Dear Agony

06.11.2013 - Приедь, пожалуйста. - Прошу, не нужно. Я не хочу. - голос срывается. - Ты нужна мне. Очень нужна.- ее сердце сжимается. Ради него она готова на все. Знает, что выбора нет. - Два месяца прошло.. - Я знаю, ты нужна мне. - Я скоро буду, где ты? - Центральный парк. - еле произносит, ему плохо, она чувствует. Накидывает куртку и выбегает из дома. Ноябрь. Холодные капли бьют по щекам. Не обращает внимания, она привыкла. Привыкла терпеть и молчать. Он сидит на какой-то скамейке подставив лицо дождю. Девушка садится рядом, просто молчит. - Помоги мне. - его голос, с характерной хрипотцой, такой до боли родной. Помогает ему подняться. Он наваливается на нее всем телом. Опять пьян. Таким его не знает никто кроме нее. Придерживает его за талию и они медленно идут в сторону домов. Трясущимися руками открывает дверь его квартиры. Она знает, что произойдет потом. Так всегда происходит. Помогает дойти до спальни. Она не уйдет, просто не сможет. Он это знает, пользуется. - Почему? Почему ты мне помогаешь? - он знает ответ, просто хочет услышать это еще раз. Наслаждается. У нее в груди еще сильнее все сжимается. Она не может это произнести. Слишком низко, слишком постыдно. - Ты знаешь. - еле различимый шепот. Она отводит взгляд. Еще немного и из глаз начнут катится маленькие слезинки. - Я хочу услышать это. - голос немного прояснился. Он начинает приходить в себя, алкоголь освобождает тело. Теперь ей не спастись, он не отпустит, до утра так точно. - Джаред, пожалуйста... - голос срывается. В глазах стоят слезы. Он видит это. Знает, что нужно делать. Притягивает к себе и усаживает на колени. Гладит рукой по спине и волосам успокаивая. Она опускает взгляд, просто не в силах смотреть в эти небесно-голубые глаза. Она успокаивается, утыкается носом в его грудь. Вдыхает его аромат, он сводит ее с ума, как и всегда. В его объятиях она чувствует себя защищенной, хоть и знает что ее ждет. Его терпение подходит к концу, все эти нежности - не для него. - Ты знаешь, что должна. - последняя надежда умирает. Где-то внутри девушки еще жила надежда, что он не станет, что он не такой. Что он любит ее, пусть и таким извращенным способом. Сейчас все пропало. Он больше не хочет ждать. Накручивает ее волосы на руку и с силой оттягивает назад. Она падает в недоумении. В глазах читается страх. Жертва, что загнана в тупик собственными чувствами и не может бежать от своего хищника. Снимает штаны, выпуская наружу огромный член. Девушка в ужасе смотрит на него. Слезы катятся по щекам. - Давай, дорогая, я ведь могу и заставить. - тянет за волосы. У нее нет выхода. Пухлые губы обхватывают головку члена. Руки безвольно висят по сторонам. Она знает, чем меньше сопротивляешься - тем быстрее закончится ад. Мужчина теряет последние капли самообладания, прижимает ее голову к паху и с остервенением вбивается в ее маленький ротик. Если бы такого не было раньше, казалось бы, что он порвет ее. Не давая сделать даже небольшой глоток воздуха, он проникает в самое горло, заставляя девушку скулить от боли и подавлять рвотный рефлекс. По щекам катятся слезы, она сжимает кулаки, впиваясь ногтями в ладони до крови, чтобы не выпускать зубы и не задевать ими разгоряченную плоть ее насильника. Пара грубых движений, комнату наполняет его стон и липкое семя растекается по ее рту. Он не спешит отпускать ее, хочет чтобы она проглотила все, без остатка. Ей некуда деваться, каждый раз она борется с собой, превозмогая отвращение и каждый раз проглатывает все до последней капли. Она лишь вещь в его руках. Да и спасти ее некому, он полностью владеет ей, зная ее чувства. Ни семьи, ни друзей, она не пойдет в полицию просто потому, что ей не поверят. Он известный актер, музыкант, борец за права животных и всеобщий любимчик с примерным поведением, она - бывшая наркоманка, на счету которой несколько психиатрических больниц и попыток суицида, конечно, ей не поверят. Она и сама не пойдет, чувства не позволят. Она любила этого изверга, тирана, безответно, по детски любила, прощала. Отпускает ее волосы и ложится на подушки. Необходимо перевести дух. Как же давно ему этого не хватало. Не хватало ее податливости, слепой веры и любви. Последний раз они виделись месяца два назад, потом он уехал, тогда ее забрали в больницу. Два месяца он был один. Нет, девушки были, но ни одна из них не позволяла себе такого, и сейчас, когда он добрался до нее, он возьмет всю, полностью. Его не волнует, во что это ей обойдется и сколько месяцев продлится ее очередная депрессия, она лишь вещь, которой он бессовестно пользуется. Девушка свернулась