There's something in the water I do not feel safe It always feels like torture To be this close I wish that I was stronger I'd separate the waves Not just let the water Take me away
01.10.2020
Утро не успело вступить в свои права, и солнце не поднялось над головами людей, поэтому в доме стояла полнейшая тишина и мрак. Снег медленно опускался на холодную землю и кутал в белоснежное одеяло дома и лужайки, а бассейны и другие водоемы за ночь успели покрыться легкой коркой льда. Дети мирно спали в своих кроватях, а Лоис носился по двору, не имея сил угомониться. И какое же было счастье для всех, что всю ночь вплоть до утра им удалось пролежать в постели, не вставая к малышке. Будильник был заведен на семь, как и всегда, и у Фрэнка оставалось еще два часа, чтобы выспаться, но проснулся он от ужасного хрипа, исходящего от рядом лежащего человека. Джерард, скрутившись и улегшись набок, держался за грудь, поджав к ней колени, пока из него с криками рвался наружу страшный до боли кашель. Подскочив на месте, мужчина моментально поднял парня и усадил его на кровати, но тот вырвался и, шатаясь, поплелся в ванную, стараясь держаться за рядом находящиеся поверхности, будь то стена или шкаф. Упав на колени перед унитазом, парень схватился руками за каменную кладку у раковины и, склонившись, вырвал из себя все, что, по всей видимости, мешало ему жить и дышать. Услышав, что происходит в ванной, Фрэнк тут же ринулся к кухне. Он знал, что парню должно было помочь, ведь часто сталкивался с подобным, как в повседневной жизни, так и в клинике. Схватив стакан и налив в него теплую воду, медик растворил в ней Pedialyte и, размешав субстанцию, понесся наверх, стараясь не шуметь. Не так давно ими было решено, что малышку и кроватку стоит переместить в детскую комнату, созданную специально для девочки, поэтому буквально несколько дней назад Фрэнк перенес мебель и ребенка в ее комнату, зная, что там ей будет гораздо лучше и в комнате всегда будет стоять тишина. Из-за того, что двери в другие комнаты были закрыты, а пол был звукоизоляционным, Джерарда и топот мужчины слышно не было, чему сейчас медик был рад больше всего. Дойдя до ванной, находившейся прямо в собственной спальне, Айеро вошел в помещение и заметил без сил сидящего у двери юношу, который, прикрыв глаза, головой опирался на холодную кафельную стену, пытаясь совладать с сознанием. Ему было тяжело встать, открыть глаза и посмотреть на все, что происходит вокруг, так как разум был достаточно мутным и спутанным, а глаза не были способны сфокусироваться на чем-либо, отчего вся комната элементарно плыла. — Детка, ты слышишь меня? — присев на колени перед мужем, Фрэнк дотронулся тыльной стороной ладони до влажного лба и нахмурился, после раскрывая холодную ладонь и вставляя в нее уже ставший теплым стакан с нейтрализующим отравление раствором. — Ты можешь открыть глаза и посмотреть на меня? — Мне плохо, — прошептал парень и вновь разразился кашлем, держа в руках стакан с жидкостью и половину проливая на пол. — Что это? — Просто пей, не спрашивай, — сделав глоток, Уэй слегка скривился от неприятного вкуса, но после того, как почувствовал руку мужчины на своем бедре, выдохнул и стал пить, не останавливаясь. Он прекрасно помнил те моменты, когда супруг учил его правильно принимать различные лекарства, зная, что добрая половина из них похожа на, как минимум, яд, поэтому он всегда говорил ему, что все растворимые порошки нужно пить залпом, стараясь сосредотачиваться на чем-то ином, нежели на вкусе. Осушив стакан, юноша выдохнул и поставил его на раковину, стоявшую рядом, открывая глаза. — Тебе надо поесть. Идем, я приготовлю тебе завтрак. — Может, ты пойдешь поспишь? Тебе вставать только через полтора часа. Не без помощи поднявшись на ноги, Джерард оперся на сильное тело и, все еще не имея сил, пошел вниз, в кухню, зная, что если Фрэнк что-то решил, то его не переубедить. Именно поэтому когда они дошли до столовой, что граничила с кухней, юноша сел на стул, слегка приоткрыв окно. В помещении, как ему казалось, было ужасно душно, и эта атмосфера сдавливала его легкие и не позволяла нормально дышать. Стеклянный стол и бирюзового цвета стулья отлично гармонировали со светлыми обоями, которые были выбраны супругами еще только при оформлении дома, и да, можно было сказать, что парень был счастлив, ведь сейчас он живет в своем доме с семьей, которую любит больше жизни. О таком он и мечтать не мог. Поставив одну кастрюльку с молоком на плиту, а рядом сковородку, Фрэнк дождался, пока жидкость в кастрюле немного нагреется, а после закинул туда рис, который замачивал как раз за ночь до этого. Он и так собирался побаловать утром возлюбленного рисовой кашей, зная, что тому нужно сейчас придерживаться определенной диеты, поэтому старался готовить полезную еду гораздо чаще, вопреки всему. Вопреки даже постоянному ворчанию сына, что тому каша уже надоела. Проведя некоторое время за постоянным помешиванием, мужчина довел кашу до готовности и, выложив ее на средней глубины черную тарелку, положил в нее ложку, поставил на стол и оставил поцелуй на макушке супруга. — А сахар? — надув губы, юноша обиженно посмотрел на мужчину, но в ответ получил лишь улыбку и отрицательное мотание головой. — Тебе нельзя, ешь без сахара. Оставшееся время, что Джерард перебирал крупинки риса в молоке, Фрэнк стоял в очередной раз у плиты и готовил, но в этот раз омлет для сына. Все время до этого, что они с ребенком провели в размолвке, мужчина пытался осознать тот факт, что его родной сын ускользал из его рук и что теперь, когда они проводят вместе слишком мало времени, у них фактически не осталось тем для разговоров, и даже простые «как дела» сводились на нет, так как Майлз просто уходил, неважно, куда. Он просто старался избегать старшего отца, боясь его, и это Фрэнк намеревался исправить. Он выложил из сковороды приготовленный завтрак и оставил его его на тарелке, а после сделал всем чай, а себе кофе, наконец поставил все на стол и сел самостоятельно. — Ну, мне тебя как маленького, с ложечки кормить? — нежно улыбнулся мужчина, отбирая у парня ложку и перемешивая уже застывшую кашу. Почувствовав холод, мужчина поднялся с места и, закрыв окно, пододвинул стул ближе к супругу, зачерпывая ложкой блюдо и поднося ее к сомкнутому рту. — Давай, Джи, тебе нужно окрепнуть после того, что ты все сегодня утром выгнал из себя, — послушав старшего, юноша все же съел ложку приготовленной для него сладости и откинулся на спинку стула, будучи слегка недовольным. И пока Джерард мучил бедную кашу, которая уже сама не была рада тому, что ее приготовили, дети начали просыпаться. Маленькая Бэндит заворочалась в кроватке и, высунув маленькие кулачки из-под одеяла, стала трясти ими и громко, заливисто плакать, требуя внимания родителей. Ее лицо