Весь мир

Ночью мне, естественно, снилась Тира. Вернее – Тира и я. Вместе. Во всех позах. Я тискал её восхитительное тело и всё никак не мог им насытиться… Эх, хорошо вчера посидели! Душевно! Болтали себе, как нормальные люди, и даже ни разу не погрызлись, и я даже ни разу не огрёб от неё люлей по клейму. Старею, что ли, теряю хватку язвительного нахала? Или, наконец, начал примиряться со своим положением? Или же просто настолько обрадовался её обещанию отпустить меня через три месяца, что на радостях перестал её подкалывать? Потом мою хозяйку сморил сон, и она прямо тут же, у меня под боком и засопела. Естественно, я – несмотря на всё моё к ней отношение в целом - никогда не бывал против такого расклада, так что в итоге мы в очередной раз спали под одним плащом – с той разницей, что в этот раз на Тире было куда меньше одежды, чем обычно. И, крепко спящая, она не замечала, как я обнимаю её (что при подобных совместных ночёвках обычно было строжайше запрещено). Неудивительно, что ночью мне снились самые, что ни на есть восхитительные и волнующие сны! Сны настолько реалистичные, что ладони мои до сих пор ощущали налитую нежность её маленьких тугих грудок с задорно торчащими пуговками сосков. - Руки убрал! – тонкой раздражающей иглой вдруг вонзился в мои разнузданные эротические грёзы сердитый, звенящий от напряжения и угрозы голос. – Я сказала, РУКИ! УБРАЛ!!! Аль… - НЕТ!!! – дурным кошаком взвыл я и дёрнулся прочь прежде, чем Тира выговорила роковое слово полностью, и даже прежде чем сам проснулся. Всё-таки опыт и правильную реакцию на опасность в кости не продуешь! Это тебе не свобода! Ладони разжались сами собой, ощущение упругой наполненности в них исчезло… и только тут я, сквозь ошмётки стремительно уносящегося сна, допёр, что, похоже, лапал свою хозяйку за грудь не только во сне! «Лярвы меня задери, мне хана!» - вспыхнула в моём мало ещё что соображающем со сна мозгу мысль, от которой я окончательно прочухался. Живое и наглядное воплощение оскорблённой добродетели и неотвратимого возмездия стояло надо мной в облике моей хозяйки. И миловидное её личико на этот раз не обещало мне ничего хорошего. «Так! А что, упаси меня боги, я ещё умудрился с ней проделать НЕ ТОЛЬКО во сне?» - мелькнула вторая мысль, заставившая меня ощутить, как вниз по лопаткам сбегает струйка холодного пота. Я снова выругался про себя. Уже столько времени я вынужденным хвостом таскаюсь за Тирой, но так до сих пор и не привык к тому, что эта милая, домашняя, добродушная и порой уморительно наивная девчушка временами умеет быть такой решительной, жёсткой, неумолимой и скорой на расправу стервой! Все мои дисциплинарные залёты она пресекала тут же, не откладывая дела в долгий ящик и не отвлекаясь на душевные терзания. И особенно сильно и жестоко мне доставалось именно за, как она это называла, самцовые взбрыки. Переводя на привычный мне язык – попытки её трахнуть. Ну, или хотя бы просто помацать. То ли пунктик у неё был на эту тему, то ли это она так давала мне понять и прочувствовать моё с ней неравенство? - Только не надо лишних телодвижений! – быстро проговорил я, делая испуганно-недоумённую морду и инстинктивно прикрывая меченый загривок. – И тем более - слов!.. Чем недовольна моя госпожа? Что я на этот раз натворил? Когда у тебя залёт – лучше вспомнить о субординации. Не надо злить тех, кто тебя главнее и может легко и эффективно поставить тебя на место. Даже если это всего лишь мелкая пигалица. Тира нехорошо прищурилась: - То есть, ты хочешь сказать, что тебе самому это неизвестно? - А что мне должно быть известно? – врубил я дурачка. Мол, я – не я, и лошадь не моя. Авось, да и