***
— Малиновый или лимонный? — Лимонный, — выждав секунду, ответил сын, сидя за столом. Гермиона кивнула и вытащила из холодильника две порции сорбета. После того, как Скорпиус выел абсолютно все сладкое, которое было помещено в холодильник на верхней кухне, и его щеки обсыпало, домовые заколдовали полки так, чтобы ребенок не мог ничего призвать себе сам, только позвав какого-то эльфа или взрослого. Несколько дней Скорпи злился, но зато аллергия быстро прошла. — Сможешь сам взять ложку? — спросила Грейнджер, улыбаясь, и сын показательно вытянул руку, чтобы заставить столовый прибор приземлиться прямо на ладонь. — С каждым разом у тебя получается все лучше, — похвалила его она, достав себе ложку обычным способом. Мальчик загреб десерт и засунул ложку, полную сорбета, в рот, несмотря на предупреждения матери есть помедленней, потому что она специально не станет подслащивать сироп для горла. — Папа завтра должен взять меня с собой на тренировку. Нужно предупредить, что урок астрономии перенесется. — Он должен прийти часа через три, — Гермиона посмотрела через плечо на часы. — Скажешь ему об этом. Она была рада, что Скорпи не противился учебе, потому что те дети, с которыми девушка была знакома, видели домашнее обучение в кошмарах. Хотя здесь нужно было отдать Малфою должное: он устроил такой кастинг на роль учителей для сына, будто выбирал ему, как минимум, спутницу на всю жизнь. — Ты уже привыкла к Мэнору? — спросил ребенок, пока Гермиона вытирала салфеткой лимонный сорбет у него с лица. — Это странно, но да, — кивнула девушка. — Честно сказать, я представляла его немного другим и уж точно не могла подумать, что довольно быстро тут освоюсь. Конечно, я еще не брожу здесь, как ты, но и затеряться на первом этаже больше не затеряюсь. Скорпиус всмотрелся в блюдце и нахмурился, будто десерт прошептал ему что-то не самое приятное. — Как думаешь, они организуют свадьбу здесь? Прямо в особняке? Гермиона закусила губу, чувствуя, как лед с малиновым привкусом начинает горчить. Обычно такие мероприятия, как свадьба, действительно проходили в фамильных имениях. Но она настолько пыталась не думать обо всем этом, что вопрос сына ее почти удивил. — Я не знаю, малыш. Тебе папа не говорил? — Они вроде еще не решили, — пожал плечами мальчик. — Разве на свадьбу не положено высылать пригласительный как минимум за пару месяцев? — спросила Гермиона, монотонно поедая сладость, в желании научиться спокойно справляться с этой темой. — Папа сказал, что люди найдут время для его свадьбы, даже если он даст им знать за день до этого, — усмехнулся ребенок, понимая, как мама отреагирует, и она подтвердила его догадки, закатив глаза. — Ну конечно. Сегодня у нее был выходной — время отдохнуть перед рабочим днем на новом месте, и Гермиона решила провести его с сыном. Девушка делала все, чтобы не пересекаться с Драко, но отрицать очевидное было глупо — она по нему скучала. Малфой делал все, чтобы поддерживать ее начинания: пропадал на тренировках, опаздывал на ужин, проводил время со Скорпи отдельно. И это было правильно. Правда правильно. Но она никак не могла себя в этом убедить. — Я думаю, что уже хочу в школу, — внезапно произнес мальчик. — Все дети так говорят, пока не попадут на Зелья, — засмеялась Гермиона, ставя свое блюдце в мойку. — Нет, давай позже скушаешь еще, — покачала она головой, предугадывая просьбу сына, который показал ей свою пустую посудину. — Блин, — надул губы он, расстроившись. — А не нужно было тогда съедать весь шоколадный торт одному, — безапелляционно заявила мама. — Я слышал, ты говорила папе, что я буду на Гриффиндоре. Думаешь, мне пойдут бордово-золотые цвета? Гермиона оттолкнулась от пола и села на столешницу. — На самом деле, я думаю, ты будешь на Слизерине, — вдруг призналась она, хотя перед Драко продолжала настаивать на львином происхождении их сына. — Почему? Ты же не любишь Слизерин, — округлил глаза мальчик. — Дело не в этом. Да и нет такого, что я не люблю Слизерин, — слукавила Гермиона. — Просто... в тебе очень много твоего отца. Те черты, которые вы разделяете, очень ценятся в Слизерине. Она вспомнила его поведение хотя бы на аттракционе с метлами, и этого было достаточно, чтобы видеть, к какому факультету у ребенка большая предрасположенность. — А ты сам куда хотел бы? — задала вопрос Грейнджер. — Все Малфои были на Слизерине, — с гордостью изрек мальчик, чиркая ложкой по пустому блюдцу, — но я тоже хочу быть храбрым. Как гриффиндорец. — Это не так работает, котенок, — улыбнулась Гермиона. — Если ты не учишься на Когтевране, это не означает, что ты глупый. Просто это значит, что, допустим, ты ценишь выше благородство, как на Гриффиндоре, или