***
Крепкие руки брата схватили Агату и потащили в машину, сдавливая бледные запястья девушки. Ухватившись за железные прутья кованных темных ворот, она брыкалась, как могла. Агата явно боялась чего-то в этом доме. — Я не хочу, мне страшно! Матушка, можно он поедет с нами?***
— Вот ты и тут. Какие дальнейшие действия? — Агата залезла на качель и начала раскачиваться. — Для начала попасть в дом. А дальше сделаю вид, что мне поплохело и, надеюсь, ваша мама позволит мне остаться на ночь.***
— А что там? — Зайдем? — Снова этот взгляд. Горящий взгляд, полный уверенности и любопытства одновременно. На небольшом островке земли, устланном брусчаткой, располагался маленький домик на сваях-опорах. За пыльными завалами она нашла рамку со старой фотографией. На ней были изображены дети. Фотограф застал их как раз в момент игры в этом домике. — Интересно, где эти дети сейчас? — Задумчиво произнесла Агата, вглядываясь в лица на фотографии. — Боюсь, этих детей настигла ужасная участь. — Вспомнив газетные вырезки, вполголоса проговорил я. — Они все погибли? — Все так же задумчиво, то ли спросила, то ли констатировала факт Агата. — Видимо поэтому семья, владевшая особняком, приняла решение уехать. Уж слишком тяжело оставаться в месте, где каждая вещь напоминает тебе об ужасной потере.***
Ужин продолжался почти полтора часа. Их ложь словно снежный ком, становилась все больше и больше, с каждым вопросом мачехи. Все могло закончиться провалом, если бы Дмитрий не пожаловался на плохое самочувствие. Бранислав медленно перебирая ногами, придерживал одной рукой Диму за спину, а второй держал его руку у себя на шее, негромко бурча себе под нос так, чтобы только Дима его услышал: — Говорил тебе держаться подальше. Ты только все усложняешь.POV Автор.
Доктор прибыл через двадцать с небольшим минут. Мачеха проводила его в комнату, где лежал Дмитрий. Вокруг столпились домочадцы. Агата сидела у его кровати и протирала ему лоб влажным полотенцем. — Дай доктору место. — Дима уже давно заметил, брат ни на минуту не оставлял сестру. Вот и сейчас он взял у нее полотенце и передав его мужчине, помог ей встать. — За ужином ему вдруг стало не хорошо. Хотя ели мы все то же самое. Ума не приложу, что произошло. — Всплеснула женщина костлявыми, словно сама смерть, руками. На лбу парня выступила испарина. — Что тебя беспокоит? — Доктор обратился к парню, промокнув лоб мокрым полотенцем. — Не знаю, как объяснить. — Слабо отзвался Дима. — Головная боль, слабость, рвота была? — Голова болит и как будто все тело горит, ломит, не знаю. Доктор снял с шеи стетоскоп и, задрав футболку парня, ненадолго затих, слушая дыхание пациента. — Можно Вас на минутку? — Мужчина перевел усталый взгляд на мачеху. Она стояла у двери скрестив руки на груди, безэмоционально глядя на мужчину. Тот лишь потер сонные глаза под очками двумя пальцами, и, поставив градусник, удалился за дверь вместе с мачехой. Агата тут же подбежала к Диме и, присев у кровати, стала причитать: — Прости, это я виновата. Не нужно было тебе приезжать. Зачем я написала тебе. Дима чуть сильнее сжал ладонь девушки, чтобы та не поддавалась чувствам и не сболтнула лишнего при посторонних. Несмотря на плохое самочувствие, Дмитрий помнил все предостережения Бранко. Парни обменялись неодобрительными взглядами, после чего их гляделки прервал доктор, вошедший в комнату. Он проверил температуру, после чего достал из саквояжа несколько ампул. — Аллергия на какие-нибудь лекарства есть? — Мужчина взял ампулу и поднеся на свет, велел Агате принести пару литров воды и таз. — Не сталкивался. Все, что ел сегодня, уже пробовал, никогда такого не было. — Не волнуйся. Я подозреваю — это обычная акклиматизация. Я часто наблюдаю такие симптомы у туристов. Сейчас выпьешь раствор, который