прокатит. – Спал себе, видел сны, никого не трогал… - Никого… – глаза девушки опасно блеснули. – То есть, то, что ты меня едва не изнасиловал – это, по-твоему, «никого не трогал»? …лярвень, неужели я и правда во сне, совершенно не контролируя себя, вовсю распускал не только руки, но и… всё остальное?.. Ну, так, я ж не виноват, что у меня такая соблазнительная госпожа, которая ещё и спит со мной под одним плащом – такая мягкая, уютная и почти не одетая, что руки сами собой даже во сне тянутся её обнять и приласкать! Это я Тире и озвучил. - Не стану интересоваться, что за сны тебе снились – ибо приличной девушке о таких вещах даже знать не полагается, - ядовито отозвалась моя юная хозяйка. – Но об их содержании, характере и… своей роли в них очень даже догадываюсь! – она бросила весьма выразительный взгляд мне куда-то на низ живота и не менее выразительно приподняла бровь и хмыкнула. Я посмотрел туда же и… Уппс. В районе клапана штаны оттопыривал изрядный такой характерный бугор. И.. мне показалось – или они и правда были влажны изнутри и местами прилипли к внутренней стороне бёдер? …вот интересно, сколько же раз я кончил – пока спал и видел столь увлекательные сновидения?.. - Спасибо, что хоть не догадался штаны снять и блудня своего погулять выпустить! – эта… «приличная девушка», кажется, поставила своей целью меня добить? Ха! Не на того напала! - А может, я по тебе сохну? – сделал я пробный выпад, надеясь этим смутить её. Но, видимо, я всё ещё плохо знал свою госпожу. - Угу-угу, - прежним издевательски-серьёзным тоном откликнулась она. – Я вижу, ЧТО у тебя конкретно по мне сохнет! Прям на корню засыхает, бедняжечка! Ну, так, озеро – вон! – Тира мотнула подбородком вбок. – Воды с лихвой хватит, чтоб и несчастный сохнущий отросточек полить, и пёрышки почистить, и слишком горячую головку остудить… в смысле, обе… Короче – МАРШ КУПАТЬСЯ, КОБЕЛЬ ОЗАБОЧЕННЫЙ!!! – вдруг рявкнула она неожиданно громким командирским голосом. Вот забодай меня лярвы – прямо как один мой знакомый капрал перед строем новобранцев! Я даже и не подозревал, что она умеет ТАК орать! Лярвень, вот это девка!!!.. Уважаю! Хммм, а, может, зря я всю дорогу достаю её своими выходками? - У тебя критические дни, что ли? – ляпнул я вслух и тут же прикусил язык. Не надо было, гроза ведь почти что проползла стороной… - Да с таким рабом, как ты, у меня теперь каждый день – критический!!! – огрызнулась она - Тогда какого же лярва тебе понадобилось меня покупать? – задал я вполне логичный вопрос. - Точнее, покупать именно меня? Она смерила меня с головы до пят ТАКИМ взглядом, что я мигом прочувствовал, в качестве кого при ней обретаюсь. В нехорошем предчувствии зачесалось, заныло клеймо. - Да вот сама себе с некоторых пор задаю тот же вопрос! – Тира фыркнула, но уже как-то более спокойно. – Не знаю! Дурой, наверное, была. Не просчитала ВСЕ возможные риски и последствия... Вельт, какого хрена?! – снова взвилась она. - Ты же сам там был, сам всё слышал и видел. Сколько у меня было при себе денег – за столько и раба купить смогла! Самого дешёвого из всех, кого там в тот день продавали. И не моя вина, что этим рабом оказался именно ты!.. – она раздражённо сдула с лица упавшую прядку и сделала прогоняющий жест. - Всё, пшёл прочь с глаз моих! Видеть тебя сейчас не хочу, мерзавца! Иди вон, рыб в озере сношай – может, отгрызут чего лишнее и жить мешающее!.. Я благоразумно заткнулся и поспешил убраться подальше от этой непредсказуемой и потому опасной девицы. За кустами торопливо содрал с себя одёжку и плюхнулся в воду. Штаны и правда пришлось застирывать. Хорошо ещё, день обещал быть жарким, ткань быстро просохнет. Тира, похоже, хоть