Истинная Хроника о Мастере Времени

      Едва Инфанта оказалась в коридоре перед кухней, как к ней тут же вылетела кухарка и прижала к стене. С бешеными выпученными глазами она начала нашептывать девочке на ухо ужасные слова: — Ох, Инфанта!.. Там стража, стража! Они перекрыли черный ход, перекрыли тайный черных ход и даже самый тайный черный ход! Они все выходы перекрыли! Что ты сделала королю?!       Крестьянка тяжко выдохнула. «Конечно, нет», уйти без ведома короля, вот уж дудки. Король держит под своим строгим надзором все королевство Астурия, так с чего бы ему вдруг не знать обо всех тайных ходах его путанного замка? — Дорогая Лола! — зашептала в ответ Инфанта. — Тут беда! — она отстранилась от кухарки, которая зажала её так, что девочка и вздохнуть не могла. — Беда! — Она в страхе оглянулась, высматривая не прошеных слушателей. Таких не оказалось, и Инфанта продолжила: — Теодорик прознал, что я — инфанта! — И что? — удивилась Лола. — Он хочет взять замуж меня! Не их тех пятерых выбрать, а взять меня! Я даже не выступала как кандидат, он просто ни с того ни с сего решил, что я — королевская дочь, и ему нужно взять в жены именно меня! — воскликнула Инфанта в ужасе. — Так ты и вправду королевская дочь? — в голосе кухарки слышались неприкрытые восторг и ужас. — Да! — Инфанта сплеснула руками, чтобы хоть куда-то выплеснуть всю свою энергию. Её ноги требовали бежать, бежать от опасной ситуации, но куда бежать? Попадешь только страже в руки! Будто король уже знал исход разговора и успел везде понаставить своих консервных людей! — и мне нужно бежать, дорогая Лола! Нужно бежать! — она посмотрела на кухарку со слезами на глазах. Женщина была растрогана, да и сама напугана, но помочь не могла ничем. — Сколько я знаю потайных ходов, все перекрыты, — посетовала Лола, — но тебе нужно спрятаться. — Куда спрячешься?! Весь замок расчистят с крыши до подвала, лишь бы меня найти! — Инфанта все же расплакалась. Она изо всех сил держалась, чтобы не показать весь свой страх, но слезы сами вылезли наружу, пощипали глаза и принялись скатываться тяжелыми каплями по щекам, девочка едва их успевала стирать грязным от земли рукавом. — И то верно, — согласилась кухарка, начав грызть большой палец. — Что же делать? Совсем мыслей нет! — И я не знаю! — девочка откинула растрепавшиеся волосы назад. Слабый свет из кухни, где сновали поварята и повара, освещал её блестящее мокрое лицо. Оно было неправильным, странным, словно в кривом зеркале: губы помяты, глаза опухли, а брови, обычно лежащие двумя шелковистыми линиями, стояли домиком. — Я не знаю, что делать! — Главное, не попадаться страже, — сказала Лола.       Инфанта вытерла лицо, убрала непослушные пряди за уши. Из глубин замка ей слышался несуществующий рокот неведомого животного, от которого поджилки дрожали, а все тело напрягалось и кричало «Бежать!» — Знаешь, — вдруг произнесла кухарка медленно, а потом заговорила быстрее, — а что, если выйти замуж за Теодорика? — Что?! — в полном шоке воскликнула девочка. Уж такого-то от Лолы она не ожидала! — Да нет же! Если обручишься с Теодориком, за тобой слежки уже, считай, и не будет! Потерпеть только церемонию, спинку прямо подержать — и сбежать как можно скорее. Уж по пути карету точно останавливать будут, там и сбежишь! — Мысль, верная, да! — Инфанта начала заламывать руки, метясь по коридору туда-сюда. — Но я поклялась себе, дорогая Лола! Я клятву себе дала, что не выйду за Теодорика! Я должна быть верна себе и своим словам! Всю жизнь меня учили работать и верить в себя и свои силы, а теперь я должна прогибаться под кого-то и делать то, что мне не хочется! И все для чего?! Чтобы ублажить мечтания своего папаши, который и не знал и обо мне, и чокнутого сынка Императора Запада! — Но ради спасения!.. — с мольбой в голосе проговорила кухарка. Она сложила руки на груди и смотрела с такой жалостью на маленькую