моментально покрылось слезами и приобрело красный оттенок, а грудь тяжело и быстро вздымалась из-за того, что она фактически рыдала. Поднявшись наверх, Фрэнк тут же открыл дверь в комнату малышки и, подойдя к кроватке, достал ее, укладывая на своих руках и приговаривая слова утешения. После того случая с клиникой во время родов Джи, Фрэнк довольно сильно изменился, особенно по отношению к собственной дочери. Он старался уделять ей достаточно внимания, помогать Джерарду и водить малышку по врачам, особенно если парень был занят. Спустившись с девочкой вниз, Фрэнк положил ее в люльку-колыбельку и, поцеловав в лоб напоследок, пошел готовить смесь. Он быстро смешал теплую воду с порошком в бутылочке, как делал это ранее, а после, подойдя к ребенку, достал ее и положил на себя, присаживаясь на стул и начиная кормить. И в этот момент Джерард понял, как сильно он любит свою семью. Несмотря на все эти ссоры и ругань, которая в их доме происходит довольно часто, он все равно благодарен своему супругу за то, что подарил ему новую жизнь в новом доме и с родными ему детьми. — Доброе утро, — вошел в столовую сонный Майлз и, зевая, сел за стол рядом с младшим папой, получая от него поцелуй в макушку и омлет с немного остывшим чаем. — Тебя Бэндит разбудила, милый? — поинтересовался юноша, съедая еще одну ложку риса и отодвигая от себя пустую тарелку. В подтверждение слов ребенок лишь кивнул и клюнул носом, тяжело вздыхая. — Ничего, как только вернемся домой, я дам тебе возможность поспать. Тебя никто больше не разбудит, — оставив еще один поцелуй на виске сына, Джерард взял нож и вилку и разрезал омлет на несколько маленьких частей, давая ребенку возможность спокойно поесть. Поставив пустую бутылочку на стол, Айеро-старший улыбнулся и, приподняв дочку, опер на себя, а та, заметив второго папу, мгновенно потянулась к нему, кряхтя и дергая своими ножками и ручками. И увидев свою дочь, которая так к нему тянулась, юноша все же забрал ее у супруга, позволяя тому ответить на важный звонок. Даже несмотря на то, что это было в такую рань. Пока мужчина разговаривал по телефону, пытаясь выслушать слегка встревоженную Мередит, что носилась из угла в угол, выслушивая крики Джареда на подчиненных, Джерард сидел за столом и укачивал на коленях дочь, радуясь тому, что маленькая в порядке. Посмотрев на уже проснувшегося сына, что сидел рядом, парень поправил ему волосы, а после поднялся с места и убрал грязные тарелки и чашки в раковину, собираясь чуть позже помыть. — Май, давай быстрее, мы должны успеть в школу, — взглянув на время, Айеро цокнул языком и, схватив глаженый галстук со стула, начал предпринимать попытки завязать его, но все попытки проваливались в бездну, поэтому Джерард, заметив пыхтение и страдания со стороны, притянул мужчину к себе и сам стал завязывать ему узел, пока тот смотрел на малышку, что лежала на коленях родителя, пока Майлз ее придерживал. — Фрэнки, мы тут с Майлзом подумали, и нами было решено отдать его в театральный кружок, — уверенно начал разговор юноша, поправляя кусок ткани и прикусывая губу. — Поэтому сегодня его стоит оставить дома, чтобы мы съездили в студию. — И сколько это удовольствие стоит? — поправляя запонки на рубашке, спросил мужчина. — Пятьсот сорок долларов в месяц, — обворожительно улыбнувшись, юноша сложил руки поперек живота девочки и увидел вытянувшееся резко лицо мужа, который был явно шокирован новостью. — Ох...балдеть, — выдавил он из себя и прокашлялся. — Ладно, — выудив из кармана банковскую карту, Айеро положил ее на стол и поцеловал всех членов семьи, сильнее всего задерживаясь на супруге и его губах. — Возьми вторую машину, хорошо? Повеселитесь сегодня. Люблю вас. — Ну что, ребенок, пойдем собираться? — обратился парень к сыну и поднялся на ноги, держа дочь прижатой у своей груди. — Скоро приедет Джамия, и мы, оставив с ней Бэнни, поедем в студию.***
11:20 утра
— Мистер Айеро… — подскочила Мередит, увидев несущегося начальника и слегка испугавшись: такой вид врача всегда нагонял тревогу. — Застрял в этих чертовых пробках, — рявкнул он самому себе, резко снимая с себя шарф и перчатки следом. — Что с пациентами? Рецидивы? Ремиссии? — Рецидивы, к сожалению. Ночью будто все с ума посходили, — не глядя на сотрудницу, Фрэнк в удивлении приподнял бровь и смахнул с волос влажный снег. — Ну, у нас в отделении по-другому не бывает. Ладно, пойду навещу Джареда, — только он пошел по направлению к кабинету друга, как девушка окликнула его снова. — Фрэнк, — голос донесся до ушей психиатра так быстро, что показалось, будто он остановился за долю секунды до этого, — не забудьте про сеанс с Виктором Белчимором, он звонил мне, просил напомнить, переживает, — мужчина, нахмурившись, все же кивнул и продолжил свой путь, но вдруг даже резко для себя свернул в свой кабинет, словно что-то вспомнив. Или что-то не давало ему следовать намеченному маршруту. Он вошел в кабинет и, бросив верхнюю одежду на диван, уселся за рабочий стол, бумаги на котором всегда были хаотично раскиданы, потому что в здравом рассудке и спокойствии с этим работать практически невозможно. Прошло не так много времени с того момента, как Айеро собрался с мыслями, и вдруг дверь распахнулась, вошел Джаред, точно вихрь, с ходу бросая сверток свежей газеты другу на стол. — Что это? — спросил Фрэнк немного сонным голосом, будто до этого он упорно медитировал. — А ты почитай, — психиатр скрестил руки и подошел к окну, сдерживая порывы гнева по отношению к тому, что сам недавно прочитал. Главврач прочел строчки, но не сразу понял смысл напечатанного, а как только до него дошло, его глаза округлились, а лицо покраснело от возмущения. *** — Какого черта вы публикуете клевету?! Я вас засужу, я вас засужу, вашу мать! — Фрэнк кричал так сильно, что, казалось, все отделение слышало его и нервно вздрагивало от очередной фразы начальника. — Мистер Айеро, успокойтесь, пожалуйста, — лепетала Мередит, подавая стакан холодной воды врачу и вытирая платком пот с его лба, пока тот с яростным видом выслушивал оправдания редактора газеты, в которой были опубликованы комментарии того старика, набросившегося на Айеро. — Этот старик — псих, я вам говорю это как психиатр со стажем, вы и это оспорите? Знаете, что, не будите лихо, пока оно тихо, советую вам исправить ситуацию, пока я лично не занялся вашей редакцией и не снес все к чертям собачьим, — отключив разговор, он сел в кресло снова и выдохнул, анализируя произошедший неприятный диалог. — Что они сказали? — сотрудница села напротив, прижимая платок к груди и с грустью слушая начальника. — Да ничего, они не умеют говорить, только и могут, что печатать своими маленькими грязными ручонками вранье. Иди, Мер, все нормально, спасибо за воду. Скажи всем, пусть работают, а то знаю я их, вечно все слышат, — девушка