амбициозность, как на Слизерине, или взаимовыручку, как на Пуффендуе. В любом случае, какой бы факультет ты ни выбрал, главное, чтобы ты остался собой. Кажется, сына устроил такой ответ, потому что морщинка между его бровями тут же разгладилась. — А тебе уже нужно делать маникюр, — ткнул он пальцем на руку матери, на которой откололся лак, пока она сегодня чистила зубы. — Да, верно, — ответила Гермиона, вспоминая, куда положила свой телефон, чтобы записаться к мастеру. Она все еще ходила в один маггловский салон, который находился в двух шагах от ее съемного дома. — Как думаешь, отсюда можно позвонить кому-то по сотовому? Голос девушки звучал неуверенно, потому что, кажется, она знала ответ. — Вот уж не думаю, — засмеялся Скорпиус. — Не сквозь такое количество защитных заклинаний. Поэтому было принято решение взять телефон, прогуляться и подышать теплым августовским воздухом, который совсем скоро должен был смениться холодными дождями.***
Гермионе всегда нравилось время, когда солнце садилось за горизонт. В Хогвартсе она часто выделяла себе часик на закате, чтобы подумать, отбросив все планы по спасению мира и волнения за Гарри. Это время всегда было ее личной перезагрузкой. Мысли успокаивались, когда она наблюдала за оранжево-красным закатным небом, как под воздействием витиеватого заклинания, даря ей покой на несколько минут. Прохладный чай, в котором лимона было гораздо больше, чем самого чая, плескался в чашке, пока Гермиона сидела на террасе одного из залов Мэнора, смотря на небо. — Ты перестала скрываться от меня, Грейнджер? — услышала она его голос, поднося к губам чашку. Гермиона улыбнулась, позволив себе эту вольность, пока их разделяло несколько шагов, и он не видел ее лица. — Не льсти себе, Малфой, я и не заметила, что мы с тобой не пересекались последние несколько дней, — ответила она, надеясь, что звучит вполне убедительно. Он опустился рядом на плетеное кресло, посмотрев на небо так, будто пытался понять, почему девушка вот уже пятнадцать минут сидит и неотрывно туда смотрит. Гермиона видела эту палитру много раз, но конкретно сейчас пыталась не отрывать взгляда от малиновых облаков, только чтобы предательские зрачки не нашли другой объект для созерцания. — Ты вечно так неумело врешь, что я с каждым разом все больше поражаюсь, как вы могли совершать все те вещи в Хогвартсе, не попадаясь, — фыркнул Драко, надкусывая миндальное печенье, которое принес ей какой-то домовой, с которым она не была знакома. — Это просто ты уделяешь моей персоне так много времени, что научился различать мои эмоции, — Гермиона все же посмотрела на него, вкладывая в свой взгляд весь возможный вызов. — Представляешь? Даже сыворотка правды не нужна, — подмигнул ей Малфой, намекая на то, что он знает что-то, чем вмиг ввел ее в краску. Девушка ненавидела то, что Драко всегда выходил победителем из подобных поединков, как бы она ни старалась. Он слизал крошки печенья со своей нижней губы, и Гермиона сразу же отвернулась. Черт подери. — Я просто выполнила все задания раньше, и меня отпустили домой, разрешив взять дополнительную работу с собой, — решила заполнить паузу девушка. — Тебе нравится твоя новая должность? — спросил Драко, наконец перестав ее мучить. — Я мечтала об этом, как только стала работать на Мокриджа. Но не думала, что это произойдет так быстро, — покачала Гермиона головой, все еще не веря. — Здесь сложнее, но гораздо интереснее, и как бы ни было парадоксально, у меня больше свободного времени. Есть конкретные задачи на день, и, если ты с ними справился, можешь быть свободен. — Мне кажется, в любом отделе лучше, чем под руководством твоего бывшего шефа. — Ну, думаю, благодаря ему тоже я попала сюда, — улыбнулась Грейнджер. — Я еще не виделась с Илоизой Селвин, она сейчас в Италии, но жду не дождусь, когда познакомлюсь с ней. Голос Гермионы передавал всё ее вдохновение, что на секунду она даже забыла, с кем разговаривает, пока Драко не потянулся к ее чашке. — Я рад, что ты довольна, — сделав глоток, он скривился. — Салазар, это выжимка из лимонного сока или что? Щелкнув пальцами, парень призвал эльфа, и через пару секунд на небольшом столике для него был приготовлен черный чай с молоком. — А тебе никто не предлагал, — ответила Гермиона, сдерживая улыбку и понимая, как глупо звучат ее слова, учитывая, что это его дом, и он волен делать здесь все, что ему заблагорассудится. — Я сделал скидку на твое воспитание и позаботился о себе сам, — парировал Драко. Гермиона улыбнулась про себя, думая о том, что он сделал практически то же самое, чем она пыталась вывести его из равновесия на том ужине — выпил из ее чашки, и все, что вызвало в нем негатив — это слишком