***
POV Автор
Поезд так медленно подъезжал к конечной станции, что девушке это время показалось вечностью. Она взволнованно крутила в руках билет, попутно пытаясь увидеть хоть одно знакомое лицо на перроне. Никого. Из-за сильного дождя пассажиры лениво оставались на местах до тех пор, пока контроллер с подкрученными усами не попросил всех пройти на выход. Девушка выходила самая последняя. Проводник подал ей руку и вежливо заметил: — Ну и погодка! Вас есть кому встретить, Мисс? — Да, благодарю, скажите, где выход в город? Указав в сторону выхода, мужчина легко кивнул головой, пожелал ей хорошо добраться и поспешил скрыться внутри, пока дождь окончательно не промочил его костюм. Выйдя на главную площадь вокзала, откуда в погожие деньки таксисты толпами забирали туристов, Агата прошлепала в белых кедах по веренице грязных луж, в надежде найти укрытие от сильного дождя. От холода девушка хлюпает носом, отворачивается от промозглого мокрого порыва ветра и вбегает под крышу опустевшей остановки. Стоя у мотоцикла, погрузившись в раздумья, Дмитрий едва не пропускает Агату — она, обняв себя за плечи, зябко ежится, опершись о грязную стену остановки. Спрятавшись от сильного дождя, девушка пытается согреться, потирая себя за плечи. Услышав чьи-то шаги, она оборачивается. — Агата…Это ты? Я не узнал тебя с короткими волосами, — он смотрит на девушку с каким-то облегчением во взгляде. Она лишь хмыкает, крепче обхватывает плечи, и с любопытством смотрит на друга. В ее голове всплывает мысль, что, не смотря на ее плачевное душевное состояние, странные отношения с Браном, и вообще на всю абсурдность ситуации, он все еще помогает и поддерживает ее. Охотник понял, что она уже давно его ждет: переминается с ноги на ногу, старается согреться, но это не помогает, и щеки у нее уже посинели от холода. Впрочем, не удивительно, ведь одета она была лишь в легкое платьице, и то, которое все насквозь промокло. Юноша снимает сначала ветровку, а после толстовку, которую и надевает на девушку, которая молча принимает заботу. Заметив, что белые кеды известной марки запятнаны багровыми пятнами похожими на кровь, парень взволнованно спросил: — Агата, что это на кедах? — Кровь, — спокойно отвечает подруга. — Ты поранилась? Что произошло? Охотник усадил безэмоциональную девушку, а сам сел на корточки перед ней, достав платок и предварительно смочив ее слюной, начал безуспешно оттирать засохшие капли с носков обуви. — Одна девушка пыталась убить себя, она порезала себе горло осколком зеркала, а я старалась ее спасти. — Ты знала ее? — Виделись пару раз на прогулке. Дима уже перестал удивляться таким вещам, происходившим с Агатой. Он понимал, что это далеко не совпадения. Устало выдохнув, и скрестив руки на груди, парень присел на скамейку рядом с девушкой. Глаза его заслезились от радости, и захлестнуло теплое чувство. Странно было говорить такое о том, кого знаешь без году неделя, но он осознавал, что соскучился по этой маленькой девочке, и сейчас он рад видеть ее в определенной мере здоровой и невредимой. Касаясь парня плечом, Агата склоняется и устало кладет голову ему на плечо. — Просидев взаперти все это время, у меня было достаточно времени, чтобы подумать о прошлом. Раньше мне казалось, что жить так легко, все шло размеренно, будто по моему плану. А потом наступил момент, и случилось то, на что я не могла повлиять, и мое существование в миг стало сложным. Теперь я отчетливо понимаю, насколько близка смерть. Она таится за каждым углом, скрывается за каждым вздохом, даже в самый счастливый момент, может подкрасться старуха с косой и наши любимые и родные люди могут покинуть нас. Так случилось и с папой. Все ведь было хорошо, он не чувствовал себя плохо, а потом одним дождливым утром он просто не проснулся. Дима кивает, будто понял, о чем она говорит. — Но я не могу отделаться от ощущения, что Бран что-то задумал. Подозрительно это все. — Тогда пойдем? Незачем мерзнуть. Связь все равно не появится. Я расскажу тебе все новости, как приедем. Не дожидаясь ответа Агаты, он встает, хлюпает ногами, согревает дыханием руки. Погода и впрямь ненастная, серое небо плюется дождем, копит силы для бури. Мысленно парень уже не в первый раз жалеет, что не взял с собой никого из команды. — Поедем на байке? — Да, одолжил на время. Умеешь ездить? — Да, Бран одно время увлекался. Вот и научил.***