кивнула и удалилась, оставляя их с Джаредом одних. — Ты, кстати, чего на работе забыл? Разве не должен быть с Джи? — Ай, они с Джамией решили без меня все устроить, я им не авторитет, — Джаред усмехнулся и кинул газету в мусорку. Только он хотел вызвать по телефону Фрэнка секретаршу с кофе, но вдруг сотовый того опять затрезвонил. С огромным нежеланием врач принял звонок. — Здравствуйте, это мистер Айеро? — прозвучал мужской ровный голос на другой стороне звонка, и Фрэнк напрягся. — Да, с кем я разговариваю? — Я директор школы, в которой учится ваш сын. Учителя волнуются и спрашивают, ведь вестей нет. С Майлзом все в порядке? — А почему не должно быть в порядке? — Мужчина стал еще хмурнее и выпрямился. — Он который день прогуливает или пропускает школу не по причине, скоро контрольные тесты, его успеваемость… — Подождите, он же только сегодня пропустил, все остальные разы я лично сам его отвозил, — он поднялся и подошел к окну, это произошло неосознанно. — Но, судя по словам учителей и учеников, Майлз в действительности увиливал от уроков. Даже не это страшно, страшно то, где он обитал все то время, пока ни родители, ни ровесники, ни учителя не были в курсе. Фрэнк, отключив телефон, глубоко задумался над тем, что же происходит с его сыном и как ему прекратить все это безобразие, но его разум сегодня с самого утра будто невидимая пелена затмевала, и мыслить рационально становилось все тяжелее, но он свалил это на усталость. Покрутив в руке гаджет, он думал над тем, в чем он больше разочарован: в том, что он плохо воспитывает сына или в том, что сам Майлз провоцирует его и подрывает доверие отца к себе. Когда Джареда срочно вызвали во время разговора с директором, Фрэнк выдохнул про себя, ведь ему уже было стыдно за сына даже перед лучшим другом. Он набрал номер Джерарда. — Да? — Джи, ты один? — Я не могу быть один, со мной всегда кто-то из детей, что случилось? — он прижал телефон ухом к плечу, поскольку его руки были заняты детской одеждой. Айеро-старший тяжко вздохнул. — Да говори уже, Фрэнк! — Младший не выдержал паузы и, положив одежду, взял телефон в руку и сел на кровать. — Майлз не ходит в школу, и я не знаю, как долго это происходит. То есть, я довожу его прямо до здания, а сегодня утром узнаю от чертового директора, что наш сын прогульщик, — сказать, что Джерард был ошарашен, это не сказать ничего. Сначала он молчал, а затем все же решился ответить на это. — И ты действительно не замечал? — Нет, даже не подумал бы, что он способен на такое. — И где же он был все это время? — Может, спросить его самого? Время шло, наступила очередь группового занятия с пациентами, которые Фрэнк не сильно жаловал, он предпочитал общаться с каждым один на один, поскольку неизвестно, что послужит рычагом агрессии или истерики для того или иного пациента, будучи в толпе. Все уже ждали его, так как он немного опаздывал, выходя из уборной. Весь день он куда-то да приходил невовремя, что-то явно мешало работать, но врач списывал это на свое самочувствие. Он поздоровался с присутствующими и сел на стул, про себя подметив, что все сконцентрированы на психиатре. — Ну, господа, хотите интересную новость, а то ж вам ничего не рассказывают? — начал он, разминая пальцы с довольной ухмылкой на лице. — Порадуете? — женщина по правую сторону от Айеро с синдромом Мюнхгаузена (обычно Фрэнк таких пациентов не берет, но за эту очень хорошо попросили понести некоторую ответственность ее родственники). Мужчина кивнул и продолжил. — У меня родилась дочь! Разве это не хорошая новость для начала дня, мои дорогие друзья? — он знал, что им нравится, когда врач так называет их, поэтому не посчитал лишним немного порадовать больных. По комнате прокатилась волна радостных охов, но и не обошлось без подозрительных взглядов. — У меня тоже родилась дочь, у меня тоже! — завизжал один из пациентов, улыбаясь во все свои двадцать восемь кривых зубов, так, словно это было правдой, но Фрэнк знал, что это очень сильная мнительная идея в голове больного парафреническим синдромом. — Конечно, Стюарт, и у тебя тоже, — ответил он с улыбкой и положил руки на колени, приготовившись вести разговор о самочувствии и рассказах. — Фрэнк, — послышался сиплый голос старика Аркенсона с плохой историей болезни. Он был слишком стар для тех препаратов, что ему выписали, но родственники настояли на лечении, да и он сам тоже, что самому врачу было не совсем понятно. — Я говорю вам это с чистой искренностью и без капли фантазии — с вашей семьей происходит что-то страшное, — парень, сидящий рядом, косо посмотрел на старика, — я хоть и больной человек, но это действительно… — вдруг что-то сковало горло пациента и он начал постепенно задыхаться, хватаясь за предметы и людей вокруг, кто-то начал кричать, кто-то сидел как ни в чем ни бывало, а Фрэнк крикнул санитарам, чтобы те помогли донести Аркенсона до реанимации. Тревожный взгляд Рэдфилда пересекся с испуганным взглядом психиатра, и ко всему прочему он начал чувствовать еще и стыд за то, что не успевает уделить ему должное внимание, как и всем пациентам. Фрэнк получил бумажку с заключением о смерти семидесятидевятилетнего мужчины и простоял так с минуту молча. Ему трудно давалось переживать смерти своих больных, потому что он считал своим долгом спасать их от смерти и мук, а не подводить к ним, он действительно не понимал, что же такого могло послужить «Компрессионной асфиксии», значащейся на бумажке. Он облокотился на стену и провел ладонью по лицу, не веря происходящему. Он бы и дальше продолжил угнетать самого себя этими мыслями, пока Эйден не подошел к нему. — Он умер, да? — парень грустно посмотрел на тускло горящую лампу в коридоре реанимации, не переводя взгляда на психиатра. — Да, — Фрэнк глянул на того и оторвался от стены, — вы были близки? — Немного, он был хорошим дедом. Внуки его не любили, а мне он нравился, — в такие моменты мужчина понимал, что иногда с друзьями-пациентами других пациентов полезнее общаться, нежели с ними самими, — жаль его, — Айеро посмотрел на часы. — У меня обход начинается, не хочешь быть первым? — Не знаю, — Эйден пожал плечами, — вас давно не было, я подумал, вы перекинули все обязанности на других врачей, а сами просто собираете с нас урожай. Вы все тот же профессиональный врач, мистер Айеро? — врач ошеломленно приподнял бровь и только хотел возмутиться, но вдруг парень начал слабо хохотать, отмахиваясь. — Ну у вас и рожа! Да шучу я, конечно, я был немного обижен, что вы забыли про меня, но не настолько. — Эйден, бросай эти шутки, а то я подумаю, что у тебя гебефреническая шизофрения. — Гебе- что? — теперь пришла очередь Фрэнка махнуть рукой, и они направились прямиком в палату больного.flashback