кислый чай. — Ты разве должен сегодня быть дома? Я думала, у тебя тренировки допоздна по четвергам. — Как приятно, что ты выучила мое расписание, — улыбнулся Драко, перехватывая ее взгляд, и Гермионе опять захотелось его треснуть за то, что он всегда все перекручивал. — Да, но сегодня должна прийти Астория, чтобы внести последние штрихи по поводу свадьбы. Грейнджер кивнула, вновь переводя взгляд на небо впереди. Ей было уже привычно чувствовать комок в горле при разговорах о свадьбе Драко, но в какой-то момент она решила отпустить. Потому что это было неизбежно. Сколько бы девушка ни пыталась не думать об этом, ничего не изменится. И разве не такому она учила Скорпи? Желать Драко счастья. Беда была лишь в том, что, по ее мнению, он совсем не выглядел счастливым. — Готов полностью изменить свою жизнь? — легко спросила Гермиона, не желая, чтобы парень почувствовал эту секундную заминку. — Полностью изменить свою жизнь? — переспросил Малфой, прищурившись. — Не думаю, что брак полностью изменит мою жизнь. — Это считаться с каким-то человеком, позволять ему вносить какие-то коррективы, идти на уступки и компромиссы. Такое чувство, будто ты знаешь о браке только из книжек, как двенадцатилетние подростки, — усмехнулась девушка, представляя слизеринца, зачитывающимся любовными романами. — Моя жизнь и так идеальна и не нуждается в компромиссах, — фыркнул он, но она видела, что ему не нравятся эти слова. — Ты бы что-то изменила, если бы была моей женой? Драко спросил это так внезапно, что она повернулась, удивленно посмотрев ему в лицо, но, увидев плохо скрытую улыбку, догадалась, что это еще одна попытка ее смутить. — Ну что ж, для начала я бы поставила небольшой фонтан вон у той беседки, — ткнула Гермиона вдаль, где виднелась одна сторона красивой белой беседки в саду, которую девушка облюбовала на прошлых выходных и начала часто приходить туда с книжкой. — Добавила бы в Мэнор больше цветов. Твоя мама знала толк во флористике, так что, думаю, ее цветам не место в тех тесных комнатках. — В первую очередь ты бы поиздевалась над моим родовым поместьем? — Малфой поднял одну бровь. — И дала бы зарплату эльфам. — Мерлин, ты сумасшедшая, — покачал головой Малфой. — Для них это чистой воды оскорбление. — Всем нужны выходные, — возмутилась девушка. — А еще я бы добавила красок в интерьер дома. Темные вещи делают пространство более тесным визуально, а в этом зале так много темных стен, — оглянулась она. — Он мог бы быть намного более красивым и уютным. — Поверить не могу, что за перспективой замужества за мной скрывается лишь желание переделать мой особняк, — фальшиво обиженно произнес Драко, делая глоток своего чая с молоком. — К тому же это моя любимая комната. — Да, на самом деле, он мне нравится куда больше, чем его хозяин, — кивнула Гермиона, сдерживая улыбку. — Но я бы все равно внесла небольшие коррективы. Местами тут очень мрачно, удивительно, как женщины вашего рода не занялись этим ранее. — Все зависело от разрешения хозяина дома, — пояснил Малфой. — Мой дед был довольно строгим, когда дело касалось вольностей жены в браке. Сомневаюсь, что он разрешил бы Женевьеве многое изменить, даже если бы она хотела. — Это сексизм, — недовольно отметила Грейнджер. — Не забывай, о каких годах мы говорим. Тогда у женщин в принципе было намного меньше прав и свобод, — Драко перевел взгляд на солнце, которое с течением их разговора почти скрылось за горизонтом. — Отец уже был более мягким, именно благодаря Нарциссе многие комнаты здесь выглядят так, как они выглядят. — А что насчет тебя? — повернула к нему голову гриффиндорка, наблюдая за тем, как с изменением освещения серые глаза парня становятся на тон темнее. Драко обернулся к ней, наклонив голову. Сначала ей показалось, что он переспросит, но, кажется, парень точно понял, что она имела в виду. — Судя по рассказам Скорпиуса, я многое тебе разрешал. Это был один из тех моментов, когда Гермионе хотелось иметь на лице маску, которая не позволила бы ему прочитать что-то в ее глазах. Хотя иногда ей казалось, что Драко мог читать девушку так хорошо, что даже стой она на противоположном конце комнаты, полностью завернутая в шаль, он все равно смог бы сказать, что ее сердце бьется немного чаще. — О, так благородно с вашей стороны, мистер Малфой, — протянула Грейнджер, скрывая изгиб губ в чашке и не отрывая от него глаз. — Вряд ли тут имеет место благородство. Ты же знаешь, что за все нужно платить, — медленно произнес он. — И, видимо, ты хорошо отрабатывала собственные просьбы. — Ты просто ужасен! — рассмеялась Гермиона, бросая в него печенье, которое, ударившись о подбородок парня, упало к нему в чашку, расплескав чай. — А