Вам повторить?

Когда последние слова сказки «Колдун и Прыгливый горшок» поглотила тишина и мягкое сопение мальчика, Драко закрыл книжку и аккуратно положил ее на край прикроватной тумбочки. Поднявшись, он невербально выключил свет и сделал себе заметку в голове переделать эту комнату под детскую, потому что вряд ли Скорпиусу нравился вычурный интерьер обычной гостевой спальни. Выйдя в коридор, Малфой посмотрел уже в сотый раз за этот вечер на часы на руке. Херова Грейнджер. Когда Тинки материализовалась из воздуха, услышав зов, он наклонился: ― Проследи за Скорпиусом, он спит, мне нужно уйти. ― Конечно, хозяин, ― кивнула домовая. ― И, Тинки, ни в коем случае не покидайте Мэнор. Передай Фрэнку, чтобы он лишний раз проверил все охранные заклинания. Все до одного. Не дождавшись ответа, Драко представил квартиру гриффиндорки и через секунду оказался у нее в гостиной, немного удивившись, а потом вспомнил, что она сняла для него противоаппарационные чары. ― Грейнджер? ― позвал он ее, осматриваясь в темной комнате, которая очевидно пустовала. Пара шагов по небольшой площади жилища дала ему понять, что на кухне девушки тоже нет. ― Люмос, ― произнес Драко, открывая дверь спальни, но ровно заправленная кровать послужила ему красноречивым ответом. ― Черт подери. В таком часу она уже обязана быть дома, и это не было время для гостевых визитов. Но делать было нечего, и, набрав в ладонь летучего пороха, он отправился в место, где могли знать, куда подевалась эта всезнающая башка. ― Поттер, ― прозвучал холодный голос в одинокой комнате, и, слава Мерлину, они с подружкой путешествовали друг к другу настолько часто, что просто произнесенная в этом камине фамилия тут же перенесла его в нужное место. Увидев перед собой уютную комнату в желто-оранжевых тонах, Драко вошел внутрь, слыша женский смех из другой комнаты. Его уже начало тошнить. ― Подожди, наверное, Рон... ― услышал он голос Поттера, и через секунду тот появился в проеме двери, округлив глаза. ― Что ты... ― Скажи, что Грейнджер у тебя, ― начал Малфой без преамбул. ― Грейнд... подожди, в смысле? Ты не знаешь, где Гермиона? ― растерялся парень. ― Нет, я знаю, просто искал повод, чтоб проведать тебя, Поттер, ― раздраженно ответил Драко, переводя глаза на Джинни, которая пришла на шум голосов. ― Как ты сюда проник? У тебя ведь нет доступа к нашему камину, ― спросила девушка, а он заметил, что на ее руке бинты. Видимо, последствия нападения все же были существенными, если раны не затянулись спустя такое количество времени. ― Я сегодня был в Министерстве, она должна была поговорить с Кингсли и задержать Маркуса, но ее до сих пор нет, ― Драко решил быстро выложить суть, понимая, что по-другому никак. ― Задержать? Он говорил со Скорпиусом? Где он? ― нахмурился Гарри. ― Скорпиус в Мэноре, ― нетерпеливо ответил Малфой. ― Он не поговорил с ним, потому что мальчика заметил Маркус. Он опасен, черт возьми. Не знаю, что у него на уме, но это что-то было достаточно весомым, чтобы сработали защитные чары, и Скорпи испарился прямо из Министерства в Мэнор. ― Что? ― судя по выражению лица Гарри, он вообще ничего не понимал, зато его девушка сделала два шага вперед, озадачившись. ― Подожди, они сработали, когда Маркус был там? ― Что за защитные чары? ― не выдержал Гарри, находясь вне предмета обсуждения. ― Эти чары распространены в чистокровных семьях, призваны защищать детей от опасности, ― быстро пояснила Джинни, не смотря на него. ― Именно. Предполагалось, что Грейнджер поговорит с министром, и они его задержат и выяснят, что происходит, но ее нет дома. Где она? ― Драко требовал от этих двоих ответа так, будто друзья прятали ее в шкафу спальни. Малфой понимал, что это нелепо, но ему нужно было куда-то согнать злость, которая появилась от абсолютно неуместного беспокойства. ― Она может быть у Рона, ― спохватился Поттер. ― Сейчас я с ним свяжусь. ― Давай быстрее, ― сжал зубы Драко, который вдруг почувствовал какое-то совершенно новое чувство после этого предположения, ощущающееся, как скребущие кошки в районе груди. Джинни ходила туда-сюда, смотря, как Гарри ищет летучий порох, который так не вовремя закончился в горшочке у камина. Через пару минут они услышали приглушенные голоса, пока Поттер общался с другом, засунув голову в камин. Разговор не продлился долго, и, встав, Гарри покачал головой, а с его лица сошли все краски. ― У Рона ее нет, ― Драко не мог и подумать, но в этот момент он был бы рад, если бы Грейнджер оказалась у Уизела. Пусть даже Малфой выглядел бы, как сумасшедший дурак, но тогда это точно не значило бы ничего