— Фрэнк! Фрэнк, помогите мне, — бледнолицый парень в оборванной рубахе бежал по пустому коридору в надежде встретить лечащего врача, с которым он так хотел поделиться своими новыми ощущениями после того, как он прекратил принимать лекарства. Айеро заметил его, но на его лице была лишь бесконечная печаль, он выглядел уставшим и замученным, явно не готовым работать. — Эйден? — произнес он, будто спрашивая самого себя, не ошибается ли он. Запыхавшийся подросток буквально сбился с ног, чтобы поскорее рассказать. — Я. — Я выписываю тебя, сегодня. Молчание повисло в и без того мертвом коридоре. Пациенты спали, врачи разъехались по домам, лишь санитары, медсестры и охранники дежурили, и психиатр догадался, что Рэдфилд только что избежал очередной порции лекарств путем побега. — Нет, вы не можете, вы не можете, вы не знаете! — он начал лепетать, словно сумасшедший, каким он и выглядел, он Фрэнк не замечал этого. Возможно, потому что они стояли напротив злосчастной палаты Элис-Мари. — Эйден, я решил, так будет лучше, ты сам не знаешь, о чем говоришь. Завтра твоя мать приедет за тобой, я попрошу лично Мередит собрать твои вещи и твое дело, теперь с тобой все будет в порядке. *** — Мистер Айеро, готовьте процедурную, срочно! — Что случилось? — женский голос приближался к кабинету врача, а за ним и звук каталки. Один из санитаров добежал до психиатра, чтобы вкратце объяснить ситуацию. — Юноша лет шестнадцати, его нашли здесь неподалеку, у него фокальной приступ, исходящий из лобной доли, нужна инъекция, — Фрэнк побежал в процедурную палату, и вдруг его лицо исказилось гримасой полнейшего непонимания и ошеломления. — Черт, Эйден! Десять с половиной миллилитров внутривенно в течение пяти минут, делайте, быстро! — Мис-стер Айеро. Я х-хотел, х-хотел, — его трясло, даже когда пена вытекала из его рта, он пытался что-то сказать, что-то, что не успел сказать когда-то. — Все в порядке, малыш, сейчас станет лучше, обещаю, держись. Дайте же чертову инъекцию мне! — Лорейн подала шприц с раствором, но, заметив, что сухое вещество не растворилось в жидком, что могло значить только неправильное их соотношение, Фрэнк сжал стеклянный предмет в ладони так, что тот треснул, и содержимое потекло по его руке. — Мередит, разведи депакин, скорее, как учил, — его голос стал немного мягче, как всем показалось, но на самом деле он был на грани бешенства, когда на его руках буквально умирал ребенок в диких судорогах. Коллега резким движением отдала шприц врачу, и тот немедля ввел иглу в вену. Все стояли, замерев, а Лорейн не могла и нормально вздохнуть, потому что снова чуть не убила человека своей ошибкой. Когда Эйдена начало отпускать, Айеро куском какой-то ткани извлек жидкость из дыхательных путей, чтобы тот не задохнулся, и не переставал его держать. Он попросил всех выйти и оставить их наедине, предварительно принеся им постельное белье и капельницу для парня. В ту ночь Фрэнку снова пришлось ночевать в больнице, чего он давно не делал.our days
— Как ты себя чувствуешь? — врач, как и ему подобает, сел на стул напротив пациента, который с неким трепетом в душе ожидал этого сеанса. — А как должен себя чувствовать человек с периодической эпилепсией? — Фрэнк покачал головой. — Не юли, просто рассказывай. — Да ладно, я прикалываюсь, — Рэдфилд откинулся на спинку своего стула и сложил руки на груди, — если что, я не в закрытой позе, просто так удобно. Ну, короче, нормально я себя чувствую, не как умалишенный и на том спасибо. — Думаешь, чувствовать себя умалишенным — хуже всего? — Не, есть еще хуже, — он отвел взгляд к окну и увидел там свою точную копию, размышляя, — деперсонализация. Если я забуду себя, то зачем я есть? — Хм, в чем-то ты прав, — Фрэнк не переставал удивляться парню и не переставал внимать некоторым его фразам, которые закрадывались в его подсознание и заставляли думать и сопоставлять. — Тебе уже начали давать Фенитоин? — пациент кивнул. — Отлично, на поправку идешь, малыш, — он усмехнулся на возмущенный стон младшего. — Хватит так называть меня, ты мне не отец, Фрэнк, — что-то вдруг вновь екнуло внутри, и как будто это был не голос Эйдена вовсе, а его собственного сына. «А что, если бы с ним это случилось?» — промелькнуло в его голове, но он попытался отогнать от себя эту мысль и сосредоточиться на сеансе. — Мучает бессонница? — Нет. — А наоборот? — Нет, ты же сам меня вылечил от этого. — Вылечить-то вылечил, да кто тебя знает, — парень цокнул, и Фрэнк продолжил задавать не нравящиеся тому вопросы, на которые обязан отвечать каждый пациент в его клинике.***
Когда Джерард открыл дверь и вошел в прихожую, бросив ключи и телефон на комод под зеркалом, ему навстречу тут же вылетел довольный и сытый Лоис, лапами пытаясь зацепиться за одежду хозяина. Несомненно, он мечтал лишь о том, чтобы с ним уже кто-нибудь наконец поиграл, и возвращение домой хозяина стало для него счастьем, поэтому он пытался своими поступками свое счастье доказать, но Джерард этому не был особо рад. Он, тем временем, стянул с себя куртку, повесил ее на вешалку и разулся, не забыв потрепать собаку по голове. Разговор с Фрэнком заставил его понервничать и задуматься над воспитанием своих детей. Раньше ведь таких проблем в их семье не было. Майлз всегда слушался их, не пререкался и проводил огромное количество времени с родителями, а сейчас, оказывается, все не так, и они с Фрэнком многое упустили еще давно. Выдохнув, Джерард поднял с пола переноску и, поставив ее на диван, снял защитную ткань, глядя на недавно проснувшуюся дочку, которая только и делала, что пускала слюни и махала своими ручками и ножками, высказывая этим все свое недовольство. — Джи, вы уже вернулись? Как все прошло? — улыбнулась Джамия и подошла к юноше, заглядывая в переноску. — Эй, а кто это у нас тут проснулся? — Майлз, иди переодевайся и мой руки, я сейчас поднимусь к тебе, — с неким разочарованием посмотрев на сына, Уэй присел на диван и, приняв вещи из рук подруги, прошелся по лицу ладонями несколько раз, после растрепывая волосы. Он начал быстро переодевать дочурку, снимая с нее теплые вещи и откладывая их в сторону, надевая на нее легкий комбинезон. — Майлза приняли, что неудивительно. С его-то харизмой, — усмехнулся юноша, доставая дочь и укладывая ее на своей груди. — Есть ведь и «но». Я права? — поджав губы, юноша пару раз покачал головой, отрицая предположения девушки, а после поднялся с места и поплелся наверх, обещая подруге скоро вернуться и присоединиться к подготовке дома к вечеру. Настроение парня было ужасным не только из-за поведения сына, но еще и из-за погоды, которая несла за собой серьезные последствия. Ведь еще неделю назад, когда на улице было минус десять и падал крупный снег, можно было спокойно гулять, не боясь подцепить какой-нибудь очередной вирус, а сейчас, когда морозы сменились сыростью и грязью, Джерард начинал паниковать сильнее, осознавая, что