She may contain the urge to run away Возможно, она подавляет желание сбежать, But hold her down with soggy clothes and breezeblocks Но я удерживаю её мокрой одеждой и шлакобетонными блоками. Citrezene your fever's gripped me again Цетиризин, твоя лихорадка вновь охватила меня. Never kisses Ты никогда не целуешь меня. All you ever send are fullstops Единственный сигнал, который ты всегда подаёшь — стоп-сигнал. Alt-j — Breezeblocks
Серые тучи, словно домотканое полотно, тяжело и низко висят у самых елок. И как гребень лесных верхушек ни вычесывай из них пух облачков, они только чуть редеют — до синюшной голубизны — и тут же сбиваются обратно в грозные колтуны — не распутаешь. Приятно вдруг оказаться под дождем — на обратной дороге или в середине пути. Тучной овечьей шерстью нависает небо перед самыми первыми каплями, острыми и льдистыми. Воздух густеет и смешивает в себе запахи свежей липкой зелени и опавшей хвои. Капли забьются о дрожащие листья, заползают по волосам, застревают на куртке. Лес сдвигается вокруг шершавыми стволами, молодыми позеленевшими кустарниками, примятой к земле травой. — Готова? — В нетерпении и з-заикаюсь, — отрапортовала я. Сэм поджал губы и, проходя мимо, потрепал меня по волосам. Какой-то он сегодня мрачный и угрюмый. Как только я открыла дверь ему, передо мной возвышалась высокая опасная гора под именем Сэм Адли. Я конечно знатно испугалась, когда он смахнул большую часть воды с волос, будто стоял на улице весь день, и грозно посмотрел на меня. Я сразу же сообразила и дала ему махровое полотенце из ванной. И вот теперь я раздраженно смахиваю с лица несколько капель и плотнее запахиваю непромокаемую куртку. Дверь позади меня с быстрым «ш-шух» возвращается на свое место. — Ты предупредила свою мать? — рядом становится Сэм, кивая на дом. Я тут же хлопаю себя по лбу и извиняясь перед парнем, бегу обратно, на кухню. Адли, как я увидела краем глаза, только улыбнулся уголками рта и встаёт под навесом дома, чтобы не промокнуть от моросящего дождика. — Мама, как ты догадалась мне сегодня нужно отлучиться, — я увиливаю от настоящей правды, почему мне так срочно нужно в лес. — Я попросила Сэма, чтобы он проводил нас в лес. На прогулку. Я буду не одна, сразу говорю. Э-э, Джессика и Б-Белла тоже будут. Я понимаю, что врать это плохо. А врать собственной маме — это кощунство. Но идя в лес, я надеюсь разобраться с тем волком — переростком из-за которого знатно попортилась моя спокойная жизнь. — Ох, Фиби. Ты уверена, что это «путешествие» не может подождать? — снова вздохнула мама. Она запрокинула голову, глядя на меня из своего винтажного кресла с потертой обивкой, и внезапно я поняла, что смотрю на нее с высоты своего немалого уже роста. Я и не замечала, как сильно вытянулась за последние полгода. Я больше не была ребёнком. А когда-то я была ростом всего 1.49 см, в 6 классе. — Пожалуйста, — я умоляюще на неё посмотрела, как кот в сапогах из «Шрека». Маме нужно было только 5 секунд, чтобы согласиться и выпроводить меня из дома, обещая отпросить в школе.***
— Знаешь, — задумчиво сказал Сэм, когда мы с ним остановились у очередной вековой ели, — ты на удивление стеснительная девушка, которая первая поблагодарила меня за то, что я сначала испугал тебя и потом уже спас. Если бы в тот момент ты не заикалась, я подумал бы, что передо мной стоит не местная. — Почему же? — я сразу поняла, что он говорит о нашей первой встрече на пляже. Мы снова пошли дальше вглубь леса, оглядывая местность. — Всё считают нас опасной бандой принимающих наркотики. Никто с нами не разговаривает, боятся. Полу и Джареду сложнее в школе, на них многое вываливается: маты, побои и так далее… — Ну, они могут за себя постоять. И я не думаю, что кто-то может на них напасть с кулаками. Пол и Джаред крепкие ребята, — я смутилась и опустила взгляд на землю, разглядывая многочисленные листочки и веточки. Дождь прекратил лить, когда мы шли первые полчаса. — Над ними издевались, когда им было… Было 14 лет. Вечно избивали, насмехались. Если честно я не знаю подробностей, но знаю, что Пол тоже любил подраться. Ещё тогда у него был взрывной характер, — я кивнула Сэму. На другое я и не надеялась. Пол выглядит устрашающе. — Не понимаю, почему они не могли попросить помощи. — Над тобой никогда не издевались, — неожиданно сказала я, — вот ты и не понимаешь. — Не понимаю чего? — Как сложно ответить на насмешки, когда рядом с тобой никого нет, чтобы поддержать. Так мы и шли дальше. Молчали, иногда вспоминали что — нибудь и разговаривали на эту тему, посмеиваясь. Я впервые почувствовала нашу связь между нами. Конечно же я про не отношение, а про дружбу. — Ты сегодня какой-то хмурый, — я перешагнула очередной упавшее дерево при помощи Адли, держась за его руку. — Ты слышала про то, что снова убили человека? Их всё ещё не поймали. Последнее, что я слышал об убийцах это то, что их след