ты неряха! — засмеялся Драко, удивленный тем, что она снова вела себя как ребенок. Они хохотали над этой глупостью и над тем, что Малфой вечно пытался все перевести на скользкую тему, чтобы заставить ее почувствовать себя неловко, когда услышали сзади стук каблуков. — Привет, милый, ты меня заждался? — спросила Гринграсс напускным веселым голосом. — Привет, Астри, — взмахом палочки он наколдовал ей еще одно кресло и убрал последствия печенюшного боя. — Да, ты немного опоздала. — Задержалась у родителей, — пояснила она, присаживаясь. — Грейнджер, ты здесь? Возможно, хочешь поучаствовать в приготовлении нашей свадьбы? — Это, наверное, последнее интересующее меня дело, — покачала головой Гермиона. — Я прошу прощения, мистер Малфой! — в зал зашел дворецкий, и они повернулись к мужчине, чтобы ветер не крал окончания его слов. — Там господин Бранакс прислал громовещатель, поэтому я не могу вскрыть и ответить на его письмо. Скорее всего, это просто благодарность за плодотворное сотрудничество, но лучше бы вам взглянуть лично. — Клянусь, у него какой-то фетиш на громовещатели, — буркнул Драко, поднимаясь. — Фрэнк, выясни, когда у этого старика день рождения. Я подарю ему чертову чернильницу. Гермиона встала, решив, что если Гринграсс захочет, то сама позовет эльфов, чтобы они убрали остатки чая. — Слушай, Грейнджер, ты уже присмотрела себе новое жилье? — спросила она, улыбаясь и закидывая ногу на ногу. — Моя подруга работает в одном риэлторском агентстве, я могу замолвить словечко. Или ты все же предпочитаешь магглов? Гриффиндорка нацепила на лицо такую же фальшивую улыбку, повернувшись к собеседнице. — У меня уже есть дом, спасибо за участливость, Гринграсс. — Но ты ведь не думаешь, что я буду столь благородна, что позволю тебе жить здесь после свадьбы? — встала она, чтобы они оказались на одном уровне, хотя теперь Гермиона была ниже слизеринки на полголовы. — Чуть больше, чем через месяц, я стану Малфой, и это уже будет полностью моя компетенция. — Ты сначала стань, — спокойно ответила гриффиндорка. — Думаешь, я не вижу, что ты делаешь? — эмоция Гринграсс сменилась так молниеносно, что она даже подсознательно сравнила ее с Драко. — Ребёнок от Драко, потом переезд, умно, но не настолько, чтоб это сработало. — Боже, Гринграсс, у тебя паранойя, — засмеялась гриффиндорка. — Идея с переездом — инициатива Драко, и я точно не строю никаких планов. И опять же, вспомни, что я тебе говорила в начале лета — сходи к психологу, у тебя явные проблемы с самооценкой. Краем глаза Грейнджер увидела, как Малфой входит обратно в гостиную, и, удерживая вежливую улыбку на лице, отступила. Где-то в глубине души она понимала, что это просто крик о помощи, крик отчаянья, который у Астории выплескивается в желчь, но кошмарно было не это. Кошмарно было то, что при всей человечности Гермионы, при всем ее сочувствии ко всему миру, ей было ничуть, ни капельки ее не жаль.***
Когда Грейнджер скрылась за поворотом, запах сладостей и до ужаса кислого чая стал менее концентрированным. Малфой сел на диван, видя, как его невеста идет к нему навстречу с террасы. — Она долго еще тут будет жить? — истерично спросила Гринграсс, что было совсем на нее непохоже. — Пока мы не разберемся со всеми проблемами и пока жить где-то еще не перестанет быть опасным, — спокойно ответил Драко, забрасывая ноги на стол, и даже усмехнулся, представив, как схватилась бы за сердце Грейнджер, если бы увидела, насколько он «ужасно обращается с антикварным искусством», которое для него, впрочем, было просто столом. — А после нашей свадьбы? Ты так о ней печешься! — Гринграсс сложила руки на груди, и Малфой прищурился, совершенно не настроенный на выяснения отношений. — Она мать Скорпиуса, Астория, — строго прервал ее он. — Ты хочешь еще мне что-то предъявить? Когда дело касалось женских истерик, терпение Драко и вовсе было чем-то эфемерным. Его голос звучал спокойно, но тон не говорил ни о чем хорошем. И невеста это чувствовала. — Извини, милый, просто... — она обвила его локоть руками, сев рядом. — Просто я так нервничаю по поводу всего, мне, правда, хочется стать для тебя самой лучшей женой. Он натянуто улыбнулся, раздумывая о ее словах. Она станет самой лучшей женой — бесспорно. Потому что это то, чему ее учили. Ей, наверное, едва ли исполнилось два, когда родители начали искать достойного претендента на руку дочери. И пусть в списке Малфой не был первым кандидатом, потому что Гринграсс были уверены, что он слишком ветреный, но потом это ничуть не уменьшило их радости от прекрасной сделки. Сделка. По сути, это то, чем являлся его мир. Он был парнем, и поэтому, так или иначе, его жизнь была больше сосредоточена на