детям сейчас заболеть — плевое дело. Он не знал, как их одевать и что делать, поэтому ему все время приходилось спрашивать у Фрэнка, какая погода на улице и как лучше одеть ребятишек. Он еще не набрался того родительского опыта, который был ему необходим, и с таким не сталкивался, поэтому всегда просил у кого-либо совета, обучаясь. Войдя в комнату Бэндит, юноша положил ее в колыбельку и включил мобиль, укрывая дочь легким пледом, а сам пошел в комнату сына, настраиваясь на серьезный разговор. — Майлз, сядь, пожалуйста, — дождавшись момента, пока ребенок сядет на кровать, Уэй присел перед ним на корточки и взял маленькие ручки в свои, выдыхая. — Скажи, пожалуйста, как у тебя дела в школе? — это было правильно — начинать издалека. Ведь именно в таком случае парень мог понять, как его сын относится к родителям. Врет ли он во всем или только в том, что связано со школой. — Все хорошо, — опустив голову, ребенок поджал губы и слегка сжал руки родителя в своих. — Май, скажи правду, пожалуйста. Почему ты прогуливаешь? — Мне неинтересно, — всхлип разнесся по комнате, и от Джерарда не утаилось то, с каким сожалением мальчишка говорил об этом. Он боялся. Боялся Фрэнка, боялся того, что вечером он сильно получит за эти прогулы. Ребенок был загнан и, к несчастью, из-за этого не мог поделиться ни с кем своими чувствами, а младший отец пропустил это каким-то образом, занимаясь лишь проблемами супруга и разборками с ним. Стянув сына с кровати, юноша усадил его на свои колени и крепко прижал к себе, целуя в макушку и начиная покачивать из стороны в сторону, как он делал это раньше. — Почему я должен учить то, что я уже знаю? Мне скучно с ними, пап. — Знаю, малыш, но и ты пойми нас с папой, пожалуйста, ладно? Просто послушай меня. Школа — это не самое лучшее место, где тебе предстоит проводить время, и большое количество предметов будет тебе не нравиться — это абсолютно нормально. Но тебе нужно ходить туда, учиться, писать тесты и отвечать домашнее задание, чтобы потом, когда ты вырастешь, тебя взяли в университет и ты стал тем, кем хочешь быть. Я ведь тоже был таким мальчишкой, как ты, и тоже не любил школу, но мне приходилось ходить туда, чтобы потом я смог стать художником, коим сейчас являюсь, — он мягко улыбнулся и, приподняв голову ребенка, вытер ему слезы, целуя в щеку. — Мы обязательно найдем тебе занятие по душе, я тебе обещаю, но и ты, будь добр, начни ходить на уроки. Ради меня хотя бы, — оставив еще один поцелуй на второй щеке, Джерард поднял сына на руки и понес его в комнату сестры, давая Майлзу возможность побыть немного с ней, пока они с Джамией будут разбираться с ужином. — Я могу поиграть с ней? — переложив дочь в переносную люльку и включив ветерок над ее головой, парень потрепал сына по голове и пошел на выход. — Расскажи ей какую-нибудь из своих любимых историй. Они ей очень нравятся. Выходя из детской, Джерард тихо прикрыл за собой дверь и так же тихо спустился вниз, вошел в кухню и выдохнул. Уход за детьми постоянно выжимал его, и он уже который раз вспоминал слова своей мамы, когда она говорила, что с ними двумя ей было так же тяжело, а он ведь не верил. Парень помыл руки, не обращая внимания на взволнованную Джамию, и достал из шкафчика упаковку муки, надевая фартук и начиная приготовление основы для яблочного пирога. Он не знал, стоит ли ему вообще начинать какой-либо разговор, а если и да, то как его начать. В его голове вертелось огромное количество мыслей, и он не успевал проследить ни за одной из них, поэтому просто старался избавиться от негатива в голове, зная, что с тестом надо работать только будучи с хорошим настроением. Девушка, заметив, что что-то не так, и то, как Джи буквально зависает иногда, просто подошла и коснулась его плеча, пугая этим, но добиваясь внимания. — Что случилось? Рассказывай. Ты сам не свой в последнее время, — присев за стол, она откинула в сторону кухонное полотенце и притянула к себе чашку с горячим зеленым чаем. Отложив несчастный кусок теста в сторону, Джерард прошелся ребром ладони по лбу и стряхнул остатки муки на стол, выдыхая и глядя серьезным взглядом на подругу. — Я устаю как собака в последнее время. Дети тянут из меня все соки, Фрэнк постоянно бесится и не замечает ничего. Его будто нет с нами. То, что мы все еще вместе, доказывает мне кольцо на пальце и его крики по возвращении домой. Мы постоянно ругаемся из-за пустяков, а ему хоть бы хны, понимаешь? Он считает, что это в порядке вещей, — присев за стол, юноша откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Я больше не могу так. Он хочет, чтобы я вел себя адекватно, но при этом не дает мне ни капли отдыха. — Наймите горничную. — Что? — удивился парень, втягивая носом свежий воздух. — Тебе ведь так проще будет, согласись. Хотя бы уборка будет уже не на тебе, а на ком-то другом, — ответив быстро на СМС супруга, Джамия отложила телефон в сторону. — А еще лучше возьми Фрэнка, детей и отправляйтесь к морю. Куда-нибудь на Карибы, к примеру. Ты отдохнешь, позагораешь, вернешь себе нормальный цвет лица, а то весь бледный уже. Да и Айеро перестанет постоянно думать только о работе, — услышав слова подруги, Джерард лишь отстраненно покачал головой и перевел свой взгляд на сложенный у груди руки. — Есть ведь что-то еще, о чем ты мне не говоришь, правда? — Все началось еще тогда, когда я переехал домой к Айеро. У нас не было такой чистой любви, которую описывают книги, знаешь… Мы переняли роли из больницы, и так и остались друг другу врачом и пациентом. Когда я узнал о беременности, для меня это стало, несомненно, шоком. Мне было страшно. За себя, за ребенка. Я знал, что не выживу. И я знал, что у Фрэнка непорядок с головой, так как большую часть времени он срывался на ком-либо, — Джерард прикусил губу, вздрагивая от потока воспоминаний, и продолжил повествование. — Сначала все было более-менее неплохо, но потом он стал распускать руки. Он мог меня ударить, накричать или довести до истерики — ему это ничего не стоило, и он при этом помнил, что я в гребанном положении и трогать меня нельзя, — всхлипнув, парень отвернулся к стене, открывая лицо лишь наполовину. — С каждым днем мне становилось все страшнее жить. Знаешь, он мог позволить себе напиться и прийти домой в таком состоянии, он мог орать на весь дом, не обращая внимания на то, что в детской спит Майлз. Для него никто не был авторитетом. И если первый триместр все было гладко и он заботился о нас, то потом совсем чокнулся. Опомнился Фрэнк только на восьмом месяце, когда у меня начали проявляться ложные схватки. Я уж было подумал, что все нормализовалось и он начал вести адекватно, так и было. А потом наступила кома. — Господи, Джи… — выдохнула Джамия и всхлипнула вместе с парнем, кладя его холодную и бледную ладонь в свою. — Я слышал все, что происходило в