Сказочник

Когда многоцветный вихрь перед глазами унялся, Сэм увидел такое, что едва удержался от радостного вопля. Гэндальф вернулся! Правда, он был не один, и уж тут Сэм скривился – Саруман Многоцветный держался рядом с Гэндальфом, будто приклеенный. Вот уж по кому он точно не соскучился! - Ты вовремя пришел, Гэндальф, - спокойно заметил Глорфиндель, который один не выказал ни единого признака удивления при виде волшебника. - Волшебник всегда приходит вовремя, - улыбнулся Гэндальф. – Но я вижу, вы и сами неплохо справляетесь. - Да, тут нужно благодарить Сэма, - эльф посмотрел на него, и Сэма будто обдало теплой волной. – И… Он оглянулся. Харра и Рангаш стояли тут же, Рангаш слегка приоткрыл рот, во все глаза глядя на внезапно появившихся магов, Харра выглядел хмурым и смотрел недоверчиво. В свою очередь Гэндальф тоже посмотрел на незнакомцев. - Это наши друзья, - тут же выпалил Сэм, слегка обеспокоенный тем, как волшебник воспримет его новых друзей. Тем более, что его собственное недоверие уже прошло, и он уже никак не подозревал обоих юношей в чем-то плохом. - Сэм? – спросил Гэндальф, переводя взгляд на него. – О чем ты? Сэм торопливо пересказал все, что с ним случилось со времени пропажи обоих волшебников. Гэндальф хмурился, и в глазах его было недоумение. - Кто вы и откуда? – напрямую спросил он мнимых дунлендингов, когда Сэм покончил с рассказом. Харра выступил вперед. - А кто ты, чтобы задавать такие вопросы? – дерзко спросил он. – Волшебник – мы уже поняли это, но на чьей ты стороне? - Я тоже не обязан отвечать тебе, - сурово сказал Гэндальф и коротко взглянул на Сарумана, который молчал и выглядел отстраненным, будто его это все и вовсе не касалось. - Это же Гэндальф, помните, я говорил вам, - высунулся вперед Сэм, но тут Гэндальф посмотрел на него, и Сэму захотелось провалиться сквозь землю. - Хорошо, я – Гэндальф, как называют меня на севере, - сказал волшебник. – Не буду скрывать, раз уж некоторые здесь, - он еще раз взглянул на Сэма, и тому показалось, что он уже куда-то провалился под эти тяжелым взглядом, - не умеют держать язык за зубами. - Все же они освободили нас, - напомнил Глорфиндель. – И я не вижу в них зла, то есть его не больше, чем во многих других. - Мы – враги Черного Врага, - сказал, наконец, Харра. – Мы из Рохана, что же до наших имен… лучше им не звучать пока здесь. Гэндальф пристально взглянул на него, и взгляд его несколько прояснился. - Что же, хорошо… человек из Рохана, - он произнес слово «человек» с нажимом, будто намекая на что-то, и Харра слегка вздрогнул. – Похоже, мы все тут – враги одного Врага и нам будет лучше стать союзниками, если не друзьями. - И побыстрее! – вдруг резко сказал Рангаш. – Враги уже близко! Это было верно. Шум из далекого стал близким, можно было различить уже отдельные слова – грубо и хрипло переговаривались орки, слышались и другие голоса – более чистые и звонкие, но наполненные такой злобой, перед которой меркла грубость орков. - Быстрее, сюда! – Рангаш махнул рукой в сторону тайного хода, которым пришли сюда Харра с Сэмом. – Вход узкий, хоть бы нам успеть попасть туда всем… Гэндальф медлил еще несколько мгновений, потом кивнул. - Идемте! – скомандовал он, и тут не стал возражать даже Саруман. Может быть, несмотря на все его бахвальство, ему не хотелось встречаться с Готмогом, а может, он решил не перечить Гэндальфу, пока тот окончательно не потерял к нему доверия. Харра, показывая дорогу, пошел первым, Рангаш замыкал шествие, сказав, что если он не успеет зайти, то наврет с три короба