POV Автор
Служба в католическом храме проходила каждое воскресное утро, и так совпало, что в этот день у Брана был выходной. Он забрел в дом Господа совершенно случайно. Погрузившись в воспоминания о юношестве, он сам того не подозревая пришел к воротам церкви, где вместе с Агатой проходили таинство миропомазания. Все трое детей в семье были крещеными, однако только Варвара не носила крестик и не ходила на богослужения в храм, будто копировала поведение своей матери. Бран и Агата всегда были достаточно близки, так и к осознанному принятию веры подошли вместе. По началу дети ходили на воскресные мессы вместе с отцом, чтобы послушать прекрасную музыку органа. Но, через некоторое время, это стало для них чем-то большим, чем простой органный «концерт». В какой-то мере на них повлиял и их набожный отец. За стенами слышались молитвенные напевы, а это означало, что служба уже началась. Массивная дверь с тихим скрипом открылась. Чтобы никого не беспокоить, юноша сел на ближайшую лавку и сцепив ладони в замок, оперся локтями на впереди стоящее сидение. За многие годы Бран понял, что, от того, кто ведет службу, зависит очень многое. Он не любил службы, где прихожанам давали понять, насколько они грешны и ничтожны, вызывая тем самым бесконечное чувство вины и страха. В Божий дом люди приходят за советом и помощью, но никак не за порицанием. Человек ищет защиты, а злобы и гнева, итак, хватает за дверями церквей. Органная музыка, вырывающаяся из труб, разносилась по всем сводам храма, проникая в самые потаенные уголки душ всех присутствующих. Священник поднял руки, как это подобает перед паствой и, стоя у богато украшенного алтаря, глубоким голосом начал читать строки из Библии. Бран время от времени мысленно погружался в осмысливание стихов Ветхого Завета, но каждый раз возвращался, подсознательно услышав спасительные слова, произнесенные священником, чтобы перекреститься. — … Аминь! Когда проповедь закончилась, а прихожане постепенно двигались в сторону выхода, Бран заметил выходящего из исповедальни отца Себастьяна. Он был священником, которого одобрил епископ для совершения таинства миропомазания Брана и Агаты. Седой мужчина, одетый в черную сутану, наглухо застегнутую сверху донизу, со стоячим воротником и белой вставкой, завидя знакомое лицо, поспешил справиться у парня о делах. — Бранислав, сын мой! Вы давно с сестрой не приходили к нам. У вас все хорошо? — Святой отец, когда мы были еще детьми, я уже понимал значение веры в моей жизни. Сейчас мне действительно нужна помощь! Прошу, помогите мне! Он по-отечески приобнял парня за плечи и отвел его к скамье, которая находилась у самого алтаря, но в то же время была самой уединенной. — Я слушаю, сын мой. — Я — помазанник, а помазанник призван распознать план Бога, он видит благодать, скрытую в любом происшествии, в любой, даже самой трудной, ситуации. Он умеет отличать ловушки от возможности, он умеет распознавать волю Божью и указывать на нее. Но я не знаю, что мне делать. Я запутался и не вижу выхода! — Что случилось Бран? — Обеспокоенно посмотрел на него Отец Себастьян. — Можно ли усилием воли перестать любить? Мне кажется, я теряю связь с реальностью. — Ох, Сын мой, — показалось Святой Отец облегченно выдохнул. — Каждый мечтает о красивой и взаимной любви, но любить людей нестерпимо больно. А если ты действительно любишь кого-то до боли, то боль не становится сильнее, а любовь возрастает, если начинать ее с вопроса: «Что я могу для тебя сделать?». О любви не нужно говорить, её нужно показывать делами. Я не помню, где прочитал или услышал: «Знаешь, в чем разница между «нравится» и «люблю»? Когда тебе нравится цветок, ты его срываешь, но если любишь, то ежедневно заботишься о цветке.» — Я отдаю себе