моей палате. Каждое слово, Джам. И то, как Фрэнк напился, бросив машину, и то, как он умолял меня вернуться, потому что не видит без меня жизни. Но ведь у нас была договоренность, понимаешь? — его глаза были красными и мертвыми, и Джерард понимал, что он вот-вот сорвется на истерику, если не сможет успокоиться, но сил как таковых у него уже не было. — Он обещал мне, что сможет отпустить меня и он не сдержал обещаний. Он бросил своего сына на вас, он бросил свою только что родившуюся дочь и ушел. Я не знаю, что мне делать дальше. Как мне жить? Я забыл, когда в последний раз говорил Фрэнку, что люблю его. У меня, правда, создается чувство, что между нами и вовсе нет никакой любви. Что мы живем вместе только ради детей. Мы живем, спим вместе только из-за привязанности. Я боюсь, что он вернется к прошлой жизни не только со мной, но и с детьми. — Но Фрэнк то любит тебя, Джи. Просто когда ты впал в кому, он был разбит. Ты пойми, — девушка взяла друга за обе руки и заставила его посмотреть в свои глаза, внушая свою истину, точку зрения, — когда человек любит свою вторую половинку, он никогда не будет готов отпустить его или ее. Фрэнк не бросал тебя, говорил докторам, что запрещает отключать тебя и что даже если ты будешь лежать под аппаратами искусственного жизнеобеспечения годы, он все равно не отключит тебя, чтобы быть рядом. Все будет хорошо, я уверена. Ему просто нужно прижиться на новом месте. Дай ему время, — улыбнувшись напоследок, Нестор погладила его большим пальцем по тыльной стороне ладони и прищурилась, обдумывая следующее. — Джи, послушай. Я хочу насчет Майлза поговорить с тобой. — Да, говори, — поднявшись с места, Уэй умылся и продолжил готовить, осознавая, что время идет к вечеру. — Когда он жил с нами, его состояние становилось хуже с каждой минутой. Он постоянно просыпался из-за кошмаров. Мог раз пять за ночь вскочить с постели с ужасными криками, перепугав нас всех. Он жаловался на то, что видит твою смерть во сне, или смерть Фрэнка. Говорил, что не высыпался и жаловался на головные боли. Знаешь, это очень странно, да и страшно. Джаред пытался разговорить его, но Майлз просто начинал плакать и убегал, — тяжело вздохнув, Джерард оперся руками о столешницу, резко почувствовав головокружение. Ему понадобилось несколько секунд, прежде чем он смог прийти в себя и принять нормальную позу. — Ты в порядке? — С ним что-то не так, и я понятия не имею что. Нашу семью будто дьявольщина преследует, — услышав вибрацию телефона, Уэй посмотрел на экран и, прочитав сообщение, убрал его в сторону. — Давай потом поговорим об этом? Фрэнк через пятнадцать минут дома будет. Дорога до дома была довольно долгой, так как мужчины, покинув клинику, попали в огромную пробку, что расползлась по всему городу. Откровенно говоря, Фрэнк уже готов был завыть, так как он устал и хотел как можно скорее оказаться дома, но его мечтам не суждено было сбыться из-за тягучести на дороге. — Как у вас с Джи дела? — откинувшись на спинку кресла, Лето замучено посмотрел вперед и громко выдохнул. — В больнице его не видно, ты о нем не говоришь ничего с момента его выписки. У вас все хорошо? — Не знаю, что вообще с ним происходит. Он постоянно бесится. Слова ему, блять, не скажи, сразу кидается, — психанул Айеро, кусая губу в кровь. — Можно подумать, ты по-другому себя ведешь. — Что? — У вас обоих недотрах, Айеро. Тебе нужно просто провести сутки с ним в постели и все будет отлично, — смешок разнесся по всей машине. — Ты в сексологи подался? — вскинул бровь психиатр, сворачивая наконец на дорогу, ведущую к дому. — Я просто знаю вас двоих, ваши характеры и темпераменты. Ставлю все свои награды на то, что вы друг друга во время секса готовы разорвать на кровь и плоть, — прикурив, Джаред выдохнул струйку дыма в небо и обратился вновь к другу. — Почему распадаются многие пары, Фро? Давай, вспомни курс психологии. — Из-за постоянных ссор, измен и обыденности, — хмыкнув, мужчина нахмурился. — Мы вообще-то друг другу не изменяем. — А вам и не надо. Хочешь, мы с Джамией заберем детей на пару дней, чтобы вы восполнили то, что вам так нужно? — красноречивый взгляд упал на собеседника прежде, чем он выкинул окурок в окно и заткнулся, понимая, что лучше больше ничего не говорить. Когда Фрэнк с Джаредом приехали, их вторые половинки как раз закончили с приготовлением ужина и уже начали накрывать на стол. Парень успел переодеться в черные джинсы и серую футболку, а после начал раскладывать посуду по столу в гостиной комнате, где еще утром они с Фрэнком они навели порядок и разобрали стол-трансформер. Его настроение так и не поднялось за последние несколько десятков минут, поэтому он делал все молча и даже не вышел встретить супруга, когда тот вошел в дом. Заметив, что от юноши реакции так и не появилось, Айеро разделся и вошел в комнату, рассматривая красное лицо супруга и его дрожащий вид. Он слегка коснулся ладонью его щеки, вырывая из раненой души всхлип, но Джерард моментально попытался себя заткнуть, чтобы не выдавать плохого настроения, не обращая внимания на объятия Фрэнка и поглаживания с его стороны. — Родной мой, — услышав обращение супруга, Уэй прикрыл глаза и вздрогнул, сам не зная, чего ожидая. — Что случилось? Маленький мой, посмотри на меня, пожалуйста. — повернув парня лицом к себе, мужчина попытался заглянуть в родные зеленые глаза, но не смог. Джерард сумел вырваться из односторонних объятий и полетел наверх, запираясь в спальне и оседая на пол, прислонившись к двери. — Джам, что произошло, может ты объяснишь мне? — У твоего парня послеродовая депрессия, судя по всему. Просто не трогай его и постарайся больше не орать, — насколько бы терпеливой Джамия ни была, за родных и близких она будет стоять до конца. И произошедшее — то, о чем ей рассказал Уэй, стало для нее шоком, почему она и не смогла сдержать злости в себе по отношению к близком другу. Тяжело выдохнув и оттянув пару прядей, мужчина посмотрел вслед ушедшим в кухню друзьям и поднялся наверх, заходя в детскую комнату дочери, откуда были слышны голоса. — Привет, — тихо поздоровался он, прикрывая за собой дверь и подходя к своим детям. — Как дела? — оставив поцелуй на лбах малышей, Фрэнк улыбнулся дочери, когда та начала размахивать ручками, а после сел на пол и посмотрел на скованного сына, который буквально не знал, куда себя деть. — Почему мне звонит директор и говорит о том, что ты прогуливаешь? — вопросительно вздернул бровь мужчина, и поджал губы. — Я тебя не так воспитывал, Майлз. Тебе только пять, ты понимаешь? Ты не имеешь права так вести себя хотя бы из уважения к нам. — Айеро, на выход. Давай, иди, там уже гости пришли, — открыв дверь в детскую, Джерард подошел к люльке и, достав оттуда Бэндит, начал ее укачивать, осознавая, что время подошло к вечеру и девочке пора