POV Агата
Я заметила, что мы едем не в особняк еще на пол пути, но из-за сильного дождя не стала ерзать и подвергать опасности нас двоих. Как только парень остановил мотоцикл напротив дома Мадам, я ловко спрыгнула с сиденья, и, умело освободившись от шлема, встала перед водителем. — Почему мы приехали сюда? Мне нужно домой. — Агата, подумай здраво. В такую погоду…Давай дождемся завтрашнего утра и спокойно обо всем поговорим с Браном? — Ты не понимаешь, он может сделать все, что угодно! Прошу отвези меня домой! — Все будет хорошо, ничего он не сделает. Видимо понадеявшись на то, что сможет уболтать меня за чашкой горячего чая, Дима пообещал отвезти меня, как только мы переоденемся и согреемся. Но у меня были совершенно иные планы. Мы зашли в дом. В коридоре тускло горела лампа на стене, освещавшая не более трети входа. Дмитрий легкомысленно бросил ключи от мотоцикла на комод рядом с дверью и помог мне избавиться от мокрой толстовки. Из-за долгого нахождения под дождем я продрогла до костей. Даже переодевшись в сухие вещи, которые одолжил мне охотник: пижамные штаны и очередную толстовку, меня все еще бил озноб так, что зуб на зуб не попадал. За чашкой чая парень показал документы, которые нашел на кладбище, рассказал мне все детали расследования в мельчайших подробностях. — Значит ли это, что сообщник может быть до сих пор на свободе? — Я заметила, как от моего вопроса Дмитрий напрягся. От этих слов у меня самой холодок пополз по спине. — Не считая того, кто свое наказание за нападение уже получил — бизнес-партнер отца, в деле появляется еще один подозреваемый — горничная. Если взять слухи, которые нам рассказала Мадам сегодня, за правду, то горничная, потерявшая ребенка, выжидает, вынашивает план, как отомстить за свое дитя. И вот, подворачивается прекрасная возможность, ударить по самому дорогому, что есть у семьи — украсть дочку. — Нет…это был не он… — Что? Я умолкаю, перевожу дух и неожиданно для себя осознаю, что его рассказы разбередили во мне какое-то смутное воспоминание, будто внезапно в просвете отдёрнутого занавеса мелькнул тот, кем я была раньше. Но самое главное — скорбь и угрызения совести. — Я помню… — медленно начинаю говорить я, хватаясь за нить ускользающих воспоминаний, — еще кого-то. — Напрягаюсь до боли в висках. По щекам струятся не то слезы, не то все еще капли дождя. Меня пронзает горечь утраты, но я понятия не имею, кого потеряла. Гляжу в широко раскрытые от испуга глаза Димы. Падаю на колени, сжимаю виски, пытаюсь сдержать лавину воспоминаний. Они впиваются в меня осколками льда. У меня не сохранилось счастливых воспоминаний о детстве, и кто за это должен ответить? — В твоей комнате в шкафу должна быть аптечка, принеси скорее! — Откуда ни возьмись в проеме появилась Мадам, одетая в домашний халат и опирающаяся на трость. После того, как Дима устремился наверх, Мадам прошаркала в своих домашних тапочках ко мне, и протянув руку, чтобы помочь встать, начала вполголоса излагать факты. Весь ее минутный рассказ я выслушиваю, как подтверждение давно известных сведений. Я не испытываю ни удивления, ни разочарования, лишь гнев за то, что у меня бессовестно украли, а теперь пытаются отобрать и Брана. Вот и настал час привести свой план в действие. Я хватаю ключи от мотоцикла, толкнув со всей силой входную дверь, выскакивая на дорогу, совершенно не замечая ни ливня, ни ураганного ветра, внутри лишь смесь глубокого сожаления и горечи от того, на сколько жизнь жестока и несправедлива. Я уже разворачивала байк, как позади открылась дверь, и я услышала свое имя, даже успела краем глаза заметить, как парень выбежал на тротуар со шлемом в руках. Ничто не могло остановить меня в этот момент. Мотоцикл взревел, устремился вниз по улице. Я смотрела на удаляющийся силуэт в боковое зеркало, и, казалось, что вслед до сих пор летит его голос. — Прости, Димитрий, но моя жизнь в ваших руках находится уже слишком долго, пора мне самой взять ее под контроль.***
POV Дима
Услышав рокот мотора, я осознал, какую ошибку совершил. Чуть ли не кубарем скатившись с лестницы, я столкнулся с Мадам, держащей два шлема в руках. — Твою мать! Что ты творишь, Агата! Когда я выбежал на улицу, было уже поздно, эта девчонка все делает по-своему! Мне ничего не оставалось, кроме как пешком добираться до особняка. И побыстрее.***
POV Агата
Я все вспомнила.
