Надежда на лучшее

Что такое сны? Это та реальность, что создается нашими мечтами, желаниями, кошмарами. Самая мимолетная мысль, отброшенная в сторону и забытая, как невозможная фантазия, обретает свою форму, когда мы ложимся в постель и, закрывая глаза, погружаемся в царство Морфея.  Сны – это благословение. Но когда ты знаешь, что будет происходить в будущем дорогих для тебя людей, сны – это проклятие. Особенно, если они повторяются каждую ночь.  Ночью сны обретают свою форму, обрастая все новыми и новыми страшными кровавыми деталями. Мучают и не дают спокойно отдохнуть. Не дают рационально мыслить, напоминая о себе даже днем.  По сонному Логову Акацук пронесся душераздирающий крик, полный страха, боли и отчаяния. В одной из пещер-комнат на кровати металась аловолосая девушка.  Двуликий шпион нукенинов, второй обитатель базы в эту ночь, высунулся из каменной стены. Неслышной походкой подойдя к спящей, замер. Неожиданно девушка раскрыла свои глаза и, резко садясь на кровати, руками обхватывает себя за плечи. Пожалуй, впервые Зецу видит, как эту сильную и жизнерадостную девушку трясет от страха. И, что самое интересное, причиной этого явления послужили обычные сны. Кошмары. Нечто нематериальное, простые выверты сознания.  - Тсу-сан? – черная ладонь ложится на плечо девушки. Вздрагивает.  Затравленный взгляд алых глаз с минуту непонимающе смотрит на каннибала. Но вот кошмар отпускает Узумаки из своих объятий, уступая место ясному мышлению. Судорожный вздох и девушка чуть расслабляется. - Зецу, - тихий шепот с отголосками боли.  - Все в порядке. Это просто сны, - садясь на пол, произносит полу-человек.  - Нет, - качает головой Тсукико, и в глазах вновь появляется какая-то обреченность, – Это не просто сны. Это мои страхи. Мое проклятье. Мое знание будущего.  - Страхи? Будущее? - Да, - кивает головой девушка. – Я боюсь, Зецу-кун. - Расскажи, - просит двуликий.  Узумаки передергивает плечами и сильней кутается в одеяло.  - Ты ведь знаешь, как вы все стали мне дороги? Именно об этом все мои страхи и соответственно кошмары. Я боюсь потерять вас, как когда-то родителей и друзей. ***  - Нет, нет и нет! – уперев руки в бока, девушка гневно смотрит на Пейна. – Он никуда не пойдет! - Не тебе мне приказывать! – холодно бросает Лидер, на что Узумаки отвечает яростным шипением кошки. Мерятся взглядами. Акацуки удивленно смотрят на это противостояние. Еще никогда их мягкая Тсу не вела себя так зло, не пыталась как-то повлиять на работу организации.  - Тсукико… - подает голос объект спора и аловолосая переводит свой гнев на него.  - А ты вообще помолчи, Итачи! Хоть ты-то пойми, что если сейчас прервать курс лечения, то через два-три года, а максимум пять от твоих чакро-каналов останутся одни лоскутки!  Хидан удивленно выгибает бровь и тоже смотрит на обладателя шарингана. Он не знал, что у «товарища» по организации такие проблемы. Свои медицинские тайны Тсу хранит свято, но, видимо, сейчас она действительно на взводе, раз проговорилась. С ней вообще в последнее время что-то творится. Забросила кисти и краски, перестала заниматься печатями. Мешки под заплаканными глазами, похудела. И главное, она не говорит, в чем проблема.  - Я иду на задание, - упрямо произносит Учиха, и в малиновых глазах названной сестры Джашиновца мелькают слезы отчаяния. Но соленые капли так и не срываются с ресниц по щекам вниз. - Идиоты! Какие же вы идиоты! – вскакивает со своего места и ладонью ударяет по столу. – Как вы не хотите понять, что я беспокоюсь о вас? Что мне плевать на ваш статус, ибо вы стали для меня семьей! И я просто боюсь потерять вас! Злость и слезы душат, и девушка не следит за тем, что говорит. Впрочем, все сказанное – правда. И это понимают все. Она не хочет их терять, боится. Но откуда у нее такие мысли? Это вызывает недоумение.  Всхлип, и Узумаки бросается вон из комнаты, стремясь поскорей уйти и спрятаться, дабы не показывать им свои слезы.  Но нукенины все-таки заметили их, а сделали вид, что ничего не было. Хотя на выполнение очередного задания были отправлены не Итачи и Кисаме, а Какузу и Хидан.  