и запутает погоню. Хотя, подумалось Сэму, как бы не утерял этот мнимый воин Ортханка все доверие своих командиров и не попал бы сам в тюрьму, а потом и в допросную. При этих мыслях его передернуло, но он стиснул зубы и положился на судьбу и Гэндальфа. Однако, если Гэндальф и был на их стороне, то о судьбе этого сказать было нельзя. Еще не успели даже Беруна и Нэн, которые шли посередине, скрыться за дверью потайного хода, как их заметили. Орки завизжали и завыли, потрясая оружием, и ринулись на врагов, а против них встали те, из отряда, кто лучше владел оружием. Глорфиндель уже вполне оправился, но из оружия у него был только длинный кинжал, который дал ему Рангаш. Гэндальф со своим мечом тоже вышел вперед, и Сэм встал сбоку, хотя и чуть позади – лезть на рожон ему совсем не хотелось. Рядом с ним оказался Рангаш, и Сэм увидел, как оказавшийся против него другой орк нерешительно поднял свой ятаган, очевидно смущенный внешностью противника. Но Рангаш решительно размахнулся, нацелив удар орку в шею, и тот едва успел подставить свой клинок. Теперь он открыто встал на сторону новых товарищей, и Сэм мельком подумал, что он выдал себя врагам. Но пути назад уже не было. Впрочем, хоббиту не оставалось много времени для размышлений. На него напал собственный противник, и он едва успел выхватить кинжал и подставить его под вражий клинок. К его счастью, размахнуться как следует орку помешала теснота в коридоре, и удар его вышел не слишком сильным, так что Сэму удалось его удержать. Удар пришелся на плоскую часть лезвия кинжала, потому оружие врага осталось целым. В следующее мгновение он сумел полоснуть орка по правой лапе лезвием, и оно оставило широкую кровоточащую рану. Орк завизжал, отводя раненую лапу, а Сэм изловчился и ткнул врага в шею, в место, не закрытое воротником. Орк, захлебываясь кровью, упал, толкнув своего соседа, так что тот пошатнулся и попал прямо под удар Рангаша, оказавшийся смертельным. У их товарищей дела шли еще лучше. Вокруг Глорфинделя уже валялось пять мертвых тел, а он уже орудовал длинным клинком, отобранным у одного из противников. Гэндальф не отставал от него, и орки нападали на него далеко не так рьяно, как поначалу. Однако, врагов было очень много и они лезли один за другим. Даже если бы каждый из отряда убил по десятку орков, их осталось бы вдвое больше. Один из убитых повалился прямо на Глорфинделя в пародии на объятия, и пока эльф стряхивал мертвое тело, другой орк, подойдя сбоку, ткнул его в бок. Удар вышел не слишком точным, но одежда Глорфинделя окрасилась кровью. Враги усиливали натиск, и друзья постепенно подавались назад. Конечно, они и собирались идти туда, в подземный ход, но он был слишком узок, чтобы они могли бежать все сразу, а уходить по одному им не дадут. Освободиться, встретиться с Гэндальфом и вновь угодить в руки хозяев Ортханка – это было уж чересчур обидно. Ничем хорошим это не кончится, подумал Сэм. И второй раз им так не повезет. Он зло ткнул в очередного орка, появившегося перед ним, и тот вдруг проворно отскочил в сторону, даже не пытаясь отбить выпад. Но не успел Сэм удивиться такой орочьей прыти при виде пусть острого, но все же не такого уж страшного клинка в руке совсем уж нестрашного противника (он оценивал себя по достоинству), как увидел причину страха врага. Орки, визжа и порыкивая, расступились в стороны, не обращая внимания на клинки противников, и среди них появился он. Высокий человек в черной одежде без единого проблеска другого цвета. Он был безоружен, Сэм видел его руки – бледные, с