карьере, достатке, финансах, власти — атрибутах любого мужчины. Но Драко видел, как растят девушек. Хорошими мамами, прилежными женами, идеальными избранницами. И он принадлежал этому миру, но, черт возьми, если у него когда-то родится дочь, ему противно от мысли, что она будет расти, как хренов товар, который должен понравиться хорошему покупателю. Но самое ужасное было в том, что абсолютно все девушки из его окружения совершенно не видели, в чем дело. Или видели, но их это абсолютно устраивало. Асторию устраивала ее роль, ей достаточно было стать лучшей из лучших в этом — стать женой Малфоя, и вуаля: все окупилось. — Я так соскучилась по тебе, мы давно не виделись, — промурлыкала она, поглаживая кончиками пальцев его ключицу сквозь рубашку. Гринграсс поцеловала Драко в шею, опуская руку ниже, но он перехватил ее за запястье. — Астория, ты хотела показать мне сценарий. — Но это ведь может подождать, — улыбнулась она, вновь потянувшись к его лицу, но Драко отклонился. — Ты не хочешь? — Слушай, у меня вчера была круговая тренировка. Две с командой и потом с Кинглом, я сейчас еле живой, — ответил он, немного отсев. — У тебя игра через неделю? Тут такое дело... — замялась девушка. — Мне предложили съемку в Праге, я там буду всего три дня, но они выпадают на твою игру. Я сказала, что подумаю и... — Езжай, это вообще не проблема, — сказал Драко. — Правда? — просияла она, но потом нахмурилась. — Это не будет выглядеть подозрительно для прессы? Я не хочу, чтоб потом написали в газетах, что... — Да плевать, Астория, на газетах не держится вся жизнь, — закатил глаза Малфой. — Напишут, люди посудачат два дня, пока они не напишут еще что-то. Так будет всегда. Драко понимал, что Люциусу, скорее всего, не понравится, что Астория не будет его поддерживать на матче, но он не нуждался в этом. По сути, ему никогда не было понятно, почему все так говорят об этой пресловутой поддержке. Когда дело касалось квиддича, существовали только снитч, ветер в ушах и метла в воздухе, и ему было искренне плевать, сидит Астория на трибунах или нет. — Тебе стоит гораздо серьезнее относиться к прессе, — пожурила его она, подходя к своей сумке и доставая оттуда серую папку. — Здесь весь наш праздник поминутно. — Прелестно, — произнес Драко, отбрасывая голову на подушку и желая сейчас провести четвертую тренировку намного больше, чем углубляться в тонкости свадьбы.***
Скорпиус уснул прямо в библиотеке во время чтения какой-то детской книжки, которую Гермиона нашла ему днем ранее, поэтому ей пришлось позвать Тинки, чтобы та легко аппарировала мальчика к себе в кроватку. Тихо поцеловав сына на ночь и подложив ему под бок его игрушку так, чтобы не разбудить, она спустилась вниз. Сегодня был субботний вечер, а это значило то, что обычно девушка уделяла это время себе. Конечно, с работой у Мокриджа такая роскошь случалась нечасто, так как, по обыкновению, на все выходные она оказывалась завалена работой. Но теперь, когда девушка работала на мисс Селвин, свободного времени было куда больше, несмотря на ее жажду выполнить все дополнительные задания в отделе. Малфой прибыл домой минут тридцать назад и скрылся в кабинете. Она повернула голову и посмотрела на несколько пачек попкорна, лежащего на полке, которые были куплены еще неделю назад, но до них никак не доходили руки. Закусив губу, Гермиона все же решила, что не станет ломать свои традиции только из-за того, что живет в Мэноре. Поднявшись на несколько этажей вверх, она на секунду замерла перед кабинетом и постучала в тяжелые двери. Когда ответа не последовало, девушка нахмурилась, точно зная, что Драко там. — Малфой? — позвала она его, прислушиваясь, хотя прекрасно понимала, что ничего не услышит, если он использовал Оглохни. — Драко, я знаю, что ты там. Это уже начало выглядеть глупым или смешным, поэтому Гермиона мысленно проговорила пароль и тут же услышала, как щелкнул замок. Несмело толкнув дверь, она ступила внутрь и встретилась с его насмешливым взглядом. Драко сидел, развалившись на своем кресле. — Почему ты не отвечал? — возмутилась гриффиндорка. — Проверял, насколько у тебя хватит дерзости, чтобы все-таки вломиться сюда, — ответил парень, отбрасывая перо обратно на стол. — Вообще-то ты мне разрешил здесь находиться, — напомнила ему Гермиона. — Допустим, — кивнул Драко, все еще пристально за ней наблюдая. — И ты искала меня, потому что соскучилась? Это был типичный прием от него, который был рассчитан на парочку ее колкостей, не больше. Но она склонила голову, приподняла один уголок губ. — Возможно, — ответила девушка спокойным голосом и продолжила, пока мимика Драко выражала все оттенки удивления. — У меня вроде как... есть идея. Идея