***
— Нерисса слишком опасна, а сделка может рухнуть, если нам не удастся договориться с Сауронцами, — пояснил Мудрейший, оборачиваясь к ней. — А если у вас не выйдет захватить ее, а она раскусит ваши намерения? — стараясь скрыть едва уловимую надежду в голосе, произнесла Галинор. — Об этом вы не подумали? Может, она именно этого и ждет от нас? Может, ей нужен лишь повод? Откуда нам знать, на что она способна как ведьма? Даже с учетом того, что она одна, — сама мысль об убийстве подруги, пусть и бывшей, пусть и опасной, вызывала у Галинор мелкую дрожь в теле. Ее предположение, однако, заставило всех замереть в оценивающей задумчивости.***
Повисшее в воздухе молчание, казалось, создало в зале орамер такое напряжение, что его можно было почувствовать кожей. — Нерисса непредсказуема, но нам необходимо принять оптимальное решение, притом в кратчайшие сроки, Галинор, — наконец произнес Мудрейший. — Я понимаю, но казнь — это не решение, — уже напрямую высказалась женщина, нахмурившись. Внезапно ей вспомнились слова Нериссы. И теперь они уже не казались Галинор такими уж неправильными. — Хотя бы вдумайтесь, как это будет выглядеть со стороны! Нерисса спасает наших стражниц, помогает одолеть Виллиана на пару с Фобосом, и в награду за эти поступки… мы отсекаем ей голову?! — У тебя есть варианты получше, как обезопасить нас от нее? — со скепсисом в голосе спросил глава Совета. — Да! Выполнить условия сделки, на которую вы сами и дали согласие! — воскликнула Галинор, раскинув руки в стороны. — Мы можем дать ей амнистию и неприкосновенность, но Саурон отказывается принимать на троне чужеземку, — пояснил суть проблемы Тибор. — Ну вы же почему-то были уверены в том, что они согласятся! — недоумевающе произнесла женщина, смотря то на Мудрейшего, то на Тибора. — Не были, — только и сказал глава Совета. — Не были?.. Тогда зачем согласились?! — опешила бывшая стражница, посмотрев поочередно на остальных членов Малого Совета, и только на лице Любы отразился немой вопрос: «Что, простите?..» Женщина с кошачьими чертами лица перевела взгляд с орамер на Мудрейшего. — Я полагала, что вы уверены в этом решении, раз так легко согласились, — Люба изумленно приподняла брови, смотря на главу Совета. На ее памяти он уже совершал ошибки, редкие, но достаточно серьезные. Однако сейчас она действительно не могла в толк взять, как можно было совершить столь опрометчивый поступок. — Я не знал, к сожалению, насколько ослабло наше влияние на эту планету, — невозмутимо произнес Мудрейший. — Кстати говоря, а у кого-то есть догадки насчет того, почему Нерисса выбрала именно эту планету? — Галинор пыталась узнать это у Нериссы, однако успехом этот разговор не кончился. — Нет, — ровным тоном сказали Тибор, Альтер и Люба, Мудрейший же лишь покачал головой. — Там вообще есть правители? Кто-то же занимает трон? — Галинор нахмурилась, пытаясь понять, что вообще из себя представляет планета, о которой во всем Архиве нет никакой информации. — На Сауроне три королевства и Дикие земли. В каждом из трех королевств есть правитель, однако столичными землями никто не правит уже много лет. Никто из трех царствующих правителей не имеет доступа к сердцу мира, и все три дома до сих пор пытаются занять главный трон, чтобы иметь власть над двумя оставшимися королевствами и завладеть силой сердца планеты, тем самым лишая оставшихся двух королей права зваться королями, раз уж есть правитель с сердцем в руках. Этот конфликт долго удерживался нами, но когда пришлось закрыть мир Меридиана завесой, много сил уходило на ее удержание, не говоря уже о прочих вопросах. Поэтому на какое-то время… Саурон остался частично предоставлен самому себе. К сожалению, на данный момент урезонить гражданскую войну не выходит. А еще один конкурент в лице Нериссы, да еще при том, что ей должны отдать сердце мира… только сильнее распалили этот огонь, — наконец пролил свет на происходящее Тибор. — Саурон был на попечении Кондракара? Замечательно. А кто из вас, уважаемые члены Малого Совета… может объяснить мне: как так вышло, что на троне мира не осталось законного правителя? — Галинор нахмурилась, но когда она поймала на себе недовольный взгляд Мудрейшего и озадаченные