очень длинными пальцами, такими худыми, что они казались пальцами скелета. Пальцы левой руки шевелились – и, казалось, они делали это сами по себе, как будто паук перебирал длинными тонкими лапами. Сэм поднял голову, и колени у него ослабели, а рука с кинжалом безвольно опустилась. Лицо пришельца было жутким, похожим на то, что он видел через отверстие потайного хода, но еще отвратительнее. Оно было белым, с синюшным оттенком, как будто у мертвеца, из которого ушла вся кровь. Губы были очень узкими, и цвет у них был синевато-багровый, как у трупа, начинающего гнить. А уж глаза… Черные бездонные провалы с красными точками посередине и шедшими от них кровавыми прожилками. Сэм не мог оторвать взгляда от этих глаз и с ужасом ждал, что они взглянут прямо на него – но, к счастью, ужасному пришельцу не было до него дела. Губы его зашевелились, и Сэм со страхом заметил, что зубы у него были черными, черным был и провал рта, как будто путь в бездну. Человек сказал лишь одно слово – незнакомое Сэму, грубое, будто скрежет камня о камень, и орки вокруг него расступились еще дальше, толкая и давя друг друга, давая своему хозяину свободное место. Черный маг (Сэм был уверен, что это так, хотя человек еще не сделал ничего, что можно было бы принять за чары) шагнул вперед длинным скользящим шагом, в странной тишине – ни шелеста одежды, ни стука подошв. Теперь он стоял вполоборота к Сэму, и тот заметил черные редкие волосы до плеч, ничем не сколотые и не связанные; их сдерживал лишь железный обруч, украшенный черными камнями, которые, казалось, не отражали, а поглощали свет. Человек стал поднимать вверх правую руку – и Сэм заметил на среднем пальце кольцо – серо-стальное, с таким же черным камнем, как и на обруче. - Нет, - вдруг раздался хриплый, но спокойный голос сбоку от Сэма. Это был Гэндальф. Хоббит взглянул на него – и страх потихоньку стал разжимать свои стальные когти. Гэндальф не выглядел ни устрашающим, ни опасным, ни даже особо сильным – старик в сером оборванном и грязном плаще с суковатой палкой в руках – но были в нем такие спокойствие и уверенность, что перед ними мерк ужас черных чар неведомой потусторонней бездны. Сэм прищурился, удивленно мотнув головой – ему показалось, что Гэндальфа окутывает едва заметное белое свечение. Свечение никуда не исчезло, даже немного разгорелось – и черный маг застыл в своем движении, как будто зачарованный. Гэндальф тоже поднял правую руку – и вдруг хоббит заметил, что и у него на пальце есть кольцо, серебряное кольцо с крохотной алой искрой камня. Но этот алый цвет не был страшен, как тот, что горел в глазах Черного. Это был приветливый огонек костра в ночи, разгорающееся полено в камине холодной зимой, алый цветок посреди зеленой весенней травы, луч солнца, уходящего на покой в свой дом на Западе… Оба волшебника застыли в неестественной тишине, что длилась как будто несколько мгновений – и целую вечность. Лицо Гэндальфа стало напряженным, на лбу у него выступили капли пота, левая рука, держащая посох, слегка задрожала. И вдруг Черный крикнул. Это был пронзительный вопль на одной ноте, тонкий, высокий звук, впивающийся в уши, будто в них вонзили длинную стальную иглу. Сэм, едва не выронив кинжал, закрыл уши руками – но это не помогло. От звука тряслись колени, ноги не держали его, хоббит чувствовал, что еще немного – и он просто упадет на пол, и будет там извиваться, как червяк. Но тут заговорил Гэндальф – тихо, но уверенно и спокойно, на все том же странном языке своих заклинаний, и вопль Черного вдруг оборвался, как