Хранитель равновесия

      То ли повезло, то ли колодец намеренно строили так, чтобы сохранить упавшему в него жизнь, но оказался он неглубоким. Едва Раэн набрал воздуха, полет закончился, и невидимое зеркало воды больно ударило по ногам. Плотная толща с обманчивой мягкостью поддалась, глотая добычу, и вода оказалась везде, сковала тело, смертельной пеленой закрыла глаза, рот, нос…       Раэн забарахтался в кромешной ледяной тьме, стараясь не уйти на глубину, с трудом смог определить, где верх, и изо всех сил устремился туда. Вынырнул, жадно вдохнул снова — воздух был сырым и холодным, с неприятным привкусом каменной пыли и затхлости. Попытался оглядеться, но даже его нечеловеческое зрение оказалось бесполезным в этом воплощении мрака. Ну что ж, все равно из воды для начала нужно выбраться.       Он осторожно поплыл вперед и быстро уткнулся в бортик колодца — на его счастье, совсем невысокий. Вылез, встряхнулся, как большой зверь, и замер, прислушиваясь и принюхиваясь, раз уж глаза пока не могли помочь.       Колдовское чутье тоже молчало, значит, прямо сейчас ничего опасного рядом нет. Но до чего же здесь отвратно! Сыро, холодно, темно… А еще с него самого противно капает, но хотя бы это можно исправить прямо сейчас!       Раздевшись, он выжал одежду и волосы, вытряхнул воду из сапог. Снова натянул мокрые вещи и не удержался — от всей души пожелал изрядный набор непотребства и храмовому городу, и его хозяйке, и Ночной Семье, по просьбе которой здесь оказался. Пусть ночному шаху хотя бы икнется!       Отведя душу, глубоко вздохнул и порадовался, что воспаления легких можно не бояться. Сушить на себе намоченную в ледяной воде ткань всех магов учат еще в детстве — очень полезное упражнение для развития концентрации. Так что с чудовищем он встретится сухой и даже не замерзший. Вот, кстати, о чудовище…       Зажмурившись, Раэн сосредоточился на темноте под веками, потянулся к ней магической силой, потом глубже… Приспосабливать зрение к абсолютному мраку ему приходилось не так уж редко. В мире полно темных мест! И многие из них скрывают либо тайны, либо опасности, которые очень интересуют хранителей Равновесия. Через несколько глубоких вдохов он открыл глаза, проморгался и огляделся.       То ли пещера, то ли рукотворная камера, куда он попал, была небольшой — просто узкая полоса камня вокруг подземного озерка и уходящий вверх колодец. Стены шершавые, но без выступов. Обратного пути нет. Ни один из доступных видов магии не поможет выбраться на такую высоту без всяких подручных средств. Уйти Темным путем?       Раэн честно попытался это сделать, но тонкий эфир, пронизывающий мир вокруг, ожидаемо не отозвался. Это место полностью лишено магии! Либо… Раэн прислушался… Да, она здесь имеется, но чужая, непонятная и недоступная для использования. Ну и что делать? На поверхности он мог бы построить лестницу из лунного света, но здесь об этом и думать нечего. Еще можно превратить часть воды в лед и возвести что-то вроде ступеней… Но для подобного нужна бездна Силы и сложные расчеты!       А еще, если подумать, не для того он дразнил Сулиет, чтобы первым делом беспокоиться о дороге обратно. Ему нужно встретить тварь, которая здесь обитает, и понять, что происходит в Салмине, а ключ к тайнам наверняка скрыт в подземелье.       Но неужели Сулиет не понимала, как рискует? Что, если бы он просто не встал на люк? Или применил к жрице чары? Или… Да мало ли что могло пойти не так?! На что Сулиет полагалась, на обычную охрану или собственные секреты? И всем ли жертвам Хозяйки доставался именно такой способ оказаться в подземелье? Вопросы… Вопросы…       Встряхнувшись и убедившись, что одежда успела высохнуть, только сапоги еще сыроваты, Раэн двинулся к пятну абсолютного мрака посреди одной из стен. Да, все верно, проем. Небольшой, но пролезть можно. Поколебавшись, он решил не зажигать магический огонь. И Силу стоит поберечь, и оповещать обитателя подземелья о своем присутствии не хочется.       Пригнувшись и выставив перед собой руку, чтоб не стукнуться головой, он осторожно шел вперед, напряженно вслушиваясь в тишину и надеясь, что эта каменная кишка скоро кончится. Стоит чудовищу подловить его здесь, и отбиться будет почти невозможно. Хм, ну если это кишка, значит, сам он… Шутка так себе. Пожалуй, рассказывать ее чудовищу при встрече не стоит, вряд ли оно посмеется. И почему накануне драки вечно лезет в голову всякая чушь? Пора бы уже привыкнуть…       «Не в драке дело, а в подземелье, — сказал ему внутренний голос. — Признай уже, что ты их терпеть не можешь и откровенно побаиваешься. Признай и смирись. Может, тогда насмешница судьба станет пореже их подсовывать?»       