и просьба к тебе. — Обожаю твои просьбы, — расплылся Малфой в довольной улыбке и забросил ногу на колено. — Ты ведь помнишь условия? Гермиона закатила глаза из-за его глупой привычки все переводить в рыночные отношения. — Мне хотелось бы, чтоб ты снял кое-какие заклинания с Мэнора, — увидев его выражение лица, она быстро добавила. — Всего на пару часов! У меня есть небольшая традиция. Каждую свободную субботу я смотрю какой-то фильм. А из-за всего этого защитного слоя маггловские приборы здесь не работают. В качестве платы ты мог бы посмотреть его со мной. Последнее предложение слетело с ее губ неожиданно, но, в принципе, девушка не жалела об этом, особенно смотря на гримасу недовольства на лице напротив. — Фильм? — скривился Драко. — Да, фильм, Малфой. Давай же, я даже поделюсь с тобой попкорном, — Гермиона улыбнулась и, взяв его за руку, потянула за собой. Тактильный контакт с его кожей всегда отдавался странным чувством в животе, но она приказала себе игнорировать его. Они должны были стать друзьями. Хотя бы попытаться, ради Скорпиуса. А просмотр субботнего фильма — это разве не щепотка чего-то нормального в вихре их сумасшедшей жизни? Зайдя на кухню, Грейнджер достала несколько упаковок и всмотрелась в этикетки. — Сыр, соль или карамель? — спросила она, не отрывая глаз. — Хотя нет, карамель здесь только одна, и она моя. — В любом случае это все полностью выбивается из моего рациона, — ответил Драко, шепча что-то в воздухе и легко проводя палочкой. Гермиона перевела на него взгляд и заметила, что сегодня он в простой синей футболке с коротким рукавом и хлопковых штанах — домашний наряд, в котором его редко увидишь. Посмотрев на руки парня, она понимала, что такая форма требует определенных усилий, но она сама не была готова на такие жертвы, даже если бы это означало, что у нее больше никогда не будет небольшого животика. — Ты разве не можешь сделать небольшое исключение? Поджаренная кукуруза не убьет твои мышцы, — произнесла девушка, когда Драко закончил. — А с другой стороны, ты бы так не пялилась, если бы не они, — самодовольно хмыкнул он, и она отвернулась, чтобы заклинанием нагреть пакеты со снеками до нужной температуры. Пока попкорн лопался, Гермиона принесла ноутбук из своей комнаты и поставила его в гостиной, где диван ей нравился больше всего. Большая бирюзовая софа была такой комфортной, что, наверное, ничуть не уступала полноценной кровати, так что работать на ней было удобно, но практически невозможно — совершенно выбивало из рабочего настроя. А вот для такого вечера самое то. — Скорпи спит? — спросил Малфой, бросив пакеты на стол. — Да, он сегодня рано отключился, — кивнула Гермиона. — Они с Тинки весь день что-то делали в саду, и гномы его выбили из сил. Драко упал на диван, облокотившись о спинку и вытянув ноги. — Я поверить не могу, что опять подписываюсь на это. — Тебе понравится, — улыбнулась Гермиона, подстегиваемая азартом. — Я бы спросила у тебя, какой жанр ты любишь, но сегодня моя суббота, так что выбираю я. — Так, вроде бы мог бы тебе сказать, — съязвил Драко, немного отодвигая ноги, чтобы она села. — Вообще-то несколько недель назад я все хотела пересмотреть один из самых трогательных фильмов, которые когда-либо видела. Но мне помешала работа. — То есть ты уже его видела? — спросил Малфой. — В чем тогда смысл? — Это одно из самых больших удовольствий — пересматривать любимые фильмы, ты не понимаешь, — Гермиона махнула рукой на него. — Ты будешь смотреть со мной «Дневник памяти». — Звучит как что-то слезливое, — недовольно сжал губы парень. — Так и есть, но это все равно не отменяет трогательности этой истории, — прервала его Грейнджер и, нажав на пробел, отодвинулась назад. В конце зала стояло несколько светильников теплого света, которые тут же погасли. Сначала Гермионе было не по себе, когда что-то подобное происходило, но потом она привыкла к странностям Мэнора. Свет от экрана освещал их лица, и ей даже льстило, что, несмотря ни на что, Драко все же согласился. Чисто из вредности ей хотелось выбрать что-то максимально девчачье, но с другой стороны, это ведь и правда был ее любимый фильм. Между ними было, наверное, сантиметров двадцать, что смотрелось, конечно, глупо, учитывая огромные размеры дивана, но она оправдывала себя тем, что экран был сравнительно небольшим, а потому им нужно было сидеть рядом. Драко потянулся к попкорну и выбрал соленый, отдав ей сладкий. Выдохнув, Гермиона еще раз напомнила себе, что, в первую очередь, это была ее идея, так что совершенно глупо было бы чувствовать себя напряженно. Она выдохнула и, убедив себя в том, что любые съеденные калории за сегодня сожгутся ее нервными клетками, успокоилась