будто перерезанная нить. Он взвизгнул, выкрикнул грубо звучащее слово, но потом умолк. Гэндальф слегка обмяк и пошатнулся, будто от удара. Он крепче вцепился в посох, казалось, тот помогает ему не упасть, и на миг прикрыл глаза. Черный воспользовался этим мгновением и вновь стал поднимать правую руку с кольцом, от которого, как показалось Сэму, стала распространяться вокруг черная, поглощающая свет и воздух, тень. Гэндальф с усилием выпрямился и выставил против этой черной тени алый свет своего кольца. Этот свет наливался силой, как разгорающийся огонь, он трепетал, как свеча на ветру, его алые искры рассыпались вокруг, как фейерверки, пронзая тьму. И все же тьма постепенно продвигалась вперед. Черный все выше поднимал руку, все шире становилась тень, заполняя собой все вокруг. Алые искры гасли, алый огонь затухал… Вдруг на помощь алому пламени рванулись разноцветные сполохи. Такие же алые, синие, зеленые, желтые… Многоцветье радуги поддержало огонь против тени. Но и оно не выдержало напора черного цвета, смерти и могилы всех цветов. Черные щупальца оплетали разноцветные сполохи и гасили их одно за другим. Они пожирали. Они побеждали. Но цвета еще не сдались. Пронзительный крик, разноцветный вихрь вокруг – и вновь все путники провалились туда. Сэму уже изрядно поднадоели подземелья, и когда он, очутившись в новом месте, опять увидел выросшие вокруг каменные стены и каменный же потолок, то досадливо вздохнул. Нет, нора, конечно, дело хорошее, но вот эти вот проклятущие подземелья, одно глубже другого, вещь совсем уж гадкая. Ну куда уж дальше-то! Сэм огляделся: к счастью, их не разбросало в разные стороны, в новое подземелье попал весь отряд и даже Харра с Рангашем. Должно быть, заклятие захватило всех, да и ушедшие вперед, наверное, вернулись на помощь товарищам. Оба юноши выглядели ошеломленными, но уже через несколько мгновений Харра с интересом стал оглядываться, изучая новые окрестности. Да уж было бы на что смотреть! Сэм в досаде даже сплюнул. Здесь располагались, видимо, самые древние части Ортханка, одни из первых подземелий. Черные камни, из которых были сложены стены, были огромными и хорошо отесанными, на них не было ни знаков, ни рисунков, кроме одного, довольно простого, высеченного как раз напротив Харры – круга с идущими от него лучами. Это можно было бы принять за знак солнца, но нет, лучи были раздвоенными на концах, как будто у снежинки. Все это Сэм видел в голубоватом свете посоха Гэндальфа, который тот успел зажечь после их магического бегства. Гэндальф выглядел усталым и донельзя мрачным, и слова, с которыми он обратился к Саруману, не были исполнены надежды и хороших предчувствий. - Снова ты! Саруман, я ведь предупреждал тебя! А ты вновь принялся за свои хитрости и интриги. Ты не выполняешь обещания. Ты обещал доставить нас в окрестности Фангорна. - Я не виноват, - Саруман принял позу оскорбленного достоинства. – А прежде чем обвинять меня, Гэндальф, выслушай. Ты же видел кольцо у него на пальце, верно? - Да, кольцо… - медленно проговорил Гэндальф. – Одно из Девяти, это несомненно. Я узнал его. Оно было у Саурона, когда Король-Чародей погиб, и… теперь он готовит ему преемника. Девятка вновь соберется вместе. Но… - он устало потер лоб, - я не думал, что Саурон так силен. Раньше я мог противостоять даже Девяти – теперь один маг-человек с человеческим Кольцом почти одолел меня… - Вот именно, - Саруман говорил серьезно и, кажется, искренне. – Да, мы ошиблись с тобой, Гэндальф, Готмог сейчас стал гораздо сильнее, чем был, когда я был