***
— Да уж, сегодняшний вечер начинает напоминать мне времена правления. Возобновляем ужин в трапезной после поимки очередного мятежника… — фыркнул Эсканор, приобнимая ведьму за талию, пока они шли на кухню. — Ностальгия по былым временам? — фыркнула ведьма, изгибая бровь и едва заметно ухмыляясь. — Отчасти, — кивнув собственным словам, произнес Эсканор.***
Нерисса раскрыла глаза, лежа в своей кровати; повернув голову на бок, она никого не обнаружила. Во всем теле присутствовала какая-то странная боль, но женщина не могла понять, с чем она связана. Поднявшись с кровати, ведьма осмотрелась. — Фобос?.. — Фокслер озадаченно нахмурилась. В спальне тоже никого не было. Покинув свою комнату, женщина принялась осматривать всю квартиру, пытаясь понять, почему на этот раз проснулась в гордом одиночестве. Однако никого так и не обнаружила. Снова вернувшись в свою спальню, она вдруг споткнулась обо что-то, упав на пол. Повернув голову, Нерисса увидела Фобоса. Мужчина лежал на полу с простреленной головой и смотрящими в никуда остекленевшими глазами. — Фобос? — в странной прострации произнесла ведьма, не веря собственным глазам. Сменив положение и присев рядом с ним, она в ужасе смотрела на эту рану, по лицу потекли соленые слезы. — Нет! Нет! Этого просто не может быть… — Чувства… любовь, привязанность… ты все никак не хочешь меняться, дорогая. Эти эмоции делают тебя слабой, я разочарована, — вдруг послышался до боли знакомый голос. — Что за? Мама? — Нерисса обернулась, но никого в спальне не было. — Оставь ее в покое, разве ты не видишь, что ломаешь ее? — где-то совсем рядом послышался уже мужской голос. — Папа?.. — Нерисса тряхнула головой, решительно не понимая, что происходит. — Хватит! — женщина зажмурилась, закрыв уши руками. — Да прекратите вы оба! — прозвучал еще один мужской голос прямо в ее голове. — Ей двенадцать лет! Очнитесь! И в особенности ты, сестра! Мне все равно, чем ты платишь этим демонам, карай сколько влезет, но не ломай свою последнюю дочь! Помяни мое слово, то, что ты делаешь, отразится на всей ее жизни! — О да, дядя алкаш-авантюрист определенно позаботился бы о ее будущем лучше! — вскрикнула мать. — Реджина! — прошипел отец. — Когда-нибудь она выйдет замуж. И уйдет от нас. И что-то мне подсказывает, что она будет рада увидеть своего отца или дядю, но не тебя… С этими тренировками на износ и вбиванием в голову всякой чуши надо уже кончать, Реджина! — В кои-то веки я с тобой согласен, Грегор! — прошипел Бенджемин. — Хватит! Пожалуйста! — Нерисса с ужасом распахнула глаза, видя перед собой теперь не только тело князя, но и много-много других тел, среди которых она различила двух своих сестер: Миэрию и Никки. Внезапно для себя Нерисса распахнула глаза, снова оказываясь в своей постели, но на сей раз на нее с легким беспокойством смотрел Фобос, поглаживая по плечу. Пытаясь успокоить бешеный ритм сердца и участившееся дыхание, Нерисса повернулась на спину, скидывая тем самым его руку, и закрыла лицо руками на несколько секунд. Перед глазами все еще были тела людей, а в голове звучали слова родственников. — Кошмар? — осторожно уточнил Эсканор, приподнимаясь на локте и бережно опуская ее руки ниже лица. — Один и тот же… — прошептала Нерисса, покачав головой. — Только на этот раз я была не дома, а здесь… и в нем был ты… а так — это все тот же сон, что и раньше, — судорожно выдохнув, пробормотала женщина. — На сей раз не досмотрела до конца… Это помесь игры подсознания и настоящих воспоминаний… картинка меняется… а голоса говорят почти одно и то же… — Голоса? — мужчина осторожно провел пальцами по ее волосам. — Всегда три голоса. Мать, отец и дядя. Это отчасти мои воспоминания… некоторые их диалоги при мне… врезались мне в память. Мне редко снятся сны, перепила в свое время зелья Морфея. Но если снятся… то я жажду проснуться поскорее, — женщина резко села на кровати, прижав колени к груди и обхватив собственные ноги одной рукой, прижав к губам другую. — Успокойся, — мягко сказал мужчина, после чего сел и обнял ее со спины, погладив по плечу и поцеловав в висок. — Успокойся и расскажи мне все по порядку, Нерисса. Ты в последнее время сама не своя. — Это точно, — нервно усмехнувшись, сказала Фокслер. — Ну… если