девочку, что каждый бы подумал, что она — мать Инфанты. — Даже ради спасения, дорогая Лола! — твердо произнесла девочка, топнув ногой. — Даже ради спасения! — Инфанта! — взмолилась Лола. — Я не вижу больше выходов! И ты не видишь! Ты еще совсем мала, что же ты делаешь?! — Душу свою хочу сохранить! Моя душа, все, что во мне есть — это единственное важное, что хоть чего-то стоит! И я не стану предавать себя и разбивать свое сердце для каких-то двух, — она фыркнула, — трех мужчинок, пусть и королей — принцев! — А что же тогда?.. — Не знаю, — Инфанта, наконец, остановилась посередине коридора, — коронацию все равно назначат не на завтра, и даже не на послезавтра. Пройдет неделя, а то и больше, за это время что-нибудь можно придумать. — Изабелла может снова приехать, раз будет провозглашение тебя инфантой и коронация, — добавила Лола, успокаиваясь. — Точно. Мы обязательно что-нибудь придумаем, а даже если и нет, то я смогу, все же, сбежать позже. — Да, не будут же тебя и вправду прямо сейчас заставлять тебя выходить за него замуж! — Лола оглянулась на дверь, ведущую в кухню. — Помолвка, может, будет, а до свадьбы еще рановато. — Что помолвка, что свадьба… — протянула Инфанта, — в чем разница, если ты все равно будешь заперт в Аду. — Ты преувеличиваешь, — с жалостью сказала кухарка.       Они обе понимали, что ни капли девочка не преувеличивает. Если на смотринах Теодорик себя вел не то что невежливо, а мерзко, страшно представить, как он обращается с женщинами у себя во дворце. — Вот она, — объявил голос с лестницы, — спасибо, Лола, что задержала её! — из темноты вышли три придворные дамы. — Я не! — чуть не зарыдала кухарка.       Инфанта молча кивнула головой и подала руки трем дамам. Те с ухмылкой схватили её и потащили обратно по лестнице. Девочка чувствовала себя собачкой, которую тянут за передние лапы и говорят «Беги! Беги! А чего ты не бежишь?! Надо бежать!», а потом еще и тычут пальцем, что ты такой плохой пес. Все время крестьянку дергали, кричали «Что ты так медленно? Шагай!», и она шагала чуть быстрее, спотыкаясь об частые ступеньки.       Они прошли библиотеку, — Инфанта с тоской заглянула в черный проем, — поднялись в старую комнату под крышей. Там же девочку и заперли, пригрозив, что по всей длине лестницы вниз, — единственной лестницы! — будут стоять с десяток охранников, и ей никак не сбежать.       Инфанта осталась одна наедине с серыми стенами, серым полом и ощущением того, что терять ей больше нечего. Шатаясь, она подошла к кровати и рухнула на мягкую перину. Девочка не вставала до вечера, пока снова не пришли три дамы, не покричали на неё за то, что она лежит в кровати одетая, не нацепили на неё сорочку, и не заставили съесть миску странного на вкус бульона, от которого язык сводило. После три дамы завесили шторы, разложили вещи и ушли, щелкнув ключом в замке.       Будь Инфанта диснеевской принцессой, на этом моменте она начала бы петь о том, как сложно добиться исполнений своих мечтаний, о том, что родители никогда не понимают своих детей и все прочее. Но, увы, петь она не умела, и просто лежала, смотря бесцельно в потолок.       Лунный свет падал тонкой линией на пол, на ковер, сквозь щель в плотных шторах. Девочка поднялась, нетвердым шагом подошла к окну. Белый кругляш словно прилип к черному полотну неба, в котором просвечивались дырочки, звездочки. — Эх, луна, — проговорила Инфанта, — отвратительный день, отвратительные люди, отвратительные дела. Поможешь?       Кругляш ничего не ответил, и девочка вернулась к кровати.       Ей приснилось, что она снова дома. Хижина, такая маленькая и косая, и запах сена, и старые доски, и огонек в очаге, и такая тишина, только огонь и скрипит, будто и вовсе никого в целом свете нет. Только эта крохотная комнатушка, — и все.       