пленен в этой крепости. Он получил кольцо Короля-Чародея, а Саурон с Единым обрел слишком много силы. Теперь даже один Готмог опасен для нас двоих. И я… я хотел исполнить свое слово, выбраться на поверхность – но он помешал мне. Чары сплелись не так, как нужно – и хорошо еще, что нас не занесло в самое огненное сердце Арды! Но сейчас я сделаю все, как обещал… - Стойте! - Стойте, - уже тише повторил Харра и, отвечая на удивленные и вопросительные взгляды, указал на рисунок на стене. – Я нашел то, что мы искали. И, если я правильно понимаю, эта находка пригодится не только нам. - Не кажется ли тебе, о человек из Рохана, что настала пора ответить на многие вопросы? – мягко, но настойчиво спросил Гэндальф. *** - Что же, раз ты согласен, - сказала Морвин, - тебе нужно кое-что узнать. И она рассказала Деору историю осады Хельмовой Пади. Конечно, Деор когда-то что-то слышал об этой битве, она была слишком знаменитой, чтобы о ней не сочинили несколько песен (правда, петь их при орках или дунлендингах определенно не стоило), но оказалось, что песня – это одно, а рассказ, записанный хронистом со слов очевидцев – совсем другое. Да и кое-что в песне прояснилось: - Так вот что такое было: «И стену одолел огонь!» - воскликнул Деор, когда Морвин рассказала ему о сарумановом чародействе. – А я-то еще думал, как огонь может развалить толстую каменную стену… - То был не простой огонь, - пояснила Морвин. – И даже не чародейный… точнее, не совсем чародейный. Это было зелье, которое, если его поджечь, способно разорвать камень на части. Если взять немножко – то взрыв будет небольшой, а если много – хоть гору можно снести! Так, во всяком случае, отец говорит, - добавила девушка, видя недоверие в глазах собеседника, - а он никогда не говорит о том, чего не знает. Деор кивнул. Уж кто-кто, а правитель Фарамир всегда отвечал за свои слова, это было известно в Агларонде даже маленьким детям. - Вот это да! – восхищенно произнес он. – Если бы нам немножко этого зелья… таких дел можно было бы натворить! Бойся, Готмог, дрожи, сам Темный Владыка! Мы разнесем ваши крепости по камешку! - Вот-вот, - кивнула Морвин. – Могучее оружие… то, что нам нужно сейчас. И Ортханк – то место, где оно хранится. А может, там есть и записи, как его можно сделать! - Сделать? – недоуменно спросил Деор. – Так ведь там колдовать нужно, поди… у нас тут колдунов нет. - Отец говорит, это может быть вовсе не колдовство, а… как он это называет… «машина», - ответила Морвин. – Такое сможет сделать любой человек, если будет знать, как. - Ничего себе! – удивился Деор. – Даже я бы смог? - И ты, - кивнула Морвин, - и любой из нас. - А почему же Черные этого не делают? – спросил Деор. – Я о таком никогда не слышал… - Отец считает – да и я так думаю, - ответила Морвин, - что это все осталось тайной для них. Саруман, который прежде владел Ортханком и изобрел это зелье, мог и не открыть его им. Кроме самого Сарумана кое-что знали и гномы рода Дурина – а они никогда не служили Врагу. Я нашла упоминания о зелье здесь, в старых гномьих свитках, - продолжала она, - его там называли «каменным огнем», а еще в них говорилось, что этот секрет был когда-то принесен из Нуменора. Как он попал к гномам – я не знаю, а вот как сохранился в Ортханке – вполне понятно. Ведь его когда-то строили нуменорцы. Гномы не знали секрета – или, по крайней мере, не доверили его пергаменту, и сейчас его никто из них не знает, зато они знали, где искать само зелье. Оно хранится в Черной Башне, и в гномьих записях сказано, по каким приметам можно