сим вопросом взоры остальных, нахмурилась еще сильнее. — Королевская династия Драксов была уничтожена, — со вздохом произнес Мудрейший. — У большинства королей есть хоть один бастард, так почему же никто не решился заявить о своих правах? — спросила Галинор, готовясь задать еще один вопрос. — Потому что бастардов не было, — тихо произнес Мудрейший. — Как же погибла целая династия? Даже после восстания северян на Меридиане выжили два Эсканора, политические взгляды старшего из них выносим за скобки, — не унималась Галинор, надеясь, наконец, докопаться до истины. — Какое это имеет значение сейчас? — вместо ответа спросил глава Совета, изгибая бровь и смиряя женщину взглядом, в котором четко читался не самый приятный и весьма неожиданный для нее посыл: «закрой свой рот». — Имеет! — воскликнула женщина. — Имеет! Потому что Нерисса явно знает что-то, что дает ей уверенность в том, что она все равно получит эту планету, иначе зачем бы ей так рисковать своей жизнью, если она не уверена в том, что получит награду? И вряд ли ее так уж волнует наша амнистия, ей откровенно плевать, как к ней относятся ничего не значащие для нее люди, да и, строго говоря, она не стремилась скрыть свою неприязнь к Кондракару, — женщина замерла, вспоминая тот никак не выходящий у нее из головы разговор: «Если ты задаёшь такие вопросы, стало быть, ты не знаешь, что именно произошло на Сауроне, и потому не можешь сложить два и два». — Кто уничтожил дом Драксов? — Стражницы прошлого, — тихо ответил Мудрейший, и если остальные были лишь удивлены и озадачены таким фактом, то вот у Галинор сердце упало куда-то вниз. — Именно стражницы? — громким шепотом спросила женщина, не отрывая от главы потрясенного взгляда, а в голове возникла еще одна фраза, брошенная Нериссой: «Верь в их непогрешимость и любовь к подчиненным хоть до седых волос, но я знаю истинное лицо Кондракара. Жестокие горделивые лицемеры в большинстве своем. И чем выше должность в Совете, тем эти качества ярче и прочнее». — Драксы были жестокими и алчными правителями, к тому же женившими между собой братьев и сестер, поэтому их было решено уничтожить, — тихо произнес Мудрейший, и если Тибор и Альтор успокоились после такого пояснения, а Люба вернулась к относительному нейтралитету, погружаясь в размышления, то вот Галинор чуть не лишилась чувств, наконец-то поняв, почему же Нерисса выбрала этот мир. — Королевская династия была уничтожена по вашему указу… — ошеломленно прошептала бывшая стражница. — Разумеется, они послали вас куда подальше, когда вы решили вмешаться в их внутренние дела снова. И Нериссе это известно откуда-то. Она знала, что сделка будет расторгнута и руки ее не будут связаны. Ничего ей не нужно от Кондракара… ни-че-го… — Галинор скривилась в лице, чувствуя, как внутри что-то кольнуло с такой силой, что от боли защипало глаза, а к горлу подступила тошнота. Все непонимающе воззрились на нее. — Она защищает стражниц… и не рассчитывает на награду… она заключила сделку с вами только для того, чтобы казалось, будто ей нужна выгода, чтобы ее решение выглядело реалистично, а если вдруг вы и сможете выполнить условия сделки — получить что-то взамен, но это было бы лишь приятным бонусом к свободе. Знаете, я не возражала, когда ее отправили на Танос за убийство Кэсс. Но сейчас… вы собираетесь казнить ее за то, что она, не рассчитывая на награду… защищает стражниц. В то время как сами ничего для этого не делаете. Я не знаю, насколько для Кондракарцев опасен их враг. Но догадываюсь, что очень опасен, раз вы не дали нам никаких распоряжений и девочки остались решать проблему сами. Однако ваше намерение казнить ее ничем не оправдано. Это трусливая жестокость. Как бы она ни была опасна… казнь этой женщины — низменное решение. Вы собираетесь казнить ее за то, что она рискует своей жизнью ради спасения стражниц, ну, или из-за того, что боитесь, что она может напасть на вас снова. — На вас? — немногословно уточнил Мудрейший, похоже, прекрасно понимая, к чему все идет. — Да, на вас. Я задержусь лишь для того, чтобы сказать, что я против решения казнить ее, потому что какой бы злобной стервой она ни была, а причин для лишения ее жизни я не вижу. Я знаю, что