я начну рассказывать всю историю, то на это уйдут часы… а что до кошмара… Всегда начинается с осознания одиночества и боли во всем теле. В этот раз я проснулась здесь совсем одна и не нашла никого во всей квартире. Вернулась. Споткнулась о тело, и оно… обычно это была одна из сестер… Милисандра… но на сей раз это был… — глаза женщины заблестели, но она старательно сдерживала слезы. — Я? — догадываясь, подтолкнул к продолжению князь. — Да. Ты смотрел в потолок с простреленной головой. И я ничего не могла сделать. А потом все пошло по стандарту. В моей голове начали звучать голоса родных. Мать упрекала меня, что эмоции и чувства делают меня слабой, что я все никак не меняюсь, не становлюсь той, кем должна. Отец заступается, мол, она меня ломает и я не захочу после свадьбы ее увидеть, а дядя… он просто затыкает их обоих, напоминая, что мне двенадцать и его не волнует, что она карает для каких-то демонов. Возможно, последнее всплыло в моей памяти после нашего разговора о Шегане. Отец упрекает мать, что тренировки чуть ли не до потери пульса пора заканчивать. А потом я открываю глаза и вижу перед собой горы трупов. Я не помню их всех, среди них я всегда узнаю кого-то еще из сестер, иногда вижу там Робина или еще кого. Но они все мертвы, вероятно… большая их часть — это те, кого истязала мать, когда приучала меня к хладнокровности в отношении к врагам, или те наемники, которых я убила, когда они пытались убить меня… у Реджины было много врагов… возможно, что даже больше, чем у меня сейчас. Я не знаю точно, их так много, что я каждый раз не успеваю рассмотреть всех, чтобы уловить точный смысл этой части кошмара. Именно из-за него я в молодости, уже будучи замужем, заказала себе целую коробку зелий сна без сновидений, я пила по флакону каждый вечер, пока не выпила их все. На это ушло три месяца. С тех пор я сплю недолго и весьма крепко. И мне не снится ничего. Но если случается так, что я долгое время нахожусь в напряжении, или если меня терзают наяву какие-то страхи, или сомнения, или еще что в этом духе, мне снится сон. Именно этот, черт возьми. Мой личный ад. Иногда я раздумываю над смыслом этого кошмара. И понимаю, что в том разговоре отец был прав. Я до сих пор была бы рада увидеть его или дядю, пусть мать и была права насчет его пристрастия к алкоголю и авантюрам, хотя отец тоже пил, когда ему становилось паршиво. Наверно, это у нас семейное… а вот мать… Реджина сделала меня той, кто я есть. Она приучила меня к хладнокровию, хоть порой эмоции все равно берут верх, она приучила меня всегда вставать на ноги и быстро оправляться от ударов. Она сделала меня стойкой и сильной, закалила характер. Иногда я слабну, надламываюсь, как сейчас. Но всегда возвращаюсь в прежнее положение. Она сделала огромный вклад в мое образование, воспитание, навыки. Но все же она была моим адом на Земле. Я боялась ее, и мне кажется, что я боюсь ее до сих пор. Как представлю родное лицо, так мурашки по коже. Она умела мотивировать к быстрому обучению, и иногда я использую ее методы, но для меня это крайняя мера, а меня обучали так сразу же и всему. У меня обширный список навыков и способностей, меня многие боятся и ненавидят, кто-то меня превозносил, но почти никто не знает, чего мне стоили эти достижения. Может, меня и можно называть великой, когда я целиком и полностью при силе — а ведь я до сих пор даже не восстановилась толком, но чего стоило тогда это величие?.. — женщина говорила шепотом, но Фобос слышал каждое слово. — Оно стоило мне нормального отрочества. У меня его просто не было. До девяти лет я была счастлива. Потом мне пришлось очень быстро повзрослеть. И пока мои сверстницы плели венки, заводили друзей, влюблялись, учились в меру сил и возможностей, я сидела за книгами, упражнялась в магии не по годам, тренировалась по два часа в день до четырнадцати и по четыре-пять часов в день до самого замужества. Львиная доля моих дней дома была почти одинаковой. Подъем до рассвета. Физические тренировки. Завтрак. Обучение политике, экономике, истории, теория магии — в общем, сидение за книгами. Обед. Верховая езда, стрельба из тогда еще порохового пистолета, простые приемы рукопашного боя, магическая практика. Ужин. Время на общение с