найти хранилище. - Погоди-ка! – воскликнул Деор. – Я что-то не понял… ты сказала – зелье изобрел Саруман, потом – его придумали нуменорцы, потом что-то говорила про гномов… - Ну, - сказала Морвин не слишком уверенно, - я сама не совсем разобралась… Везде говорится разное. Гномы пишут про Нуменор, а отец говорит про Сарумана – и верно, до него тысячи лет никто и не вспоминал о зелье… Правды, боюсь, уже не знает никто, разве что сам Саруман, только где ж его искать! - Теперь понятно – протянул Деор. – Вот зачем тебе нужно в Ортханк… Да уж, что и говорить, с таким зельем мы можем наделать шуму… - Именно, - сказала Морвин, - а сделаем мы так… Жена Рахи, харадского купца из Эдораса, устроила так, что два молодых дунлендинга из глухой деревушки Дунланда, получили места низших стражников в Ортханке. Морвин слегка подстригла свои волосы, чтобы сойти за мужчину, вообще, она не так уж редко делала это в Эдорасе, и почти всегда ей удавалось скрыть, что она женщина. Ну а Деору пришлось перекрасить их в черный цвет с помощью сложного состава из угля, трав и горных орехов. Гном, который делал состав, обещал, что краска смоется разве что через год, особенно если не усердствовать с мытьем головы. Деор только хмыкнул – одной проблемой меньше, он и раньше-то это дело не больно любил. Серые глаза, конечно, не скроешь – но среди обычно кареглазых дунлендингов попадались и сероглазые, сказывалось давнее смешение с «соломенноголовыми». Язык Дунланда они оба знали, а акцент можно было списать на диалект глухой деревушки. Так и вышло, что дочь правителей Агларонда и эдорасский карманный воришка уехали из Пещер, а в Ортханк с караваном из Эдораса прибыли два новых стража – Харра и Рангаш. Все прошло гладко, как по маслу. Деньги Рахи (без его ведома) заткнули болтливые рты и залепили любопытные уши. Впрочем, сами дунлендинги, а тем более – орки, не были настолько сообразительными, чтобы что-то заподозрить, а Черные, которые раскрыли бы обман без особого труда, совсем не интересовались какими-то рядовыми стражниками, ну а те старались не попадаться им на глаза без нужды. Так оба рохира проникли в Ортханк, страшную Черную Башню. *** - Нас не разоблачили, - сказал Харра, точнее, Харра-Морвин, - разве что сейчас… но теперь это не так важно, мы нашли, что искали. Вот этот рисунок, - она указала на круг с лучами, - указывает на огненное зелье. Мы никак не могли найти его, хотя и обнаружили много тайных мест и ходов. - Еще бы, - усмехнулся вдруг Саруман, слушавший Морвин так же внимательно, как и остальные, - я хорошо запечатал это место. На самом деле, сюда невозможно было попасть без меня, тем более, - тут он усмехнулся еще раз, посмотрев прямо на Морвин, - обычному человеку, без сил и знаний… я не знаю, мог ли это сделать даже колдун-назгул, во всяком случае, никто из них ничего не нашел. Твои поиски были обречены, госпожа Морвин, - он с иронией ей поклонился. - Но я все-таки нашла, - с вызовом ответила Морвин, вскидывая голову. – И я не уйду отсюда без зелья. Саруман только передернул плечами. - Без меня ты отсюда тоже не уйдешь, - сказал он язвительно, снова превращаясь в старика-брюзгу, - я хорошо защитил это место. И не для того я хранил эту тайну от всех, чтобы… - Саруман, - прервал его Гэндальф, - это хороший шанс для тебя доказать, что ты стал врагом Врага. Ты же понимаешь, что Он не наградит тебя, а выпытает все тайны и снова заключит в темницу, а вот, помогая нам, ты можешь обрести многое… - Наверное, ту же темницу, когда вы все окончательно проиграете, только по соседству