Большой Совет поддержит решения Малого независимо от доводов разума. Я знаю, что мое мнение не перевесит решения как минимум трех из вас, я знаю, что, скорее всего, все будет по решению главы Совета. И я не собираюсь пачкать руки в крови бывшей подруги, какой бы она ни стала! Я знаю, что палачом не будет кто-то из Совета, но стоять и смотреть на это — все равно что учавствовать в убийстве! Это не справедливая казнь, не заслуженная казнь, это не решение нависшей над Кондракаром угрозы, не решение сильных людей, не решение мудрых людей. Нерисса защищает девочек без расчета на награду. Если хотите знать мое мнение: я считаю, что она заслужила второго шанса, а не смерти! Второго! Не третьего, не четвертого, а именно второго! Когда я пришла сюда, я верила в ваши догматы, но вы не следуете собственным правилам! Невмешательство во внутренние дела миров? Уничтожение королевской династии и контроль над Сауроном. Справедливость в отношении грешников? Намерение убить Нериссу, подающую надежды на перемену в лучшую сторону! — Галинор засомневалась лишь на миг, подумав о том, что два отклонения от праведного пути — еще не повод поверить словам Нериссы о них, но потом сама же себе напомнила о том, что никто ничем ей не возразил, а значит, то, что она говорит им, легко ими принимается. А это значит только одно — для них это… не ошибки, а вынужденная и вполне оправданная мера. Сколько еще было таких мер до нее? А сколько будет после? — Как же я была слепа! — в сердцах воскликнула бывшая стражница и вышла из зала орамер прочь. Забежав в свою комнату, Галинор собрала немногочисленные пожитки; переодевшись в ту одежду, в которой пришла сюда лет двадцать назад, покинула помещение и остановилась на площади, где ее ожидал Мудрейший. Очевидно, вскоре после ее ухода собрание было завершено смиренным голосованием. Она на миг подумала о том, сказала ли что-нибудь хмурая Люба. — Твое решение уйти окончательно? — ровным тоном спросил Мудрейший. Галинор кивнула, подумав о том, что у того, кого она считала светлейшим человеком, либо действительно хорошая выдержка, либо ему просто все равно, уходит она или нет. — Прежде чем ты уйдешь — а я не в праве тебе препятствовать, я скажу лишь, что прекрасно понимаю, чем опасен нынешний враг стражниц, чем опасна Нерисса и что ей движет. И вряд ли ты бы сочла мое решение неправильным, если бы знала, что вытворяли на своей земле Драксы, — он извлек из рукава свиток, в котором было записано, как, когда и при каких обстоятельствах Мудрейший испачкал руки в крови целого дома со всеми детьми, притом руками зрелых стражниц, вскоре ушедших на Земной покой. Галинор неохотно взяла свиток и, раскрыв его, прочла несколько сжатых, но жутких по своему содержанию абзацев. Сжав свиток в руке, она швырнула свою мантию под ноги Мудрейшему и подожгла. Теперь их разделяла горящая зеленым пламенем ткань. — Что бы ни творили король с королевой, хоть это и впрямь ужасно… это не оправдает убийство детей, плоды они извращенных браков или же нет. Дети не виноваты в поступках родителей. Вы же не наказывали Калеба за деяния его матери? А Элион — за деяния брата, а ведь он тоже ее родственник! Откройте мне портал на Землю! Не желаю больше находиться здесь! Не желаю больше вообще иметь ко всему этому отношение! — Это твой выбор, — со вздохом произнес мужчина, перемещая свиток обратно в свою руку и открывая портал. Прежде, чем Галинор исчезла в складке пространства, он запустил заклинание ей в спину. И закрыл прореху в материи, когда не заметившая никаких изменений бывшая стражница исчезла в портале.***