отцом или дядей и сон. Моими друзьями после того, как мать закрыла особняк для посторонних, стала сменявшаяся прислуга и юный конюх, который стал и моей первой любовью. Дядя часто звал меня пташкой в клетке. Пару раз в полгода он с помощью папы похищал меня из особняка, и я исчезала из своего ада на несколько дней, — на губах ведьмы возникла слабая улыбка, чем дальше она продвигалась в своем рассказе, тем проще ей было говорить. — И это были лучшие дни для меня, даже если «каникулы» с дядей порой были рискованным занятием. В общем, всю юность мать меня жестоко обучала, папа защищал меня дома, а дядя выкрадывал время от времени в мир, — Нерисса со вздохом замолчала, положив голову на ключицу мужчины, уткнувшись носом ему в шею. — Тебе стало легче или тяжелее? — тихо спросил Эсканор. — От того, что рассказала кому-то об этом всем? Не знаю. Но… мне с тобой так спокойно… — прошептала женщина, положив руку ему на грудь. — Только не привыкай. — Ни в коем случае, — с легкой усмешкой произнес Фобос, поняв, что ведьма хоть и поделилась с ним своими воспоминаниями и чувствами, но развивать эту тему дальше не хочет. — Чудно, — с едва заметной улыбкой прошептала женщина, все больше успокаиваясь от тепла его тела. Иногда Нерисса еще удивлялась тому, как князь умудряется найти способ успокоить ее, какой бы ни была причина и ее собственное состояние. Князь же давно усвоил один простой способ успокоить ее: просто обнять, может быть, приласкать, выслушать и убедить в том, что либо проблема преувеличена, либо все наладится, либо он решит ее или поможет решить. — Как твоя нога? — тихо спросила Нерисса, бесцельно проводя пальцем по его груди. — Вчера повязку сменил в последний раз, держу пари, уже и шрама не осталось, — усмехнулся Эсканор. — Зелья в этом плане надежней заклинаний. — Но действуют медленнее, — дополнила ведьма, усмехнувшись. — Сегодня воскресенье. Относительно свободный день. Может, потренируешь меня? Заодно вспомню, насколько мне нравится валить тебя на землю с приставленным к тебе ножом. — Кровожадная ты женщина, Нерисса, — с ухмылкой произнес Эсканор. — Кровожадная мазохистка тогда уж, ведь наверняка опять схлопочу тупым клинком по бедру, — фыркнула Нерисса, выскальзывая из его объятий и накидывая на голову одеяло. — Нерисса! — почти недовольно рыкнул князь, стягивая одеяло вниз. Пока он это делал, Нерисса уже успела одеться в повседневную и наиболее удобную для тренировки одежду. — Поспеши, копуша, — фыркнула женщина, исчезая за дверью спальни. Эсканор лишь закатил глаза, улыбнувшись: «Кому бы еще я позволил такую фамильярность? Совершенно точно — никому. Что ж, по крайней мере, она вроде как «ожила», так что не стоит заставлять ее ждать». Коротко вздохнув, Фобос окончательно избавился от одеяла и снял повязку — как и следовало ожидать, нога за прошедшее время зажила.***
Пока маги шли по чуть влажному от недавнего дождя тротуару, князь мысленно прокручивал в голове рассказ Нериссы. Мужчина то и дело задавался вопросами: «Как после всего Нерисса умудряется идти дальше, сколько бы судьба ни била ее на пути? И если такой ее сделала жизнь после трагедии, то каким она была ребенком? Забавно, но меня впервые начало интересовать: какой она была до всей этой, скажем так, закалки. Из ее слов можно сказать только, что она была счастливой в те годы и, вероятно, более открытой». — О чем задумался? — вдруг спросила Нерисса, беря его под руку, когда они вошли на территорию особняка Фокслеров. — О тебе, — честно ответил Фобос, положив руку поверх ее ладони. — Но не думаю, что ты захочешь предаваться столь давним воспоминаниям. — Ты все думаешь о моем рассказе после кошмара, — проницательно прошептала Нерисса. — Я не люблю вспоминать времена усиленной учебы, тренировок и весь этот ад. Нет, я люблю учиться новому так-то, но… все хорошо в меру. Так что если тебя этот период интересует… — Нет, — тихо возразил мужчина. — Нет, об этом я услышал достаточно, на самом деле меня заинтересовал период до твоего девятилетия — даже не смотри на меня так, мне самому это кажется странным. — Ну, я не вижу в этом, по крайней мере, ничего плохого, — Нерисса усмехнулась, покачав головой. — Только я не знаю, что тебе рассказать. Какая-то часть