с тобой, - так же язвительно сказал Саруман, отвечая Гэндальфу. – Может, это, конечно, и послужит мне некоторым утешением, но… И вообще, нам лучше не задерживаться здесь. Кто знает, какие силы есть теперь у Готмога и его кольца? - Значит, просто нужно действовать быстрее, - хмыкнул Гэндальф. – Итак? Он пристально посмотрел прямо Саруману в глаза. Несколько мгновений они мерялись взглядами, потом Саруман отвел свой. - Ладно, - нехотя сказал он. – Может, ты и прав, Гэндальф. Может, тебе повезет на этот раз. Я проведу вас к зелью. Он подошел к знаку и нажал на камень слева от него. В стене прорезалась вертикальная щель, и дверь медленно, бесшумно стала открываться. - Вот, - сказал Саруман, обводя широким жестом обширную темную пещеру, открывшуюся перед ними, - здесь хранится одна из главных тайн Ортханка. *** Они оказались в большой темной пещере, чей потолок уходил на огромную высоту и терялся в тенях. В тусклом свете посоха Гэндальфа Сэм увидел у дальней стены много бочонков, вроде тех, в которых хозяева в Шире держат запасы бренди, поставленных один на другой в высокую пирамиду. Если не считать этого, пещера была пустой. Толстый слой пыли на полу указывал, что здесь никто не бывал уже целые годы, если не десятки лет. - Вот оно, - сказал Саруман, указывая на бочки. – Мое зелье. «Каменный огонь», как прозвали его гномы. Они, впрочем, не знают, как его делать. Секретом владею я один, - он довольно хихикнул. – О, Темный Владыка много бы дал за него… говорят, его прежний хозяин тоже знал тайну – но не открыл ее даже преданнейшему слуге. А вот люди Нуменора додумались до этого сами… нельзя недооценивать людей, как делают некоторые. Им дано многое… Но неважно. Нуменорцы Острова так хорошо хранили тайну, что Саурону не удалось ее вызнать – на самом деле, ее знали только несколько человек, включая Короля, и берегли они это знание, как зеницу ока. Потомки жителей Звезды утратили секрет, потому что не хотели использовать «машины», им это казалось делом недостойным, нечистым… Как-то он все же сохранился здесь, я нашел свиток. Он был испорчен, многие слова оказались неразборчивы, но я их восстановил и получил полный рецепт. Мне было не так трудно это сделать, все-таки я некогда учился у самого Аулэ. Свиток я уничтожил, - он с иронией посмотрел на Морвин, которая вздрогнула при этих словах, - и больше ничего не записывал, тайной теперь владею я один. Ну так что же, Гэндальф, я выполнил обещание? Гэндальф кивнул и осторожно приблизился к бочкам, поднося к ним поближе свой светящийся посох. - Осторожнее, - заметил Саруман. – Это вещество взрывается от обычного огня. Насчет чародейного я не знаю, не проверял, но не стоит рисковать. Гэндальф остановился чуть поодаль, не желая приближаться к такому опасному сокровищу. Морвин тоже сделала несколько шагов вперед, уставившись на цель своих долгих поисков. - Как же мы заберем их отсюда? – сказала она негромко, ни на кого не глядя. - Об этом ты уж должна подумать сама, юная госпожа, - улыбаясь, сказал ей Саруман. - «Недостойно и нечисто», - сказал тут Гэндальф, повторяя слова Сарумана. – Да, в этом есть правда. Это страшное оружие. И верно, госпожа Морвин, - сказал он девушке, - представь себе, что будет, если ты принесешь это в мир. Ты хочешь использовать его ради победы своего народа, но что будет, если его секрет откроет Враг? Тогда всем придется еще хуже. А если обе воюющие армии будут вооружены этим «каменным огнем»? В Средиземье не останется живого места, все будет сожжено… - Если так рассуждать, - сказал вдруг