у подножья кровати, доносятся лишь редкие всхлипы. Она надеется, что на этом он успокоится, отпустит домой пожирать себя изнутри за слабость перед ним. В глубине души понимает, два месяца - слишком долгий разрыв, ему будет мало, ему всегда мало. Медленно встает опираясь на кровать, трясущейся тыльной стороной руки вытирает губы и смахивает слезы. Смотрит на его тело с ненавистью и любовью одновременно. Она ненавидит его и то что он с ней делает, всей душой ненавидит, но и любит с той же силой. Ее взгляд встречается с холодной глубиной его глаз. Ноги подкашиваются, страх комом застрял где-то в районе горла и давит изнутри ее хрупкое тело. Он уже знает, что сделает с ней. Долгие недели он продумывал все до мельчайших подробностей наслаждаясь, упиваясь возможностями. Но сейчас он готов послать все это к черту. Ее хрупкое тело так близко, оно принадлежит только ему и это опьяняет разум, заставляя действовать. Он встает и направляется в другую комнату. Ничего не говорит ей, все равно она будет ждать его, всегда будет ждать. Девушка замирает и всматривается в дверь, она боится неизвестности, того, что мужчина может принести. Секунды тянутся бесконечно долго. Дверь со стуком распахивается и на пороге появляется он, с непонятными предметами в руках, в темноте не так-то просто рассмотреть. Он крутит на пальце наручники. Страх подступает к ее горлу, она хорошо помнит прошлый раз, тогда он впервые одел их на нее. Она медленно оседает на кровать, руки безвольно сгибаются. Не пытается бежать, знает, это бесполезно. Слезы катятся по щекам, она плачет беззвучно, нет всхлипов и надрывных рыданий. Осознание безысходности и своей мерзкой участи. Да, она жалеет себя, как бы низко это не звучало, но ей жалко себя. - Ну, милая, ты чего? - он присаживается рядом с ней на корточки. Длинными пальцами, осторожно смахивает с ее щек слезы. Она отстраняется, боясь поднять на него взгляд. Щелчок и одна ее рука застегнута в железную окову. - Давай, любимая, ты же знаешь, как мне это нужно, как ты нужна мне. - в этом проявляется вся его сущность, в этих словах. Он демон, мучитель, что наслаждается терзаниями своей жертвы заставляя мысленно убивать себя за то, что она подпускает его к себе, не останавливает. Он может ласкать и утешать, но в следующий момент приносить нестерпимую боль. Он двуличен, безумен. Обнимает девушку за талию, легкая дрожь проходит по ее телу. За столько лет она изучила все его повадки, движения. Его объятия - лишь прелюдия к мучениям. Закрывает глаза, она просто не хочет смотреть. Ей плевать, что он с ней сделает, она лишь мечтает, чтобы все быстрее закончилось. Сильными руками сдавливает ее талию и она оказывается под ним. Глаза закрыты, слез больше нет. Легкий шлепок и ей приходится встать на колени, схватившись руками за кованую спинку кровати. Еще один щелчок и ее руки пристегнуты к этой спинке. Она понимает, что будет дальше. То, чего она больше всего боялась. Шершавые пальцы легко касаются ее скул и бархатистый голос у самого уха: - Детка, открой свой грязный ротик. - она повинуется, проклиная себя. Кожаный кляп, что дает мерзкий привкус на языке. Он застегивает его у нее на затылке и отходит на секунду любуясь своим творением. В глазах играет огонь. Она опять закрывает глаза, ей уже все равно. Медленно обходит кровать, он наслаждается зрелищем, его гнилая душа ликует в этот момент. Старается запомнить каждый мгновение, каждое движение. Наклоняется, он никуда не спешит, времени достаточно, они успеют все. Проводит рукой по ее лопаткам убирая волосы, она не двигается, кажется, даже перестала дышать. Проводит пальцами по позвоночнику, по ее коже пробегает дрожь. Она напрягается, пальцами еще сильнее цепляется за спинку кровати. Обхватывает ее талию руками, сильно сдавливает. Она очень хрупкая. Прижимается пахом к ее бедрам. Трется о джинсы и блаженно закрывает глаза. Ему так не нравится, он хочет слышать ее. Ловкие пальцы снимают кляп и откидывают куда-то на пол. Она закусывает губу, чтобы опять не заплакать. Снимает с нее джинсы, медленно, ощупывая каждый сантиметр тела. Ему нравится мучать ее, делать все слишком медленно, растягивать пытку. Расстегивает ширинку и упирается возбужденным членом в ее бедро. Еще сильнее стискивает пальцами талию, впиваясь ногтями. Останутся синяки, она привыкла, каждый раз остаются. Огромные следы от твердых пальцев, следы ее унижений. Он больше не хочет медлить, и так достаточно времени прошло. Немного прогибается назад и резко входит в нее. Девушка не сдерживается и вскрикивает, прокусывает губу до крови, чтобы опять не закричать. Два