Ребята, как смогли, разместились в небольшой комнате Хай Лин, в то время как Нерисса вышла из спальни девочки, чтобы ненадолго спуститься в ресторан. Само заведение было уже закрыто, так что в большом зале не было ни души. Расположившись за самым дальним столиком у окна, женщина уставилась в него, размышляя над тем, что она сможет сделать в том или ином нежелательном случае, и отчасти понимая, что ни об одном из вариантов она не должна рассказывать никому. А в особенности Фобосу, так как тот наверняка попытается запереть ее на время сражения, если узнает о ее вариантах «на крайний случай». — Нерисса, — внезапно раздался голос совсем рядом, заставив ведьму вздрогнуть всем телом и резко обернуться в его сторону. Увидев перед собой явно озабоченную такой реакцией Ян Лин, Фокслер лишь тяжело вздохнула и отвела взгляд в сторону, после чего и вовсе отвернулась снова к окну. — Чего тебе? — не особо дружелюбным тоном грубовато спросила Нерисса, нахмурившись. — Нерисса, с тобой все в порядке? — осторожно спросила пожилая женщина, усаживаясь напротив бывшей подруги. — Ты похожа на загнанного зверя: рычишь без причины, дергаешься от каждого звука, которого не ожидаешь. Да, Хай Лин написала мне о том, как ты вошла к ним в комнату. — Ян Лин, ты правда думаешь, что я стану с тобой об этом говорить? — несколько недовольно проворчала Фокслер, по-прежнему не смотря в почти черные глаза бывшей стражницы. — А почему нет? Или я хоть когда-то славилась разбалтыванием чужих секретов? — изгибая бровь, спросила Ян Лин. — Нет, такой славы за тобой не было, — с усмешкой произнесла Нерисса, немного оттаяв. Иногда она еще вспоминала о том, как была стражницей, и о том, что, в отличие от всех остальных, с Ян Лин она не чувствовала разницу в возрасте, так как эта женщина еще в юности была весьма умной и рассудительной, что удивительным образом сочеталось с бойкостью характера и энергичностью. — Нерисса, я прекрасно знаю, что вы собираетесь предпринять весьма серьезную попытку покончить со всем этим. Но я не помню, чтобы ты хоть раз так нервничала перед битвой, — тихо произнесла та. — Я… не нервничаю… — тихо и слабо возразила Фокслер, наконец-то посмотрев в лицо бывшей подруге. — Просто понимаю, что могу с этого сражения не вернуться живой. Не сказала бы, что боюсь смерти, в ней нет ничего страшного, но я понимаю, для кого и какой силы это будет ударом. Знаю, что странно слышать это от меня, но я прекрасно понимаю, что почувствуют люди, и до некоторых из них мне вполне есть дело. — Нерисса, я частенько воспринимала тебя как ту еще властолюбивую эгоистку, но я никогда не считала тебя равнодушной ко всему или не понимающей чувства других, — хмыкнула Ян Лин, покачав головой. — За последнее время многое переменилось. — Вот тут я с тобой согласна, — хмыкнула женщина, покачав головой и уперев взгляд в столешницу, с преувеличенным интересом разглядывая узор на скатерти. — Девочки рассказывали мне много чего. И, хоть я не согласна с тем, что ты делала в прошлом году… я все же могу простить тебя за это, с учетом того, что ты делаешь для них в этом, — пожилая дама мягко улыбнулась Нериссе, и та, подняв взгляд на бывшую соратницу, иронично усмехнулась в ответ. — Жалко, что все так сложилось, но, с другой стороны, у всего этого есть и светлая сторона… вы больше не похожи в моих глазах на слепых котят, — хмыкнула Нерисса, вздохнув. — И все же снимать розовые очки через боль, разочарование и страх — сомнительное удовольствие. Уж я-то знаю. Остается надеяться, что никто больше не умрет, кроме Рафаэля и Риддла, разумеется. — До сих пор сложно поверить, что все, во что я верила, оказалось ложью, — печально произнесла Ян Лин. — Не драматизируй, Яни, — усмехнулась Нерисса, чуть сощурившись. — Не все. Только то, что касалось Совета. В девочек ты ведь тоже верила, и я не думаю, что напрасно. Им жестко досталось, но они вроде держатся, а это заслуживает уважения. И это я тебе говорю, — ведьма пожала плечами, беззлобно посмотрев на чуть улыбнувшуюся старушку. — Странное время для признания, но… я всегда тебя уважала и уважаю до сих пор. Ты не единственная, кто считал старейшин чуть ли не святыми, на их удочку многие клюнули. — Я все же надеюсь на лучший исход, но правда в том, что я понимаю: это не будет концом. Мне остается лишь смириться с тем, что пришлось осознать и принять… но вряд ли ты прекратишь борьбу. Не думаю, что, подняв Саурон, ты не начнешь новую попытку свергнуть Совет. И если судьба Совета, не считая Галинор, меня уже не особо волнует… то судьба моей внучки и ее подруг — очень даже, — нахмурившись, произнесла Ян Лин. — Они не хотят в будущем сражаться против тебя, и я понимаю, почему. Но станешь ли ты? — В прошлый раз я совершила ряд ошибок, выбрала не совсем тот подход, скажем прямо. Но извлекла из этого и ряд уроков на