Аметистовый дом

      Всю следующую ночь Рейн провёл на улице. В это время года ночи теплы и светлы. Пусть он не замёрз, но пришлось всю ночь бегать от стражников. Он перебегал с улицы на улицу, прятался за углами домов, за ящиками и перегородками, только завидев стражников. Если бы его поймали, то заточили бы в темницу. Очевидно, беглец не хотел этого. Уж лучше худая свобода, чем доброе заточение.       В минуты спокойствия, когда стражники были далеко, Рейн останавливался подумать. Он вспоминал все подробности встречи с тем человеком, пытался понять, правильно ли он поступил. Он думал, как такое могло произойти, что он попал в такую ситуацию, прокручивал все последние события у себя в голове. По чьей же такой злой воле он вынужден теперь скитаться ночью по незнакомому городу и бегать от стражников, словно какой-то вор или нищий?       «На все воля богов», — вспомнилась ему поговорка.       «Точно! Ведь как раз перед тем, как я встретил того человека, я помолился всем богам, которые есть на небе, чтобы они помогли мне, — отвечал он голосу, проговорившему у него в голове поговорку, — На все воля богов. Но боги бывают разные — добрые и злые. Так же и в моей сегодняшней истории — есть хорошее и плохое. Этот мужчина предоставил мне кров и пищу, искупал в ванне и дал новую одежду — это, несомненно, хорошее. Плохое же в том, что он попытался ко мне приставать. Наверное, не стоило обращаться сразу ко всем богам. Вот они и наворотили делов».       Поняв, что думает над чем-то наивным и глупым, Рейн наругал себя:       «Да уж, ну и теорию я придумал! Лучше некуда! Как будто богам есть до меня дело! Ну да, конечно. Причем всем и сразу, и они даже соревноваться за меня будут, мол, кто лучше поможет. Не много ли чести для одного человека?»       Так или иначе, от сложившейся ситуации он больше потерял, чем приобрел. Ведь он так и остался без крыши над головой, вскоре вновь проголодался, а из-за постоянного лазания по всем закоулкам и подворотням города, одежда его вновь испачкалась.       Вот он один, в большом городе, вынужденный скрываться от патрулирующих улицы стражников. Им отдали приказ ловить всех бродяг, что шарахаются по улицам города, и отправлять их в тюрьмы или прочь из города на соседние фермы, чтобы они работали в полях. Да, быть может, они делают доброе дело, но Рейну от этого легче не становилось.       О сне в эту ночь ему можно было только мечтать:       «Вот бы найти в этом лабиринте такое место, тайное, спрятанное, в котором можно было бы спокойно лечь и поспать. Пусть даже на земле или в какой-нибудь канаве, лишь бы просто поспать».       Но Лийа был жесток. Словно бы все закоулки и тупички были на виду, а стража ходила почти на каждой улице.       Так он и провел почти всю ночь. К счастью, он не встретил больше других таких же беглецов, как он. Лийская стража хорошо выполняет свою работу.       «Однако недостаточно хорошо, чтобы поймать меня, — подумал Рейн. — Быть может, я был бы хорошим шпионом. Прятаться у меня получается хорошо… Пока…»       И после этих мыслей, словно злой рок, он услышал прямо за углом дома до боли знакомые голоса:       — Говоришь, город Йинь на Нефритовом острове сгорел?       — Ага. Только огарки и пепел остался. Будто и не существовало его на свете.       Рейн осторожно заглянул за угол. До дрожи в поджилках он боялся, что его заметят. Но любопытство возобладало.       Ба! Старые знакомые! За углом, спиной к нему стояли два стража-привратника: Левый и Правый. Он мигом узнал их по басовитым голосам и манере речи типичных увальней.       — Ну и поделом. Уж слишком зажрались, — говорил, судя по всему, Правый, хотя теперь он стоял слева.       Рейн спрятался за углом. Здесь его могут заметить. Он огляделся вокруг, пытаясь найти глазами место, куда бы спрятаться. Его взгляд остановился на огромной бочке, стоявшей в переулке на другой стороне дороги. «Точно! Можно забраться туда, и тогда до конца ночи меня точно никто не найдет. Наконец-то посплю», — пробежало в голове у Рейна. Это нетрудно, только дорогу оккупировали стражники. Надо перебежать дорогу и при этом проскочить незаметно.       Он снова заглянул за угол. Левый и Правый стояли спиной и активно что-то обсуждали:       — Слышал, на Длинном Когте брюшной тиф бушует? — судачил Левый.       — Нам-то какое дело? До нас не дойдет, — бубнил Правый.       «Ну, что они стоят? Они вообще собираются уходить?» — нервничал Рейн.       — Как знать, как знать, — протянул Левый. — Пойдем дальше. Здесь никого.       Стражники пошли дальше, удаляясь от Рейна. «Наконец-то», — подумал он, и крадучись начал пересекать улицу. Один лишний шорох, и они обернутся. Рейн никогда ещё не ступал так тихо и осторожно. Шаг, шаг, шаг, и вот он уже на середине дороги. Осталась половина. «Сейчас я перейду дорогу и сразу спрячусь в бочке!» — радовался про себя Рейн. Но тут вдруг…       — Слушай, мне отлить надо, пойдём вернёмся, а? — услышал он голос Правого, прозвучавший, как смертный приговор.       