Темнота в углах прячется, словно испуганные зверьки, боящиеся огня. А на потолке тени в салки играют. — Красивая история про луну, — сказал Лино, садясь рядом с сестрой у огня. — Очень, — ответила Инфанта, не отрываясь от рассматривания язычков пламени. Они завораживали её, — расскажи еще раз. — Луна — она как Бог, все может, все умеет, — начал Лино тихо. — Её лицо сверкает белизной в темноте, а мир её огромен. Она королева жизни, королева смерти. Луна сильнее солнца, ведь побеждает его каждый вечер, а по утрам тихо уходит сама, ведь понимает, как важно равновесие. Луна не одинока — у неё есть дети, маленькие звездочки, которые кружат вокруг неё, играют и смеются, но мы этого не слышим. Луна очень справедлива и… — Если она справедлива, почему не может мне помочь? — спросила Инфанта, поворачиваясь к брату. — А я почем знаю? Не я же луна… — Ты же придумал эту историю, чтобы развлекать меня! — девочка косо посмотрела в окошко. В нем все было черное-черное, даже не ночное. Просто пустое. — А вот и нет, — отозвался Лино, — эту историю придумала твоя мама. Я её переделал, но настоящую легенду знает только твоя мама. Наша мама, Инфанта. — Она умерла много лет назад, — сказала крестьянка. — И что? Легенды остаются. Когда-нибудь луна и вправду поможет тебе, как помогла той девочке стать феей, — Лино улыбнулся. — Сомневаюсь, — проговорила Инфанта и закрыла глаза.       Солнечный свет наполнял комнату от пола до полка, как наполняет ярко-оранжевый мед кружку. Девочка сонно протерла глаза, зевну и перевернулась на бок. «Лень меня погубит» — подумала она с грустью, — даже несмотря на «гибель» на горизонте вставать не хотелось, — но все же Инфанта поднялась с кровати. Сев у туалетного столика, девочка начала разглядывать свое лицо. Одновременно она пыталась вспомнить свой сон — он ей казался чрезвычайно важным, но все, что она помнила, так это то, что там был Лино.       И вот она сидела, стучала пальцами по столу и сосредоточенно смотрела в зеркало. Каждую минуту она вздрагивала, потому что ей казалось, что кто-то идет по лестнице, но в комнату к ней так никто и не зашел. — Там было что-то про луну, — сказала она отражению, вспомнив, как перед сном подходила к окну, — про луну. Легенда про луну, которую рассказывал мне Лино, — Инфанта вскочила, стул покачнулся. Девочка высунулась в проем почти наполовину, вдохнула свежего холодного высокого воздуха и забралась обратно в комнату. — О чем я думаю? — проговорила она с разочарованием. — Других дел у меня, что ли, нет? Луна, меня тут обручить пытаются, а тут — луна! Одно небо в голове! — девочка отошла от окна и встала посередине комнаты.       Ей нужно было срочно что-то делать. И чем срочнее, тем лучше. Будто в Инфанте поселился бесенок, требующий постоянного движения, да не просто движения — срочного спасения из оков Теодорика и отца!       Может, Изабелле и говорили всю жизнь, что смысл женщины — выйти замуж и стать для мужа верной слугой, то Инфанта о таком и не слышала. Её всегда учили, что главное — это работа, это умения, это семья, друзья, а муж — дело десятое, если не тридцать второе. С мужем или без него можно прожить, а вот без умения хлеб печь, без знаний о том, как рожь сеять было не выжить. Расстановка приоритетов в бедных районах и богатых делала свое дело. — Ничего не знаю, — сказала девочка отражению, — какое гадство! Помолвка! Даже само слово гадское! И все такое гадское, сил нет! — она топнула ногой. Пар выпустить ей это не помогло. — Как можно?! И сам Теодорик этот гад! Все гады!       Со стороны лестницы послышались шаги. Скорчив рожицу, Инфанта обратилась к отражению, указывая на дверь: — Если это Теодорик, то я ему дам в нос. А если не Теодорик, то я все равно дам ему в нос, я обещаю.       