Слабое утешение для измученного сознания… Ночную тишину вновь разрывает крик, но на этот раз его есть кому услышать. Первым, кто оказался в комнате у Тсукико, был Итачи. Буквально подлетев к сидящей на полу и медленно раскачивающейся вперед-назад девушке, ладонями обхватил ее лицо и, заглянув в чужие глаза, замер. Имя аловолосой так не сорвалось с его губ. Застывая в воздухе… Алые с тремя соединенными в одну запятыми глаза столкнулись с такими же кровавыми. Только вместо «трехгранного сюрикена» черный водоворот, затягивающий куда-то в глубины чужого сознания… - Эй… Ты видишь это, гость? - тихий шепот-смех на грани сна и яви. - Ты видишь тот мир, за который так боритесь? Итачи не видит. Он ничего не видит, лишь пепел на холмистом поле… - Это то, о чем так мечтает Лидер. Смотри… Запоминай… Идите к этому будущему…  Оглядываясь, Итачи делает шаг, стараясь найти того, кто говорит. Вернее ту. Тсукико Узумаки или… не совсем Узумаки? - Это то, что вижу я… Это то, где будут наши могилы…  Легкий ветерок поднимает серые хлопья «снега» вверх, к Алой Луне. К Вечно Алой Луне… Рев Зверя вдалеке… Холодный, безумный смех впереди… Пепел сильней взметается вверх и Итачи видит… То, что он принял за холмы, покрытые сажей, на самом деле были грудой людских тел. Где больше, где меньше, где поодиночке… Но везде только трупы. Где живые? - Это будущее… - вновь тихий шепот-смех.  Учиха видит впереди силуэт. Молодой мужчина хочет позвать, но слышит: - Не зови… Холодный, безликий голос останавливает его. И это не Тсукико впереди, вдруг ясно понимает брюнет, но кто-то до боли знакомый. Он смотрит вперед, надеясь разобрать, чей же это силуэт: Лидер, он сам ли или кто-то другой из Акацки. Невольный шаг вперед, что-то твердое под ногой. Взгляд опущен вниз. Деревянная рука… Сасори… А рядом с ним безрукий Дейдара… Учиха смотрит в сторону…  - И где твое хваленое бессмертие джашиновец? Нет его, ты тоже мертв… А там догорает оригами… взгляд цепляется за металлические протекторы… Вот знаки Кумо, Суны, Лист, а там… неужели Звук? Шаг и дрожь по спине… Итачи смотрит в такие знакомые черты…Брат... А рядом с ним девчушка с розовыми волосами и мальчик, бывший носитель Девятихвостого. Рев Зверя впереди, Учиха с трудом отрывает взгляд от младшего брата только для того, чтобы столкнуться с чужими, знакомыми глазами: алыми водоворотами, затягивающими на самое дно пепельной смерти…  Хозяйка этого сна-яви. А за ней мужской силуэт. И Итачи вдруг четко понимает, кто это.  - Не боготвори… - шепчут бескровные губы девушки. Свист катаны, алые волосы вместе с хлопьями пепла взметнулись вверх… Обезглавленное тело падает на мертвую землю… Безумный оскал… Зверь царит в этом мире… И это не Десятихвостый… - Не воскрешай… - Кай! - Не зови… не боготвори … не воскрешай …. Не зови… не воскрешай… не… - шептала девушка, не прекращая судорожно цепляться за одежду Итачи. По впалым щекам текли кровавые слезы… - Вы видели, Итачи-сан, - не спрашивая, а утверждая, говорит возникший буквально из ниоткуда Зецу. - Ты знал, - с трудом сглатывая возникший в горле ком, хрипло выдыхает Учиха, смотря на двуликого и крепче прижимая к себе девушку. Полу-человек, полу-растение лишь коротко кивает.  - Что ты видел? – спрашивает Пейн и напряжение возникает в воздухе.  Итачи долго смотрит на Лидера, на тех, кто рядом с ним, а потом просто бросает одно единственное слово, наполненное невероятной горечью: - Утопию… Позже, намного позже, практически под самое утро, когда Тсукико вновь уснула тревожным сном, Учиха Итачи расскажет о том, что он увидел в чужом гендзюцу.  Позже, намного позже, когда многие разойдутся по своим комнатам и будут обдумывать все, о чем услышали, аловолосую девушку вновь подбросит на кровати от серого кошмара. Позже, намного позже, ее будет укачивать на своих руках Обито, сцеловывая с щек соленые слезы… Позже, намного позже, он заснет подле нее на кровати, а проснувшись от своего персонального кошмара, не найдет девушку рядом. Позже, намного позже, Обито будет обнимать ее, и смотреть вместе с ней на грозовое буйство природы с «балкона» мастерской. А она, склонив к нему на плечо свою голову, расслабленно прикроет глаза. И страх уйдет на время, растворится в тепле, что одно на двоих.  Он будет без своей оранжевой маски, и это вызовет у нее слабую улыбку.  Позже, намного позже, она скажет: - Небеса плачут за меня, так как я не могу позволить для себя такой роскоши.  Позже, намного позже… "Я не хочу видеть ее слезы…" - будет думать Обито и сильней прижимать к себе аловолосую. И так они оба замрут, следя за тем, как «плачет» небо.