отчет, что испытываю глубокое чувство. Но я люблю сестру… Я боюсь потерять её. Сделать ошибку. Святой отец замолчал и глубоко вздохнул, понимая всю серьезность ситуации. — В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся не совершенен в любви. — Но ведь Библия порицает такие чувства в семье? — Действительно, Библия запрещает венчание между кровными родственниками. Да и общество тоже не одобряет кровосмешения. — Но она мне не кровная. Мы же сводные брат и сестра! — С надеждой в голосе спросил парень. Святой Отец печально покачал головой и продолжил: — Увы, мой мальчик. Любовь есть любовь, Бран. Я глубоко убежден, что, если ты кого-то любишь, переставать любить нельзя. Мы люди, призванные к тому, чтобы любви учиться. Но сомневаюсь, что единственный выход из ситуации – это перестать любить, нужно изменить характер твоего чувства. Дело в том, что то, что ты человека любишь, и то, за ЧТО ты в его любишь совершенно не означает, что ваши жизни должны быть связаны в единое целое — семьей и браком. И вот это нужно уметь принимать. Умение принимать то, что посылает нам Господь, смиряться с теми обстоятельствами, в которые Он нас поставляет, помогает человеку найти выход из ситуации, не прекращая любить, не переходя от любви к ненависти, сохранив то доброе чувство, которое Господь в твое сердце вложил. Источником любви является Господь. Бран замолчал, переваривая сказанное духовным наставником, и, как бы иронично не было, печально уставился в икону изображающую Святую Троицу. — Отец Себастьян, — еле слышно позвала его одна из монахинь собора. — Слушай свое сердце, да благословит тебя Господь, он укажет тебе дорогу, Сын мой, — мужчина приободряющее похлопал парня по плечу и удалился.***
Одной из наиболее интересных особенностей города являлись его уютные бухты, иногда дикие, скрытые от посторонних глаз, и каждая по-своему неповторима, с ее непроходимыми зарослями, уединёнными причалами, запахом оливковковых деревьев и инжира. В красоту этих мест влюбляешься сразу и навсегда. Швартовались к таким причалам лишь местные жители. Для туристов без провожатого найти это место было достаточно сложно. Так Бран, терзаемый мыслями, пришел на пристань, с которой хорошо открывался вид на дом на острове. Только тут он испытывал ощущение уединенности. Парень дошел до конца старого причала и присел на деревянные доски, свесив ноги так, что пенистые неспокойные волны доставали почти до его ботинок. Вода была беспокойна, прибой шумел сильнее обычного. Впрочем, и погода не располагала к долгим прогулкам. Она будто читала мысли юноши, знала, что в его голове поселился странный шум, который заставляет его совершать рискованные поступки. Сильный порыв ветра, словно школьных хулиган, выхватил из рук Брана чистые листы, которые он принес с собой, и бросил в воду. — Даже природа насмехается над моими чувствами к тебе, — в воздух обратился парень. Бран нахмурившись опустил взгляд на свои ладони и заметил качающийся на волнах листок бумаги, который еще не вымок до конца и на нем можно было что-то написать. Юноша достал простой карандаш, изъятый у Агаты, в тот момент, когда она исподтишка рисовала парня, и, обдумывая каждое предложение, которое хотел донести до сестры, начал записывать, пытаясь вместить как можно больше. Через время, складывая исписанную бумажку вдвое, Бран пожалел, что не может сделать того же со своими мыслями.***
Мраморная плита нижней ступени немного приоткрылась. Внутри действительно что-то было. Дима еще раз огляделся и, протянув руку в темное углубление, достал старый тубус. — Ребят, я сейчас испытываю невероятный адреналин. Если честно, была некоторая вероятность, что тут ничего нет. Но нам сегодня везет. Уйдем в укромное местечко, чтобы посмотреть, что мы обнаружили.***