будущее. Самое главное, что я поняла, — нет смысла спасать тех, кто даже не знает о том, от чего ж ему надо спасаться. Многие не совсем верно расценили мои поступки, но я сама выбрала неверную линию поведения. Конечно, не было смысла быть собой, когда весь мир заведомо считает тебя чудовищем. Но теперь, когда главные силы Кондракара знают истинное лицо обоих сторон конфликта, у меня нет необходимости возвращаться к прежней манере поведения. Что до средств достижения цели… я не вернусь к воровству сердец и агрессивным действиям, которые дадут Совету повод натравить на меня стражниц, как в прошлый раз. Я собираюсь действовать умнее, чем раньше. И, поверь на слово, Ян Лин, если девочки не станут сами нарываться на неприятности, я не причиню им реального вреда при любом раскладе. — Это радует, — хмыкнула Ян Лин, обдумывая услышанное, как вдруг в ресторан вошла Галинор, вызвав своим появлением изумление на лицах бывших подруг. — Галинор?.. — синхронно произнесли вместо приветствия Ян Лин и Нерисса, уставившись на женщину, как на восьмое чудо света. — Явление Христа народу! Тебя-то сюда каким ветром занесло? — первой отошла от изумленного ступора Нерисса. Галинор раскрыла рот, но не издала ни звука. Женщина изумленно уставилась на них, схватившись за горло. Она шевелила губами, но не могла произнести ни слова. Ян Лин тут же подорвалась с места, поспешив к женщине, Нерисса же не торопилась приближаться к ней, с прищуром оценивая ситуацию. — Галинор! Что с тобой? — Ян Лин подвела ее к стулу и усадила на него, слыша лишь хрипы со стороны старой подруги. — Заклятие неразглашения, — сухо констатировала Фокслер, вставая и подходя к морщащейся от боли в горле Галинор. — Заткнись! — приказным тоном сказала заколдованной ведьма и, поймав недоуменный взгляд Ян Лин, пояснила, обращаясь все еще к огненной стражнице. — Прекрати попытки заговорить, иначе твои связки разорвутся, и ты начнешь плеваться кровью! Галинор плотно зажала губы. Она смотрела на женщин перед собой, но те лишь недоуменно и в разной степени обеспокоенно смотрели на нее. — Если что, это заклинание лишает возможности передавать информацию хоть вслух, хоть телепатически, хоть письменно. Так что давай выкручивайся и объясняй жестами: с какого перепугу ты заявилась сюда, да еще в земной одежде? — невозмутимо произнесла ведьма. — Нерис… — хотела было возмутиться таким поведением ведьмы Ян Лин, но оборвалась на полуслове, когда Галинор взяла опешившую Нериссу за руку и прижалась к тыльной стороне ее ладони лбом. — Э… — только и смогла вымолвить Фокслер, не зная, как интерпретировать такой жест. — Плохая попытка… я тебя не понимаю… — Галинор выпрямилась и указала на свою голову, после чего выразительно покачала ею. — Ты… дура? — произнесла женщина, ожидая дальнейших жестов. Галинор с горькой усмешкой качнула головой, кивая и кривя лицом. — Многообещающий каминг-аут, дорогая, — хмыкнула Нерисса. — Тебя послал Мудрейший? — женщина отрицательно покачала головой. — Ты пришла по своей воле? — на этот раз последовал твердый кивок. — Я была права? — с намеком на предвкушение спросила Нерисса, на что Галинор со вздохом кивнула. — И что же такого сделал Мудрейший, что ты решила уйти от него? — проницательно спросила Фокслер. Галинор указала на Нериссу, а потом на себе показала перерезание горла. — Он решил казнить меня? — немного настороженно уточнила ведьма, на что новоприбывшая кивнула. — Казнить за то, что… я делаю то, что и было оговорено в сделке, или за то, что было до моего «освобождения»? — Галинор показала ей один палец. — И он заклял тебя в надежде, что ты ничего не сможешь рассказать… — хмыкнула, уже не спрашивая, Нерисса. — Расколдовать тебя я не смогу, снять это заклятие сможет лишь тот, кто его наложил. Но поздравляю… ты наконец-то увидела, у кого на самом деле в ногах ползала. Молодец! Повзрослела на шестом десятке! — усмехнулась женщина, и, пускай со стороны это походило на издевку, обращенный к Галинор взгляд Нериссы заметно потеплел. — Что ж, если Виллиан не убьет меня, то я помогу тебе снять с себя чары, а пока, полагаю, тебе стоит отдохнуть, — Нерисса мягко потрепала ее по плечу, после чего перевела взгляд на опечаленную Ян Лин. — Я вернусь к девочкам, — получив утвердительный кивок от пожилой женщины, ведьма направилась по указанному адресу. Весь путь от зала ресторана до спальни Хай Лин Нерисса пребывала в еще более мрачных мыслях, чем раньше. Одно она уяснила четко — к встрече с Советом нужно быть готовой заранее.***
