Сказочник

- Что-о?! – Деора будто обухом по голове ударили. – Враг уже и деревья поднял против нас? - Да нет же! – Керл громко расхохотался, увидев растерянное лицо друга. – Нет, не бойся! Деревья – наши друзья. Помнишь эту старую песню? И он начал громко петь, скорее, даже, орать песню про «ветви рвут, корни бьют», о том, как когда-то лес пошел на Изенгард. - Да успокойся ты! – Деор с досадой на собственный испуг хлопнул Керла по плечу. – Что за деревья-то? - Э, ну я же пою, - Керл с неудовольствием оборвал песню на середине, - почти ведь то же и сейчас. Пришли деревья и они теперь будут за нас. - Да откуда они взялись-то? – Деор нахмурил лоб, пытаясь припомнить старые сказки. Сказки, как назло, приходили на ум только недобрые. - Да поехали уже, там все узнаешь! – Керл потянул его за руку. – Там народу собралось… И не только деревья прибыли-то, уж совсем я забыл, - он хлопнул себя по лбу рукой. – Деревья, конечно, самое чудное, но там и другие есть. Старик-волшебник, он у них за главного, эльфы – точь-в-точь как в сказках рассказывают, люди откуда-то с севера, женщины странные, я таких раньше не видел… - Старик-волшебник, говоришь? – переспросил Деор. – Встречал я недавно одного и то была добрая встреча. Едем же! Они помчались обратно, торопя лошадей. Отдохнувшие лошади бежали быстро, изредка встряхивая гривами, они были только рады нестись по летней степи. Ветер бил в лицо лошадям и всадникам, горы вздымались впереди. Их недаром называли Белыми, из-за снеговых шапок, покрывавших не только вершины, но и спускавшихся до середины пиков. Но подножия их поросли густыми лесами. Там, среди высоких деревьев, дубов, ясеней, буков, что пили чистую воду горных родников, укрылось роханское войско. Деор всмотрелся и ахнул. Он прекрасно помнил, что лес в их лагере начинался за изгибом речушки, текущей с одной из снежных вершин, а теперь вдоль обоих берегов реки по меньшей мере на пол-лиги ближе к лугам стояли рядами деревья. И таких деревьев он никогда раньше не видел: высокие, с кронами, затмевающими небо, со стволами, которые смогли бы обхватить только двое мужчин. Ветви их двигались, хотя ветер почти утих, и листья шелестели, сливаясь в неясный шепот. Вот какими были они, легендарные деревья Фангорна. *** Странно, до чего быстро привыкаешь ко всяким чудесам, думал Сэм, болтая ногами в прохладной воде горной речушки. Скажи ему кто-нибудь эдак с годик назад, что он будет разъезжать на ходячих деревьях, будто на пони, по лугам и полям, он бы подумал, что над ним шутят и, скорее всего, с пьяных глаз, потому что на трезвую голову такого выдумать нельзя. А теперь-то – разъезжает и даже не удивляется особо. Хотя да, на пони это, конечно, не похоже. Скорее, на плот, который плывет по реке. Сэм так и не знал, как хуорны двигаются быстро, их корни во время путешествия, как и в первый раз, окутала непроглядная тьма. А вот как шагают энты, он видел. Переставляют огромные ноги-корни, очень похоже на хоббитов, ну или на людей. Хотя привык-то привык, но все равно удивительно. А вот рохиррим, Всадники, очень удивились, когда они прибыли. Так удивились, что кое-кто уже бежать собрался, а самые храбрые всадили в передние деревья несколько стрел и пару копий. Пока вперед не вышел Гэндальф и так глянул, что бежать, кажется, собрались уже все. Хотя все, да не все. Вперед выступили два человека, мужчина и женщина. Женщина, в серебристой кольчуге с самоцветами, гордо и высоко держала голову, ее светлые волосы удерживал тонкий серебряный обруч. Она была уже не так молода, в золотых волосах пробила серебряные дорожки седина, но еще поразительно красива. Мужчина, которого она держала за руку, доспехов не носил, на нем была лишь кожаная куртка. Глаза его скрывала повязка, и по движениям его было понятно, что он слеп. Гэндальф посмотрел прямо на него и слепец, казалось, почувствовал его взгляд. Он вытянул вперед руки и тогда Гэндальф быстро шагнул к нему. Они обнялись, как старые друзья. - Фарамир, - только и сказал волшебник и замолчал. Ему, который спокойно смотрел на самые поразительные и удивительные вещи, казалось, было сложно сразу справиться с чувствами. - Гэндальф, - Фарамир слегка отстранился и улыбнулся. – Ты пришел. *** - Меня пугает даже не поражение – к поражениям я привык за столько-то лет, - Фарамир усмехнулся. – Меня пугает наша удача. Слишком просто все получается. Не такие уж большие усилия, не такие уж большие потери – а мы скоро ударим на Эдорас и почти наверняка возьмем его. - Благодарите свою дочь за такой успех, - улыбнулся ему в ответ Гэндальф. – Фарамир, госпожа Эовин, - он слегка наклонил голову перед Полководицей Рохана, - если бы не Морвин, сегодняшний день был бы куда печальней. - А Морвин все говорила о вас, - Фарамир безошибочно знал, где собеседник, и повернулся лицом прямо к Гэндальфу. – Больше всего – о вас, о Деоре, меньше всего – о