и косвенно, но отыгралась на мне за вынужденное купание и стирку всей своей одежды вчера вечером. Вот только – в отличие от неё – у меня не было никакой лишней тряпки, чтобы прикрыться ею в ожидании просушки единственных штанов. А плащ остался у хозяйки, и вряд ли она – даже если я и буду её усиленно умолять, снизойдёт до того, чтобы принести его мне. И вовсе не из-за гордыни и пресловутого «не барское это дело», а чисто из принципа, вредности и желания лишний раз показать мне моё место. Так и сидел голый в кустах – на радость комарам. Примерно через полчаса у меня начало кончаться терпение. Я, в конце концов, телохран – или где? У меня там нанимательница без присмотру сидит, а вдруг её там уже кто-нибудь обижает – без меня?! Непорядок! Прикинув так, сяк, я перепоясался ремнём на голое тело и навесил на него спереди и сзади свои тоже выстиранные заодно со штанами портянки (и как только сразу не догадался ими прикрыться, бестолочь?). Получилась ничего себе такая юбчонка до колен и с щедрыми разрезами до самого пупа… подумав, я пропустил заднее полотнище между ног наперёд и подоткнул его за ремень. Вот теперь порядок! Сняв с кустов сушащуюся скудную одежонку и подобрав сапоги и ножны с мечом… …на миг мне представилась картина, как к Тире и правда начинает кто-то домогаться, и тут из кустов бешеным кабаном выскакиваю я – голый, с мечом наперевес, размахивающий вместо штандарта собственными штанами и орущий во всю глотку что-то кровожадное… лярвы меня задери, красота-то какая неописуемая!.. …шагнул с уединённого пятачка в кустах на полянку, где мы с хозяйкой разбили лагерь. И тут же едва не сбил с ног эту самую хозяйку, идущую мне навстречу! - Ой! – пискнула она, отскакивая. Я заметил, что на ней уже была надета её одежда – немного, правда, влажная, но по такой жаре – это даже неплохо. - Госпожа? – выгнул я бровь. – Что-то случилось? - Ничего, - отмахнулась она. – Я тут это… хотела… - Неужели меня? – ну вот как тут удержишься, когда у неё такая забавная смущённая мордашка, что поневоле хочется подколоть? - Я. Хотела, – отчеканила она, проигнорировав мою очередную сальную дерзость. - Отнести тебе, чтоб ты мог обмотаться… - Тира показала свёрнутую в руках шаль. – Но вижу, ты уже решил эту заботу. Очень хорошо. - Не-не-не! - запротестовал я, - Я с удовольствием и горячейшей признательностью воспользуюсь предложением моей щедрой госпожи, и приму, как великий дар, это драгоценное полотно с её хрупкого плеча… - мои руки с готовностью легли на ремень, чтобы в любой момент сорвать с него прикрывающие меня тряпки. Тира на миг закрыла глаза и что-то пробормотала. Судя по тону и выражению лица – ругательство. Надо сказать, ругаться эта «приличная девушка» умела весьма замысловато! Некоторых слов и выражений – например, таких, как «индивидуум непротестированный», «феноменальная неадекватность» или вот как сейчас - «спермотоксикоз головного мозга», даже я не знал! Сразу видно – образованная особа, дочка учёного! - Я так понимаю, Вельт, купание положительных результатов не дало? – холодно осведомилась моя хозяйка. А я в очередной раз обозвал сам себя озабоченным болваном. Ну, вот кто, кто меня постоянно за язык тянет? - Увы, моя госпожа, я распугал всех рыб своим непристойным видом! – я скорбно развёл руками и покаянно свесил лохматую голову. – Так что сношать – согласно твоему приказу - было некого. Ну и… вот. Как результат - опять при виде твоего те… твоих си... твоей бесподобной красоты мне в голову лезут вредные мысли! Она где-то секунду смотрела на меня, расширив глаза, а потом… всплеснула руками, согнулась пополам и зашлась в неудержимом смехе. - С