Когда наступило утро, все, кроме Хай Лин, незаметно для ее родителей спустились в подвал. Если Нерисса предпочла проигнорировать нахождение там Галинор, то остальные, разумеется, застыли прямо на лестнице, уставившись на слабо улыбнувшуюся им женщину, которая помахала им рукой, сидя на самом краю дивана. — Галинор? — первой подала голос Вилл, наконец-то придя в движение. — Она нема, девочки, так что ответить на наши вопросы не сможет; все, что ей удалось донести до нас: Галинор покинула Совет Кондракара, потому что Мудрейший решил казнить меня по прибытии туда, потому что я опасна — по крайней мере, так я поняла причину. Но то, что он хочет меня казнить, — это Галинор четко дала понять, — прояснила ситуацию Нерисса. — Что?! — в один голос воскликнули подростки и только что вошедшие через портал Фобос и Бенджен, услышавшие, правда, только последнее предложение. — Ладно вам, меня каждый год кто-нибудь хочет убить, нам сейчас не об этом надо думать, — Нерисса смерила всех сравнительно спокойным взглядом, остановившись на Фобосе. — Ну, порадуй меня… или хотя бы не сильно расстрой… — Зелье готово, клин придется заготовить прямо на месте, иначе не сработает должным образом, — тут же ответил князь, пока подростки рассаживались по своим местам. — А что, собственно, здесь делает твоя бывшая соратница? — скептически посмотрев на женщину, спросил Эсканор, подходя к Нериссе и вставая рядом. — Ушла от кондракарцев, увидев истинное лицо Мудрейшего, и еще он ее заколдовал. Она не может ни говорить, ни телепатически общаться, ни даже писать. В общем, что смогла жестами рассказать, то и рассказала, — снова пояснила Нерисса, отстраненно подумав о том, что, когда явится Хай Лин, возможно, придется говорить это еще раз. — Если он попытается это сделать… — обеспокоенно пробормотала Вилл, пытаясь уложить в голове услышанное. — Я ему сам голову оторву, так что закрыли тему, — фыркнул Эсканор, изрядно удивив такими словами Галинор, очевидно, пока еще не знающую о том, в каких отношениях состоят временно помилованные преступники. — Давайте для начала решим насущную проблему с предшественником Мудрейшего, потом уже будем думать о нем самом. — Кажется, кто-то совсем ничего не знает, да, Галинор? — несколько насмешливо спросила жещнину Фокслер, на что та кивнула. — Кратко ввожу в курс дела: Виллиан был главой Совета до Мудрейшего. Как следствие, его свергли на Землю. Теперь ему нужно Сердце Кондракара и месть. По сути, то же, что и мне, только Виллиан готов убивать и измываться над детьми ради этого, идти по трупам, доводить до белого каления, шантажировать родственниками и все в таком духе. Я уже трижды чуть дух не испустила, Фобосу повезло едва ли больше, а оборотни похоронены где-то на Меридиане. Это что касается «преступной» части нашей веселой компании. Ирма в больнице с огнестрельным ранением, но идет на поправку. Мать Вилл чуть не убили, подстроив аварию, самой девочке тоже несколько раз пытались подарить билет на тот свет в один конец. Остальным меньше досталось, но только в силу их частого пребывания в окружении большого количества людей — впрочем, им хватило нервотрепки и без прямых нападений. Калеб потерял зрение и, если бы не князь, потерял бы и свою жизнь. Мэтт снова побывал чужой марионеткой. А сейчас мы все дружно собираемся обсуждать план действий, чтобы этот ад наконец-то закончился. Все понятно? Все понятно. А теперь не раскрывай рта и не мешай, — быстро произнесла ведьма и, даже не дожидаясь кивка, переключилась на остальную часть компании. — Вам еще в школу все равно, так что введете Хай Лин в курс дела. Пока было время, я придумала нам место встречи: то, где я учила вас телепортироваться. Там хватает камней, скал и деревьев, которые можно использовать как укрытие, да и, на худой конец, можно будет посмотреть, умеет ли этот лысый летать. Если вдруг вас выкинет в обрыв, для вас Бенджен установит сеть, на это