месяца - слишком долгий разрыв. Ему нравится, когда она кричит, это скорее музыка для его души. - Какая же ты узкая, я знал, ты не посмеешь. - это пульсирующее, сдавливающее и влажное ощущение женского тела, такое желанное. Резкие толчки, зачем сдерживать себя? Ему позволено все. Он увеличивает амплитуду, хриплые стоны вырываются из его груди. Чувство власти, оно опьяняет. Она закрывает глаза, каждый новый толчок - еще одна волна боли. Лучше смириться, отпустить, просто терпеть. Его руки медленно скользят по ее спине. Длинные пальцы обвивают горло, сдавливают. Она задыхается, перед глазами плывут черные пятна. Продержаться. Главное продержаться еще несколько часов. Он лишь сильнее сжимает пальцы. Мысли в его голове путаются, мозг затуманен наслаждением и чувством власти. Тело девушки обмякает, почти теряет сознание. Она на тонкой грани забвения. В последнюю секунду он разжимает пальцы и хватается за ее волосы. Она шумно вдыхает и старается не кашлять. Тянет ее волосы на себя, заставляя откинуть голову назад, и вбивается в ее тело. С каждым движение проникая все глубже, как будто все это в первый раз. Еще несколько рваных движений и он, хрипя, кончает. Незамедлительно выходит и откидывается на кровать. Руки и ноги девушки подкашиваются и она безвольно опускается на постель. Боль внизу живота только нарастает, о каком уж там удовольствии может идти речь? Он одним движением расстегивает наручники и ее руки обессиленно падают на подушки. Зажимает рот рукой, чтобы заглушить рыдания, что рвутся из ее груди. Боится открыть глаза. Он тяжело дышит, его тело все еще сотрясает дрожь, скорее не от оргазма, а от того упоительного чувства власти, хрупкости женского тела и осознания, что ее жизнь зависит лишь от него. Подтягивает ноги к груди и обнимает их руками, она не будет плакать, только не сейчас. Его дыхание успокаивается, мозг медленно очищается. Он будет жестоким, как и всегда. Больше она не нужна ему, по крайней мере не сегодня. - Ты можешь идти. - от этих слов у нее все внутри замирает. Ее гонят, как шлюху, хотя почему как? То, что она делает, также мерзко. Выкидывают, как использованную вещь, что больше не нужна. Еще одна волна боли накатывает на тело, сковывая движения. Она не двигается. Его это уже бесит, он должен остаться один. - Мэри, разве я не ясно сказал? - она понимает, если сейчас же не уйдет будет хуже. Медленно встает с кровати, ноги как будто свинцом налились, подхватывает свои джинсы. Наспех одевается, у нее нет другого выхода. Она не обращает внимания на боль, засовывает все ощущения куда подальше, ей сейчас движет лишь один инстинкт - самосохранения. Он не смотрит на нее, сейчас она ему противна, противно то, что она делает. Лишь молча ждет когда она уйдет. Она на секунду оборачивается и смотрит на него, замерев в дверном проеме. Мужчина поворачивает голову и пронзает девушку брезгливым взглядом. Она все понимает, разворачивается и закрывает за собой дверь. Так всегда происходит. Завтра ему лететь в Лос-Анджелес, нужно мириться с семьей. Сейчас он успокоился, сорвал всю свою злость на этой девушке. Семья важна, они не приняли его вторую сущность. Им нужно объяснить, показать, попросить прощения. Он откидывается на подушки и почти мгновенно засыпает. Девушка выходит на улицу. Она не станет оборачиваться, да и зачем? Чтобы еще раз убедиться, что она никому не нужна? Что ее используют? Она это и так знает. Ее немного трясет, она медленно идет домой. Рассвет. Замерзшими пальцами пытается вставить ключ в замочную скважину. Получается лишь с третей попытки. Заходит в свою маленькую квартиру, закрывает дверь. Ноги подкашиваются и она оседает на пол. Девушка сделала выбор, знает, что сделает через некоторое время. Она просто отпустит себя, подарит долгожданную свободу на несколько часов. Сейчас можно отдаться рыданиям. Опускает голову на колени и обнимает себя руками. Еще один раз она поверила, еще раз ее надежды разбили, уничтожили. Но она была нужна ему, она не могла не придти. Слезы на щеках высыхают, дыхание становится ровным. А ведь сегодня ее день рождения. Восемнадцать лет - особая дата. Сегодня можно отпустить себя. Она держалась, два месяца она держалась ради него. Сейчас уже все равно. Перетягивает руку жгутом, один точный укол и в вену поступает спасение. Ей снова хорошо, будто она не сидит в своей маленькой квартире забившись в угол и будто ее голубоглазого дьявола никогда не существовало. Она прикрывает глаза, растворяется в моменте. Не важно, что она может понадобится ему, не важно, что он может сделать с ней. Все это потом, главное - сейчас.