День был ненастный, поэтому охотник совсем не пожалел, что утром оделся потеплее. Тубус, перетянутый почерневшими металлическими застежками, болтался на плече парня, а скобы охраняли содержимое от посторонних глаз. Внутри что-то громыхало. Вдохновленному таинственной находкой, Диме не терпелось узнать, что внутри, потому он и набрал номер Майи. Он прекрасно понимал, что от Агаты скорее всего не будет никакого толку. А последняя находка может еще больше запутать девочку. — Что нашел? — Без приветствия задала вопрос девушка на другом конце провода. — Кое-что очень таинственное, и, очень надеюсь, важное для расследования. Но знаешь, что еще более странное…у надгробия кто-то оставил цветы, и позже я заметил женщину, у которой временно проживаю. Ее зовут Мадам Эн. — Совпадение? — Не думаю… Можем встретиться? — Дима обивал порог уже знакомой ему кофейни. — Да. Я как раз закончила. Скинь адрес. Скоро буду.***
— Итак, что мы имеем? — Пара сидела за столиком в самом углу помещения около окна. Нервно вздохнув, парень открыл крышку и высыпал содержимое на стол. Из глубины тубуса вывалилось несколько бумаг, пара фотографий сделанные на полароид и странного вида ключ. Майя кончиком пальца поворошила листы, и начала читать. Глаза ее округлялись с каждой прочитанной буквой. Дима вопросительно склонил голову на бок, ожидая вердикта собеседницы. Он пытался угадать, значит ли этот взгляд, что он нашел что-то очень важное? Что-то, что подтверждает его догадки… Он облокотился о стол сцепив руки в замок. Молчание просто бесит. Через несколько минут сосредоточенного изучения бумаг, Майя откинулась на спинку деревянного стула и подняла взгляд на парня. — Эта бумага — действительно отличная новость. В этом письме говорится, что был сделан анализ ДНК, сравнивали Агату и пропавшую девочку, но самого результата я найти не могу. А вот это, документы на передачу дома в собственность Мары. И вот это последнее письмо, — девушка потрясла пожелтевшей бумагой, в ответ Дима вопросительно приподнял бровь. — Мне не очень понятно, почему это исследование проводили… Девушка осеклась в тот момент, когда к ним подошел бариста и принес заказ. Пара заговорчески замолчала. Парень странно оглядел посетителей с ног до головы, и, непонимающе нахмурившись, вернулся за свое место. — Почему это исследование проводили без согласия самой Агаты? Дима недоуменно в ответ посмотрел на девушку, пытаясь собрать воедино крупицы рассыпанной перед ним информации. Шумно выдохнув, он взял странного вида ключик и повертел железку перед глазами. Майя взяла чашку и поднесла ее к губам, не отводя глаз от собеседника, спросила: — Есть идеи от чего он? — Ну, если брать во внимание то, что тут не достает некоторых бумаг, это может значить что, либо их потеряли, либо они спрятаны специально. И если предположить, что их спрятали специально, в чем я уверен на 99,9%, потому что вся история кажется мне полнейшим сюром, то вероятнее всего, что это либо ключ от сейфа…либо…. — Это ключ от банковской ячейки, — вмешался в разговор женский с хрипотцой голос. — Откуда вы знаете? — Дима и Майя ошарашенно переглянулись, и уставились на подошедшую к ним пожилую даму, чья фигурка утопала в черно-желтом клетчатом пальто, а на голове была пришпилена шляпка в тон. — Потому что я была там! Я прожила всю свою жизнь с этими воспоминаниями! — В тот момент лицо женщины было сурово и непреклонно. При виде Мадам, кажется, на подсознательном уровне, в охотнике включается джентльмен. Он поспешил поставить для нее еще один стул, но дама так и осталась стоять, гордо осматривая присутствующих. Майя кивнула головой в знак приветствия и перешла к делу. — Мадам, объясните тогда зачем вы делаете все это? – Девушка