у него сил хватит. Ловить главгада будем на живца. Рафаэль по какой-то причине значит для него очень много. Но есть одна проблема: его необходимо схватить тогда, когда мы будем к этому готовы. У кого есть идеи? — Мы уже решили, — произнес Джонс. — Стражницам лучше быть в школе при Фобосе и регентах. Тебе — ждать на нужном месте. Когда ребята с князем переместятся к тебе, я лично займусь Рафаэлем. Я хорошо знаю этого человека, так что сумею захватить его и доставить к вам, на одно перемещение Фобос мне сил дал. — Чудно. Пока ты его ловишь, ребята займут позиции за булыжниками, их не должно быть видно на всякий случай. Фобос, будешь с ними. Я лично займусь Рафаэлем. Магия мне все равно не понадобится, вполне хватит блокировки его собственной — это уже предусмотрено, — Нерисса глянула на князя, тот кивнул, а Бенджемин показал небольшой тонкий клинок с поблескивающим от нанесенного на него зелья концом. — Как только появляется Виллиан, я убиваю Рафаэля, и мне на смену приходят стражницы с регентами. Я спрячусь за скалами и буду вашим, девочки, источником энергии. Фобос сразу займется клином и зельем. Ваша, ребята, задача — выиграть ему время. Даже если вы заметите, что сила слабеет, не останавливайтесь. Я выиграю вам еще немного. Собственный суточный запас магии у меня будет. На крайний случай у меня есть вариант, но озвучивать его я не буду, — заметив, что князь намерен сменить ее точку зрения, она еще тверже повторила последнее слово. — Для глухих повторяю, я сказала: «не буду»! И это окончательный вердикт, который не подлежит оспариванию или обсуждению, — поняв, что спорить с ней больше не намерены, она продолжила. — Итак. Как только клин будет готов, Фобос запустит им в Виллиана. Если тот окажется обезврежен, вы все прекращаете бой. Итак, что делает зелье? — обращаясь к князю, спросила ведьма. — Полностью парализует на всех уровнях, — коротко ответил Фобос. — Возможен дополнительный эффект, но это не точно, так что на него никак нельзя рассчитывать. Главное, что в замершем состоянии он будет безоружен и беззащитен достаточно долго, чтобы его убить. — В битве придется ориентироваться по ситуации, мы не знаем, чего ожидать от этого человека, — подытожила Нерисса. — Хорошо, мы, наверное, поднимемся в ресторан, будем ждать вас там, — сказала Вилл, коротко кивнув, и подростки, бросая недоверчивые взгляды в сторону Галинор, покинули помещение. — Где вы тренировались, я знаю, следил, — произнес Бенджен. — Пойду разыщу Рафаэля и буду следить, пока не сообщите, что готовы. У Фобоса есть мой номер, — с этими словами он обнял Нериссу и, пожелав всем удачи в ее лице, вышел из подвала. — Рада, что вы поладили, — слабо улыбнувшись, произнесла ведьма. — Не без труда: твой дядя мастер допросов с пристрастием, — хмыкнул князь. — Полагаю, что ты и вне детских ушей не скажешь, что за план на крайний случай? — Правильно полагаешь, — твердо произнесла женщина, нахмурившись. — Пожалуйста, не допытывайся, я знаю, как ты отреагируешь, и не хочу этого. Просто смирись. — Просто… смирись? — эхом произнес Эсканор. — Смириться с чем?! С чем на этот раз?! — разгневанно произнес князь, резко поворачивая женщину лицом к себе и замечая ошарашенный взгляд Галинор. — А ты чего до сих пор здесь?! Немедленно покинь подвал! Уверен, что у стражниц много вопросов, кивать и мотать головой устанешь! Галинор коротко кивнула, быстро покинув помещение, а князь перевел прожигающий взгляд обратно на Нериссу. Ведьма, вопреки ожиданиям, к его эмоциональному взрыву отнеслась подчеркнуто спокойно, даже хладнокровно. — С тем, что я не скажу тебе ничего об этом, — спокойно ответила Нерисса, наблюдая за вздувшейся веной на мужском лбу, как пылают гневом его серо-зеленые глаза, как желваки перемещаются по его лицу от того, с какой силой тот стискивает зубы. Фокслер старалась не обращать внимание на то, с какой силой он сдавил ей предплечья. — И какой, интересно знать, реакции ты опасаешься?! Что я запру тебя? Или как-то насильно попытаюсь переубедить? Я все еще похож на идиота в твоих глазах? — прорычал Эсканор, видя, как спокойствие на лице Нериссы сменяется пассивным недовольством. Мужчина отпустил ее, тяжело вздохнул, сдавив пальцами