плохого. ― Он сейчас будет у нас. ― Твою ж! ― слизеринец подскочил с подлокотника кресла в желании ударить что-то посильнее. ― Где она была? Ты видел ее в последний раз в Министерстве? ― спрашивала Джинни, набрасывая на себя ветровку на ходу, когда в камине возник силуэт ее брата. ― Может, она у родителей? Ну, знаете, могла просто пойти к ним и... ― мямлил Рон, но было совершенно очевидно, что он просто уговаривает себя. ― Я пойду в Министерство, а вы найдите Кингсли, ― произнес Драко, сохраняя ясность ума. ― Если она с ним, дадите знать. ― Я пойду с тобой, ― сказала Джинни. ― А вы идите к Кингсли. ― Ни за что! ― воскликнул Гарри, подходя к ней. ― Ты ранена, твой организм еще полностью даже не... ― Я не собираюсь сидеть дома, как чертова наседка, когда с Гермионой что-то может быть не так! Я умею управляться с палочкой, тогда я была не готова. Слишком расслабилась, и это было моей главной ошибкой. ― Это не обсуждается, я не хочу, чтобы... Малфой закатил глаза и, растолкав всех, покинул дом, убравшись из зоны, откуда он не мог аппарировать, и исчез. В его висках пульсировала тревога, и парень чувствовал, что что-то произошло. Потому что гриффиндорка была магнитом для неприятностей, иначе просто быть не могло. Доступ к Министерству был закрыт в такое время, но он знал, что присутствует охрана. Спустя секунду возле него материализовалась Джинни, связав рыжие волосы. Он хмыкнул, вспоминая, что всегда думал, что из всех Уизли у нее самые большие яйца. ― Я не собираюсь тебя защищать. Если что-то случится и ты окажешься неспособной драться, то... ― Я еще тебя уделаю, Малфой, ― высокомерно бросила она, но слизеринец лишь прыснул со смеху. Они прошли мимо главного входа и, зайдя в телефонную будку, спустились на нижний этаж. Понадобилась пара минут, чтобы немного пухлый мужчина заметил их и встал со своего места. ― Молодые люди? Вам... вам не разрешено здесь... ― роптал он, удивившись хотя бы каким-то событиям на своем рабочем месте в такое время. ― Экспеллиармус! ― палочка выскользнула из крепления на кармане охранника, мягко приземлившись в ладонь слизеринца. ― Что происходит?! ― ситуация быстро перестала быть забавной, и мужчина ощутил неприкрытый ужас от вида приближающихся людей. ― В ваших интересах сотрудничать, ― спокойно произнес Малфой, подойдя, но, несмотря на уравновешенность тона, это ни чуть не умалило кошмара в глазах охранника. ― Ответьте на пару моих вопросов, и все будет в порядке. ― Я вызову подкрепление! Вы не можете применять боевые заклинания в этих стенах! ― крикнул охранник, тут же потянувшись рукой вправо, но остановился, видя, как кончик палочки собеседника смотрит ему прямо в висок. ― Я бы не советовал, ― покачал головой Малфой. ― Может, моя палочка сделать это не в состоянии, но ваша — вполне. Это был блеф, но Драко прекрасно понимал, что никто не оставит охранять что-то без возможности защищаться, и, судя по отхлынувшей от щек крови мужчины, он попал в яблочко. ― Боже, нет надобности угрожать! ― попыталась одернуть его руку Джинни, но Малфой грубо выдернул локоть из ее хватки. ― Мне нужно знать, кто последним покидал Министерство сегодня вечером. Каждую фамилию. ― Почему я должен с вами разговаривать? ― охранник косился на еще одну палочку в правой стороне, но Малфой наклонился и вжал кончик своей ему в щеку. ― Потому что я могу разнести твою башку на мелкие кусочки, ― процедил он сквозь зубы. ― Фамилии. ― П-последние? Огден, Мракс, Грейнджер, они всегда уходят самыми последними! Еще мисс Боунс, но она... ― Куда пошла Грейнджер? Она просто аппарировала? ― прищурился Драко и увидел, как наклонилась Джинни, вслушиваясь. ― Она отправилась на парковку, там ее ждал министр. Но я больше ничего не знаю, клянусь! ― воскликнул охранник, обильно покрывшись потом. ― Я просто охраняю территорию. Слышал разговор, когда Грейнджер выходила, и это все! ― Они куда-то уехали? ― спросила Уизли. ― Я не знаю! Парковку не видно отсюда, но министерский автомобиль заехал за угол через минут пять, это все, что я видел! ― Остолбеней! ― охранник упал, пораженный красным лучом, и Малфой бросил его палочку на стол. Повернувшись, он словил на себе осуждающий взгляд Джинни, которая сложила руки на груди. ― Пожирателем был, им и остался, ― скривилась она. ― Избавь меня от нотаций, ― Драко повернулся и пошел вправо, где должна была находиться министерская парковка. Пройдя через не слишком надежно запертую изгородь, которая, видимо, объяснялась не очень большой информированностью большинства волшебников о мире автомобилей, они прошли внутрь. ― Люмос! ― произнесла