спать. — Фрэнк, пожалуйста, иди к своим родственникам, — кивнув самому себе, мужчина поднялся с места и, отряхнувшись, пошел вниз, переваривая только что произошедшую ситуацию. И стоило только медику хлопнуть дверью, как юная мисс Айеро разразилась плачем, отчего плохо стало уже ее отцу. Он провел минут двадцать в комнате, пытаясь ее успокоить и уложить спать, но все оказалось безуспешно, поэтому когда все стало более-менее спокойно, он решил спуститься вниз и показать родственникам новорожденную, хоть он и не был в восторге от этой идеи. — Так, моя хорошая, сейчас нам придется немного потерпеть, пока твои знакомые посмотрят на тебя, а потом мы поднимемся наверх и я тебя уложу, ладно? — закрепив на ее комбинезоне булавку от сглаза, Уэй оставил короткий поцелуй на ее лбу и взял маленькую ручку в свою ладонь, согревая ее. Как только они спустились вниз, все лица женского и мужского пола тут же устремились на малышку, лицо которой было закрыто капюшоном. И хоть Джерард понимал, что ему придется показать ее остальным, он старался этот момент оттянуть как можно на больший промежуток времени. Он знал, что эта вечеринка ни к чему хорошему не приведет и Бэндит, скорее всего, не выдержит такого большого скопления людей, о чем он мужу говорил еще во время организации мероприятия, но тот его просто не слушал. Первыми, конечно, сразу подошли бабушки и дедушка детей, просто тихо умиляясь и не вырывая ребенка из рук родителя, но потом настала очередь двоюродных, троюродных братьев, сестер и других родственников, которых Джерард даже не знает. И только в этот момент парень понял, что он откровенно злится. — Какая хорошенькая. Как на Джерарда похожа. А можно мне ее подержать? — эти милые разговоры уже начали выводить Джерарда, хоть это и продолжалось всего несколько минут. Единственное, что вертелось в его голове, так это: она вам не кукла, Господи. А Фрэнка это, к слову, умиляло. Подняв на руки девочку, Энджи сразу же стала ее тискать, улыбаться и пытаться ребенка развеселить, но бедная малышка лишь испугалась и начала плакать, желая как можно скорее оказаться на руках у родителей. — Эй, милая, ты чего? Иди ко мне, — взяв дочь на руки, Джерард прижал ее плачущую к груди и ушел в детскую, прикрывая дверь и садясь с ней кресло-качалку, пока остальные стояли в гостиной, обсуждая произошедшее. — Она не любит чужих людей, — улыбнулся Айеро-старший, держа в руке бокал и глядя на лестницу в ожидании того, как спустится его супруг. — Фрэнки, с Джерардом все в порядке? Он не успел сюда спуститься, как тут же убежал наверх, — с заботой поинтересовалась Линда, слыша со второго этажа громкий детский плач. — Не знаю, мам, — грустно вздохнул мужчина, расплескивая по стенкам стекла алкоголь. — Мы с ним отдалились за последнее время, поэтому большее количество информации: что с ним и как он себя чувствует — он просто не говорит мне. Он почти не ест, плохо спит и все время раздраженный. Мне кажется, что он просто пытается отстраниться от меня, поэтому и выпускает свои иголки. Только его родителям не говори, ладно? Я разберусь со всем этим сам, — допив остатки жидкости, он натянул на лицо улыбку и указал всем на гостиную. — Прошу всех к столу. Джерард спустился к гостям, чтобы наконец спокойно поесть, только через минут сорок от начала застолья. Все предыдущие попытки не увенчались успехом, ведь стоило ему только присесть, как в этот же момент Бэндит вновь просыпалась и начинала закатывать истерики. И в последний раз, когда он поднялся наверх, чтобы успокоить ребенка, то решил, что верным решением будет взять ее с собой и немного подержать возле себя, чтобы девочка почувствовала себя защищенной и спокойно заснула. Несмотря ни на что — шум, гам, постоянные просьбы подержать малышку, Джерард держал ее только возле себя и никому в руки дочь не давал. И пусть он выглядел при этом странно, но новых истерик он больше не хотел. — Джи, что происходит? — тихо обратился к супругу Айеро-старший, поглаживая того по спине и целуя в щеку. — Вы оба весь день встревоженные. — Я не знаю, — шепотом ответил юноша, поглаживая ребенка по спине и вслушиваясь в ее размеренное дыхание. — Она давно такой беспокойной не была. Завтра, наверное, поеду к Мишель и покажу ее. — Вместе пойдем. Позвонишь мне, когда подъедешь и я подойду к вам, — оставив еще один поцелуй, но уже на шее, мужчина мягко улыбнулся и наколол на вилку пару кусочков брокколи, заставляя мужа их съесть. — Третьего не хотите? — задал провокационный вопрос парень, двоюродный брат Фрэнка, а глаза Джерарда моментально округлились. — Эм, нет. Я думаю, что подобной ситуации больше не будет. Я уже один раз чуть не потерял Джи и больше этого не хочу, — выдохнул Айеро и проводил супруга взглядом, пока тот поднимался наверх, чтобы уложить дочурку в кроватку.The day you slipped away Was the day I found it won't be the same, oh
Под шушуканье гостей Джерард незаметно спустился вниз и сел рядом с Фрэнком, ощущая внутреннюю беспочвенную тревогу. Послышалось какое-то звяканье среди голосов, но Джи не придавал этому значения, пока свет не начал моргать. Лампочки в люстре над столом перемигивались, гости это заметили — казалось, заметили все, кроме Айеро-старшего, и младшего бесила эта догадка. В следующий момент лампочки перегорели, и Линда даже взвизгнула от испуга, но следом рассмеялась, чему и последовали другие. — Может, свечи зажжем? — произнес кто-то в шутку, но для Джи, который был максимально насторожен, это был буквально сигнал о просьбе, и он без слов направился в кладовую за свечами. Подойдя к двери, он ощутил странный холод, какого в их доме не могло быть, поскольку все было утеплено, а окна, вероятно, закрыты, ведь за окном мороз. Быстро схватив упаковку со свечами, он покинул отдаленное от толпы место и постарался как можно быстрее вернуться к семье. Они зажгли свечи, продолжая о чем-то увлеченно разговаривать, опять же, все, кроме Джерарда. Он был в состоянии, равному атаке, как будто вдруг если что-то пойдет не так, он будет готов вскочить и действовать, как лань при свете фар автомобиля. Он уже не надеялся на то, что Фрэнк ощущал что-то подобное: Фрэнк существовал сам с собой, и переживания супруга его ауру не задевали, в этом младший был уверен. Когда все свечи разом потухли, все замолкли, а Джерард постарался подавить в себе крик испуга. — Наверное, я забыл окно закрыть, сквозняк, точно, — он встал и направился в сторону лестницы, пока гости вновь зажигаил свечи. Джи почувствовал нечто странное и пугающее вновь, он поднялся наверх, чтобы проверить Бэндит. Аккуратно открыв дверь, он просунул голову внутрь темной комнаты, а затем вошел и осторожно наклонился над встревоженной дочерью. Он поправил одеяло и приложил ладонь ко лбу той, проверяя температуру, но вдруг почувствовал на себе стремный взгляд, не дававший