Дюжина шагов, еще одна, третья… На четвертом десятке проход закончился, и Раэн едва не вывалился в огромный зал. Эта пещера оказалась ниже уровня коридора, и пришлось прыгать, стараясь поменьше шуметь. Где-то совсем рядом бродит воплощенный кошмар, как назвала его милая веснушчатая девушка…       Приземлившись на неровный пол и поднявшись на ноги, Раэн огляделся. Здесь все было в точности как в их с Халидом общем сне — сыро, холодно, темно. А еще множество запахов, среди которых не нашлось ни одного приятного. Плесень, какие-то грибы и… да, верно, крысы!       Раэн поморщился. Наглых серых гадин он не любил, это у них с пустынником тоже одно на двоих. Но мало ли чего он не любит? Кроме подземелий, крыс и охоты на чудовищ — между прочим, с голыми руками!       «А надо было лучше готовиться, — ехидно сообщил все тот же внутренний голос. — Не по рынку шататься без дела, обижая девчонок, и не в харчевне рассиживаться, а заглянуть хотя бы в оружейную лавку, подобрать что-нибудь по руке…»       «И чем бы оно мне помогло? — хмуро возразил Раэн сам себе. — Сомневаюсь, что у местного кузнеца найдется оружие, с которым стоит сюда лезть. Скорее уж заглянуть к хорошему алхимику…»       Еле слышный шорох раздался где-то слева. Раэн, который занес ногу для следующего шага, плавно опустил ее и повернулся на звук. Быстро, однако, его встречают!       По спине пробежала знакомая дрожь — яркое предвестие опасности. Вряд ли тот, кто скрывался во мраке, ожидал, что его обнаружат, но звуков больше не было. Ни шороха, ни даже дыхания, хотя сейчас изощренный слух мага уловил бы даже его! Только тишина, темнота и…       — Подожди! Не надо! — крикнул Раэн, понимая, что не успеет.       И сам удивился, зачем ему это нужно. Говорить с чудовищем?! Бред!       И чудовище оказалось полностью с этим согласно.       Неслышная и почти невидимая смерть метнулась к нему так быстро, что Раэн едва увернулся. Пропустил мелькнувшую тень мимо себя, качнулся — и снова еле ушел от второго броска. Чистого, стремительного, безупречно точного! У горла что-то свистнуло, воздух вспороли острые лезвия — ножи, когти?       Сладкий темный азарт побежал по венам, убыстряя кровоток. Достойный соперник? Надо же, какая удача!       Тень кружила вокруг, уже не прячась, но все равно сливаясь с темнотой. Раэн медленно поворачивался следом за ней, расслабившись, превратившись в хищного зверя, ожидающего смертельной схватки. Тело — мягкое, гибкое, дыхание — ровное, шаг — легкий… Такая тварь наверняка нечасто встречала настоящих противников. Значит, полагается на свою скорость и силу. И даже не подозревает, как ей или ему сегодня не повезло…       Бросок!       В этот раз Раэн не просто уклонился. Рубанул ребром ладони по мелькнувшей мимо конечности и ощутил удар. Но не хруст, на который рассчитывал! Кость осталась цела — точно не человек!       Даже не замедлив движения, тварь кинулась на него снова. Да кто же это?! Увернувшись, Раэн отпрыгнул как можно дальше, пытаясь выиграть время. Хоть пару мгновений! И этого хватило. Пальцы привычно сложились в нужный аркан.       Ослепительная среди густой мглы вспышка. Резкий треск. Бело-голубое пламя озарило пещеру вокруг и темную тень в нескольких шагах от Раэна. Миг — и оно расплылось по тени, обрисовав ее контуры. Послышался слабый вскрик — тень скорчилась на полу. Магическое пламя плясало над ней, скрывая суть, но ясно очерчивая контуры.       Раэн поднял руку для второго удара — он же и последний. Глубоко вздохнул…       Исследовать опасную тварь нужно мертвой. Это известно всякому, кто собирается тварь пережить! Подземелья под чужим городом — не лаборатория с надежными клетками и оковами, здесь нельзя рисковать. Ценой за такую глупость будет не пересдача экзамена, а собственная жизнь…       Раэн опустил руку, почти видя, как седой наставник покачал головой. Отступил, кусая губы от напряжения. Заставил себя успокоиться, но кровь еще бурлила, и сила рвалась с пальцев, уговаривая отпустить ее, позволить… Это же чудовище! Оно не заслуживает ничего, кроме смерти! А быстрая и безболезненная смерть — это даже милосердие…       Лежащий пошевелился. Пламя над ним опало, потом исчезло совсем, и в пещере снова стало бы темно, не подвесь Раэн в воздухе небольшой магический огонек. Не столько ради света, сколько для напоминания, кто здесь охотник, а кто добыча.       Похоже, тварь все поняла правильно, потому что села, прикрыла глаза рукой с длинными, совершенно человеческими пальцами. Скривила губы — тоже совсем по-человечески. И взмахнула второй рукой. Огонек, сиявший над ее головой, мигнул и погас.       Раэн мгновенно выставил перед собой щит, но нападать тварь не спешила. Послышалось тихое шуршание — и стало видно, что чудовища нет на прежнем месте. Щелчок пальцами! Раэн даже вперед подался от азартного нетерпения. Второй магический огонек зажегся, но через пару мгновений так же, как и первый, замигал и потух. А третий вовсе не загорелся, словно что-то мешало… Что-то? Проклятая местная магия!       Впервые Раэн усомнился в том, что имеет дело с порождением жреческих ритуалов. Ведь если бы так, зачем этой магии помогать чудовищу? И что же оно все-таки такое?.. Не убирая щит, он вгляделся в темноту и громко сказал:       — Кто бы ты ни был, я не хочу тебя убивать. Могу, но не хочу. Давай поговорим, если ты меня понимаешь!       — Разговаривать с едой? — донеслось из темноты. — Лишено смысла.       Разумен! И не просто разумен, но еще говорит на общем языке шахства и даже издевается! Выговор, кстати, незнакомый, странный выговор. А вот голос вполне обычный, низкий и слегка хрипловатый, словно… им давно не пользовались.       Раэн тихонько выдохнул. А дело-то все интереснее! И кто теперь скажет, что он был не прав, когда не добил тварь?! Живой свидетель, способный рассказать многое! Бесценная встреча! А уничтожить его можно и потом…       — Неужели я похож на легкую добычу? — вежливо поинтересовался Раэн. — Изжоги не боишься?       — Рыжая сука прислала колдуна, — холодно отозвался голос на этот раз немного правее, словно его обладатель сделал пару шагов. — Что-то новое…       — Ага, новое, — согласился Раэн, поворачиваясь вслед за голосом. — Даже не представляешь — насколько! Но я бы не стал употреблять слово «прислала». Мы с госпожой Сулиет серьезно разошлись во взглядах на правосудие. Она решила, что легче отправить меня сюда, чем переспорить. А поскольку я жутко любопытен, то сопротивляться не стал. Не каждый день попадаешь в такое интересное место!       Забалтывая тварь, он пытался дотянуться до нее Силой, определить и почуять хоть что-нибудь, но густой тяжелый фон местной магии был почти непроницаем. Вот если бы поближе… Опасно! И все-таки…       — Любопытство дорого обходится в Салмине, — с явной иронией произнес его невидимый собеседник, снова смещаясь вбок и ближе. — Надеюсь, ты получил, что хотел…       — Еще нет! — поспешно возразил Раэн, тоже поворачиваясь. — Погоди! У меня есть предложение! Ты всегда успеешь еще раз попытаться, но давай поговорим!       — Ты не понимаешь, колдун, — утомленно прошелестела темнота почти рядом. — Это уже не имеет значения. Ничто не имеет значения, как ни жаль…       Броска Раэн ждал. И все же едва успел не отразить страшный удар, но в последнее мгновение сместиться, развернуться, пропуская его в пустоту. Зацепить противника, использовать его чудовищную скорость и придать направление броском через себя. Тварь врезалась в пол так, что человек сломал бы себе шею, но лишь приподнялась на локте и оглушенно тряхнула головой. А Раэн замер, потому что в тот миг, когда странно легкое, словно свитое из стальных жил тело оказалось совсем рядом, их ауры тоже соприкоснулись. Никогда за все годы странствий ему не попадалось такого удивительного оттенка! Да и не могло попасться, ведь его обладатели давно вымерли! Оказывается, не все…       — Ты же аккару! — потрясенно промолвил Раэн. — Вот это встреча… Быть не может!       Он лихорадочно вспомнил все, что знал об этой расе. Аккару появились на закате Арусулы и Хамтура, двух древних цивилизаций, которые нашли свою гибель в бесконечных войнах и страшных магических экспериментах. Аккару стали последней надеждой Арусулы — и самой жуткой из ее легенд. Искусственно созданные существа с неутолимой жаждой крови и невероятными способностями, они полностью принадлежали своим хозяевам — аристократам забытого города Тулайсан-Аргил. И должны были переломить ход войны, наводя ужас на хамтурцев и становясь могущественнее с каждой отнятой жизнью, но… Как всегда, что-то пошло не так.       То ли хамтурцы нанесли встречный удар, то ли сама Арусула заигралась… Грянула великая катастрофа, и среди тех, кто успел сбежать от чудовищного землетрясения, опустившего материк в океанскую пучину, аккару оказалось очень мало. Им просто не успели отдать нужного приказа, спустив с магического поводка, а сами они достаточным рассудком и волей не обладали.       Много веков Хранители Равновесия искали аккару, чтобы изучить этот невероятный конструкт магии с наукой. Но арусульские кровососы почти никогда не давались живыми — еще одно качество, заложенное в них создателями. И количество их, без того невеликое, неуклонно сокращалось. Последнего аккару нечаянно уничтожили лет за сто до того, как Раэн принял присягу Хранителя. Точнее, он был назван последним, потому что больше аккару не попадались, и даже след их затерялся!..       Будущий уникальный экспонат личной коллекции Раэна уже поднимался с каменного пола. Двигался он так же легко и непринужденно, как до этого, и чародей только молча поразился жизнестойкости древнего создания. Похоже, длиться это могло долго, и Раэн поднял руки, сложив их, будто обхватил большой шар. Между ладонями вспыхнул огромный язык пламени и сразу осветил пространство на дюжину шагов вокруг.       — Не подходи, — спокойно предупредил Раэн. — От этого тебе не увернуться. Ослепленный пламенем, аккару закрыл глаза рукавом потрепанной куртки и отшатнулся, а потом неторопливо отошел назад. Огонь ласково лизал руки чародея, но так не могло продолжаться долго. Темнота молчала, и Раэн заговорил снова:       — Непростое положение, верно? Ты не в силах меня убить, пока я поддерживаю пламя, но это не может длиться вечно. Я могу тебя убить, но не хочу. Повторяю, давай поговорим…       Аккару безмолвствовал. Раэн потянулся к нему щупальцем Силы, коснулся ало-золотой ауры с черными вкраплениями и вздрогнул от изумления. На него повеяло отчаянием и беспомощной яростью. Усталостью, ледяной безнадежностью, горькой тоской… Так мог ощущать себя только человек — измученный, но упрямо цепляющийся за жизнь! «А ведь аккару считаются нежитью, — вспомнилось ему. — Они горят на солнце и размножаются, заражая жертву укусом. Их сердце не бьется, а тела могут впадать в сон, подобный смерти, если долго не получают пищи. И, главное, они неразумны… Зачем оружию разум, его не создавали не для того, чтобы рассуждать! Но ведь этот умеет… И думать, и говорить, и даже насмешничать!»       Он снова коснулся ауры существа Силой, потянулся, проникая глубже, и невольно передернулся. Под человеческими чувствами и ощущениями плескалась темная хищная бездна. Аккару изнемогал от жажды крови, как мог бы умирать от истощения человек, но не мог надеяться даже на быструю смерть. Его невероятная выносливость обернулась проклятием, потому что голод не убивал его, но стал изощренной пыткой. Сколько же бесконечных дней и ночей он провел здесь, в тюрьме, где нет ничего, кроме бесконечных камней и мрака?! Сколько страдал, не способный ни жить, ни умереть, ни думать о чем-то, кроме утоления этого голода?!       Аккару ждал, не сводя с Раэна глаз, мягко мерцающих собственным серебристым светом. Раньше его глаза не светились, это и понятно — очень неудобное свойство для того, кто охотится во тьме. Интересно, он управляет этим свечением или оно что-то показывает?.. Да какая разница?! Может, он и чудовище, но при этом такая же беспомощная жертва Сулиет, как и те, кого она отправляла в подземелье — на съедение аккару!       Глубоко вздохнув, Раэн сделал шаг вперед. Один-единственный маленький шаг. Подумал, что совершает ужасную глупость… Все, что он знал об аккару, кричало внутри, требовало напасть и уничтожить опаснейшую тварь. Будь у него помощники и достаточно ловушек, можно было рискнуть и попытаться пленить тварь… Но сейчас?! Когда он сам такой же пленник?! Только убить, пока на это еще есть силы!       «Какой же я дурак, — отстраненно подумал Раэн, словно о ком-то другом, а пальцы уже тянули рукав куртки наверх, открывая запястье. — Полагаться на разум столь чуждого существа?! Но другой выход намного хуже…»       — Я понимаю, — тихо сказал он вслух, не сомневаясь, что аккару слышит каждое слово. — Сколько времени ты уже голоден? Пару недель? Дольше? Ладно, это и правда не имеет значения. Мне известно, кто ты. Точнее, кем ты должен оказаться. Но… ты ведь не похож на остальных собратьев? Сейчас ты вряд ли в силах думать о чем-то еще, кроме крови. Но мы можем договориться. Я тебя накормлю, если пообещаешь не делать глупостей. Сможешь удержаться и не взять больше необходимого? Скажем, стакан… Меня это не убьет, а тебе позволит прийти в себя и начать думать.       Некоторое время в каменном зале держалась тишина. Раэн едва дышал, держа запястье правой руки пальцами левой и разглядывая аккару — темный силуэт, пару серебристых огоньков-глаз и отблески странной ауры. Аккару молчал, разглядывая его в ответ, а потом, когда Раэн уже решил, что его предложение молча отвергнуто, заговорил:       — Ты предлагаешь мне свою кровь? По доброй воле? Зачем?       В хрипловатом голосе, который с каждым словом звучал все мягче и звучнее, прорезалась нотка удивления.       — Мы нужны друг другу, — совершенно честно ответил Раэн. — Ты давно выбрался бы на волю, будь это возможно. При твоих-то способностях! А раз до сих пор здесь, значит, выхода нет. Я тоже вряд ли сумею выйти наверх в одиночку. Зато вдвоем у нас может получиться!       — Ах, вот как… Да, это… имеет смысл. — Его голос стремительно наполнялся интонациями, словно древнее чудовище наконец-то вспомнило, как им пользоваться. А потом и вовсе стал насмешливо-ядовитым. — Говоришь, тебе известно, кто я такой? И ты рискнешь мне довериться? Как неосторожно с твоей стороны, колдун! А вдруг я не удержусь?       — Тогда мы оба умрем, — спокойно и серьезно сказал Раэн. — Или я успею тебя все-таки убить, или ты снова останешься один. Вряд ли госпожа Сулиет бросит сюда еще одного мага. Она и обычными жертвами тебя не слишком балует, как я погляжу.       Он снова вгляделся в аккару, чувствуя, как магическое зрение начинает утомляться. Уже и контуры расплываются… Ну же, чего тот медлит?! Раэн вдруг понял, что жутко устал. Время за полночь, и хотя день вроде бы выдался легким, но подземелье тяжело и глухо давило на него, заставляя тратить силы на сопротивление.       — Что ж, уговорил, — наконец-то отозвалась темнота почти весело. — Значит, не делать глупостей? О, я изо всех сил постараюсь. Нельзя же разочаровать столь учтивого собеседника. В конце концов, убить друг друга мы всегда успеем. Но тебе придется убрать огонь.       — А, да! — усмехнулся Раэн в ответ. — Огонь…       Он развел руки, которые так и держал перед собой, словно обнимая пламя. То притихло, и лишь огненный язычок, перескочивший с двух ладоней на одну, продолжал лизать пальцы правой руки.       — Левое запястье тебя устроит? — любезно поинтересовался он, старательно сдерживая внутреннюю дрожь страха пополам с предвкушением.       Некоторые исследования упоминали очень необычное действие укуса аккару.       — Горло было бы лучше, — вкрадчиво сообщил тот, неторопливо приближаясь. — Красивый огонек…       — Обойдешься, — еще шире усмехнулся Раэн. — Я порядочный юноша и кому попало горло не подставляю. Тем более на первом свидании!       Резкий смешок показал, что собеседник оценил шутку. Серебристые глаза вдруг оказались совсем рядом и вспыхнули ярче, сияя отраженным светом. Раэн, ухитрившийся не вздрогнуть, протянул правую руку ладонью вверх. Медленно, плавно, словно хищному зверю, которого собрался приручить…       Обманчиво нежные пальцы коснулись его запястья и легонько сжали, отодвигая рукав рубашки. Раэн чуял запах аккару — слабый сухой аромат, непривычный, но вовсе не отвратительный. Гнилью, во всяком случае, не пахло.       Сердце забилось быстрее, чутье возмущенно вопило об опасности, требовало немедленно вырвать руку, ударить, отпрыгнуть, драться, бежать, — и все это одновременно! Он сжал правую ладонь, ощущая успокоительный трепет огненного сгустка. Аккару посмотрел ему в лицо, и Раэн скорее почувствовал, чем увидел скользнувшую по его губам усмешку.       — Быстрее, — как можно увереннее произнес Раэн. — А то ведь могу и передумать. Не так уж много у меня терпения!       — Это я заметил, — все-таки улыбнулись резко очерченные губы перед тем, как припасть к его запястью.       Прикосновение оказалось мягким, почти ласковым… Раэн успел удивиться тому, как великолепно аккару сдерживается, и тут же руку пронзила боль. Неимоверным усилием он заставил себя стоять спокойно, пока боль нарастала. Тупая, тянущая, омерзительная… Слишком быстро и жадно изголодавшийся пленник подземелья тянул содержимое вены. Раэн терпеливо ждал, про себя отсчитывая мгновения и сам удивляясь нарастающему спокойствию. Совсем не то, о чем говорили легенды про аккару, но тоже неплохо. Куда лучше страха…       Рука уже пульсировала до самого плеча, вены яростно горели. Раэн, поморщившись, открыл рот, но аккару, точно угадав момент, нехотя отстранился. Чародей глубоко вдохнул, потом еще и еще, чувствуя нешуточную слабость. Кровь, правда, моментально перестала течь, а два аккуратных глубоких прокола тут же затянулись.       — Как видишь, я не слишком увлекся, — проговорил древний кровосос, отпуская его запястье, и Раэн все-таки не удержался, вздрогнул: голос аккару стал бархатным и глубоким.       Лицо, кстати, тоже изменилось. Пропала нездоровая острота скул, исчезли глубокие морщины, и теперь аккару выглядел как человек лет сорока. Высокий, почти как Раэн, худощавый и жилистый, он мог бы сойти за уроженца шахства откуда-нибудь с северных окраин. Темные волосы, прищуренные серые глаза… Вглядываясь в аккару, который стоял слишком близко, Раэн подумал, что мог бы увидеть его завтра в толпе и не узнать, настолько простое и спокойное у того лицо. Ну разве что глаза все-таки блестят слишком сильно.       — Вижу, — устало согласился он. — Хотя «не слишком» — это как посмотреть. Надолго тебе хватит этой порции?       Аккару пожал плечами и, не поворачиваясь, шагнул назад. Встряхнулся одним плавным движением, будто заново заполняя одежду, и уголки его губ тронула усмешка.       — Смотря как тратить силы. Так о чем ты хотел меня спросить, колдун?       — Меня зовут Раэн, — сообщил чародей и внезапно понял, что еще немного — и он просто рухнет на камни от слабости. Подозрительность требовала устроиться на отдых как можно дальше, выставить щиты и магические ловушки, защитить себя всеми возможными средствами! «И потратить последние силы, — мрачно сообщил ей Раэн. — Ну уж нет. Я, пожалуй, рискну. Этот парень не похож на глупца…» А вслух сказал: — Раз уж ты пока не голоден, мы можем отложить разговор? Я смертельно хочу спать.       Воплощенный кошмар, стоящий рядом, взглянул на него с изумлением, потом опять пожал плечами. Плавно, текуче, словно у него в теле не было ни единой кости.       — Ну, если сможешь уснуть рядом со мной…       — Еще как смогу! — невозмутимо заявил Раэн, опускаясь прямо на пол. Подложил под голову руку, поерзал, устраиваясь удобнее, насколько это вообще было возможно. И с искренним интересом спросил, глядя, как аккару отходит на несколько шагов: — Кстати, в этих подземельях есть еще что-нибудь опасное? Ну, кроме тебя.       Веки слипались, тяжелая липкая усталость окончательно навалилась на него, и вспомнилось, что всю последнюю неделю толком не удавалось отдохнуть. Аккару молчал, и Раэн уже почти заснул, когда тот заговорил снова.       — Нет, насколько мне известно… Забавное ты существо, колдун.       — Кто бы говорил, — сквозь дремоту фыркнул Раэн. — Сделай милость, не буди, я сам проснусь.       Если ответ и был, то он его уже не слышал.