и сосредоточилась на фильме. — Классовое неравенство, серьезно, Грейнджер? — спросил Малфой, когда просмотр дошел до самой болезненной для нее сцены, где главные герои перестали находить общий язык и были вынуждены расстаться под давлением мнения родителей. — Между ними его не чувствовалось, — пожала плечами Гермиона. — Это было мнение родителей девушки, в первую очередь, не ее. — Но она прогнулась, — настоял Драко. — Нет, неправда. Смотри. Она видела, что Малфой не перевел взгляд обратно на экран, продолжая смотреть куда-то в район щеки девушки. Ей хотелось, чтобы он отвернулся и перестал ее смущать. И не хотелось этого совсем. Ей нравилась мысль о том, что что-то в ней притягивает его взгляд и заставляет задержать серые, почти прозрачные глаза на ее лице, словно сама она вся — золотистый молниеносный снитч, который только стоит поймать. Через мгновение он все же сдался и продолжил смотреть. Но, видимо, Драко был из тех людей, с которыми невозможно наслаждаться сюжетом, если ты любишь это делать в тишине. — Она довольно быстро его забыла. — Кто тебе сказал? — удивилась Гермиона такой четкой констатации. — Она не получила от него ни одного письма. Ее родители... — Да, да, козлы, я понял. Но, согласись, этот новый парень подходит ей гораздо больше, — прервал ее Драко. — Он из состоятельной семьи, как и она, они из одного социального круга. — И к сожалению или к счастью, все это совершенно неважно, когда дело касается любви, — покачала головой Гермиона, пережевывая очередную кукурузину. — Когда мы говорим о книгах, или пьесах, или фильмах, если хочешь. В жизни все не так. Разное воспитание, разные слои общества, разные взгляды на жизнь... разные люди редко влюбляются друг в друга, а если и так, то это все рассыпается очень быстро, — она повернула голову, удивляясь тому, что сейчас Малфой звучал практически так же, как и его мать, разговаривая с ней на его дне рождения. — Чушь, — выдала Грейнджер, кажется, слишком агрессивно. — Когда люди влюбляются друг в друга, то они находят компромиссы. Потому что хотят их найти. Конечно, возможно, в таких союзах конфликтов гораздо больше, но это все равно не значит скорый крах. — Думаешь, у нас было много конфликтов? — повернулся к ней Драко, нахмурившись. — Там где-то? Ей хотелось сказать, что, конечно, нет, что все было безоблачно, но это все была не меньшая чушь, чем все то, что Малфой впитал с молоком матери о равных браках. Они были такими разными, что даже сравнения про полярные заряды магнита здесь были бы комичными. Они были слишком разными даже для этого. — Думаю, да, — ответила Гермиона честно и немного отчаянно. — Думаю, мы едва выдерживали, лишь бы не убить друг друга. — Это только подтверждает мою теорию, — ответил Драко, пожав плечом, и вновь отвел взгляд на экран. И здесь уже она продолжила смотреть. — Но я родила тебе ребенка, — вдруг произнесла Гермиона. — А ты хотел отправиться в прошлое, чтобы спасти меня от смерти. Это подтверждает мою теорию. Они встретились глазами, и она точно знала, что ему хочется ей что-то сказать. Возможно, это были слова о том, что речь идет вовсе не о них, а о каких-то эфемерных Малфое и Грейнджер, которых уже вовсе не существует из-за сдвигов в настоящем, но правда была таковой: они поженились, родили прекрасного ребенка, она умерла, а он стал служить Волдеморту, полностью разбившись внутри. Гермиона не заметила, как они сдвинулись, и она одним плечом опиралась о его руку, а Драко ее даже не отодвигал. Момент с тем, как лодку главных героев окружили лебеди с утками, вызвал улыбку на ее лице, и он вновь пристально посмотрел. Складывалось ощущение, будто ему хотелось разгадать, что вызывает у нее те или иные эмоции. Будто у него в столе была папка по изучению гриффиндорки. — Знаешь, я заметил, что хорошие девочки часто изменяют, когда влюбляются, — заговорщически сказал Драко, когда главный герой снимал колготки с девушки, освобождая ее от промокшей насквозь одежды. Гермиона сглотнула, прекрасно понимая, о чем он говорит. Но она не была тогда в него влюблена. Тогда нет. Заинтересована. Очень, черт его подери, заинтересована, заинтригована им, как очередной загадкой, которую вот-вот раскусит, но она постоянно оказывалась лишь витком, и это на самом деле никогда не заканчивалось. — А почему тогда изменяют хорошие парни? — решила увильнуть от ответа Гермиона. — Потому что они вовсе не хорошие? Это была отличная попытка проделать тот же трюк, но ее действительно это заинтересовало. Вряд ли этот вечер мог бы стать более откровенным после того, как она напомнила ему, что в будущем он будет убит горем из-за ее смерти. — Почему ты изменяешь Астории? — Гермиона прекрасно