парню пошевелиться или вздохнуть. Внутри все затряслось, мир опять покатился кубарем, и страх накатил электрической волной. Он медленно поднял голову и увидел за окном силуэт изувеченного незнакомого мужчины, яркие глаза которого смотрели точно в глаза Джи. В этот раз ему подавить крик не удалось. — Фрэнк! Черт, Фрэнк! — Он схватил взревевшую малышку и рванул к двери, как она вдруг закрылась. — Фрэнк! Услышав крик парня, Айеро подскочил и полетел через ступеньки в спальню, на ходу выбивая дверь ногой. Гости перепугались пуще прежнего, но сейчас новоиспеченную семью это мало волновало, ведь были проблемы и посерьезнее. — Джи, что тут происходит?! — он помог Джерарду подняться на ноги и вывел того, перепуганного, из спальни, идя в комнату Майлза. — Кто-то стоял за чертовым окном нашей Бэндит, я не шучу, это был не человек! — Боже, опять двадцать пять, мы же уже говорили… — Ты мне не веришь! — Джерард выплеснул гнев в одной фразе, и чувствительная к этому Бэндит разревелась еще больше. — Ты не веришь мне. — Джерард, твою мать, ты пугаешь ребенка и меня в том числе, давай хотя бы не при малышке, — младший шумно выдохнул и уже думал над ответом. Майлз вбежал в комнату и сел рядом с отцом. — Что случилось? Почему все кричат? — Майлз, скажи своему отцу, что ты видел в этом доме, прямо сейчас, говори, — конечно сразу он выпалить всего не смог, потому что просьба поставила его в тупик, но он понимал, что ситуация критическая и ему уже не отвертеться. — Мы с Эби чувствовали здесь присутствие, она рассказывала, что у нее уже случалось подобное в семье, поэтому она сразу сказала, что что-то не то, — он замялся и зашевелился на месте от немного укоризненного взгляда старшего отца. — Вот видишь, Фрэнк. Мне нужна Линда, — он быстро вышел из комнаты и направился вниз, подзывая свекровь к себе, которая поспешила ему навстречу. — Что такое? На тебе лица нет, Джи. — Нет времени объяснять, просто помогите. Уезжайте, пожалуйста, с Бэндит домой, я все объясню позже, прошу, — Линда подозвала Джареда и попросила его отвезти их с малышкой к ней, но тот косо посмотрел на Айеро-младшего. — Джи? — Все потом, пожалуйста, нужно, чтобы все покинули дом, — Лето кивнул и, повернувшись к гостям и хлопнув в ладони, призвал всех закруглиться и разъехаться по домам, что все и начали делать, ссылаясь на поздний час. Джерард помог одеть Бэндит и аккуратно отдал ее матери Фрэнка, целуя на прощанье и вновь благодаря, сам же Фрэнк стоял позади всех, скрестив руки на груди и оперевшись на перила лестницы. Когда все ушли, Джерард все еще стоял спиной к супругу, пока тот сверлил его взглядом. — Доволен? Младший обернулся и недоуменно посмотрел. — Чем я могу быть доволен, Фрэнк? Тем, что мой муж ничего не видит и не слышит? — Что я по-твоему должен видеть и слышать, Джи? Ты пытаешься выставить меня слепым дураком, но я не понимаю, чего ты хочешь от меня, — парень чувствовал, как снова гневается. — Ты один ничего не видишь и не слышишь, ничего не чувствуешь, только ты. Майлз, я, даже Бэндит — все мы, твоя семья, ощущаем это, только ты — ничего, ты как будто не с нами, я даже не знаю, где ты, Фрэнк, но ты, черт возьми, толстокожий придурок, которому нет дела до своей семьи. В этот момент по коридору раздался звонкий шлепок, исходивший от резкого прикосновения тыльной стороны ладони Фрэнка к лицу Джи. Ему не хотелось плакать или от беспомощности истерить, он рвал и метал внутри, он готов был порвать человека напротив на кусочки за его отвратительное поведение.«Неужели этот человек, который дал мне надежду, а затем растоптал ее на мельчайшие частицы, так мне был приятен?»
— Хватит называть мое имя, мне тошно от тебя, ты — безалаберная скотина, которая только и может, что бросаться словами и вляпываться в дерьмо, которое приходится разгребать другим. Мне жаль твоих родственников, которым приходилось выносить тебя.
— Встань с пола и спрячься, пока я не передумал отдать тебя в такое отделение, из которого тебя никто никогда не сможет вытащить никакими деньгами и уговорами. Я могу засунуть тебя в такую дыру мира, что палата для буйных покажется тебе раем, Уэй, я могу устроить тебе такую справку, с которой ты станешь невидимым этому миру человеком, ты не будешь больше человеком. Ты будешь существовать. Я напишу тебе такую характеристику, с которой тебя, тварь, на другую планету не возьмут, выцарапай эти слова на своей глотке, и тогда мы поговорим. Омерзительные воспоминания о первом конфликте возникали в голове Джерарда фейерверками обиды, и все это читалось в глазах супруга, только что оставившего красную отметину на щеке младшего. — Ты настолько эгоистичная мразь, Фрэнк? — Джи сделал паузу, чтобы дать второму время на осознание фразы, которую он уже когда-то ему говорил. — Это так ты «заботишься» о моем состоянии, да, Фрэнк? Так ты это воспринимаешь, Фрэнк? — Молчание повисло вновь, только теперь мужчина был буквально в шоке от накативших внезапно воспоминаний, которые дошли до него со скоростью тока в цепи, а парень направился к лестнице. — Я не уверен, что что-то изменилось с тех пор, — произнес он, остановившись на полпути, — и это хуже всего. Я забираю Майлза и уезжаю к Линде, я не могу оставаться с таким человеком, как ты, в одном доме. Я не уверен, — он выдохнул, все еще стоя спиной к супругу, — что готов оставаться с таким, как ты, — продолжив путь, он зашел к сыну и начал собирать вещи, в то время как ошарашенный происходящим Фрэнк стоял внизу и просто не знал, что ему делать в этой ситуации, он как будто был контужен и парализован одновременно. Он даже не подозревал о том, во что все может вылиться. Он не знал, что Джерард может так. Джи вошел в комнату и достал чемодан, начиная спешно складывать туда вещи Майлза, сам же ребенок был в полном недоумении и панике. — Папа? Что ты делаешь? Мы уезжаем? — он сел рядом с парнем, ожидая ответа и пытаясь тоже кое-как сложить вещи, не понимая даже, зачем. — Все хорошо, милый, мы едем к бабушке погостить, — у него тряслись руки, но самое главное — он боялся передумать и остаться. А еще он боялся, что Фрэнк попытается его остановить. Джерард взял руку ребенка в свою, подхватил чемодан и направился к спуску на первый этаж, пытаясь не смотреть на мужчину. — Джи, прости меня, давай поговорим, прошу тебя, — начал он, предчувствуя, что его слова уже мало что изменят, и он был бы прав, потому что супруг выглядел безучастно. — Я все сказал, Фрэнк, оставь свои попытки извиниться на другой день, — от этих слов Майлз чувствовал себя очень тоскливо, но он решил подавить в себе слезы, чтобы не казаться слабым перед родителями. После того, как входная дверь хлопнула, Айеро стоял в тишине еще какое-то время, совсем один.I didn't get around to kiss you Goodbye on the hand I wish that I could see you again I know that I can't