меня из детства жила во мне весьма долго, как бы мать ни пыталась это все вытравить. Мне сложно судить о себе в том возрасте, я была… как мне кажется, самой обыкновенной девочкой из аристократической семьи. Да, я была сильнее моих сестер, но это была всего лишь магия, которая мне поддавалась тогда еще с неохотой. А как личность, я была… — женщина осеклась, подбирая слова, — проказницей, — Нерисса коротко посмеялась, качая головой. — По-моему, эта черта вполне сохранилась, — с ухмылкой произнес Эсканор. — Ну, отчасти, — прошептала женщина, чуть сжав его руку в захвате. — Продолжай, — спокойно подтолкнул ее князь. — Ну, со слов папы, я была веселым, хитрющим, чересчур энергичным и… добрым ребенком, — с тихим вздохом закончила Нерисса. — Я помню не все из своего детства. Я часто гуляла в нашем саду с Сикс, шестой сестрой. Мы называли ее тенью, она всегда была такой тихой и спокойной. Мне нравилось проводить с ней время. На ее фоне все мы были жизнерадостными. У меня всегда получалось вызвать на ее хмуром лице улыбку. Я помню, как папа вырезал нам всем яблоки звездочками, а потом, пока старшие сестры уходили по делам или играть, он приводил меня в конюшню, поднимал на руках, и я кормила лошадей кожурой. Я помню, как дядя привозил нам всем подарки из своих странствий, а потом всю ночь напролет рассказывал у камина о своих приключениях, — на губах женщины образовалась удивительно теплая улыбка, а черты лица словно смягчились. — Помню, как Милисандра приходила ко мне с новыми книжками, пока мне не исполнилось пять лет, и читала мне сказки вместо матери. Помню, как мы всей семьей ходили в элитные заведения и как однажды мне понравилась игра одного юноши на флейте. Через неделю папа подарил мне посеребренную флейту, и я до сих пор ведь храню ее, как память о нем. Наверно, есть во мне что-то сентиментальное в отношении семьи, — Нерисса усмехнулась, коротко кивнув. — Вот, собственно, что я могу рассказать о своем детстве. — И на этой душевной ноте мы начнем колотить друг друга, — с усмешкой резюмировал князь, когда они вышли на площадку за зданием. — Эм… да, — подтвердила Нерисса, выпуская его руку и извлекая из сумки небольшую коробку. — Что это? — недоуменно изгибая бровь, спросил Эсканор. — Ну, на следующий день после того нападения я использовала уже давненько оживленный компьютер в кабинете и заказала себе новое оружие, которое будет практически невозможно выбить из моих рук; к тому же они легче и незаметнее, — Нерисса извлекла из коробки два клинка-керамбита и, положив сумку на скамью вместе с коробкой, моментально расположила клинки в обеих руках. — У меня было время приноровиться к ним. К счастью или нет, но огнестрелом меня исправно снабжают сами маски. — Что ж, посмотрим, — лукаво улыбнувшись, сказал Фобос, покрывая керамбиты защитным и оставляющим след заклинаниями, а затем — и свои клинки, — чему ты успела научиться в итоге — кстати, в этот раз будем видеть, где, по идее, ранили друг друга. — Предупреждаю, я собираюсь повалить тебя на лопатки, — с несколько кровожадной улыбкой заявила Нерисса, отходя чуть в сторону от площадки и оказываясь на поляне рядом с ней. — Ну что ж, попробуй, — фыркнул Эсканор, подходя ближе и тут же пригибаясь, чтобы не получить удар с ноги по голове. — Ого, кто-то действительно настроен подраться. — Я не буду считать до десяти, — хмыкнула Нерисса, выполнив почти удачную попытку провести тупым клинком по его животу, но успев уклониться от попадания клинком по ноге. — Ну что ж, желание дамы закон, скажи, когда с тебя хватит, — фыркнул Эсканор, не успев уклониться от достаточно сильного удара кулаком в грудь — благо, что клинок был повернут в другую сторону. Со стороны этот бой выглядел как какой-то замысловатый танец, лезвия то и дело проскальзывали в миллиметрах от тел, и пока что в этом танце все еще вел Эсканор. Однако вскоре Нериссе удалось выбить один из клинков в его руках, чего ему сделать теперь никак не получалось. — Что ж, неплохо, — перекинув клинок из левой руки в правую, резюмировал Фобос; в следующую секунду он попытался перехватить освободившейся рукой ее правую ладонь, но Нерисса резко опустила ее, полоснув клинком по его запястью и оставляя тем самым алую отметину в виде