Рангаш, точнее, Деор, - так и мечи надо расплавить и больше не ковать, это ведь тоже «ужасное оружие»… А сражаться, видать, палками да камнями. - Я знал тех, кто так говорил, - серьезно ответил ему Глорфиндель. – И знаешь, это были не последние из мудрых. Деор посмотрел на него с недоверием, но промолчал. Сэм растерянно переводил глаза с Гэндальфа на Морвин с Деором, на Сарумана, потом опять на Гэндальфа. Да уж, опять открылись новые тайны, да такие, что он и вовсе не ожидал. Харра оказался девушкой, да еще дочерью знаменитой Эовин Роханской, а тут еще и сказочное оружие, от которого взрываются целые горы. Мир за околицей Шира хранил столько тайн и чудес! И опасностей… Все молчали, но вскоре Морвин тряхнула головой и решительно направилась к бочонкам. - Если вы не хотите помогать, то я возьму столько, сколько могу унести, - сказала она, дойдя до бочек и обернувшись к Гэндальфу. – Надеюсь, уж мешать-то вы мне не будете… Но я должна принести это оружие своему народу! Я не могу вернуться с пустыми руками. Гэндальф медленно кивнул. - Мы не будем мешать, - сказал он. – Я могу лишь дать совет, но принимать ли его – решать тебе. Морвин тоже кивнула. - Спасибо. Деор, помоги мне! Деор с готовностью подошел к пирамиде, и они принялись совещаться, как лучше вытащить бочонок с краю, чтобы все остальное не обрушилось. Саруман с усмешкой смотрел на них, но не двигался и ничего не говорил. Вдруг лицо его обрело тревожное выражение, он глянул вверх. Через мгновение то же сделали Гэндальф и Глорфиндель. - Кто-то идет, - сказал вдруг Саруман, и в голосе его послышался страх. – Кто-то сумел последовать за нами… и это может быть только один! Гэндальф крепче сжал свой посох, и вдруг из теней у дальней стены образовалась фигура, черная, как сама бездна. Виднелись лишь белые пятна лица и рук, да глаза горели багровым огнем. - Не двигайтесь, - прошипела она и шагнула вперед, и вновь все увидели Готмога. – Сдавайтесь, жалкие недоумки! Вы думали проникнуть сюда и уйти невозбранно? Нет! Еще никому не удалось бежать из Ортханка. И вы не будете исключением. О, вы, истари, слишком уж самонадеянны, думая, что никто не сравниться с вами по силе здесь, где нет Темного Владыки. Но вы ошибаетесь. Ваше время ушло, а пришло – Его время. Его и Его слуг. А я и есть его главный и самый доверенный слуга. И теперь Он еще больше будет ценить меня – когда я открыл один из секретов, которые Он так жаждал узнать! И теперь я принесу ему эту тайну… новое оружие. И двух новых пленников. Он злобно рассмеялся и снова начал поднимать руку с черным кольцом. Но Гэндальф уже стряхнул с себя минутную растерянность, и снова алый огонь схлестнулся с тьмой. Красные и черные сполохи заплясали в неподвижном воздухе. Лицо Гэндальфа окаменело и напряглось, глаза стали вылезать из орбит. Саруман не двигался, на лице его отразился ужас. Он пытался поднять и свою руку с Кольцом Радуг, но она бессильно упала, а фигуру его стала окутывать тьма. Но тут в борьбу вступил Глорфиндель. Он пустил в ход свое волшебное оружие – песню. Песня взорвалась белым и золотым, и тьма в ужасе попятилась перед ней. Готмог дрогнул, на мгновение перевел на него взгляд – и тогда Гэндальф ударил. Алое пламя вышиной в три фатома ударило прямо в Готмога и окутало его фигуру. Теперь уже он отшатнулся назад и стал падать. А пламя все росло, охватывая не только Готмога, но и то, что его окружало. Один из языков его протянулся к бочкам у стены. - Нет! – с надрывным отчаянием закричал Саруман и поднял руку. Алое пламя и многоцветье радуги смешались.