положила ладонь на глянцевую поверхность стола, указывая на бумаги, и заглянула в уставшие глаза женщины. — Это допрос? — Если без этого вы не хотите разговаривать, то думаю, можно это устроить. — Майя сказала это так серьезно, что Дима чуть заметно отшатнулся. Даже сжал челюсти, пытаясь сдержать раздражение и не осадить девушку. Охотник был удивлен такой резкой сменой настроения подруги. Ему казалось, будто они начали играть с несчастной старушкой в игру «Злой и добрый полицейский». Мадам убрала в гардероб свое пальто, и превратилась в крохотную старушку с красными от холода руками. Поправив перед зеркалом встрепанную копну седых волос, она еще с минуту постояла у зеркала, повернувшись к паре спиной, после чего присела на край стула напротив, готовая ответить на все вопросы, только лишь бы наконец перестать держать важный секрет внутри. Один из посетителей, закончив обеденную трапезу, вышел из кафе. Холодный воздух ворвался внутрь. Создалось впечатление, что эта драматическая пауза выдерживается ради охотника, но он и понятия не имел, что делать. Разговор начала Майя: — Вы сказали, что ключ от банковской ячейки? Даже если он действительно от ячейки в местном банке, а Агата и есть пропавшая девочка, просто так ей никто не даст открыть сейф. Номер ячейки нигде не указан, а без него мы в тупике. Но об этом чуть позже. Думаю, вы знаете, почему мы здесь? — Догадываюсь, но не понимаю, где же Агата? — Ей угрожает опасность, Мадам. А я, во что бы то ни стало, хочу защитить ее от этого. Я дал ей слово, и сдержу его. Женщина склоняется к Диме, пристально глядит на него хитрыми глазами. — Что же конкретно вы хотите узнать? — Ее слова разжигают любопытство всех за столом. — Очень хотелось бы узнать побольше и начните, пожалуйста, с самого начала. — С нетерпением Майя размяла шею, будто она часами сидела за столом, вместо своей подвижной работы гидом. — Стоит мне рассказать кому-то о том, что происходит, на меня будут смотреть так, будто необходимо запереть меня в обитой войлоком комнате. — Заметив растерянность Дмитрия, она негромко засмеялась в ладошку. — Мы здесь, чтобы не допустить этого. Вам придется нам все рассказать. Возможно, от этого зависят жизни людей. Вы помните, что случилось в ТОТ вечер? — Майя постучала пальцем по старой фотографии с полароида с изображением детей в маскарадных костюмах. — Я помню это, будто это было вчера.***
POV Мадам Эн
Читать под: Benny Goodman "Sing, sing, sing"
В тот день все блестело и сверкало, в шахматных плитках мраморного пола отражалась итальянская хрустальная люстра с десятками лампочек в виде свечей. По стенам были развешаны зеркала в тяжелых золоченых рамах, широкая лестница с замысловатыми перилами вела к галерее второго этажа, по ступеням стекала широкая алая ковровая дорожка, вход туда перекрывала бархатная портьера, наскоро приколоченная к потолку. В доме царила суета, служанки взбивали диванные подушки, расставляли букеты с цветами по всему дому. Мужчины таскали мебель. Тяжелые шторы, отделяющие хозяйскую часть от рабочей уже, были задернуты. В камине разожгли огонь, в воздухе витал тонкий восточный аромат. Высокие потолки гостиной на втором этаже позволили переделать ее в импровизированный зал для вечернего приема. Я раздавала финальные указания официантам, когда на кухню заглянула хозяйка, при полном параде, и попросила всех слуг надеть маски. Лицо следовавшего за ней слуги уже было закрыто, а в коробке была целая куча таких же безликих белых лиц. Я приложила маску к лицу. Фарфор непривычно холодил кожу, но в целом задумка с налетом таинственности мне нравилась. В тот момент никто и думать не мог, что это сыграет с семьей злую шутку.***
