Голубая Рапсодия

      С тех пор, как Спайк был изгнан из дома, прошёл всего один день. Твайлайт пережила наиразнаиобразнейшую бурю эмоций: сначала она ликовала, злилась, училась, училась и ещё раз училась в притупленном состоянии, а потом рыдала и истерила. Дошло до того, что она написала письмо родителям, с которыми, с тех пор как она окончила школу Селестии, не особо и общалась. В нем она излила всю гневную любовь к Спайку: " Мать моя и отец мой,       За что мне это? Почему Спайк так слаб? Почему он у меня есть? Я не знаю, я просто не знаю! Я хочу забыть его, я хочу быть среди сильных, среди достойных меня, а не с ним! Я не знаю, почему так: оттого что он просто жалкая мошка, или оттого, что я так переживаю за него, переживаю, переживаю, переживаю, переживаю, переживаю, переживаю… Я за всех так переживаю, переживаю, переживаю, переживаю, переживаю, переживаю, переживаю, переживаю… А что, если Селестия, как и я, прогнала Луну не из желания всех спасти, а из того же чувства, что и я прогнала Спайка? Он мне как братик, знаете же?.. А помните, как вы поздно ночью, стоя над ним, обсуждали, что он слаб, что он явно помрет, что он мог быть недоношенный и тупорылый, и как вы поссорились на тему того, сообщать ли мне о его смерти, если она произойдет, или же нет?.. Я вас слышала… Я от Спайка не отходила ни на шаг, как только тот вылупился из-за меня, ведь и сама понимала, что он может умереть, задолго до того, как вас подслушала… Я потому с ним подолгу разговаривала, хотя он и не мог мне ничего ответить, и явно меня не понимал… Я так радовалась его первым словам, его первым шагам… Я помню как Селестия всё повторяла мне и повторяла, что Спайк будет частью нашего общества, что каждый может быть частью нашего прекрасного общества… Но где-то глубоко в душе она тоже думала, что всё может закончиться трагично?..       Его первыми словами, кстати, были «я буду жить и любить тебя», но я решила всем солгать, что он произнес заклинание, чтобы все (все, понимаете?!) думали, какой он умный! Я помню от его слов я разулыбалась, была так счастлива…       Мой родной брат не признавал Спайка, как-то холодно к нему относился, даже не знаю, почему. Однажды братец приболел, а меня, и вас, помните же, дорогие родители, не было рядом с ним. И знаете что? Спайк за ним приглядывал. Вот так вот. Когда я его спросила, почему, и, неужто из любви ко мне, он ответил:       «Он просто тот, кто оказался в беде. Я помог ему именно потому, что я был способен хоть на что-то.»       Ах, те прекрасные дни! Мне тогда не было так тревожно за него… А теперь что?.. Да, его жизнь была полна любви и дружбы, учебы, поручений, обид и радостей… Но знаете что, мать моя и отец мой? Я больше не могу быть ему сестрой. Я больше не могу никому быть другом. Я больше не могу любить. Потому что я — Твайлайт Спаркл, ученица самой императрицы Селестии.       Я продолжу учиться. Я надеюсь только, что Спайк покинул Понивилль в поисках лучшего дома, чем мой. "       Письмо она так и не отправила им, а просто упрятала в дальний ящик, решив, что так лучше. Пускай её исповедь таиться в дальнем углу, и когда придет время, она его перечитает.       Жаль только она не знала, что жизнь Спайка так рано прерветься.       На второй же день без Спайка Твайлайт начала по-серьезному беспокоиться. Притупленое истеричное состояние прошло, и она уже начала понимать, что то, что Спайк был изгнан, и так и не вернулся — просто ужасно.       Собираясь поспешить к другим из легендарной шестерки и рассказать о пропаже Спайка, и даже признаться им в той ссоре, она столкнулась с дракончиком, когда открыла дверь. Со стороны это выглядило крайне комично, но на самом деле оба были полны отвратного чувства беспокойства. — Спайк! — Твалайт бросилась к нему, заплакав от неожиданой и даже, можно сказать, испуганной радости — О, Спайк, боже, Спайк, хвала Селестии, ты здесь!       Спайк осторожно вырвался из её объятий. Ни злобно, ни резко, а словно не желая их. Спокойно и умиротворено смотря на взволнованую Твайлайт, ожидавшая хоть слова от него, он сказал: — Всё хорошо. Какая же это была гнусная ложь!