полоски. — Нет, — возразила она, откидывая один из клинков на землю, перехватывая свободной рукой его собственную в локте и с силой нагибая его всем весом на колено. Выбив второй клинок князя, она ухватила его за волосы и повернула к себе спиной. Переместив руку с его волос на лоб, прижала голову к груди и приставила изогнутый клинок к горлу, оставляя отметину. — Вот это неплохо, — часто дыша, поправила его ведьма. — Да, недурно, — фыркнул Эсканор, перехватывая руку с приставленным к его горлу клинком, и с небольшим усилием дернул ее вниз, тут же потянув в сторону, тем самым практически опрокидывая ведьму на траву и нависая над ней, прижав вооруженную ладонь к земле. — И кто кого в итоге положил на лопатки? — Я, — невозмутимо хмыкнула ведьма, успев схватить брошенный на землю керамбит и приставить к его ребрам. — Я, считай, уже трижды тебя убила — фигурально выражаясь, это я положила тебя на лопатки. Перерезала вены на запястье, горло, а теперь вот проткнула легкое. — Меня слегка напрягает то, что ты говоришь об этом со счастливой улыбкой… не пойми неправильно, но в конкретный момент это настораживает, — усмехнулся Фобос. — Я счастлива, что видела твои старания, а значит, зеленому удалось застать меня врасплох, и только. Ведь тебя я одолела бы, будь бой настоящим, — хмыкнула ведьма. — Да уж, еще пара таких побед, и я начну думать, что ученица скоро превзойдет учителя, — фыркнул Эсканор, перехватывая руку с клинком и прижимая ее к земле рядом с головой женщины. — А я начинаю любить керамбиты, — усмехнулась женщина, переворачивая клинки в руках и фактически вонзая их в руки, держащие ей запястья. — Как хочешь, — согласился мужчина, отпуская ее руки и тут же оказываясь опрокинутым на спину с сидящей у него на животе ведьмой и захваченными в ладони запястьями. — А вот теперь я повалила тебя на лопатки… буквально, — хмыкнула женщина, наклоняясь, прижимая его руки к траве одной рукой прямо у него над головой и приставляя перекинутый клинок к его шее. — Проще говоря, в этот раз учебный поединок выиграла я. Наконец-то… — Требую реванша, милая моя ведьмочка, — хмыкнул Фобос. — Я тебя щас ударю за такую очевидную провокацию, — пробормотала женщина, опустив взгляд с его глаз на губы. — Что ж, будет тебе реванш, негодник, — фыркнула женщина, наклоняясь еще чуть ниже и накрывая его губы своими, неторопливо целуя.***
На чуть влажной траве, тяжело дыша, сидели два мага, оба выглядели потрепанными и светились точками и полосками в тех местах, где, по идее, могли бы ранить друг друга. — Что ж, три-два в мою пользу, белобрысик, — переводя дух, резюмировала женщина, крутя керамбит в руке. — Проще говоря, ты проиграл. — И в данном случае даже рад этому, — усмехнулся Фобос, осторожно доставая лист из ее волос. — Но исполосовали мы друг друга, конечно, знатно, — коротко рассмеялся Эсканор, смотря на сотни светящихся полосок на их телах. Мужчина редко так смеялся — тихо и искренне. — Особенно твоя шея, жутко даже… на ошейник смахивает, — фыркнула женщина. — Убери это. — Хорошо, — невозмутимо согласился Эсканор, щелчком пальцев разрушая свои же чары, заодно снимая защиту с клинков, которые маги тут же убрали в ножны. — Что ж, я бы сказала, чтобы ты отправлялся в свою библиотеку и варил там зелья для стражниц, но… может быть, вполне сгодится и лаборатория моего отца? Заодно будем на связи, — изогнув бровь, хмыкнула ведьма. — Что ж, посмотрим, — кивнув, согласился Фобос, поднимаясь на ноги и протягивая руку ведьме, которую та не задумываясь приняла, вставая с земли. — Чудно, тогда пошли, — едва заметно улыбнувшись, сказала Фокслер, захватывая по пути свою сумку. Подойдя к главному входу, ведьма провела рукой по замку, снимая магическую печать Фокслеров с него, после чего открыла дверь, пропуская князя внутрь. Осмотревшись, она прошла следом, закрыла и запечатала дверь изнутри. — Печать принадлежала моему папе, он сам ее изобрел. Так что лишь Фокслер может ее снимать и ставить без особых затрат, — тихо пояснила женщина. — Некоторые тайные ходы не запечатаны, но их так много, что за всеми не уследишь. Идем, лаборатория находится в подвале, — женщина кивнула в сторону длинного коридора и пошла вперед, ведя за собой князя. Мужчина не