Постепенно в такой суматохе наступал вечер. В основном холле слышались торопливые шаги и голоса гостей, предвосхищавших веселую вечеринку. Дамы и господа в маскарадных костюмах сновали туда-сюда. Слуги распахивали перед приходящими дверные створки зала, и звуки вырывались в вестибюль. На подмостках у дальней стены играл духовой оркестр какую-то подвижную песню. Волки заигрывали с мышками и изящными кошечками, среди них в танце кружились зайцы и лисы, прикрывая лица масками. По полу стучали каблучки и шуршали шлейфы, развевались юбки и плащи. На все это я смотрела сверху. В зале был второй ярус, где по периметру располагались полки с книгами, оттуда вниз вела узкая винтовая лесенка, на ней я и еще несколько слуг расположились, чтобы понаблюдать за вечером. Я невольно барабанила пальцами по периллам в такт музыке. Вечер был в самом разгаре, но время было позднее, так что детей под присмотром нескольких служанок отправили по своим комнатам, кроме самого младшего. Он все никак не мог успокоиться, поэтому родители разрешили ему побыть еще немного. Мельтешение толпы очень сильно сбивало с толку. Мне становилось жарко, кружилась голова, а вдобавок не отпускало дурное предчувствие. В стране был серьезный конфликт, но сегодня все будто забыли об этом. Оживленный смех служанок стих, как только они заметили запыхавшийся кошмар на лестнице. Девушки начали взволнованно перешептываться. Его треснутая маска блеснула в свете лампы, что и привлекло мое внимание. Молодой парень, заметив меня на лестнице, решительно направился в мою сторону. По глазам было понятно, что происходит что-то неладное, он был явно чем-то встревожен, на щеках аллели пятна. Губы двигались, но музыка и смех заглушали слова. Он подошел ближе и тронув меня за плечо, указал в сад, где происходила какая-то заварушка. Я всматривалась, и смогла различить лишь несколько силуэтов. На пристани должны были гореть импровизированные жаровни, но сейчас в том месте была почти полная тьма, лишь лунный свет освещал странные тени. Я заметила, что в руке у одного что-то блеснуло, на секунду мне показалось, что это пистолет. В голове страх и паника нарастали с каждым тактом, как танцевальная музыка, которая эхом разносилась по всему этажу. Я озабоченно помотала головой. Мне стало страшно. — Господин! — Я пыталась перекричать всех. Мужчина заметил меня, но сделал знак, что не слышит, опираясь на трость и подняв бокал, даже забыл, что хотел сказать в маленьком кругу лесного зверья. Кроме нас с парнем происходящего никто не замечал. Гости весело смеялись, забыв об опасной ситуации. — Зови охрану! — Восклицаю я, обернувшись к молодому парню, все еще стоявшему рядом. Он ныряет к выходу сквозь толпу, умело маневрируя среди танцующих. Мне показалось, что ноги стали бетонными. Я тяжело, но как можно скорее миновала винтовую лестницу. Спустившись, я тут же потеряла из виду тех, кому должна была сообщить о ситуации. Мимо проносились люди в масках, испарина блестела на их обнаженных руках. На ходу избавляясь от маски, я расталкиваю танцующих и, что есть мочи, пробиваюсь к дивану, где предположительно должны быть родители. Смех уступает место возмущению, и постепенно воцаряется тишина. Недовольство сменяется замешательством. Все, затаив дыхание, смотрят. Таращатся даже слуги, замирают на ходу, держа подносы с грязной посудой или бутылки вина. Я наконец обвожу взглядом любопытствующие лица. Хозяйка замечает меня и тут же обменивается с мужем напряженными взглядами. На их лицах отражается смятение моих собственных чувств. Оркестр умолкает, смех и гомон стихают, и все поворачиваются к мужчине, будто хотят объяснений моих действий. Выстрел пронзает голоса и музыку. Долгое мгновение ничего не происходит. В полной тишине раздается детский истошный плач. Не обращая внимания ни на