тобой, Вельт, я точно помру не своей смертью! – заявила она, когда отсмеялась. – Одно только утешает: она гарантированно будет не от скуки! - Раб счастлив служить своей госпоже и всячески развлекать её! – с преувеличенно подобострастным поклоном осклабился я. Она фыркнула и, дотянувшись, небольно щёлкнула меня по лбу. - Клоун… Ладно, пошли перекусим, досушимся, да и пойдём уже. Часа через два мы уже меряли шагами пыльную колею до городка, бывшего очередной целью нашего затянувшегося странствия. - Я слышала, там есть достаточно обширное и старое книгохранилище, - делилась со мной хозяйка. – Возможно, его служители могли что-то слышать о моём отце… Я кивнул, а про себя в очередной раз подивился такой неиссякаемой стойкости и неугасаемой надежде. Тира – как показали несколько недель нашего с ней тесного общения – производила впечатление маленькой беззащитной птички лишь на того, кто не знал её. Или знал недостаточно хорошо. На деле же это была та ещё ядовитая сколопендра со скрытым где-то внутри её утончённо-язвительной натуры стальным стержнем. То ли боги щедро оделили её им при рождении, то ли он позже отрос, когда на их семью обрушились все эти тридцать три несчастья – вернее, пришлось отрастить чтоб не сожрали походя всякие встречные и попутные на её полном трудов, лишений и опасностей пути хищники… Чем больше и чаще я об этом думал, тем сильнее крепло во мне уважение к этой непростой – как выяснилось – девчонке. Уважение и… недоумение. У меня всё никак не укладывалась в голове эта её лихая авантюра с покупкой раба-телохранителя. Ведь рисковала же – и притом не только деньгами! Да что там деньги в этой ситуации – тьфу! Жизнью она рисковала куда больше! Купить, будучи нищей и бездомной, на все имеющиеся деньги и безо всяких гарантий (не считая клейма) собственной безопасности неизвестного бугая с рожей горного улуга*, повадками записного головореза и репутацией опасного смутьяна?.. Раньше я считал этот её поступок непроходимой дуростью. А вот теперь, по прошествии времени, стал понимать: уж кем-кем, а дурой Тира точно не была. Дурочкой – это да, водилось за ней такое. Да и то – это, скорее, уже чисто моё… как там она сама выражается? – а, субъективное мнение по поводу её полудетской наивности и доверчивости к людям. Вот и мне она, похоже, доверилась. Нутром чую. …чудушко ты высокоучёное, и как только не побоялась? Обнять и плакать. От жалости. Но наёмник и жалость – плохое сочетание. …Я не раз задавал себе этот вопрос, но никогда – хозяйке. Как-то до сих пор не получалось (или просто не хотел?) откровенно поговорить с ней на эту тему. О страхе и о доверии. На вопрос, с какого перепугу ей вдруг вздумалось покупать раба-телохранителя, и покупать конкретно меня, Тира или отделывалась уже навязшим в ушах «не было иного варианта для поисков отца» и «на какого денег хватило – такого и купила!». Или же мы с ней, слово за слово, и в очередной раз начинали точить друг о друга свои ядовитые жала. Но сегодня ночью я впервые увидел (или всё же потрудился заметить?) в глазах Тиры страх. И невольно задумался над его источником. Был ли этим источником я сам – или тут крылось что-то другое? Давнее, случившееся ещё ДО меня и моих выходок? - Госпожа, - решив, наконец, прояснить всё до сей поры мне непонятное, обратился я к хозяйке. – Ты разрешишь задать тебе один вопрос? Тира даже остановилась. Недоумённо оглядела меня с головы до пят и подняла брови. - Помнится, ты никогда не утруждал себя подобными вступлениями… Вельт, ты в порядке? - В полнейшем! – заверил я. – Просто вопрос… серьёзный. Не для обмена любезностями. Она посерьёзнела. Кивнула: - Спрашивай. - Госпожа. Ты меня боишься?