отставал, но тем не менее с интересом рассматривал обстановку особняка. Несмотря на паутину, толстый слой пыли, выцветшие обои и прочие признаки старости и безжизненности этого места, ему удавалось представить, как выглядело оно раньше. Некоторые двери были выломаны, сорваны с петель или разрублены, в одних комнатах царил нетронутый порядок, а в других — разруха. — Что здесь произошло? — тихо прошептал Эсканор, даже не заметив, что сказал это вслух. — Я не знаю, — все же услышав его, пробормотала ведьма. — Когда началась вся эта история с Рафаэлем, я явилась сюда впервые за долгие-долгие годы. Может, мать в приступе ярости разнесла некоторые комнаты, может, враги Реджины тут побывали, пока родители еще жили здесь. Одно можно сказать точно: здесь давно уже никто не живет и никому этот особняк не нужен. Он уже постепенно разваливается. Открыв дверь в самом конце коридора, женщина сделала пару шагов внутрь, повернулась и принялась спускаться по лестнице, слыша, как князь следует за ней. Открыв дверь в конце лестницы, Нерисса прошла в подвал и щелчком зажгла свечи во всем помещении. К некоторому ее удивлению, помещение было в практически идеальной чистоте — ни пылинки. Прислушавшись к своим ощущениям, она обнаружила вокруг заклинание сохранения. — Наверное, отец посещал время от времени это место, если защитил его от старения и загрязнения, — прошептала женщина. — Может быть, он все еще жив и иногда сюда является? — тихо спросил Фобос. — Ты ведь не знаешь, живы твои родители или нет. — Даже если так, он не был здесь в последние месяца два-три, — прошептала женщина, неторопливо проводя рукой по каменному столу, на котором расположились различные флаконы, мешочки, котелки и колбы. — Почему ты так уверена в этом? — сосредоточенно обследуя шкаф с прочими ингредиентами, уточнил Эсканор. — Если бы он был здесь… он бы обязательно посетил… ну… я называю ее комнатой скорби, — пробормотала ведьма, оглядывая серые каменные стены. — Комнату скорби? — осторожно спросил Фобос, взяв несколько банок с хорошо сохранившимися ингредиентами. — Шесть постаментов с надписями в пустой комнате. Шесть ваз и шесть цветков, что я разместила в них два с половиной месяца назад. Каждой сестре — свой цветок, — тихо пояснила женщина. — Если бы отец был здесь, он знал бы, что я в городе. Он бы уже нашел меня. — Как бы он это сделал? — спросил мужчина, выискивая один из компонентов в ящиках. — Он всегда носил с собой зачарованную карту — он был изобретателем всяких волшебных вещиц. И эта карта охватывает весь шар земной и способна привести к любому кровному родственнику. Всего капля крови и имя, если он на Земле. Отец никогда не расставался с этой картой, — она покачала головой. — Я более чем уверена, что при описанном тобой раскладе мы бы уже встретились, — женщина печально улыбнулась, окинув взглядом всю лабораторию. — Ты скучаешь по нему, — отметил видевший это и ее тоскливый взгляд Эсканор. — Да, порой даже очень… очень сильно, — поджав губы, подтвердила женщина. — Он был хорошим отцом… может, от матери мой сын и не в восторге, но дедушка бы ему понравился. В чем дело? Чего-то не хватает? — спросила женщина, когда князь открыл портал. — Да, я быстро вернусь, даже портал закрывать не придется, — коротко улыбнувшись ведьме, ответил Эсканор, ненадолго сжав ее ладонь в своей. — Может, когда-нибудь вы и встретитесь. Изобретатель мог и миры для себя открыть, и амулет для открытия порталов создать, так что кто знает, — с этими словами он отпустил ее и исчез в портале. — Кто знает… — прошептала ведьма, улыбнувшись, и прошлась вдоль стеллажа с книгами по зельеварению в относительной тишине. — Иногда мне кажется, что у нас все слишком хорошо, чтобы быть правдой… Наверное, у меня уже паранойя в плане хороших отношений… — Определенно. Ну извини, что в отношениях я оказался не тем тираном, какого можно было ожидать, — с усмешкой произнес Фобос, отчего ведьма вздрогнула, обернувшись. Мужчина почти насмешливо смерил ее взглядом, закрывая за собой складку пространства. Поставив на стол несколько склянок и мешочек, Фобос принялся за изготовление зелий. Черты лица заострились, когда он сосредоточился на деле. Нерисса, покачав головой, присела на небольшой выступ в