гриффиндорка, давая глазам привыкнуть к свету. ― Что ты собираешься здесь найти? Разве она не могла просто отправиться с Кингсли? Этому должно быть какое-то объяснение. ― Скажи, у всех гриффиндорцев рот никогда не закрывается или это только у тех, с кем я имею счастье общаться? Назревающую склоку прервал лязг аппарации. На парковке появились Гарри и Рон, и, уже смотря на лица парней, можно было понять: новости плохие. ― Кингсли нет у себя дома, он не появлялся там с утра, ― произнес Гарри. ― Его невеста места себе не находит. ― Охранник сообщил, что они с Маркусом вышли из Министерства одними из последних и направились сюда, чтобы сопровождать Кингсли, ― сказала Джинни, руша все надежды на хороший исход. ― Маркус, черт! ― Рон взбесился, ударив ладонью о железную балку. ― Она не могла попасться ему! Он бы никогда ее не осилил! Это же Гермиона — она лучшая в заклинаниях! Малфой закрыл глаза, вдохнув глубже. Этого, черт возьми, просто не могло происходить. ― Они не могли исчезнуть без каких-либо следов. Магия всегда оставляет следы, ― проговорил он едва слышно, скорее, для себя самого. Скорее, чтобы сосредоточиться на звуках собственного голоса, чтобы не чувствовать, как желудок сворачивается в узел. ― Годрик... ― Джинни вздохнула, закрыв рот рукой, и огонек, исходящий от кончика ее палочки, дрогнул. ― Здесь кровь. Они подошли, склонившись над поверхностью, где девушка присела, и увидели там небольшие пятна. Джинни всхлипнула, и Гарри подхватил ее за локоть, чтобы поднять. ― Это еще ничего не значит, ― попробовал успокоить он свою девушку, но сам прекрасно понимал, что таких совпадений не бывает. Драко достал палочку и, наколдовав колбу, собрал несколько капель внутрь. ― Если это кровь Грейнджер, то я смогу ее найти, ― сказал он, сглатывая ком в горле. ― Ни одно заклинание в перечне не может найти человека по крови, ― произнес Гарри со знанием дела. Все же несколько лет в аврорате отложили пункты закона в его голове. ― Потому что все заклинания на крови ― это темная магия, ― произнесла Джинни то, о чем все и так догадывались, но Малфой не считал нужным объясняться. ― Да какого черта?! ― вдруг воскликнул Рон. ― Тебе вообще здесь не место! Ты не имеешь к ней никакого отношения! ― Послушай, Уизел, ― Драко подошел к нему впритык, ― у меня в доме спит ребенок, и я не собираюсь объяснять ему утром, где его мать. И, знаешь, из всех нас ― это ты здесь явно лишний, разве нет? Это был такой прозрачный намек на их расставание, который только подстегнул Рона, чья растерянность и страх за Гермиону выражались в злости. Ему просто необходимо было выпустить пар. ― Она все еще моя лучшая подруга, ― проговорил он, кривясь от отвращения. ― И как давно вы делитесь личными вещами? В его словах сквозила ненависть и обида, но Малфой был слишком черств, чтобы пожалеть его чувства. ― Раньше, чем ты можешь себе представить. Руки рыжего потянулись к Драко, но Гарри подоспел как раз вовремя, чтобы оттащить друга. ― Господи, Рон! Прекратите! ― крикнул он. ― Гермиона невесть где! Непонятно, что с ней делают! Давайте все остальное оставим на потом! Они разъедали друг друга взглядами, полными откровенной вражды. Школьные годы прошли, но появилось что-то другое, гораздо ядовитей факультетской неприязни. Оно застыло в воздухе густым налетом, слишком ускользающее от внимания за пеленой этой ненависти, чтобы хотя бы один из них мог это осознать.

***

Она чувствовала, как магия приводит ее в сознание, растекаясь по телу, будто мыльная пузырящаяся масса, щекоча нервную систему и вместе с реальностью возвращая в жизнь боль. Гермиона поморщилась, чувствуя, как пульсирует затылок, и изо всех сил хотела вернуться в небытие, но заклинание, призванное возвращать в сознание человека, было беспристрастно жестоко, все же заставляя девушку открыть глаза. Изображение замыливалось, будто в припорошенном пылью объективе не самой лучшей камеры, но, моргнув еще несколько раз, она увидела какие-то трубы. Трубы и ужасный затхлый запах. Это был подвал жилого дома. Зрачки все еще не слишком хорошо фокусировались, поэтому мужчину, стоящего сбоку и смотрящего прямо на нее, она не сразу заметила. ― Ты, ― ее голос должен был быть злым, но весь эффект убила хрипота. ― Где я? ― Грейнджер, Грейнджер, ты остаешься верна себе, ― улыбнулся Маркус. ― Даже в таком положении ты можешь говорить со мной в приказном тоне. Поразительно. Девушка попыталась дернуться, но почувствовала, что ее руки скованы сзади стула. ― Что, не получается? ― деланно удивленно спросил он. ― Я бы хотел создать максимально достоверные условия и посадить тебя