я разведу и будет лучше. Агата принесла как минимум шесть больших стаканов с водой, в которые доктор размешал светло-желтый порошок. — Выпивай всё! А потом иди и вызывай рвоту, чтобы все, что ел сегодня, вышло. Пей как можно больше жидкости. — Мужчина обратился к мачехе. — И, если есть возможность, выдайте ему чистую одежду, он будет сильно потеть. Завтра днем я приеду, проверить его состояние, но ночью должно стать полегче. Температура спадет и тело перестанет ломить. Женщина молча кивнула и попросила сына отвести Диму до уборной, пока она провожает доктора. Мужчина быстро собрал вещи и, бросив напоследок пожелание скорейшего выздоровления, поспешил ретироваться. Два литра воды дались Диме с трудом. От высокой температуры, парень едва стоял на ногах. Но даже не смотря на неприязнь парней друг к другу, Бранко сопровождал «охотника» всю дорогу. — Тебе точно не нужна там помощь? — Уточнил Бран. — С таким делом, я предпочел бы справиться сам. — Дима похлопал парня по плечу и неуверенным шагом двинулся вглубь ванной комнаты, закрывая за собой дверь.POV Дима
Я устало свалился на кровать после посещения ванной. Живот и горло болели от позывов. Но зачем мне нужно было подобие «промывание желудка»? — Димитрий, доктор сказал больше пить. Я оставлю тут воду. Если будет нужна еще, напиши мне, ладно? — Агата виновато потирала руки. — Все нормально. — Пытался я ее подбодрить. Но скорее всего всем своим видом говорил, что нихрена не все в порядке. Я чувствовал себя на грани… — Идем. Пускай отдыхает. Время уже почти восемь. Скоро и тебе пора принимать лекарства. — Бран развернул сестру за плечи и подтолкнул в сторону двери.***
На часах была глубокая ночь, когда я проснулся в холодном поту. Мне хватило пары минут, чтобы понять, что кто-то из глубины коридора зовет меня по имени. Я приехал сюда помочь Агате, и я доведу дело до конца. Я взял камеру в руку и двинулся навстречу неизвестности. Я осторожно открыл дверь и вышел в коридор, который за секунду удлинился вдвое, если не втрое. Хвост коридора ходил из стороны в сторону, также меня шатали и ноги. Конечности еще не до конца обрели чувствительность, и потому казались ватными. Я заглянул в приоткрытую дверь, ведущую в комнату Агаты. Девушка мирно спала, повернувшись спиной к двери. Кто-то снова позвал меня. Голос донесся из холла на первом этаже. Я подошел к крайней ступеньке на лестнице и, сто раз пожалев, что не взял камеру с ночным режимом, начал вглядываться с сумрак. Опираясь о перилла, ступая по скрипучим ступеням, в голове я тщетно старался найти рациональное объяснение происходящему. Спустившись на первый этаж, я огляделся во тьме. Обставленная винтажной мебелью комната, напоминала комнату с притаившимися монстрами, готовыми напасть в любой момент. Я водил перед собой руками, словно слепой крот, вспоминая обстановку холла, чтобы случайно не наткнуться на что-нибудь. Внезапно слева послышался скрип. Это была та самая дверь ведущая в закрытую часть дома. Она медленно открылась, приглашая меня продолжить исследование. Голова до сих пор кружилась. Обе части дома соединял коридор. Снаружи он никак не выделялся, тем более что главный вход был один. Где-то по пояс коридор был обит деревянными панелями с резными квадратами, чуть выше были наклеены светлые обои с какими-то вензелями. По другую сторону располагались большие окна, сквозь не зашторенные стекла которых, пробивался лунный свет. В конце коридора виднелась двустворчатая широкая дверь с поблескивающими металлическими ручками, она то и вела в полуразрушенную часть дома. Агата говорила, что та часть здания, наиболее подвержена разрушению. Лестницы там готовы развалиться от любого чиха. Однако больше мое внимание привлек силуэт. Рядом с дверью, в самом углу, куда свет не