понимала, что у него есть все права не отвечать на столь личный вопрос, но почему-то ей казалось, что он ответит. — Потому что у меня нет перед ней обязательств, — просто сказал Драко, не смотря на нее. — Нет обязательств? Она твоя невеста и... — девушка запнулась, но все же решила продолжить. — И вы скоро поженитесь. — Ты знаешь, что в моем мире все не так, как в твоем, Грейнджер. Мы обсуждали это сотню раз. — Но разве ты не... — вновь открыла она рот, но Драко перебил. — Я знаю, что ты хочешь спросить, — перевел он на нее глаза. — И ответ — нет. Она подняла брови в недоумении, и парень вздохнул, закатывая глаза. — Нет, там в будущем я тебе не изменял. — Откуда ты знаешь? — сейчас было самое время сделать вид, что это ее вовсе не интересовало, и выйти победителем из разговора, но настоящая причина была куда важнее какой-то там мелкой победы. — Сложил все переменные, — саркастично объяснил слизеринец. — Рассказы Скорпи, некоторые нюансы... Слушай, ты думаешь, что я кретин, и в какой-то мере ты права. Я не спал ни с кем, пока мы встречались с Асторией, но потом, когда дело дошло до брака... — он вздохнул, пытаясь подобрать слова. — Я не знаю. Не могу сказать, что раньше был в нее влюблен, но тогда был хотя бы искренний интерес, а потом все стало походить на спланированную акцию. Бизнес-партнеры не хранят верность друг другу, понимаешь? Да, Гермиона кивнула. Но нет, она не понимала. Ей было ясно, как заключаются браки в таких семьях, но так же ей было невдомек, как так можно жить. Сидя на этом диване, говоря о своей будущей жизни, как о чертовом архитектурном чертеже, где свадьба — не больше, чем несущая стена: важная, но все равно просто стена. Стыдно было признаться, но с какой-то стороны ей стало легче. Слышать такое честное отрицание чувств к Астории с его стороны было как прохладный гель на ее обожженную душу, но Гермионе не хотелось этого чувствовать. Потому что через секунду это гнилое чувство злорадства по отношению к Гринграсс сменилось сожалением к Драко. Как он мог так жить? Гермиона часто слышала разные фразы, в контексте которых был смысл, что счастье за деньги не купишь. Конечно, в некоторых ситуациях ее это раздражало: в реальном мире были счета, работа, траты — на все это нужны были деньги. В ее мире еще многое значило происхождение. Война войной, но все так же в очень многих кругах к чистокровным волшебникам относились куда более уважительно, чем к магглорожденным, и в этом тоже были привилегии. Но это все настолько того не стоило, что вряд ли она смогла бы подобрать слова. Огромные счета в Гринготсе, особняк, чистокровная семья, имя — все это было такими мелочами по сравнению со свободой. Они снова отвернулись, уделив внимание фильму, и Гермиона почувствовала, как он бессознательно начал выводить круги на ее плече. Грейнджер закрыла глаза, чувствуя, как ее накрывает лавина эмоций. Малфой потянулся к стакану с попкорном, и она повернула голову, проследив за его движениями. Гермиона почувствовала это внезапно. Боль. Эмоциональная агония обычно приходит постепенно, с течением мыслей, а не как сейчас — резко и жестоко, словно кто-то вставил нож в грудную клетку. Осознание того, что Гермиона чувствовала, пришло к ней так внезапно, что она едва ли сдержала в себе порыв схватиться за солнечное сплетение, в желании заглушить отнюдь не физические спазмы. Ей действительно хотелось быть с Драко. Говорить с ним по вечерам, иметь возможность поцеловать, когда хочется, а не просто смотреть на его губы в тусклом свете старого фильма, точно зная, что на вкус они соленые, прямо как в тот вечер. Когда глаза девушки наполнились слезами, она даже не успела сообразить, лишь ощутила, как по щекам потекли мокрые дорожки. У них нет будущего. Их связывал мальчик, спящий наверху в своей комнате, их любовь к нему, и это все. Драко молча смотрел, как она плачет, ничего не произнося, будто точно зная, о чем. — Иди сюда, — наконец сказал он, притягивая ее к себе за руку. Раздвинув ноги, Малфой привлек ее к своей груди, укладывая. Она была благодарна за то, что он не спрашивал ничего, потому что Гермиона не была уверена, что сможет дать вразумительный ответ. Девушка чувствовала запах его кожи, утыкаясь носом в шею, и ладонь на бедре, когда Драко обнимал ее. — Прости, я... — она вытерла мокрые дорожки, видя, что ее слезы мочат его одежду. — Я просто всегда плачу, когда вижу концовку этого фильма. Девушка понимала, что должна хоть как-то объяснить свое поведение, но чувствовала, что Драко ей ни грамма не поверил, но пока он продолжал обнимать ее, поглаживая второй рукой талию, этого было достаточно. — Не переживай, Грейнджер, у таких историй всегда счастливый конец.