на стул подчиненных с теми самыми цепями, чтобы ты могла ощутить абсолютно весь спектр эмоций. Гермиона сглотнула, понимая, что в горле у нее пересохло, и она умирает от жажды. ― И кто тебя называл умнейшей волшебницей своего времени? ― Маркус рассмеялся, и его смех отскочил от пустых стен подвала, словно свалившись ей на голову цементной балкой. ― Маги очень часто грешат этим — думают, что им невозможно навредить, если у соперника нет палочки. Но кто бы мог подумать, что грязнокровка тоже забудет о существовании маггловских методов. Гермиона понимала, о чем он говорит, и самое ужасное в этом было то, что он прав. Решив, что боевые заклинания запрещены, она перестала помнить о существовании физического насилия или была слишком самоуверенна по поводу того, что с палочкой ей это не грозит. И вот она здесь — в заброшенном подвале рядом с сумасшедшим. ― Я прошу тебя, Маркус, ты же полукровка сам, ― покачала девушка головой, и это заставило изображения поплясать в глазах. Мужчина вновь рассмеялся, наматывая вокруг нее круги, но держа определенную дистанцию, что уже радовало. ― Ты действительно думаешь, что недалекий заучка Маркус, бегающий возле этого недоумка Кингсли, смог бы похитить и убить человека? ― от этого заявления в горле собралась горечь, но она не шла ни в какое сравнение с ужасом, который Гермиона испытала, когда черты лица похитителя начали меняться. И это не были те изменения, которые происходят, когда истекает срок действия Оборотного зелья, они были слишком плавными и... контролируемыми. В этом было все дело — он их контролировал. Раз за разом, меняя каждую часть своего лица, перед ней оказался тот, которого она не видела, кажется, сто лет. От такой неожиданности Гермиона вскрикнула, ощутив всю концентрацию страха. Это был Пожиратель. И не просто Пожиратель, а Джагсон. Джагсон, который сбежал из страны и больше не появлялся в Англии. Он был незарегистрированным метаморфом. Начав неистово дергать руками в желании освободиться, Гермиона поняла, что цепи заколдованы. ― Как хорошо амбициозный Маркус вписался в Министерство, ― захохотал он, наблюдая за реакцией гриффиндорки. ― Обвести всех вокруг пальца после победы ― это было легко. В том непрекращающемся хаосе паренек, мечтавший «восстановить справедливость» и засудить всех виновных, быстро втерся в доверие, да? Его слова проникали ей прямо под кожу, оставляя там раны, как от яда, показывая, насколько изощренной была его игра все это время, и как они были глупы. ― Годы работы в Министерстве до этого снабдили меня нужными знаниями, и это стало еще легче, но только вот что-то пошло не так в самый неподходящий момент, ― мужчина поджал губы. ― Я мог бы занять место министра, управлять страной, получить настоящую власть, стать самим Темным Лордом в мире магии! ― Боже, ты больной выродок, ― скривилась Гермиона, пытаясь смахнуть упавшие на лицо волосы, потому что лишиться части обзора ей казалось сейчас самоубийством, хотя вряд ли даже наблюдая всю картину полностью, она могла бы что-то изменить. ― Заткнись, грязнокровка, иначе накормлю тебя тысячами Круцио. Могу поспорить, ты уже успела забыть, каковы страдания на вкус в чистейшей концентрации, ― Джагсон подошел так близко, что она услышала противный, исходящий от него запах, и поморщилась. ― Все шло прекрасно, но в какой-то момент Бруствер стал слишком подозрительным, знаешь? Начал пить настойку, которая мешала чарам внушения. Конечно, не так регулярно, как полагается, но это принесло мне большие проблемы. Ничего не знаешь об этом? ― Понятия не имею, ― произнесла Гермиона, смотря исподлобья. ― А мне почему-то кажется, что имеешь, ― покачал головой мужчина. ― Что ты знаешь, Грейнджер? Я могу поставить свою метку на то, что это связано с тем мальчишкой, но нужно в этом удостовериться. При упоминании о мальчишке ее горло сковало ледяным шарфом, лишая возможности говорить. Но потом она вспомнила, что ему не достать Скорпиуса — тот в Мэноре, и Малфой защитит его. ― Мои друзья найдут и уничтожат тебя после моей смерти, просто знай это, ― решила Гермиона переключить его внимание и выиграть время, думая о том, что можно было бы сделать. ― Я убью каждого из них, не сомневайся, ― засмеялся Джагсон. ― Я убью Поттера, и Лорд вознаградит меня за это. Помогу ему вернуться и стану самым преданным его соратником. Мне будет дана власть, которая и не снилась министру! ― Он никогда не вернется, мы его уничтожили, ― уверенно произнесла гриффиндорка, пытаясь незаметно осмотреть помещение и двери, которые можно было бы использовать. ― Ты лжешь, грязнокровка, ― Джагсон