добивал, стояла странная тень. Очень походившая на человека в шляпе. Протерев ладонью сначала один глаз, и следом другой, я медленно двинулся навстречу незнакомцу. Будучи готовым к нападению, я сжал кулак, второй рукой я все еще держал камеру. Если выберусь из схватки живым, запись будет доказательством. Чем ближе я подходил, тем больше напрягался. Нащупав в кармане телефон, я резко вытащил его и осветил тень. Как хорошо, что в этот момент меня никто не видел. В темноте напольная старая вешалка показалась мне «черным» человеком. Старое черное пальто, шарф и шляпа сыграли с моим воображением злую шутку, и набор обычных вещей приобрел человеческий образ. — Как я мог повестись на такое? — Сам себе усмехался я. Пару минут отдышавшись, я продолжил исследование дома. Повернув холодную металлическую ручку двери, я открыл проход. Легко ощутимое дуновение пыльного ветерка прошло по лицу. Тело тут же пробил озноб от масштаба зала. Первый и второй этажи не были разделены. Большая покосившаяся люстра висела высоко под потолком. Метрах в 3х над головой. У правого дальнего угла располагалась парадная лестница из темного дерева, украшенная балюстрадами, которая шла полукругом и вела на бельэтаж. На стене вдоль лестницы висели мрачные портреты. Казалось, будто они наблюдают и вот-вот моргнут. На втором этаже дверей видно не было: они либо скрывались в арках за плотными красными портьерами, либо их не было вовсе. Сказать честно, зал больше походил на холл в старом театре. На первом этаже мебель была накрыта белыми тканями, таящими историю дома. У лестницы, судя по очертаниям ткани, стояло большое кресло с высокой спинкой и кофейный столик. Меня привлек непонятный предмет, накрытый тканью. Из-под нее доносилось слабое подобие музыки и пробивалось еле заметное пятнышко оранжевой лампочки. Я взял двумя пальцами за край ткани и приподнял пыльную тряпку. На круглом столике стоял работающий радиоприемник, выполненный в дереве, под старину. Встроенные кварцевые часы, на которых красовалось название «ROADSTAR», все еще работали. Я придвинулся ближе, чтобы расслышать слова. Из динамика сквозь помехи лилась еле узнаваемая песня в исполнении детей. Музыка то замедлялась, то шла с обычной скоростью. Отчего создавался эффект зажеванной пластинки. Мне удалось разобрать лишь слова: — Run, rabbit, run, rabbit, run, run, run! После чего песню прервал громких детский смех, эхом прокатившийся по залу. Я тут же выпрямился, ошарашенно уставившись на приемник. Скрип качелей донесся из прохода позади. Я медленно повернулся, представляя, что может привидеться мне сейчас. В проеме показались светящиеся силуэты двух маленьких девочек в одинаковых платьях. Я на миг ощутил себя героем фильма «Сияние». От их смеха и раскатистого скрипа качелей на затылке зашевелились волосы. Платья были все в грязи, будто они только что восстали из могилы. А вместо глаз — светящиеся точки. Девочки раскачивались взад и вперед. Как только качель уходила назад, силуэты исчезали, и видны были только призрачные огоньки их глаз. Но вот качель несется вперед и девочки снова появляются. Два раскачивания, и на третье тела девочек уже бездыханные сидят на качелях. Одна склонила голову вниз, вторая с открытым ртом и объятым ужасом остекленевшим взглядом запрокинула голову назад. Их руки больше не держались за качель, а неподвижно висели вдоль туловища. Ножки в белых гольфах и черных лакированных туфельках хаотично болтались взад и вперед, вторя движению качелей. Еще один взлет, и они исчезли в проеме, будто их и не было. Меня передернуло. Голову вдруг заполнил странный гул, который все больше нагнетал тревогу в моем сознании. — Так Дима, это вероятно побочка от лекарств. Призраков ведь не существует. А эти девочки лишь плод твоего воображения. Вчера