Гостем оказался не отнюдь не Теодорик, а три придворные дамы. Закатив глаза, девочка бросилась к кровати, спряталась под колючим покрывалом, и объявила, что ничего она делать не будет и вылезать не собирается. Сколько три дамы её ни вытаскивали, сколько ни мучили, даже били — результат оставался тем же, Инфанта лежала в кровати и визжала, что ни в жизни не выйдет за Теодорика. — Как будто у тебя есть выбор! — восклицали дамы. — Вылезай уже! — Ни за что! — девочка упорно стояла на своем. Манеры принцесс и их любовь к ранним подъемам Инфанту не волновали — она не была принцессой и даже не хотела ей становиться. — Тебе нужно принять ванную и встретиться с Теодориком! Это запланированная встреча! — воскликнула носатая, потянув девочку за ногу. Та лягнула даму, и она осела, засветив свои мятые гольфы. — Запланированная встреча — это встреча, о которой оповещают заранее! — выглянула Инфанта из-под одеяла. Пухлая дама со следами от оспы на лице тут же схватила её за волосы, но взвизгнула, подпрыгнув от боли на полметра — девочка укусила её. — Если на ванну я еще согласна, то только в том случае, если я в ней же и утоплюсь!       Только с помощью подоспевшей стражи Инфанту кое-как вытянули из кровати и запихнули в бочку с ледяной водой. Решив, что придворные специально налили такую воду, девочка обрызгала с ног до головы абсолютно всех, а когда ей снова попытались уложить волосы в тугую прическу, она вертела головой и не давала даже себя расчесать.       После трехчасовых воин с Инфантой, три дамы сдались и пришли к общему согласию. Наскоро девочке смастерили пучок, нарядили в более менее свободное платье, уговорами упросили надеть перчатки. Надевать чулки и краситься Инфанта наотрез отказалась. Раз уж её решили сделать принцессой, она будет самой капризной принцессой из всех принцесс, которые когда-либо существовали на свете! Лучше уж она будет жмуриться от собственных криков, чем сдастся без боя!       Все же её вывели в сад, торжественно пообещав, что встреча будет идти совсем недолго. Когда Инфанта с перекореженным лицом шла к ухмыляющемуся Теодорику, стоявшему у все тех же клумб с розами, она услышала, как одна из дам сказала что-то вроде «Наконец-таки в ней проснулась принцесса!». «Так им это и надо!» — осенило девочку. — «никто из принцесс не хочет работать, все хотят орать на горничных и визжать. если что-то идет не так. План провалился».       С лицом, на котором ясно можно было прочитать по буквам слово «презрение», Инфанта подошла к принцу. Оказавшись спиной к замку и ко всем смотрящим, она без зазрения совести показала Теодорику язык. Тот только ухмыльнулся, но глаза его смотрели очень недобро. — Видимо, все же заставили, — вместо приветствия произнес он, не переставая заносчиво ухмыляться.       Девочка скривилась: она уже всем сердцем ненавидела этого гада, и одно её нахождение рядом с ним вызывало у неё непреодолимое желание блевать. Единственная проблема — с утра девочка ничего не ела, и блевать было просто нечем. — Знаешь, времени еще достаточно, чтобы я успела не только сделать ноги, но еще и «случайно» толкнуть тебя с самой высокой башни, — сложив руки как Изабелла, Инфанта направилась вдоль дорожки. Раз уж её заставили говорить с этой нечистью, она будет говорить с ним во время прогулки. Что-то ей подсказывало, что в скором времени она не сможет выйти на улицу ни на минуточку.       Теодорик, фыркнув, последовал за ней. С лица его все так же не сходила эта гаденькая улыбочка: — А вот и нет, — протянул он томно, подпрыгивая рядом с девочкой, — ничего ты мне не сделаешь. Я-то могу, а ты — нет. — С чего ты взял? — произнесла она, тоже начав ухмыляться. Со стороны это выглядело как раз так, как и было: будто два злейших врага должны обговорить мир, но никто из них мира не хотел, и оба просто говорили со своими гнусными улыбками и один обливал другого грязью. Инфанта не хотела опускаться до уровня сына Императора Запада, и свое ведро со словесной грязью оставила на потом. — Как же. Ты слабая девчонка, посмотри, — он провел горячей ладонью по её волосам, — такая маленькая, — Инфанта вывернулась и отошла на пару шагов от