подошел, скривившись. ― И тот мальчик... Увидев его, я практически уверовал, что это сын Малфоя, но убедиться никогда не помешает. Ты расскажешь мне все, что знаешь. ― Развяжи мне руки, и я уничтожу тебя, ― Гермиона прищурилась, чувствуя, как в горле першит от осознания собственной беспомощности, что делало злость внутри еще более обжигающей. ― Ты должна быть более покладистой, сука. Круцио! Сквозь туман боли она слышала его смех — отвратительный, безумный и до краев полный удовлетворения. Цепи не давали ей согнуться напополам и перетерпеть эту пытку, сухое, как наждак, горло не давало кричать. Каждый раз это была сумасшедшая агония. Когда ее отпустило, она поняла, что лежит на полу вместе со стулом, а кожа на щеке саднит. Голова раскалывалась, и девушка чувствовала, как капли крови сбегают за шиворот из раны на затылке. Боже, она умрет в чертовом подвале от руки Пожирателя. Было такое чувство, что судьба за ней бегала все эти годы и вот, наконец, догнала. ― Ну что, попробуем еще раз? ― елейно протянул похититель. ― Что ты знаешь о мальчике? ― Пошел ты, ― Гермиона едва ли могла разобрать собственное бормотание, но если Джагсон думал, что она под пытками скажет что-то о Скорпиусе, то он был наивен, как дитя. Мужчине что-то было известно о будущем, и Пожиратель хотел перестраховаться, поняв, что известно ей, зная, что это может поломать его планы. Черт возьми, какими они все были идиотами, гоняясь за преступниками, когда тот, кто хотел оживить Волдеморта, каждый день ездил с ними в лифте. ― Круцио! Если ее крик заполнит эту комнату, то, возможно, ее кто-то услышит? Это были такие же наивные мысли, потому что Гермиона понятия не имела, где они находятся. Вряд ли для своих целей он выбрал центр Хогсмида или еще какое-нибудь место с большой концентрацией людей. Скорее всего, здесь нет никого, кто мог бы услышать ее крики и позвать на помощь. Но больше всего гриффиндорка боялась не смерти. К ней девушка уже привыкла — таким близким другом она стала всему Золотому трио. Гермиона боялась безумия. Сойти с ума от боли, как родители Невилла. Мерлин, последнее, что она хотела для Скорпиуса ― это такой судьбы. ― …и защитное поле вибрирует. Не знаю, с чем это связано, но я не могу наложить еще больше оглушающих заклинаний на это место, ― Гермиона слышала другой голос, кашляя и пытаясь насладиться секундами, когда боль отпустила. Открыв один глаз, она увидела Пиритса, что-то лепечущего Джагсону, а в руках у него была ее палочка. ― Ты сможешь продолжить пытать ее потом. Нужно узнать информацию, чтобы он был доволен, ― в ушах Гермионы будто была вода, и она слышала реплики через слово, а голос Джагсона размазывался по сознанию, как масло. Должен же быть какой-то выход. ― Ладно, неси, ― недовольно гаркнул «старший», и Пиритс посеменил по винтовой лестнице вверх. Пожиратель подошел к Гермионе и грубым движением руки повернул кресло в вертикальное положение. Ее голова вспыхнула болью без всякого Круцио, но она не подала виду, лишив ублюдка этого удовольствия. ― Знаешь, кажется, пытки ― это слишком большое варварство, и я придумал кое-что получше, ― Гермионе было стыдно в этом признаться, но леденящий душу страх охватил ее внутренности, когда девушка услышала это. Боль была невыносимой, но страшно представить, что придумал Джагсон, если отдал этому предпочтение перед пытками. ― Круцио ― это больше для забавы, и я уверяю тебя, мы еще позабавимся, ― он улыбнулся, а она лишний раз попробовала двинуть руками, но волшебные цепи держали крепко. Вновь послышались шаги Пиритса. Оказавшись в подвале и встретившись глазами с девушкой, он потупил взгляд, смотря в пол. В его руках была стеклянная небольшая емкость, а в ней, кажется, вода. Мысли о воде привели ее чуть ли не в восторг, учитывая то, насколько жажда сковывала ей горло. ― Мы такие негостеприимные, даже не предложили тебе выпить, ― произнес Джагсон, и, переведя на него взгляд, Гермиона опомнилась. Что бы ни было в емкости — это не вода. ― Мы немного усовершенствовали сыворотку правды. Я подумал, это так скучно — задавать вопросы и получать на них правдивые ответы. Гораздо интереснее покопаться в искренних чувствах, да? Когда человек не держит в себе свои ощущения. Ведь все мы знаем, что вы, гриффиндорцы, только строите из себя храбрых, а на самом деле боитесь не меньше пуффендуйских первокурсников. Когда весь кошмар сказанного дошел до ее мозга, Гермиона наплевала на головную боль и начала вырываться изо всех сил, травмируя кожу рук на запястьях. Рукой мужчина пригвоздил ее стул к полу, чтобы она вновь не свалилась, и забрал флакон