустки огня, постепенно загоняя противника в угол. С искаженной болью и злобой морды, с оскаленных белоснежных клыков и острого, покрытого длинной шерстью подбородка летели капли слюны, прожигая в ковре дыры. С каждой новой раной чудовище слабело, двигаясь медленнее и беспорядочнее. Вскоре Раэн смог освободить одну руку, чтобы сотворить магическую сеть и окончательно сковать монстра.       Между тем Халиду за его спиной приходилось туго. Сабля наемника сверкала голубой молнией, но в дыру, расширяя ее, протискивались все новые и новые щупальца. Они плотно заплетали пространство, норовя вырвать у Халида оружие. Дверь жалобно трещала под ударами чешуйчатой твари, но каким-то чудом еще держалась, делая честь мастеру, ее изготовившему. Ир-Кайсах тоже держался, хотя с немалым трудом.       Исхитрившись, Раэн кинул полусплетенную сеть на бывшего колдуна и отпрыгнул в сторону от удара тяжелого длинного хвоста с подозрительно блестящим шипом на конце. Торопливо соткал чары оцепенения. Руки щипало от упруго бьющейся в них силы, что пульсировала в такт его собственному сердцу. Подавив желание поскорее освободиться от тугого сгустка, Раэн как мог тщательно приготовился и окликнул Халида:       — Зеринге!       Ир-Кайсах, отчаянно работая саблей, не слышал. Раэн шагнул вперед и, уже с трудом удерживая непокорную, рвущуюся с ладоней силу, рявкнул, задействовав связавшие их чары:       — Ложись!       Халид распластался на ковре, мгновенно повинуясь заклятью. Мощный импульс устремился с ладоней Раэна, пробил дверь и тугой пружиной развернулся в соседней комнате, где сразу стало тихо. Спустя мгновение послышались тяжелые глухие шлепки о застеленный ковром пол. Сделав шаг, Раэн помог встать шатающемуся от слабости, залитому бурой и зеленоватой жижей Халиду. Тяжело дыша, тот привалился к стене и посмотрел измученными глазами.       — Ты как?       — Начинаю… любить… гулей, — мрачно пошутил наемник.       — Не расслабляйся, — предупредил Раэн. — То, что за дверью, всего лишь оцепенело. И лучше нам поторопиться. Передохни пока.       Останки кресла жарко догорали, почти не дымя. Халид сгреб со стола курительные палочки и швырнул в огонь, затем устало присел на инкрустированную сандаловым деревом столешницу. Раэн подошел к слабо шевелящемуся в углу подобию нетопыря и посмотрел в тускло тлеющие багровым угольки глаз.       — Неужели ты решил, что я суну нос в твою нору, не подумав о безопасности? Глупо, Разиф. Мог бы и дальше спокойно сидеть в своем подземелье. Я же не собирался тебя убивать. И сейчас не собираюсь. Если ответишь на пару вопросов…       Он дернулся, уклонившись от ядовитого плевка, покачал головой.       — Зря. У тебя есть серьезный для волшебника недостаток. Ты боишься, Разиф. Непозволительно сильно и слишком уж многого. В том числе боли и смерти. Поэтому ты ответишь на мои вопросы. Но если не придется пачкаться, оставлю тебя в живых. Ну, как?       Нетопырь задрожал и выгнулся, по мохнатому телу прокатились судороги, потом черты морды смазались, потекли. Отвратительное зрелище оскаленного рыла сменилось еще более мерзким: человеческая голова на непропорционально маленьком тельце извращенного создания. Раэн одним плавным движением опустился на пол возле монстра, покачал головой.       — Что ты с собой сделал, Разиф. А ведь был талантлив, силен… Сам Кайрус Травник гордился успехами своего лучшего ученика, надеялся, что ты станешь его преемником. Ты разбил ему сердце, когда сбежал в Харузу.       — Откуда… — почти беззвучно прошептали бескровные губы.       — Откуда я знаю? Так ведь я вообще знаю достаточно много, пора бы тебе к этому привыкнуть, Черный. Это же одна из причин, по которым ты пытался меня убить, разве нет? Страх, Разиф! Тот самый, что заставил тебя изменять свое тело в отчаянных попытках добиться бессмертия. Безнадежных и бесплодных попытках.       