переносицу и зажмурившись. — Хорошо. Я не буду знать, что ты можешь сделать с собой, и что прикажешь мне делать, если найду тебя полуживой? Может, и не полуживой, я же не в курсе! — Фобос убрал руку от лица, одновременно с этим уставившись на Нериссу прожигающим взглядом. — Может, скажешь хоть что-нибудь? — Выговорился? — ровным тоном спросила ведьма, ответом ей послужило до того кислое выражение на лице, что невольно возникло желание вылить на него ведро холодной воды, чтоб так не морщился. — Я не считаю тебя идиотом, — хмыкнула Фокслер, подойдя и мягко прижав ладонь к его щеке. — Но зато я понимаю, что ты мог бы сделать и то, и другое. Я не хочу, чтобы в решающий момент ты попытался меня остановить, зная, как это сделать. Мы оба можем погибнуть по разным причинам… с этим… ничего не поделать. Можешь злиться на меня, у тебя есть на это право, но я все равно не скажу тебе того, что ты хочешь. — Я не просто злюсь… — пробормотал Эсканор, отвернув лицо от ее ладони. — Я знаю… поэтому я и не злюсь в ответ, — тихо произнесла женщина, невозмутимо беря его за руку. — Но все еще считаю, что твое неведение будет к лучшему. Можешь гневаться на мое упрямство сколько хочешь, все равно ведь я такая же упрямая, как и ты. — В такие моменты я тебя просто ненавижу, Нерисса, — пробормотал Фобос, отстраняя свою руку. — Хорошо, — спокойно произнесла женщина, намереваясь развернуться и уйти, но не успела даже повернуться, оказываясь накрепко прижатой к мужской груди. — Стерва… — прошипел Фобос где-то у нее над правым ухом. — Беспощадная стерва, треплющая нервы и себе, и окружающим… Неужели правда думаешь, что, если разозлишь, это как-то повлияет на отношение к твоей смерти? Думаешь, мне будет проще, если я буду тебя ненавидеть на тот момент? Черта с два, Нерисса! Хочешь молчать об этом, молчи, Отленд с тобой… Но не строй из себя равнодушную, а из меня — человека, который не сможет понять, на что придется идти и ради чего. — Сам уже догадался? — фыркнула ведьма, обхватывая его за спину. — Вероятно… — пробормотал Эсканор, целуя ее в макушку. — Мы все на нервах, — хмыкнула женщина. — Что есть, то есть, — со вздохом признал Фобос. — Но вот на твою бывшую подружку я повысил голос заслуженно. — Забавно ты признаешься в том, что не собирался орать на меня, — усмехнулась Нерисса. — У тебя тоже своеобразный подход к решению мелких конфликтов, — пробормотал Эсканор. — Стоим друг друга, — фыркнула Нерисса. — Нам тоже пора уже подниматься наверх. Когда весь этот кошмар закончится… первое, что хочу сделать, — это расцеловать тебя, гаденыша. — Можешь даже расцарапать, лишь бы живая была, ясно тебе? — фыркнул Фобос, выпуская ее из объятий. — Ты тоже доживи, пожалуйста, до этого момента, — саркастично пробормотала ведьма. Когда они вышли к остальным собравшимся за дальним столиком, то словили на себе лишь один удивленный взгляд, принадлежащий Галинор. Очевидно, что в голове у нее не совсем укладывалось, как люди, у которых недавно назревал скандал, уже сейчас спокойно проходят к столу чуть ли не под руку и усаживаются рядом как ни в чем не бывало. — Чего ты на нас так смотришь? — недоуменно спросила Нерисса, как будто Галинор могла бы ей что-то ответить. — Никогда не видела, как люди ругаются? — Галинор покачала головой, изгибая бровь. — Как сказала бы Ирма, милые бранятся — только тешатся, — хмыкнула Вилл, допивая чай, а вот Галинор своим чуть не подавилась, на ее лице четко читался вопрос: «Чего?!» — А, так ты разве еще не в курсе? — усмехнулась Нерисса. — Что ж, как бы это сказать? У нас с князем роман. Который мог бы начаться еще месяц назад, если бы не одно недоразумение, но сути это не меняет. Ух, как тебя перекосило, аж душа радуется! — саркастично усмехнулась Нерисса, невозмутимо принимаясь за еду. Пока подростки спокойно завершали свой завтрак, не обращая на эти разборки никакого внимания, Галинор переводила изумленный взгляд с Фобоса на Нериссу и обратно. Однако вскоре она лишь кивнула своим мыслям и вернулась к уже остывшему чаю. Когда с приемом пищи было покончено, стражницы, Мэтт и маги покинули ресторан; Нерисса направилась в сторону пляжа, а подростки в компании Фобоса — в школу. День обещал быть насыщенным.