кого, хозяйка сдавленно всхлипывает и выбегает из бального зала на задний двор, навстречу заплаканному младшему сыну. Муж бросается следом. В окнах, выходящих на сад, я заметила странного мужчину, он стоял спиной к нам, но постепенно ноги его начали подгибаться, серебристый револьвер выпал из руки, а сам он повалился на землю. Хозяин стремительно помчался в темноту к нападавшему, насколько позволяла его хромота. Жаровни снова подожгли, и они осветили ужасающую картину. Служанка, что присматривала за младшим сыном, лежала на причале в кровоподтеках без сознания, рядом покоилась маска волка, которую она, по-видимому, сорвала с похитителя. Хозяин дрожал, смотря на нападавшего, и нетвердо держался на ногах, потому что не мог поверить своим глазам. Я смутно слышала крики, мимо меня пробежали охранники, которые и застрелили нападавшего. Мальчик рыдает, уткнувшись в мокрые волосы матери. Они с мужем обмениваются взглядами полными отчаяния. После чего мужчина оборачивается ко мне и с тревогой спрашивает, об остальных детях. Все происходит как будто бы замедленно. Опрокинув стул, я бегу обратно через бальную залу, мчусь так, что сердце чуть не выпрыгивает из груди. Выскакиваю в холл, взбираюсь по лестнице, пытаюсь поскорее попасть в детские. Я задеваю комод, с него падают семейные фотографии. Сталкиваюсь с гостями в маскарадных костюмах. Влетаю без стука в комнату, где из-за шума близнецы уже сидели на кроватях сонно потирая глаза. — Где ваша сестра? Парни пожали плечами. Я не могла понять, что происходит, поэтому взявшись за руки, мы поспешили обратно в сад. Мальчишки взволнованно бросились к родителям. — Я не решилась оставлять их одних, но Мары в комнате не было… — Мара укусила её! — В разговор вмешался младший сын, указывая на горничную, которую пытались привести в себя. — Видимо девочка перепутала нападавшего. — Заключил только что прибывший полицейский, пренебрежительно взмахнув рукой в белой перчатке. В толпе пролетали шепотки, гости недоуменно переговаривались. Через минуту стало ясно, что случилось страшное. — Вечер окончен. Убирайтесь все! Меня пронзала жалость, я плакала вместе с семьей, а при виде терзаний её матери сердце разрывалось. Я, будто потеряла собственного ребенка.***
POV Автор
— Когда горничная пришла в себя, с ней несколько раз говорила полиция, как с главной свидетельницей. Но я-то ей не поверила. — Почему? — Задала вопрос Майя. — Вы знали что-то? Вам доводилось иметь с ней дело? — Конечно! Я несколько лет проработала в семье, прежде чем заслужила доверие, и мне предложили нанимать прислугу в дом. Последняя, кого я наняла, была эта горничная. Ее звали София. По всем документам идеальная. Но что-то в ней не давало мне покоя. Она мало общалась с нами. Мало улыбалась, а если и улыбалась, то как-то не естественно. Словно маску надевала. Эта нахалка мне еще при первой встрече не понравилась. Среди слуг она славилась изрядной сплетницей. Она раскапывала чужие тайны, и совершенно не стеснялась применять свои знания во благо себе и вертела людьми, как хотела. Но хозяин не слушал меня, а настоял, чтобы я приняла ее. — Вы знаете, с чем это могло быть связано? — Майя вошла в кураж. — Точно не знаю, — небрежно отмахнулась Мадам. — По слухам, было время, когда уважаемый Хозяин ездил в командировку по работе. В один прекрасный день, его пассия явилась на порог особняка с младенцем в утробе. Эта девица, двадцати лет отроду имела наглость утверждать, что этот ребенок от него. Мужчина хотел было отправить ее куда подальше, но вмешалась на тот момент еще в добром здравии его матушка. И девушку оставили в имении. Я не знаю, чего они добивались этим. Возможно, не хотели распространять слухи о внебрачном ребенке. Благополучие семьи в то время и без