Глубокодекольтированные платья, открытые спины, бледная кожа, сверкающие украшения. Унылая рассеянность сменяется экстравагантным очарованием. С наступлением вечера все оживает. Меня окружает смех и разговоры. Гостям предлагают коктейли, пока за закрытыми дверями слуги накрывают фуршетные столы. Светильники притушены. На серванте выстроились бутылки с этикетками разных цветов. На столах стоят тарелки с нарезанными ароматными фруктами и ведерко подтаявшего льда. Рядом на блюде высится гора мини-сэндвичей разных видов, истекающих соусом. В моем маленьком желудке чувствуется голод. Из-за подготовки к сегодняшнему вечеру, я не смогла нормально поесть. А то, что приготовили на кухне на обед, я есть отказалась. Худая рука с костлявыми огрубелыми пальцами протягивает мне тарелку с фруктовой тарталеткой и стакан с соком.***
В определенный момент я оказываюсь одна в своей комнате. Смотрю в окно, и вижу на качелях маленького Лео. Родители ведь отправили всех по комнатам, почему же он там? Чувствую несправедливость, тихо выхожу в коридор, часто останавливаюсь, прячусь от посторонних глаз, что позволяет мне наблюдать за гостями, разгуливающими по особняку. В коридоре скрипят половицы, повизгивают дверные петли. Толстые свечи в подсвечниках усеивают темноту теплыми мазками, освещают женщин и их порядком подвыпивших кавалеров. С первого взгляда понятно, особого веселья никто не испытывал. Из-за угла донеслись нервные перешептывания и отголоски споров, звучавших на повышенных тонах, хлопнули двери, обрывая перепалку на полуслове. Гости ссорятся, багровеют от еле сдерживаемой злобы. Только сейчас, вспоминая это, я понимаю, что в и без того колючем воздухе витало предчувствие трагедии.***
— Мара! Ты почему не спишь еще, негодница? — На улице, почти у самых качелей, меня ловит Волк. Точнее мужчина в маске волка, он снимает ее, и мне смутно знакомо его лицо. А после…наступает кульминация… Я слышу сдавленный крик. На причале лодка, к ней бежит девушка, сейчас мне кажется, ее лицо в белой маске, она несет маленького мальчика и закрывает ему рот рукой. Я узнаю его — это Леон. Мужчина срывается в места, чтобы предотвратить трагедию. Служанка сбивает с него маску. В ответ он ударяет ее, достает револьвер, но она не защищается, будто так и надо. Ее безликая маска падает на землю и трескается. Вижу лицо и эти холодные глаза. — Не подходите! Он мой! — Кричит она. Мужчина наставляет на нее пистолет, сжимая его двумя руками и холодно отвечает ей: — София, отпусти мальчика! Я кусаю девушку за выставленную руку. Она отпускает брата. И пытаясь сбросить меня, неловко качается на ногах в лодке. — Помогите! — Испуганно кричит служанка, отшатывается от неожиданности. Я теряю равновесие. Протягиваю руку, надеюсь ухватить девушку за локоть, но пальцы бессильно скользят по складкам платья. Я хватаю ее за подол, но уже поздно. Падаю в воду, ударяюсь о камни и дальше начинается новая жизнь — жизнь бедной сиротки Агаты, девочки без прошлого, с неясным будущим.