из рук Пиритса. ― Нет, нет! ― девушка кричала, понимая, что все бессмысленно. Гермиона прекрасно знала, как работает веритасерум. Достаточно лишь трех капель, и она не сможет лгать. Девушка действительно расскажет им все, что они хотят знать. ― Держи ее, болван! ― крикнул «Маркус» помощнику, не в силах справиться с дергающейся девчонкой. Через секунду ее схватили и, сжав шею, придавили щеки и влили жидкость без вкуса и запаха. Она пыталась вытолкнуть ее языком, но ей закрыли нос и по подбородку вытекла лишь тонкая струйка, когда все остальное потекло в горло. Грейнджер закашлялась, все еще надеясь, что ее стошнит, но предательский серум даже не думал вызывать рвоту. ― Через сколько оно подействует? ― спросил Пиритс, отходя на несколько шагов назад. ― Говорят, это моментально, ― протянул Джагсон, сомневаясь. Буквально спустя мгновение Гермиона ощутила жар во всем теле так, будто ее вдруг поместили в баню. Девушка молилась, чтобы вещество не подействовало, чтобы они что-то напутали в формуле, чтобы она могла притвориться. ― Сейчас проверим. Грейнджер, кто тот мальчик, который был с тобой в Министерстве, и какое он имеет отношение к Малфою? ― Скорпиус ― мой сын и сын Драко. Он прибыл из будущего, где мы с Малфоем женаты, ― ей захотелось выдрать себе язык, просто отрезать его, чтобы он больше никогда не мог выдать ничего, что может кому-то навредить. После ее слов в подвале повисла пауза. ― Он ничего об этом не говорил, ― удивленно промямлил Пиритс. ― Он вообще мало о чем говорил, это не наше дело, ― рыкнул Джагсон. ― Ну и ну, неужели Малфой действительно спутался с таким отребьем? Темный Лорд будет недоволен. ― Он не может вернуться, не вернется, не вернется... ― Гермиона повторяла это, как мантру, понимая, что ее разум затуманивается, а она вовсе не хотела этого говорить. ― Что ты знаешь о будущем? ― Волдеморт убьет меня, убьет Гарри, он победит в этот раз, ― слова лились из нее нескончаемым потоком, и с каждой секундой она все хуже себя чувствовала, теряясь в реальности, ― снова завербует Малфоя. Джагсон победно похлопал, выглядя действительно счастливым. ― Ты же знал это, ― сказал Пиритс. ― Слушал бы вечно, ― отмахнулся Пожиратель. ― Но теперь другой вопрос: кто может этому помешать? Кто еще знает о таком будущем? ― Все Уизли, Поттер, Малфой, ― по ее щекам начали течь слезы, и Гермиона закричала. Пусть это закончится, уж лучше Круцио — это гораздо безопаснее. Ее безумие никого не подставит. ― Хренов мальчишка растрепал всем, кому не попадя, ― Джагсон злился, но Грейнджер едва ли что-то различала за расплывающимся миром. Будто ее зрачки плавились. ― Эй, успокойся, главное, мы теперь знаем наверняка. Он уничтожит их всех, и все сложится даже лучше, чем должно было. Все произойдет даже раньше, ― пытался успокоить его Пиритс. ― Боже, как больно, это просто невыносимо, ― Гермиона хватала ртом воздух, что-то неразборчиво лепеча. ― Что с ней? ― нахмурился один из них, подходя ближе. ― Плевать. Грязнокровка! ― она ощутила пощечину, которая привела ее в сознание, но не в чувство, потому что происходящее все еще казалось изжеванной кинолентой. ― Где ребенок? ― К черту ребенка, без взрослых он ничего не сделает. Просто переносчик информации, ― фыркнул Пиритс, но гриффиндорка перебила его своим ответом. ― В Мэноре. Не трогайте его, не трогайте Скорпи... ― она чувствовала, как горячие слезы попадают на губы, но ничего не могла с собой сделать. В ее эмоциях будто пробили пробоину, и они лились из нее, не останавливаясь. ― Она не знает ничего важного. Мы и так догадывались о ребенке, но не знали, что он — выродок грязнокровки, ― разговор двух мужчин что-то перебило, и они оглянулись. ― Черт. ― Что это? ― Я говорил тебе. Это может быть из-за того, что это маггловский дом. Щит вибрирует, ― нервно пояснял помощник, теребя свои перчатки. ― Она больше ничего не знает. Убей ее, и это будет самой большой помощью Темному Лорду. Они посмотрели по сторонам так, будто разваливающиеся от чрезмерной влажности стены должны были дать ответ. ― Иди сотри память Кингсли. Мне нужно, чтобы он остался жив, ― сказал Джагсон и, не дождавшись ответа, повернулся к Гермионе, которую уже трясло от лихорадки. ― Пару криков боли напоследок, м? Считай это моим подарком, это ведь последняя возможность что-то почувствовать. Ее гланды взорвались криком, и буквально каждая вена смогла передать всю силу страданий, потому что она больше не могла сдерживать свои ощущения. Возможно, Гермиона о чем-то просила, но даже этого не смогла разобрать, захлебываясь в криках. ― Я что, непонятно выразился, Пиритс? ― произнес