Агата качалась на качелях, вот тебе и привиделось. Я несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь отрезвить себя, и, решив, что схожу в тот проем чуть позже, начал осторожно подниматься по лестнице. Стараясь смотреть под ноги, чтобы не угодить в прогнившую ступеньку, я не сразу заметил, что наверху лестницы на меня снова уставились те жуткие близняшки. Я остановился посередине лестницы, не решаясь продолжить подъем, и не сводил с них взгляда. Внезапно вспышка осветила их бледные тела, и они уже качают руками, сцепленными в замок, и поют загробную колыбельную, снова вспышка, они стоят порознь, уставившись на меня пустыми глазницами, еще вспышка, и они зажмуренные вытянули руки в защищающемся жесте, будто кто-то хочет их ударить. — Что за…? — Я начал всматриваться в то, то они хотели сказать. — Кто-то сделал вам больно? — Спросил я у девочек, прежде чем они растворились в воздухе. — Но на фотографии девочка была одна. Возможно…? — Мои рассуждения прервало их финальное появление под потолком. Со звуком ломающихся костей, их тела повисли в призрачной петле передо мной. — Дима! — Окликнул меня голос позади. Я резко развернулся. Прогнившие доски треснули от моего неверного шага, и я покатился кубарем с лестницы. Все что успел разглядеть — женщину в черном платье, у которой вместо лица была черная дыра. По полу стелился непонятно откуда взявшийся загробный туман. Женщина медленно повернулась в сторону, куда я упал, и стала двигаться на меня. — Это сон, это все сон! — Я зажмурился и повторял про себя как мантру эти слова до тех пор, пока меня не начали трясти за плечи и звать по имени. — Дима, Дима! Очнись! — Я, пересилив ужас, царивший у меня в сознании, открыл глаза и облегченно выдохнул. Передо мной, освещая лицо старой керосиновой лампой, стояла сестра Агаты — Варвара. — Ты в порядке? Мы искали тебя по всему особняку. — Ты видела близняшек? Там наверху! — Трясущейся рукой я показал на вершину старой лестницы. — Что? О чем ты говоришь? Агата на тебя плохо влияет! Тут никого нет кроме нас. — И ты! Вместо тебя была женщина в черном. — Девушка взяла меня за руку. — Посмотри, ты как ледышка! Пойдем, я напою тебя горячим чаем. Она помогла мне встать на ноги. Поддерживая меня за пояс, она закинула мою руку себе на плечо, чтобы я смог опереться. — Доктор сказал, что ты должен больше отдыхать. Зачем ты сюда пошел? — Варвара причитала весть путь до кухни. С самого начала, я знал, что обстановка в этом месте совершенно не вписывалась в понятие современного интерьера. Все в этом доме было устроено, будто это декорация к фильму. Кухня исключением не стала. Гарнитур кухни был сделан из дерева, окрашенного в белый цвет. Краска кое-где уже потрескалась. Каменная печь выпирала из стены с противоположной стороны от гарнитура. Она тоже была белой, только углы и свод очага были отделаны каменной кладкой. Над очагом висели связанные белой ниткой какие-то травы, видимо, чтобы быстрее высыхали. У окна, выходящего на внутренний двор, расположилась зона с разделочными столами, плавно перетекавшая в барную стойку, за которую спасительница и посадила меня.***
Через пару минут Варвара сняла кипящий чайник с огня. Залила кипятком травы, называемые чаем, и бросила в черную керамическую кружку цветок ромашки. Придвинув ко мне чашку с ароматной жидкостью, она обошла стойку, и, встав напротив, сделала наигранно обеспокоенное лицо. Я еще в первую встречу отметил живую мимику сестры Агаты. — Нам нужно поговорить. Но я прошу, чтобы ты поклялся, что то, что я расскажу тебе, останется строго между нами. — Хорошо. Только между нами. Я пошарил рукой в кармане в поисках камеры и обнаружил её пропажу. Видимо она вылетела, когда я упал с лестницы. Мне во чтобы то ни стало, нужно было ее найти.