стене, служивший когда-то подставкой под магическую лампу, и просто молча наблюдала за его действиями. — То, что я занят, не означает, что я не могу говорить, — словно для ясности произнес мужчина, отмеряя семь капель какой-то перламутровой жидкости. — Неудобно отвлекать тебя от работы, — хмыкнула женщина. — К тому же… мне даже нравится твой хмурый сосредоточенный вид. Прям как в первый месяц на Земле. Только тогда это было почти что перманентным твоим состоянием. — У тебя сегодня прям день ностальгии, — усмехнулся мужчина. — Надеюсь, тебе не доведется грязнуть в воспоминаниях, как и мне… время от времени. Дурацкая черта, — пробормотала женщина. — Сомнительный недостаток, ведь благодаря ему я еще больше узнал о тебе и твоём прошлом, которое сделало тебя такой, какая ты есть, — невозмутимо сказал Эсканор, ни на миг не отрываясь от процесса изготовления. — До чего же у тебя подвешен язык, — ухмыльнувшись, констатировала Нерисса. — У тебя тоже, когда ты сосредоточена, — спокойно произнес Фобос, помешивая почти готовое варево в котелке. — И да, возвращаясь к неловкому моменту. Смирись уже наконец, что для меня действительно важно, что ты чувствуешь и что находится в списке твоих приоритетов. Я никому не мог раньше такого сказать, но теперь говорю. В конце концов, если бы это было не так, мы никогда бы не поладили и меня здесь уже давно бы не было. — Что ты имеешь в виду под «давно бы не было»? — пробормотала вопрос женщина, чуть нахмурившись. — То, что и сказал, Нерисса, меня мало волнуют стражницы. Да, я не желаю смерти детям, и я, как ни странно, не садист. Монарху необходимо с принятием относиться к тому факту, что порой приходится быть жестоким в отношении преступников и так далее, но это не значит, что мне доставляет удовольствие смотреть, как детей психологически едва ли не насилуют. Однако это не то, ради чего я готов умирать. Я бы лишился магии, но предпочел оставить их на поруки сестре или еще кому. Если бы Кондракар волновали их маленькие воительницы, они бы нашли им защиту понадежней. Но я все еще верен своему слову, варю для них зелья и готов их защищать. Потому что для тебя это важно. Как минимум от их жизни зависит твоя жизнь, — разлив зелье в две склянки, он обошел стол, подходя к ней и присаживаясь на одно колено, чтобы их лица были на одном уровне. — Нерисса, пока мне есть, ради чего жить, я буду бороться за жизнь до конца, но есть две вещи, ради которых я готов умереть: любовь и ненависть. В данном случае я говорю о первом, — мужчина осторожно взял ее руку в свои. — Я верен своему слову из-за тебя. Я готов рисковать жизнью ради тебя. К тебе я отношусь иначе, чем к кому бы то ни было. Не могу сказать, что не меняюсь рядом с тобой. Но я все тот же, просто сменил приоритеты. Я поклялся, что никогда намеренно не предам тебя. И я говорил не только о сексуальной верности. Все, что я тебе обещал, я сделаю. Все тайны, что ты мне говоришь, останутся при мне. Потому что если я нарушу свое слово или разболтаю твои секреты… это будет предательством твоего доверия. И дело не в клятве. Мне нравится порой злить тебя, но причинять тебе зло я не хочу, — Фобос со вздохом покачал головой. — По этой причине я все еще защищаю девочек и делаю, что могу, для них. Есть, правда, и другая причина. Но она не обязует меня никого защищать. Я мог бы уйти в сторону или не обращать внимание на стражниц за своей спиной, даже не отвлекся бы на тебя, если бы ты была мне безралична. Но как я сказал, вторая вещь, за которую я умру — это ненависть. Видишь ли, много лет назад я поклялся своей верной служанке, что позабочусь о ее ребенке, защищу по мере сил. Этим ребенком была Миранда. Арджентум, Виллиан, Алая… они все так или иначе причастны к ее гибели. И я не успокоюсь, пока они не получат по заслугам, хоть и должен учитывать пункт номер один. — Я понимаю, — тихо произнесла ведьма, кивнув его словам и осознавая, что это имеет смысл. — Я не привыкла еще к некоторым твоим новым для меня чертам, но хотя бы мстительность узнаю, — прошептала ведьма, кротко поцеловав его. — Первое было приятно услышать, а второе… теперь я лучше понимаю, почему тебя так задела эта трагедия — ты дорожил этой девчонкой; не скажу, что она мне нравилась, но… мне