Джагсон после того, как дверь сверху в очередной раз хлопнула. Он будто сидел на каких-то веществах — его настроение скакало от безграничного счастья от наблюдения человеческих страданий до невероятной агрессии. ― Замена на поле, ― Гермионе показалось, что она сходит с ума, и ее самые ужасные опасения оправдались, потому что голос, который она слышала, был все таким же холодным и высокомерным, каким девушка его помнила, но звучащим для нее абсолютно по-особенному. Пожиратель дернулся и, обернувшись, направил палочку на соперника, полностью повторяя его позу. ― Малфой, ― его связки дрогнули, но всего лишь на мгновение. ― Джагсон, ― если Драко и был удивлен, то голос его не выдал. ― Сколько лет, сколько зим. ― Неужели ты смог повредить щит? Я тебя недооценил, ― поцокал языком Пожиратель. ― Ты вырос хорошим магом, жаль, имеющим дурной вкус, ― мужчина хохотнул, косясь на Гермиону. ― Темный Лорд будет взбешен. ― Меня не волнует мнение мертвых, ― прищурился Драко. ― Ты же знаешь, что это ненадолго. Брось, Малфой, будущее еще не наступило, а от прошлого не убежишь. Нам нужны такие люди, как ты, ― по размытым движениям Гермиона смогла определить, что мужчины медленно ходят по кругу. ― Пожалуй, это самое не заманчивое предложение в моей жизни, ― видимо, это какая-то врожденная фишка всех аристократов — всегда вести себя так, будто вы на светском рауте. ― Твой сын может вырасти достойным человеком. Как его там, «Скорпи»? И Темный Лорд сможет простить тебе твою низость. ― Даже имя его не смей произносить, ― спокойствие Малфоя будто ветром сдуло. ― Перестань, тебе со мной не тягаться. Ты смог разрушить чары, найти девчонку, но сколько лет ты не дрался? ― поднял брови Джагсон. ― Хотя умереть в бою вполне достойно, в отличие от брака с грязнокровкой. ― Думаю, я всегда могу рассчитывать на чью-то помощь, ― медленно выговорил он каждое слово, не жалея яду. Два хлопка аппарации были такими громкими в этой комнате, что Гермиона сжалась, когда они ударили по ушам. Ее щеки горели, и все, что она слышала ― это крики заклинаний, которые посыпались через мгновение. С ее организмом что-то происходило, затылок раскалывался от боли. Гермиона понятия не имела, кто прибыл, возможно, это другие Пожиратели — теперь она не была уверена, что они посадили в Азкабан хотя бы треть. А, может быть, Малфой ей просто причудился. Возможно, она уже на полпути к могиле, и это просто бред. ― Освободи ее! ― Гермиона услышала женский крик в хаосе борьбы и вспышек света. Спустя секунду она почувствовала касание родных рук. ― Гермиона? Гермиона, я здесь, сейчас, сейчас... ― Поттер попытался коснуться цепей, но они обожгли руки, и тому все же пришлось вспомнить все имеющиеся знания в его голове, чтобы вызволить подругу. Он бросил на нее взгляд, ожидая, как обычно, помощи и подсказок, но Грейнджер просто плакала, и ему на секунду показалось, что это вовсе не она. ― Пусть они его не трогают, боже, как больно... ― отрывки фраз, которые Гарри мог расслышать, пускали жуткий холод по его позвоночнику. Что с ней? ― Что с тобой? ― попытался задать вопрос Гарри. ― Сыворотка правды, ― отчеканила она, как на экзамене. ― Мои чувства... я ничего не контролирую... я ничего не... Цепи спали, и Гарри едва успел наколдовать щит от рикошета. ― Джагсон! Кингсли исчез! Он просто... ― толстячок сбегал по ступенькам, и через мгновение его глазенки налились ужасом, когда он осознал, что произошло. ― Авада кедавра, ― спокойный голос Драко умертвил того, кто все это время называл себя Маркусом. Он повернул голову к его помощнику. ― Малфой! Забери ее отсюда! Мы догоним Пиритса! ― крикнул Гарри, подходя к своей девушке и огибая тело мертвого Пожирателя. Драко перевел взгляд на Гермиону, сидящую на полу возле стула и обхватившую руками голову. ― Ее накачали веритасерум, ― быстро проговорил Поттер, смотря на выражение лица Малфоя. ― Да, оно обычно не имеет таких последствий, но, видимо, с ним было что-то не так. Услышав, как они побежали наверх, попав в плен своих же противоаппарационных чар, Драко подошел к ней, присев. ― Грейнджер, иди сюда, ― его руки были в крови от заклинаний, задевших его, и, возможно, щека, потому что она подозрительно пощипывала, но сейчас все, что его волновало — совершенно рассеянный взгляд гриффиндорки. Совершенно несвойственный ей. ― Ты здесь. Ты в порядке, ― она коснулась его лица и выглядела, как Луна Лавгуд — безумно. Он подхватил ее на руки и, поднявшись наверх, вытащил палочку и, сделав в стене огромную дыру, вышел на улицу. Где-то выше Драко слышал звуки сражения, но был уверен, что трое