Он говорил мягко и неторопливо, хоть и помнил о тех, чье время истекало за дверью. Но все-таки пытался достучаться до остатков человеческого в душе умирающего мага.       — Ты боялся. Мне ли не знать, что такое страх чародея и на что он способен. Ты решил сбежать от старости и смерти, а это дорогое удовольствие. Платить приходится не только золотом, но и собственной плотью, талантом, временем… Затем в уплату идет душа… И в конце концов ты смотришь в зеркало и видишь: у тебя не осталось ничего, что оправдало бы все эти потери, да и тебя самого, в общем-то, не осталось… Не потому ли в твоем дворце нет зеркал, Разиф? Золото, эмаль, парча, сандал, жемчуг… Но ни одного зеркала. Ты боялся взглянуть на себя и увидеть, во что ты превратился…

* * *

      Голова колдуна задергалась, он приоткрыл глаза, и Халид содрогнулся, разглядев багровые щелочки зрачков. Разиф облизнул губы длинным узким языком, показав острые клыки. Так странно смешалось человеческое и звериное в этой твари, что Халид почувствовал щемящее сожаление пополам с ужасом.       — Что… тебе… нужно?       Теперь голос подземного колдуна звучал гораздо отчетливее, но лохмотья крыльев трепетали в такт прерывистому дыханию, короткая шерсть на шее и груди блестела, густо измазанная кровью.       — Ничего особенного, — спокойно сказал Раэн. — Я хочу знать, что происходит в Салмине. Ты попусту растратил свой талант, но поставить Зеркало Всевидения — дело навыка. А уж этого у тебя хоть отбавляй. Можешь дурачить ночного шаха, Черный, но не меня. Ты поставил Зеркало и увидел нечто настолько интересное, что решил приберечь это для себя? Опасно играть с Семьей…       — С тем… что в Салмине… играть… опаснее…       — Что там, Разиф? — настойчиво добивался Раэн. — Скажи, и я помогу тебе. Что ты узнал?       — То… что знал… Ушадец… — прохрипел колдун.       — Ушадский Звездочет? Спящая в камне? Во что ты влез, Черный? До чего докопался?       Подземный маг рассмеялся с откровенной издевкой, несмотря на нехорошее клокотанье в горле.       — Ты же… так много… знаешь… Попробуй узнать… это… Сильно удивишься…       Он приподнялся на том, что могло быть локтем, тяжело дыша, выплюнул комок слизи с кровью.       — Мальчишка… Бегаешь по дорогам… держишь баланс… И не видишь ничего… перед носом…       — Ладно. Я — мальчишка, — спокойно согласился Раэн. — Но из нас двоих умрешь ты, премудрый, а не я. Если не передумаешь.       Халид насторожился. За дверью послышалось тихое поскуливание, затем утробное ворчание, какое могла бы издать ожившая рудниковая камнедробилка. Раэну следовало поторопиться, но он и ухом не повел, хотя наверняка чуял происходящее куда лучше. Впрочем, Разиф тоже все расслышал и ехидно улыбнулся.       — Это… тебе… не гули… красавчик.       Раэн внезапно рассмеялся.       — Ты меня еще полукровкой назови, и будет полный набор. Извини, Черный, но я вышел из того возраста, когда обижаются на детские дразнилки. Твои чудища не успеют. А потом я переверну здесь каждый камень вверх дном, распотрошу все тайники и, если понадобится, сам поставлю Зеркало Всевидения. Но ты этого уже не увидишь. Так что лучше отзови своих зверюшек и начинай петь соловьем. Сегодняшнюю партию ты проиграл.       Если он и притворялся уверенным, то делал это мастерски. Потянулись томительно долгие мгновения, рычание за дверью становилось все громче. Разиф снова облизнул губы влажным ремешком языка.       — Ты… поклянешься?       — Ну разумеется, — почти лениво отозвался Раэн. — Клянусь, что не убью тебя и не прикажу этого Халиду, если ответишь на все мои вопросы. Достаточно?       Колдун все еще колебался. Но под мохнатым телом уже натекла изрядная лужица крови, почему-то не впитывающаяся в ковер.       — У тебя… неполный… текст. Ушадец… оставил… дополнение…       — Что в нем? — резко спросил Раэн, его спина, хорошо видная наемнику сверху, закаменела.       — Кровь… Дауда… приведет… к Спящей… троих…       Подземный маг мучительно закашлялся, снова сплюнул густую кровь с черными прожилками и продолжил:       — Из трех… городов… пройдут… вратами… опасности… чтобы сковать… цепь… жертвы… и каждый… выберет… свою боль… сам…       Разиф замолчал, из уголка перекошенного рта медленно сползала черно-багровая струйка.       — И это все?       — Все…       — Ты уверен? — Голос Раэна был мягким. Настолько мягким, что по телу Халида пробежал холодок. — А при чем тут Салмина?       — Над Салминой… колокол… Клянусь… это все… уходи…       — Я могу помочь, — предложил Раэн, поднимаясь и пристально смотря на колдуна. — Не так уж тяжело залечить твои раны, Черный.       — Убирайся…       — Как знаешь, — чародей пожал плечами. — Тогда прощай, Разиф!       Он повернулся и сделал шаг от распластавшегося на полу тела. Второй… третий…       Потом все случилось очень быстро. Молниеносным скользящим движением Раэн оказался возле Халида, снова прикрывая его от колдуна, и развернулся. Как во сне Зеринге видел шевелящиеся губы Разифа. Раэн резко выбросил вперед руку, словно отодвигая что-то, и Халиду показалось, что он увидел серебристую пленку, отгородившую их от Черного полупрозрачным щитом. В следующее мгновение она пропала, и Раэн плавно опустил раскрытую ладонь. А Разиф закричал. Всего один-единственный раз, но этот крик длился, и длился, и длился…       Хозяина подземелья окутало пронзительно-алое пламя. Лохмотья крыльев горели, как высушенная добела солома, Разиф Черный корчился и бился в огне, жутким факелом озаряя комнату.       Сколько это продолжалось, Халид не мог бы сказать, но в конце концов пламя погасло. И обугленная черно-серая масса на ошметках ковра ничем не напоминала человека или хотя бы существо, в которое превратился Разиф. Только эта куча грязного пепла да еще отвратительный резкий запах напоминали о случившемся… Страшный удар, от которого чудом не вылетела дверь, сотряс всю стену.       — Вот теперь нам и вправду нечего здесь делать, — преспокойно сообщил Раэн, подходя к останкам. — Снова все зря. Это была твоя последняя ошибка, Черный. И, к сожалению, непоправимая. Пойдем, Зеринге.       Халид в полном недоумении воззрился на хранителя, только что самым возмутительным и предательским способом наплевавшего на данную клятву.       — Да не нарушал я слово, — рассеянно проговорил тот, опять легко читая мысли, словно они были написаны у Халида на лице. — Это тоже своего рода зеркало, называется Щит Справедливости. Против Разифа обернулось то, чем он запустил в нас, только и всего. Он сам себя убил. Клятва не нарушена.       — Понятно, — медленно произнес Халид, в самом деле осознавая. — А ты разве не знал, что так случится?       — Конечно, знал. Но у Разифа был выбор. Он мог отпустить нас и остаться в живых. Если уж на то пошло, он мог просто не ввязываться в это дело.       — Может, ему и материнскую утробу покидать не следовало?       — А это мысль, — так же отстраненно произнес Раэн, вынимая из кармана уже виденный Халидом гром-камень. — Насколько бы меньше было хлопот… Встань у двери. Когда скажу, откроешь. И сразу закрывай.       Оставив расспросы на потом, Халид повиновался. По знаку Раэна он резко распахнул дверь и захлопнул ее за вылетевшим из руки Раэна шариком. За дверью грохнуло, и наступила полная тишина. Да, с гром-камнем не поспоришь.       — Я подумал, что стать обедом для тварей Разифа — это не то, о чем ты мечтаешь, — устало усмехнулся Раэн. — Да и мне что-то надоело работать.       Халид осторожно приоткрыл дверь, удивляясь, что она уцелела, выглянул и невольно отступил. Пол покрывало жуткое месиво из кусков окровавленной плоти, черных щупальцев и зеленой чешуйчатой шкуры, роскошные гобелены были заляпаны слизью, кровью и чем-то вовсе непонятным, вместо сладких ароматов в воздухе стояла плотная тошнотворная вонь.       — Зато быстро и надежно, — извиняющимся голосом сказал Раэн. — Эти его чудища — просто магически измененная ящерица из джунглей Амароха и хищный океанский моллюск, которого он научил плавать в воздухе вместо воды. Ну, и подрастил, конечно. Ничего особенного, весьма примитивно. Хотя на гостей действовало, наверное. И от воров защищало…       — Почему ты сразу этого не сделал? — очень тихо спросил Халид, справившийся с тошнотой, только пройдя через пару ослепительно мрачных в своей безмолвной роскошной пустоте комнат и оставив позади удушливую вонь. — И зачем на кладбище мы дрались с гулями, если можно было вот так, запросто…       — Потому что иначе Разиф ничего бы мне не рассказал. Он должен был до последнего надеяться, что сможет меня убить, и болтать, дожидаясь подходящего момента. А поскольку врать мне бесполезно, ему пришлось говорить правду. Понимаешь, Халид… Если бы я уничтожил охрану Черного, как только она появилась, Разиф мог по-настоящему испугаться. Маги живучи, но только тогда, когда они сами этого хотят. Мне, например, хватило бы полминуты, чтобы умереть в случае необходимости. А Разиф мог справиться и быстрее, забрав свои тайны с собой. Да я даже подумать не мог, что он сделает мне такой подарок, считая, что закидывает приманку! Ну, а на кладбище…       Раэн пожал плечами.       — Я хотел посмотреть, чего ты стоишь в драке.       — Посмотрел? — зло спросил Халид. — Понравилось?       — Да, понравилось, — спокойно отозвался маг. — И тогда, и сейчас. А гром-камешки слишком дороги, чтобы тратить их на гулей. Притом они работают только вблизи. Там они бы нам не пригодились. Разве что на самый крайний случай. Но у меня было всего два гром-камешка. И один я потратил в норе.       Тяжеленная дверь с лязгом захлопнулась за их спинами. Щелкнув пальцами, Раэн вызвал шарик света, и на обратном пути молчащий Халид ни разу не споткнулся. Вылезая из подвала заброшенного маленького храма на окраине Харузы, он покосился на Раэна.       — Интересно, что скажет Ночная Семья?       — А с чего ты решил, что я буду объясняться? — удивился Раэн, тщательно отряхиваясь от подземной пыли. — Но если они вежливо спросят… — Халид вспомнил приход ир-Базуфи и даже не усомнился, что чародея спросят очень вежливо. — Я отвечу правду. Что Разиф Черный вел свою игру и утаил то, что увидел в Зеркале Всевидения. Он ведь на самом деле не сказал о колоколе на Салминой. Колокол — это очень серьезно, хотя совершенно непонятно. А поскольку у Семьи есть свои способы проверить мои слова, вряд ли они будут долго сожалеть о его смерти. И вообще, это было наше с ним дело.       — Тоже верно. Кстати, ты был прав. Есть существа и похуже гулей.       — Иногда мне так хотелось бы ошибаться, — утомленно вздохнул Раэн, взмахом руки подзывая наемный паланкин с четырьмя носильщиками, только что вышедший на улицы утренней Харузы. — Надеюсь, это не ко мне относится?       — Пока еще нет, — усмехнулся Халид. — Но теперь я поостерегусь ловить тебя на слове.       — И правильно сделаешь, — подхватил чародей. — Эй, к «Черному льву», на улицу Рассвета! Я бы сейчас теленка съел, — сообщил он, откидываясь на подушки. — Раз уж скоро уезжать из Харузы, можем закатить прощальный пир.       Он полуприкрыл глаза, лениво разглядывая из-под ресниц качающуюся улицу и поток прохожих. Халид представил, как они выглядят со стороны: молодой высокорожденный в сопровождении охранника возвращается то ли с затянувшейся пирушки, то ли со свидания.       На белоснежной рубашке Раэна, успевшего почиститься еще в подземелье, не было ни пятнышка, драгоценный чинский шелк разве что слегка помялся. И сам чародей казался совершенно спокойным и расслабленным, совсем как в день их встречи, когда Халид попался на эту безмятежность, как на приманку. «Похоже, неприятности еще далеко не кончились», — подумал он, глядя на Раэна.