Теодорика, продолжив свой путь. — А такая нахалка! — Кто бы говорил о нахальстве! — парировала девочка. — Да? Знаешь, тебе все равно не сбежать из замка, уж я-то знаю. Я написал отцу, тот не против, чтобы именно ты обручилась со мной и… — С чего ты вообще взял, что я — дочь короля?! — воскликнула Инфанта. Этот вопрос её тревожил еще со вчерашнего дня. — Отец подсказал, — ответил спокойно Теодорик, — сказал искать ту, у которой одна ресница на глазу будет длиннее другой. Он сказал, что у вашего короля такая же жуть, а это передается по наследству. — Черт, — выругалась Инфанта. — И что ты так реагируешь? Обручимся, поженимся через пару лет, в чем проблема? Поможем нашим государствам… — мечтательно протянул сын Императора. Заметив изменения на лице Инфанты, он тут же начал искать выход из сложившейся грозной ситуации. Хотя его собеседница и была мелковата ростом, а что-нибудь неприятное сотворить вполне могла. — Если уж так не хочешь, то просто заключим брак в церкви и будет себе жить в отчем замке. Думаешь, я себе не найду девчонок получше? Уладим все официальные моменты и будем жить как раньше, каждый в своем… я со своими милыми рабынями, — он остановился, и Инфанта тоже, — а ты здесь. В одиночестве, — сын Императора Запада победно оглянул девочку. Он считал, что уделал её в словесном бою.       Инфанта стояла с самой презрительной миной, какая только может существовать. — Видишь, — начал снова Теодорик, — ты ничего не изменишь. Ты будешь все такой же маленькой слабой соплячкой, — он снова повторил это невыносимое для Инфанты слово «слабая», — а я — сильным богатым принцем, ясно тебе? — Я никогда, — девочка взмахнула рукой прямо у носа своего возможного супруга, — никогда в жизни не выйду за того, — она размахнулась, — кто унижает девушек!       Теодорик покачнулся от удара. Из его носа, медленно стекая по губам, поползла красная капля крови. Юноша шокировано смотрел на Инфанту, не зная, что делать. — Ты мерзкий гад, и похож на крысу, которая пытается затащить меня в свой крысятник! Даже не на крысу — крыса покрупнее будет, — ты как крысеныш, у которого ребра выпирают из живота! Ты! Мерзкий! — Я мерзкий?! — рассвирепел Теодорик. — Я мерзкий?!       Он набросился на девочку. Шандарахнув её головой об камни, да так, что она на мгновение потеряла сознание, недо-принц попытался еще пару раз ей наподдать, но Инфанта отбросила его на два шага от себя. Кровь из виска залила ей половину лица, но она поднялась, чувствуя, как подкашиваются ноги, и, ухмыляясь, проговорила: — И кто тут слабая девчонка?       Со стороны замка к ним бежали придворные дамы. Победно смотря в блещущие от злости и унижения глаза Теодорика, Инфанта пожала плечами, усмехнулась и позволила дама взять себя под белы рученьки и увести.       «Ни за что я с ним не обручусь!» — решила девочка. — «Ни за что!»       Уже поздно вечером, после громкого разговора с королем, который слышали даже у самого начала лестницы, Инфанта сидела на табуретке и смотрела на звезды, подмигивающие ей с неба. Лицо от одного виска к другому у девочки было обмотано холщовой тряпкой, рана чуть чесалась и покалывала от изобилия мазей и всяких настоек, которыми её промывали. Настроение у неё было самое что ни на есть приподнятое: после того, как возмущенный король ушел, прибежала Лола со «знахарским отваром» и напоила им Инфанту. Девочка не знала, что это было просто обычное вино, настоянное на травах, и с радостью выпила больше половину бутылки. Вкус ей понравился. — Хочу сказать, — проговорила Инфанта с улыбкой, — что я никогда-никогда не буду слабой и всегда смогу побеждать таких как Теодорик, — она еще шире улыбнулась, вспомнив ошарашенное лицо сына Императора Запада. — Я точно буду бороться и стану самой сильной, да. Я буду идти до конца.       В ту ночь она спала самым крепким сном, абсолютно уверенная, что обязательно придумает выход из ловушки отца.