тоже было ее жаль, — прошептала женщина, обхватывая его за шею и вставая вслед за ним, чувствуя его ладони на своей талии. — Что ж за день-то сегодня такой? — Трогательно-абсурдный, — пробормотал мужчина. — А что в нем абсурдного? — прокрутив в голове все сегодняшние события, пробормотала ведьма. — Если ты все это знала, не стоило провоцировать меня на откровения. Давно хотел это сделать, а все откладывал на потом, — зловеще прошептал мужчина. — Я не знала, что ты услышишь ту мысль вслух, и второе тоже для меня отчасти новость, так что даже если… стоп, что ты задумал? — тут же напряглась женщина, внезапно почувствовав, как пальцы мужчины начинают пересчитывать ей ребра, срывая с губ сдавленный смешок. — Фобос! Не вздумай даже! — одна рука накрепко прижала ее к мужскому телу, в то время как вторая вынуждала ведьму извиваться в попытках избавиться от щекочущих пальцев. — Фобос! Прекрати! — сквозь бесконтрольный смех пробормотала женщина, ухватив его за плечи и пытаясь вырваться из его руки. — Я сегодня ничем этого не заслужила!.. Я больше так не могу, остановись! Я прошу тебя, прекрати! — щекотка почти тут же сменилась мягким поглаживанием. — А говоришь, что не садист… — тяжело дыша, пробормотала женщина, стукнув его кулаком по спине. — Не садист, я же не делал тебе больно, — невозмутимо ухмыльнувшись, прошептал мужчина. — Я тебя при удобном случае укушу за такое, понял? — недовольно прошипела женщина, снова попытавшись вырваться, но оказываясь прижатой к стене совсем рядом. — Понял, какие еще кары ты мне приготовила? — по-прежнему лукаво улыбаясь, спросил мужчина. — По-моему, достаточно того, о чем я уже сказала, — фыркнула женщина, захватив зубами его нижнюю губу и практически прокусив ее, слыша тихое шипение князя, прежде чем отпустить. — Ну и кто из нас садист? — усмехнулся мужчина, жадно поцеловав ее в податливые губы. — Никто, — прошептала женщина, проведя своей щекой по его собственной, оказываясь в некрепких объятиях. — Мне хорошо с тобой, но я не привыкла к такому ощущению, — пробормотала женщина, легко отстраняясь от него. — Хорошо, я тебя понял, но мне понравилось тебя щекотать, — усмехнулся мужчина, щелчком пальцев возвращая все на свои места, а флаконы с закрытыми пробкой горлышками прилетели к нему в ладонь. — Что ж… вернемся к насущным вопросам? — Да, — со вздохом собрав мысли в кучу, подтвердила Нерисса. — Ирма и без того в больнице. Значит, Корнелия и Тарани.***
Идя по вечерним улицам Хитерфилда, Нерисса и Фобос задумчиво вглядывались в окрестности. — Знаешь, а мне даже понравился сегодняшний день, — с усмешкой призналась ведьма. — Невзирая на странный инцидент с щекоткой. Ведь столько раз грозился, но хватало чувства самосохранения не приводить угрозу в исполнение. — И я проделаю это снова, если захочу, а твои острые зубки с ноготками меня не пугают, — с ухмылкой заявил Эсканор. — Я ведь могу и врезать, — невозмутимо пригрозила женщина. — Ну, попробуй, — усмехнулся мужчина. — Тебя это уже совсем не волнует? — с лукавой улыбкой пробормотала женщина. — Ну, если ты решишь мне врезать — схвачу в охапку и буду держать так, пока не успокоишься, — невозмутимо пояснил мужчина, ненадолго обхватив ее за талию и притянув к себе поближе. — Для того, чтобы схватить меня в капкан своих же рук, тебе и повод не нужен, — фыркнула женщина. — А вот и дом Тарани. Подожди здесь, — взяв из его рук один флакон, женщина достала телефон, подходя к крыльцу дома семьи Кук. — Привет, Тарани, я на крыльце вашего дома, выгляни ненадолго, — получив положительный ответ, женщина принялась терпеливо ждать девушку. Вскоре входная дверь открылась. — Нерисса, что-то случилось? — прикрыв за собой дверь, спросила Тарани, замечая за оградой Эсканора. — Нет, просто передаем сразу зелье, согласно плану Вилл. Оно будет действовать два дня, потом пойдет на спад, — тихо пояснила женщина. — Хорошо, я созвонюсь с остальными, Вилл пришлет итог разговора, — кивнув, сказала девушка и приняла пузырек в руку. — Чудно, — резюмировала женщина, покидая территорию дома. Вскоре маги доставили и второе зелье Корнелии, после чего вернулись в свою квартиру. Как раз во время ужина Нериссе пришло сообщение о том, что девушки уйдут на больничный со вторника.