* * *

      Что-то словно толкнуло ее, прервав утомительно бессмысленный сон, полный домашних забот и попыток сбежать в сад, откуда ее неизменно возвращали и усаживали за рукоделье. Наргис проснулась, и путаное долгое сновидение разом стерлось из памяти, как ветер сметает рисунок на песке. Вокруг было темно и тихо, но Наргис тут же поняла, что обманывается. На самом деле тишина и темнота полны звуков и отблесков.       После изгнания Ирсиль в повозке стало просторнее, а лавка, на которой спала танцовщица, досталась Наргис. Теперь на полу могли спать двое вместо троих, да еще Барс раскинулся мохнатым ковриком у входа, не пожелав ночевать на улице. По правде сказать, никто его и не выгонял. Наргис так было гораздо спокойнее, Маруди после их побега проникся к волкодаву особенным уважением, а фокусница Марей пожала плечами и преспокойно сказала, что чем больше в арбе народу, тем теплее будет ночью. И старуха Аруджи одобрительно кивнула.       Теперь сопение Барса мешалось с еле слышным дыханием Маруди, который лег возле лавки Наргис, будто еще один пес. Марей спала бесшумно, а вот Аруджи время от времени покряхтывала, переворачиваясь на другой бок. Уж как она при этом ухитрялась не свалиться с узкой лавки, Наргис не представляла. Сама она даже во сне жалась к деревянной стенке, обтянутой ковром, чтобы не упасть на пол.       Снаружи тоже было полно звуков, непривычных и от этого тревожных. То зафыркают волы, то крикнет птица, пролетев над караваном. На ночь Аруджи закрыла вход, но как бы гадалка ни старалась, толстая занавеска с одного боку сдвинулась, и в щель пробивалась полоска лунного света, узкая, словно изящный кинжал.       Еще оттуда веяло свежестью, но этому Наргис только порадовалась. Она никогда не представляла, что люди могут пахнуть, даже вымывшись перед сном. Впрочем, какое это было мытье… Хвала богам, что среди них не оказалось никого больного или нечистоплотного, но остатки притираний Ирсиль, специи, которыми Аруджи заправляла еду, аромат ее табака и курительных палочек намертво въелись в ковры, висевшие на стенах. Наргис чувствовала все эти запахи и многие другие, источника которых даже не знала. Приятнее всего пах Барс — большой собакой, здоровой, теплой и относительно чистой. Если бы лавка была пошире, Наргис, пожалуй, уложила бы пса рядом с собой и точно не замерзла…       Так вот что ее разбудило! Холод! Вдруг оказалось, что он пощипывает нос и уши, а одеяло совсем тонкое. Наргис обняла себя руками и порадовалась, что легла спать одетой. Да не в шелковую ночную рубашку, как дома, а в то, что носила днем — простые и потрепанные, но теплые вещи, которые нашла для них Минри. Ох, как жаль, что она еще пару одеял им с собой не дала!       «Об этом, драгоценная моя, ты сама должна была позаботиться, — упрекнула себя Наргис. — Маруди — воин, он вынослив и равнодушен к лишениям, но ты-то могла подумать об удобствах для себя и своего человека, за которого отвечаешь. А если бы у гадалки не нашлось для нас одеял?! Плохая из тебя госпожа, Наргис ир-Дауд…»       Она виновато покосилась на пол, где наверняка холоднее, потому что ближе к земле. Теперь уже ничего не исправить, посреди степи одеял не достанешь. А если даже кто-то из трюкачей запасся лишними, купить их не за что. Такая странная мысль! Ей, дочери визиря, не за что купить пару лоскутных одеял, простеганных шерстью! А сами эти одеяла кажутся сейчас ценнее любых драгоценностей…       «Что я буду делать, если простужусь и заболею? — растерянно подумала Наргис. — Или если Маруди заболеет. Он, конечно, парень крепкий, но жил все эти годы в богатом доме, ни разу не лег в постель без сытного ужина и никогда не спал в холоде… Я и подумать не могла, что так будет не всегда! Что сама я настолько изнеженна и бесполезна! Марей младше меня, а ведро воды носит куда легче. Она отправилась в такой далекий путь без помощи и охраны, полагаясь только на себя, и не теряется, что бы ни случилось. Разве могла бы я держаться с таким достоинством, обвини меня кто-нибудь в краже?! А наш путь только начался…»       Она осторожно пошевелилась, пытаясь плотнее завернуться в одеяло, и вдруг увидела странное слабое свечение, которое разлилось по арбе из дальнего угла. Раньше там стояли сундуки Ирсиль, а сейчас место осталось пустым… Дыхание перехватило, Наргис попыталась вскочить и позвать на помощь, разбудить всех вокруг, но не смогла даже шевельнуться. Проклятый Джареддин все-таки нашел ее! Кто еще мог появиться ночью и магическим путем?!       — Светлейшая госпожа, прошу вас не тревожиться, — раздался голос, который Наргис никак не предполагала здесь услышать. — Это я, ваш покорный слуга, скромный ученый.       — Лао Шэ? — прошептала Наргис и поняла, что голос вернулся, но как-то странно. Говорить она могла, но очень тихо, а крикнуть и вовсе не получилось бы. Ей словно надели на горло кольцо, как это делают с павлинами, чтобы красивые птицы не позорились отвратительными воплями. — Откуда вы… Как?..       — О, я немного изучал великое искусство магии, светлейшая госпожа. И хотя не достиг в нем высот, о которых стоило бы говорить, некоторые мои умения нельзя назвать бесполезными.       Свечение стало сильнее, и в нем проявилась фигура чинца, сидящего прямо в воздухе, скрестив ноги. Разноцветные одежды расстелились вокруг него, словно лепестки огромного цветка, лицо выглядело спокойным и благостным… Наргис моргнула, но видение не исчезло, и она поразилась, почему никто, кроме нее, не проснулся.       — Ах, госпожа моя, мы все так беспокоились! — сказал чинский мудрец почтительно, но с явным укором, словно учитель, наставляющий нерадивую ученицу. — Вы исчезли, никому не сказав ни слова, весь дом охвачен трепетом, а мой почтенный собрат по научным занятиям слег от горя и винит себя в вашем исчезновении.       — Почтенный Амран заболел? — Сердце уколола вина, и Наргис прижала холодные ладони к щекам, сразу загоревшимся от стыда. — Я не знала… я не могла… О, мне так жаль! Я никак не могла известить…       Она лепетала бессвязные извинения, с ужасом понимая, что никакого оправдания ее поступку нет и быть не может. Почтенный Амран привязан к ним с Надиром будто к собственным внукам! А она, покинув Харузу, нанесла ему такой удар! Бедный добрый старик винит себя?! Но почему?       Наверное, она прошептала это вслух, потому что Лао Шэ покачал головой и вздохнул:       — Но разве не он отвечает за ваше благополучие и безопасность дома? Ах, моя светлейшая и драгоценная госпожа! Учитель всегда болеет за учеников сердцем, сколько бы им ни было лет. Но что я… Как могу я вас укорять? Если вы так поступили, должно быть, на то были веские причины. Такая разумная и порядочная девица не поддалась бы озорству или низменным страстям.       Краска бросилась в щеки Наргис еще сильнее. Она вдруг поняла, что именно могут подумать про их с Маруди двойное исчезновение. Они пропали вместе! Словно возлюбленные, сбежавшие в поисках счастья! Как же стыдно… Ей в голову не приходило…       — Господин Лао Шэ, — сказала она так уверенно и ясно, как только могла. — Прошу поверить, у меня действительно была причина это сделать. Очень важная! И я обязательно попрошу прощения у почтенного Амрана, когда вернусь… Молю, передайте ему, что со мной все хорошо!       — Непременно передам, светлейшая госпожа. — Чинец почтительно склонился, разметав многослойные рукава по воздуху, а потом неуверенно сказал: — Но как я смогу его в этом убедить? Вы пустились в далекий путь без приличных вашему положению удобств и охраны. Мы с почтенным Амраном даже не знаем, куда вы направляетесь… О нет, не говорите! Ваш покорный слуга не смеет выспрашивать тайны госпожи! Но что, если дорога окажется тяжелой или опасной? Как мы с Амраном сможем простить себя, если с вами что-то случится? Хоть я и родился вдали от ваших прекрасных земель, но доброта и великодушие госпожи покорили мое слабое старое сердце. Если вы не достигнете исполнения своих желаний, как мне искупить эту вину? А что будет с Амраном, я и думать боюсь!       — Но я должна была уехать, — виновато сказала Наргис. Она уже поняла, что все вокруг спят не совсем простым сном и не проснутся, так что можно говорить спокойно. Только Барс поднял голову и прислушивался, настороженно поставив уши торчком. Кажется, волшебное сияние псу не нравилось, но между ним и Лао Шэ на полу спали джандар с фокусницей, и Барс не рвался к странному видению, только пристально глядел на него. — Почтенный Лао Шэ, передайте почтенному Амрану, что я еду в Тариссу. У меня важнейшее дело к Аледдину ир-Джантари, управителю этого города. Оно касается семейной чести ир-Даудов, а больше я ничего не могу сказать.       Она намеренно не назвала Аледдина своим бывшим женихом, подчеркнув, что это к делу не относится, но Амран ир-Галейзи, конечно, все поймет верно. Во всяком случае, Аледдин ему прекрасно известен как образец благородства и рассудительности. Почтенный Амран поймет, что с Аледдином она в безопасности…       — Как прикажете, госпожа, — снова поклонился Лао Шэ. — Для меня честь и радость исполнить ваше повеление. Но дорога длинна… Боюсь, мы сойдем с ума от беспокойства за вас!       — Ну, с этим я ничего не могу поделать, — вздохнула Наргис. — Даже не просите меня вернуться, это невозможно.       — Разве я посмел бы? — удивился чинец так, что даже рукавами всплеснул. — Указывать дочери столь великого рода, что ей делать?! Ах, госпожа, все мои мысли только о том, чтобы облегчить вам путь! Вот если бы вы согласились…       — Согласилась на что? — насторожилась Наргис.       — Принять мою помощь… Ваш покорный слуга когда-то любил путешествовать. Но дороги полны тягот и опасностей, вот он и научился одному полезному магическому действию. При умелом применении оно во много раз сокращает любой путь! Если бы светлейшая госпожа пожелала… Уже через день она могла бы достичь Тариссы и совершить то, что хочет. — Чинец помолчал, глядя на онемевшую от изумления Наргис, и добавил со смущенной хитринкой: — Тогда мы с почтенным Амраном были бы спокойны за госпожу.       — Разве это… возможно? — прошептала Наргис. — Много дней пути за один? Я никогда не слышала об этом…       — О да, это не очень известное в ваших краях умение, — закивал чинец. — Почтенный Амран его не знает. Но я был бы счастлив принести вам пользу и хотя бы этой малостью выразить благодарность за гостеприимство.       Он замолчал, и Наргис тоже не могла произнести ни слова, мысли метались, как стайка цыплят, в чей загон прыгнула кошка. Тарисса! Уже завтра она может оказаться там! Увидеть Аледдина и рассказать ему… Рассказать ему все! Можно ли мечтать о большей удаче?! Сами боги, должно быть, послали почтенного Лао Шэ в ее дом!       — А как же мои спутники? — спохватилась она. — Мой джандар?! И… Барс?       — Им никак нельзя вас покидать, — серьезно сказал Лао Шэ. — Госпожа не должна прибыть к столь важному человеку без сопровождения! Конечно, один охранник и две служанки — это очень мало… Но все-таки лучше, чем ничего! Нет-нет, госпожа, я бы ни за что не позволил себе отправить вас куда-то в одиночестве! Повозка и эти люди помехой не будут, ваш покорный слуга в свое время тоже не путешествовал в одиночестве.       Если у Наргис и были какие-то сомнения, сейчас они полностью развеялись. Задумай чинец недоброе, он первым делом попытался бы разделить ее со спутниками. Но он искренне обеспокоен ее безопасностью, видно же.       — Я согласна, — кивнула Наргис. — Только надо разбудить их и спросить…       Она покосилась на спящих и на Барса, который так и смотрел на гостя. Показалось, что пес скалится, но ему, наверное, не нравилась магия. Или Барс чувствовал, что почтенный Лао Шэ его побаивается, как это было и раньше, в усадьбе.       — Спрашивать слуг? — изумился Лао Шэ. — К чему? Разве не должны они повиноваться госпоже?       Еще совсем недавно Наргис и сама не могла подумать иначе. Конечно, все вокруг должны служить ей! Но… оказалось, что достаточно всего раз вымыться родниковой водой, не поужинать досыта и проснуться на жесткой деревянной лавке от голода пополам с холодом, чтобы совсем иначе посмотреть на мир вокруг. И на людей, которые вовсе не обязаны исполнять ее капризы. А уж отправить арбу, где все они едут, в Тариссу магией — и вовсе дело серьезное.       — Я должна их спросить, — решительно заявила Наргис. — Эти люди не слуги, они оказали мне гостеприимство, я обязана им за помощь и великодушие. Почтенный Лао Шэ, вы не могли бы разбудить моих спутников?       Она зябко поежилась, кутаясь в одеяло, и с надеждой подумала, что все это может совсем скоро закончиться. Да, когда-то она мечтала о свободе! О вольной жизни, ночевках у костра, пении птиц на рассвете и ветре в лицо! Кто же знал, что все это так… сложно? Наверное, она просто не создана для жизни, которую выбрали Марей и Аруджи. Но когда-нибудь она непременно попробует путешествовать снова. Конечно, под охраной, в удобном паланкине и обязательно летом! А сейчас ей нужно быстрее добраться в Тариссу…       — Что нас будить-то? — послышался сварливый голос Аруджи с противоположной лавки, и старуха села. — Сначала орут, как ослы на водопое, а потом будить кого-то собираются. Может, эти молодые и спят крепко, а старческий сон тоньше паутинки. Значит, господин почтенный, можете нас в Тариссу за день доставить? Прямо в арбе и с волами? И никто по дороге ни голову, ни еще чего другое не потеряет?       — Так и есть… добрая женщина.       Если чинец и растерялся от подобного напора, то ничем это не выказал. Напротив, поклонился Аруджи и любезно улыбнулся. Старуха хмыкнула, почесала нос, вытащив из-под одеяла костлявую тонкую руку, и задумчиво вопросила:       — Ну и чего мы тогда ждем? Волов запрячь — дело недолгое. Даже парня будить не нужно, сама справлюсь. Можем хоть сейчас в путь отправляться, быстрее до места доберемся.       — А как же остальные? — поразилась Наргис, которая сегодня только и делала, что удивлялась. — Госпожа Марей? И… ваши собратья по каравану?       — А что им сделается? — хмыкнула старуха, извлекла откуда-то трубку и принялась набивать ее из нашейного кисета. — Девица хотела в Тариссу попасть, вот и попадет. Вряд ли ей охота по Степи неделями тащиться! А трюкачи наши… Ух и побегают же они, когда я здесь пропаду, а в Тариссе их встречу! Будут знать, что старая Аруджи еще способна удивить! — Она пыхнула трубкой, которую неизвестно чем разожгла, откинула одеяло, спрыгнула с лавки, на ходу оправляя пестрое длинное платье, и велела:       — Готовь свое колдовство, господин почтенный. А за мной и волами дело не станет!