Внутри у Рейна все сжалось. Он даже не понял смысл сказанного, но за ту долю секунды, что у него была, он понял, что пропал.       — Сколько можно-то? — возмутился Левый. — Ты сам со слона, а пузырь у тебя, как видно, с орех? Ладно, пошли.       Стражники развернулись и Рейн пустился наутёк.       — Эй ты, стой! — кричали ему вдогонку.       «Бежать! Как можно быстрее и как можно дальше! Бежа-а-ать!» — проносилось в голове, а сердце стучало, как взбесившийся барабанщик.       Но стражники, хоть и были в броне, но быстро настигали его. Рейн повернул в поворот, надеясь прошмыгнуть в узкую щель между домами, но этот поворот оказался тупиковым. Впереди была только кирпичная стена, по бокам — высокие стены домов, а позади — двое бугаев.       «Снова безвыходное положение? Теперь это точно конец…» — жаль, у него не было косички, можно было бы хотя бы попробовать, потянув за неё, поднять себя в воздух — авось, получилось бы.       — Так-так-так… Кто это у нас тут решил погулять под луной? — сказал Левый, подходя справа.       — Да, это же этот! — пробасил Правый, стоя слева. — Ну, эээ… Мы его видели вчера у ворот… Я тебя запомнил! Ты как проскочил, крысёныш?! Я же на тебя в оба смотрел!       — Вам надлежит стоять слева, а вам — справа, — все, что и нашлось сказать Рейну. — Я вас так запомнил.       Как он может шутить в такой ситуации? У него дрожит голос, сердце ушло в пятки, а мозг — дело свое знает — несёт чушь.       Стражники переглянулись и громко расхохотались.       — Может, нам ещё и на колени перед тобой бухнуться? — сказал Правый… или Левый. Рейн уже запутался.       — Бери его под белы рученьки, — издевательски распинался другой, — поведем светлейшего господина в холодную спаленку почивать.       Стражники схватили Рейна за локти и потащили к выходу из тупичка. Но через несколько шагов один из них остановился и произнёс:       — Надо же нам с тобой местами поменяться! Барину нашему угодно, чтобы ты его вел справа, а я — слева. Желание господина для нас закон! — пафосно и важно проговорил он.       Они поменялись местами и повели его дальше. Впрочем, Рейн и не помышлял о бесполезном сопротивлении. Шел он медленно, но не от сопротивления, а от усталости и апатии, которые вместе и разом нависли ему на шею, как две многотонные гири. У него кружилась голова, и он шатался как пьяный. Пройдя несколько поворотов по лабиринту улиц, его пленители вновь захотели поболтать:       — А может его вон из города, а? — пробурчал Правый. — На кой он в темницах нужен? Пускай в полях работает. Я ему ещё вчера предлагал, а он…       — Да-да, ты у нас прирождённый рекрутер! — воскликнул Левый.       — Кто-о-о?! — Правый забасил так громко, что Рейн думал что оглохнет.       — Ну, тот который помогает работу найти. Кажется, он рекрутером называется, — сказал Левый.       — Так сразу и говори, — проворчал Правый. — Ну, выбросим его прочь из города?       — Давай завтра утром? Сейчас пускай в темнице ночует, — ответил Левый.       Так они и сделали. Рейна привели в подвал под казармами стражи и бросили в холодную темную камеру. Из голых и мокрых стен, казалось, сочились слёзы. Во всей камере ничего не было, кроме каменной постели, ночного горшка и деревянной вонючей миски, валяющейся в углу. Это место чем-то напомнило ему комнату, которую он увидел, когда проснулся после того странного сна в Замке Эрабак.       Левый, издевательски натужно изображая любезность, проговорил на прощание:       — Вот тебе самый уютный номер нашей лучшей в городе гостиницы. Располагайся поудобнее. Вот тебе хлеб, тут, в этой кружке, вода. Ни в чём себе ни отказывай. Завтра тебя отсюда выселят, и надеюсь, больше мы тебя в городе не увидим.       И прежде, чем Рейн успел что-либо ответить ему, Левый закрыл дверь. Хотя сейчас он был без своего собрата, значит, видимо, Центральный, или Единственный. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.       Рейн остался один среди тишины и мрака. Леденящий холод, идущий из недр земли, пробирался в самую душу. Ночь пролетела быстро, хоть и поначалу казалось, что в этой темнице время остановилось. Рейн попробовал поспать, но из этого мало что вышло. Оставшись наедине со своими мыслями, заснуть бывает не так-то просто, поэтому он провалился в сон только к утру.       Разбудил его яркий свет, пробившийся сквозь маленькое окошко наверху камеры. Маленький, но яркий луч падал как раз на его опухшие от невыплаканных слез глаза.       Дверь отворилась и знакомый голос произнес:       — Эй, ты! Давай на выход! На тебя неплохой покупатель нашёлся!       «Прекрасно! Теперь я стал товаром на рынке… — с иронией подумал Рейн. — Лучше уже и быть не может».