смогут справиться с Пиритсом. ― Пожалуйста, держись за меня, ― эти слова были обращены к Гермионе, но вряд ли она что-то соображала, поэтому Малфой схватил ее так крепко, что потом, наверное, у нее на коже останутся синяки, и они перенеслись в дом к девушке. Кухня успела окраситься в приятные тона, залитые солнцем на рассвете, но Малфой даже не успел дать себе выдохнуть, оказавшись в безопасности. ― Они хотели его... Скорпиус, он... ― у Гермионы началась истерика, и Драко просто прижал ее к себе, не отпуская. Так, будто им прямо сейчас нужно было аппарировать прямо в Китай — слишком тесно. ― Ему ничего не угрожает, слышишь? Он с Тинки в Мэноре, видит сладкие сны и даже не подозревает о происходящем, ― Малфой гладил спину девушки, думая о том, что знал о лечебных снадобьях. ― Все, тише, тише. Вдруг Гермиона затихла, и это тут же заставило его плечи напрячься. С ней серьезно что-то не так. ― Мне нравится, как ты пахнешь, ― произнесла она ему в ухо, все еще прижимаясь подбородком к его плечу. Он вскинул брови от неожиданности и немного отстранился, чтобы посмотреть на ее лицо. Глаза Гермионы выглядели немного затуманено, но все еще искренне. Ну конечно. Потому что сейчас они только так и могли выглядеть: правдиво. ― Ла-адно, ― протянул Драко. ― Ты сейчас словно пьяна. Гермиона рассматривала его лицо, будто впервые видела, касаясь подушечками пальцев подбородка Малфоя. ― Я постоянно думаю о тебе. ― Я знаю, ― он криво усмехнулся. ― И мне страшно, ― она сглотнула, поднимая на него глаза. У Драко было чувство, что он не должен этого слышать, но не мог остановиться. Они с ней всегда ходили вокруг да около, прикрываясь масками, ненавистью, которая испарилась еще после школы, но стала таким себе безопасным планом действия, что они боялись от него отклониться. ― Садись, ― Драко отодвинул стул сзади нее и, немного надавив на плечи, усадил. Достав чашку, он обернулся. ― Где у тебя?.. А, черт с ним, Агуаменти, ― из кончика палочки полилась вода прямо в емкость. ― Держи, тебе нужно попить. Драко присел на корточки перед ней и только сейчас, пока она поглощала воду, понял, как сильно испугался. Малфои всех поколений научили его держать эмоции в узде, и сегодня это ему пригодилось. Но мысль о том, что все могло кончиться гораздо хуже, пробирала его до костей. Гермиона отставила чашку, и Драко, убедив себя, что ей это нужно, просто чтобы она успокоилась и перестала всхлипывать, заправил ее локон за ухо, проведя по губам большим пальцем. ― Поцелуй меня. Она попросила об этом так легко и просто, смотря на его губы, что Драко подумал, ему послышалось. Это не было правильно — ее накачали. Но он чувствовал себя так, будто прошелся по аллее смерти без единого урона. И дело было не в измотанности, потому что Малфой потратил все силы, чтобы найти ее, а темная магия всегда откусывает от тебя часть пожирнее, дело было не в физических потерях из-за драки. Это было что-то другое, из-за чего ему тоже нужно было успокоиться. ― Пожалуйста, ― Гермиона схватила ртом воздух, и это была последняя капля. Медленно приподнявшись, Драко легко прикоснулся к ее губам, наклоняя к себе, просунув руку под волосами к шее. Совсем немного приоткрыв рот, он облизал нижнюю губу, соленую от слез. Всего один поцелуй, и Малфой, наконец, почувствовал, что все закончилось. Они убили его. Она в безопасности. ― Отвали от нее! ― рука отпихнула его, схватив за плечо. Они не услышали звука аппарации в соседней комнате, слишком сосредоточившись на своих ощущениях и, парадокс, но во время этого поцелуя сердце успокаивалось, начиная биться не в такой истерике, восстанавливая свой ритм. ― Боже, она же не в себе! Как ты посмел ее лапать?! ― Не прикасайся ко мне, Уизел, не хочу повторно делать прививку, ― Драко стряхнул несуществующую грязь с рукава. В тесной кухне материализовалось еще двое людей, сдвинув стол. ― Как она? ― тут же спросил Гарри, не замечая напряженной обстановки в комнате. ― Нужно вызвать колдомедика и уложить ее спать, ― произнесла Джинни, которой, судя по ранам, тоже не помешала бы помощь врача. ― Я позабочусь о ней. Давай, Гарри, помоги мне отнести ее в комнату. Друг поднял Гермиону на руки, когда она вновь начала будто задыхаться, и понес в комнату, пока Джинни отправляла патронус знакомому доктору. ― Неужели тебе не ясно, что она с тобой никогда не будет? ― высокомерно фыркнул Драко, обходя гриффиндорца и направляясь к выходу. ― Ты даже пальца ее не стоишь, ― скривился Рон, говоря это ему в спину. Малфой остановился и, обернувшись, спокойно ответил: ― В этом, Уизли, мы с тобой поразительно похожи.