нашли в лесу, здесь. — Я-ясно. — Я думаю, что мы зря все это затеяли, — неожиданно выпалил Сэм. А я застыла как громом пораженная. Что значит «зря»? Он так поддерживал эту идею, пока наконец мы не выбрались в лес. — А я думаю, что нет! Этот зверь… Я не могу спокойно спать, мне снятся кошмары! Я перестала нормально есть. Я боюсь идти одна по дороге, вдруг этот волкодав набросится и растерзает меня. Я боюсь, что вдруг он кого-то уже убил, — Сэм на мои слова только горько поморщился, мотая головой, будто не соглашаясь со мной. Я поджала губы. — Он никого не убьёт. Никого. Прошу, поверь мне… — Откуда ты знаешь?! — настала невыносимая тишина. Я слышала, как стучало моё сердце. Какое было неровное дыхание у обоих нас, будто пробежали несколько километров. Я почувствовала как покраснела за то время, что мы старались не повышать друг на друга голос. Пока я успокаивалась, я совсем не смотрела на собеседника. Только сейчас увидев, как он дрожит, сидя на коленях. Сжимая край футболки и пряча глаза. Я сожалела. Сожалела до боли в руках, до солёных слез на глазах. Несмело подойдя к парню, я остановилась в паре шагов от него. Сжав покрепче челюсть и ладонь в кулак, ногтями впиваясь в кожу, оставляя полумесяцы, я дотронулась до плеча. Сэм горел, как настольная лампа, что стоит на моем столе, когда используешь её несколько часов напролёт. — С-Сэм, ты в порядке? — я надеялась, что мой голос был слышен. Но Адли не ответил, все также склоняясь к коленям. Он шумно дышал. И я неожиданно вспомнила, как по телевизору показывали быка. Тот также дышал, заводясь и напрыгивая на человека. Но я сдаваться не была намерена. И снова притронулась к горячему плечу парня, стараясь растормошить его. Реакция, которая последовала после моих движений, была… Угрожающе — страшной. — Не подходи ко мне! Слышишь?! Не подходи… — я еле расслышал последние слова. В ушах стоял шум. Шум, будто опасные волны океана находились в двух шагах от меня. Я побледнела и отошла ещё дальше. То, что произошло дальше не объяснить никакими словами. Изнутри меня поднимается вопль. Из моего голоса он выходит наружу, в мир — истошный вопль, в котором вся я. Все мои чувства и страхи, раны и боль, воспоминания и одиночество. Это мой вопль по самой себе. По своей слабости. По своим страхам. Сэм, тот самый Адли, набросился на то место, где ещё минуту назад стояла я. От него исходила та дрожь, доходящая до меня. Кожа разорвалась и меня охватил холод, как в Сибирь выйти в купальнике, по спине заструился пот и я молча хватала воздух, как рыба на суше. Я только на секунду закрыла глаза, смахнуть непрошенные слезы, как передо мной поднялся с мокрой земли огромный зверь. Тот самый. Чёрная всклоченная шерсть, те самые тёмные глаза смотрели прямо в душу, вынимая самые страшные кошмары в жизни. Я шагнула назад, как волк на меня, и не успела я вдохнуть воздух — затылок встретился с неровной поверхностью дерева.***
Вокруг сумерки, и комната похожа на пёстрый балаган: развешанные по стенам плакаты, раскрытые шкафы и тумбочки, разбросанные листы, книги, карандаши и смесь ароматов в воздухе: яблоко, знакомая мята, шоколад, какие-то благовония… Я проснулась у себя в комнате. Голова жутко болела и я заметила, что спала на мокром полотенце. Мама сидела на стуле у стола, склонив голову к плечу. — М-мама, — мой голос донёсся до меня хрипением. Похоже я его сорвала. Мама сразу же подняла голову и тут же застонала. — Деточка моя, — её тёплые руки обняли меня за плечи я тут же прижалась к ней со всей силы. Я почувствовала, как моё плечо намокло и чуть отстранилась. Мама и в правда заплакала. Слезы струились по щекам, скулам, утекая под ворот домашней футболки со стертым изображением котят. Я улыбнулась уголками рта. — Сэм принёс тебя домой. Он сказал, что ты упала, когда перешагивала дерево и ударилась о камень затылком. Детка, ты как всегда неосторожна, — я сморщила нос при упоминании Сэма, не обращая внимание на сердце, которое остановилось и с новой силой начало работать. Мама ушла, оставив мне чашку моего любимого горячего какао и бутерброд. Я осторожно встала с кровати, переступая хлам. Но только я откусила кусочек бутерброда и запила его какао, чтобы быстрее проглотить, как все полезло наружу и я в один момент оказалась у унитаза. Выплевывая с остальной едой, что была в желудке я так и осталась сидеть на холодной плитке в одной футболке и жуткой головной болью. Я расплакалась, как малолетняя девчонка. Ревела белугой во весь голос, всхлипы терялись в булькающем звуке и выходили в унитаз со всем остальным. Слезы текли и текли, как водопад. Я размазывала все по лицу: сопли, слезы и прочее. Ладонью приглушая крики, стоны и хрипы. Я не спала всю ночь, заснуть удалось только в 6 утра. Школу я пропустила уже в третий раз. О чем сожалела. Но так даже лучше. Мне нужно успокоиться и привести себя в порядок. И может быть сходить к психологу.