того таяло на глазах. Опять же, по слухам, хозяйка узнала об интрижке мужа и то, что ребенок, которого носила служанка в себе, был от него. И поздним вечером, по неизвестной никому причине, девушка падает с лестницы. Короче говоря, младенец так и не родился, точнее родился, но из-за полученных травм не выжил. — Какой ужас! Значит мать убила ребенка любовницы? — Я рассказала вам лишь слухи, этому нет подтверждений. Я не верю, что Хозяйка могла такое сделать. Она была доброй и красивой женщиной, ей было около тридцати, со светлыми волосами, всегда ухоженная, с лучезарной и нежной улыбкой. Никогда на детей голос не повышала, да и со слугами разговаривала по-доброму. И всегда любила фотографировать. Чем бы она с детьми не занималась, она всегда наготове держала камеру. — Это объясняет такое большое количество фотографий, которые я нашел у нее в дневнике. А что стало с нападавшим? — Нападавшим оказался давний друг семьи и бизнес-партнер. Я только потом поняла, почему Хозяин впал в ступор в ту ночь, стоя над умирающим другом. Как я поняла, в деле были какие-то несостыковки. Предполагали соучастника, но его так и не поймали, главного подозреваемого застрелили, допрашивать было некого. Сообщником мог оказаться кто-угодно. В доме было полно народу. После этого случая я проработала там еще пару лет, но психическое здоровье их матери начало ухудшаться. Она мучилась бессонницей, отказывалась от еды. В конце концов было принято решение, что они уедут. Особняк закрыли, на кладбище поставили памятник, но тело так и не было найдено. Со дня их отъезда я больше с ними не виделась. Рассказ женщины прервал резкий звук мобильного телефона девушки. — Прости, это завтрашние туристы. Не могу не ответить, — Она состроила извиняющуюся гримасу и вышла на крыльцо. — То есть вы все это время знали, что Агата — пропавшая девочка? — Продолжил разговор охотник. — Нет, когда Агата пришла ко мне впервые, девчушка показалась мне знакомой, но потом я как-то отмела эти мысли. Через некоторое время, со мной связался приемный отец Агаты, он сказал, что нам нужно что-то срочно обсудить, и я согласилась. Он рассказал, о расследовании, говорил какими-то загадками, передал тубус, сказал, что, когда Агата подрастет, я должна помочь ей все вспомнить. Потом появился ты, Дмитрий, представился её давним другом, начал задавать странные вопросы о доме, о бывших владельцах, я подумала, может настал тот день, когда девочка должна узнать правду. Но никак не думала, что правду обнаружишь только ты. Но меня все время терзал один вопрос: Почему именно МНЕ он передал все доказательства? — Возможно отец знал, что скоро может умереть и поэтому доверился вам, потому что Агата можно сказать росла на ваших глазах. В любом случае, Мадам, спасибо вам за то, что рассказали все это. Мы заставили вас снова пережить ту ужасную ночь, но эта информация очень важна. Женщина, встав из-за стола, легко похлопала меня по спине сморщенной рукой и удалилась в свой кабинет. Через несколько минут вернулась Майя с шокирующей меня новостью. — Мой знакомый сказал, что лечащий врач Агаты – доктор Клаус, вчера вечером покончил с собой в своем кабинете. В предсмертной записке он сознался в преступлении. Оказывается, он получил большую сумму за определение в клинику Агаты. Он сознался, что девочка на самом деле не была больна. — Тот самый знакомый, что помог нам с лекарством? — Майя кивнула. — Ты никогда не думала, что из тебя получился бы прекрасный детектив? На вопрос девушка лишь смущенно улыбнулась.***
Дверь магазинчика хлопает, пламя в очаге вздрагивает. Кот по кличке «Шаман» испуганно начинает шипеть. — Я знаю, милый. Грядет шторм. Но мы не можем ей помочь. Карты говорят, она должна сама через все пройти. Ей пора домой.