себе. - Узнаю чью-то скромность, Фарамир, - Гэндальф говорил с теплотой в голосе и без тени насмешливости, что бывало нечасто, - ты тоже всегда говорил о других и мало помнил о себе. Фарамир лишь слегка улыбнулся и пожал плечами. - Морвин – гордость Рохана и наследница древней крови, - продолжал волшебник, - она храбра и умна не по годам. - Я согласен с тобой, как и всегда, - кивнул Фарамир. – Падение Ортханка спасло нас. Если бы не это, нас вскоре окружили бы в горах и задушили голодом, ведь орки подобрались совсем близко, а добыть еду в пещерах очень трудно. Мы думали выйти и погибнуть со славой, а не умирать в яме, но мы побеждаем! - Теперь нужно идти в Эдорас, - вступила в разговор Эовин. – Когда мы возьмем его, то можно будет сказать, что Рохан свободен. Гэндальф кивнул. - Я попрошу энтов и хуорнов, - сказал он. – Они вам помогут. Стены Эдораса стали выше и крепче с тех пор, как им владели рохиррим. Саурон полагается на железо и камни, а не на верные и храбрые сердца. - Да, помощь со стенами нам не помешает, - ответил волшебнику Фарамир. – Хотя есть и иная задумка. Может быть, помощь придет изнутри. - Рохиррим Эдораса разобщены и лишены оружия, - заметил Гэндальф. - У нас есть и иные союзники, - произнесла Эовин и ее серые глаза сверкнули. - Вы лучше знаете свой народ и его союзников, госпожа, - ответил Гэндальф. – Я же скажу, что в окрестностях нет назгул и сильных магов из Черных Нуменорцев. Назгул были развоплощены, а Черные Нуменорцы погибли под развалинами Ортханка. Одно зло уничтожило другое – так часто бывает. - Мы готовы выступать, - сказала Эовин. Она взяла мужа за руку и тот повернулся к ней. - Мы готовы, - повторил за ней Фарамир. *** - Привет тебе! Сэм вздрогнул, отвлеченный от воспоминаний неожиданно раздавшимся сзади знакомым голосом. Он обернулся – и вправду, увидел старого знакомца. - И тебе привет! – голос хоббита наполнился искренней радостью. На самом деле он был рад видеть Рангаша… то есть нет, Деора. - Ну и лес вы тут развели всего за пару часов, - хмыкнул Деор. - Да уж, неплохой, - степенно кивнул Сэм. Он отряхнул ноги от воды и поднялся. – Но я тут, пожалуй, ни при чем. - Знаю, это, наверное, волшебник сделал, - ответил Деор, но Сэм покачал головой. - Не совсем, - сказал он. – Еще госпожа Беруна и ее… девушки. Он вздохнул, сразу же вспомнив про Нэн. - Они тоже волшебницы? – заинтересовался Деор. - Пожалуй. Но не такие как Гэндальф, а… - Сэм махнул рукой. – Нет, не могу я объяснить! Это только видеть надо! - Ну ладно, объясни хотя бы, что вообще произошло, - попросил Деор. – Я бы и нашим рассказал. - Конечно, - охотно согласился Сэм, который, как и многие хоббиты, любил поговорить. – Только разговор выйдет долгий, приготовиться надо. Он вытащил из походного мешка остатки дорожной снеди, недовольно поморщился – сыр залежался, сухари совсем зачерствели, яблок, даже сморщенных, совсем не осталось. Вода во фляге уже пованивала и Сэм ее быстро вылил. Деор, сгорая от нетерпения, прибавил от себя две выпеченные утром лепешки и баклажку с вином. Они устроились на груде сухой травы и Сэм принялся за рассказ… Деор думал, что после Темной Башни его мало что может удивить или испугать, но рассказу хоббита это удалось в полной мере. Он почти не притронулся к еде, для вида пощипывая лепешку, чтобы не обижать собеседника. К концу рассказа его охватило неприятное чувство – как будто с виду все хорошо и правильно, а на самом деле – нет. Сэм закончил, второй раз набивая и закуривая трубку, и Деор даже не знал, что ему сказать на эту странную и пугающую историю. Чтобы не обидеть друга, но и не врать. - А почему вдруг дерево – это хуже хоббита или там, человека? – вдруг произнес Сэм и Деор даже вздрогнул, он как раз думал о чем-то подобном. – Нам, может, и кажется, что мы – лучше всех, самые главные, пуп земли, но это же неправда. Ничем они все нас не хуже. Лишь бы Врагу не служили. - Не хуже, - согласился Деор и передернул плечами, будто от внезапного холода. Ему вдруг представилось, что Морвин уходит даже не к другому мужчине, а к дереву. Пусть разумному, говорящему, но… что-то в этом было сугубо неправильное и пугающее. Сэм, кажется, почувствовал его настроение и сказал: - А все это Враг виноват, как и всегда! Если бы он не убил энтовых жен, ничего бы такого не было. На эти слова Деор охотно кивнул и почувствовал себя лучше. Всему есть причина и со всем можно справиться. Если победить Врага, то подобного точно не случится. - Это ты верно сказал, - он хлопнул хоббита по плечу. – И теперь я все больше верю, что у нас все получится. Темная Башня уже пала, вы сняли проклятие с целого народа и заручились его помощью. Морвин говорит, что мы возьмем Эдорас малой кровью и восстановим королевство. А там волшебник подскажет, что делать дальше, как справиться с Врагом так, чтобы и сам дух его развеялся по ветру вместе с тучами, как нам вернуть солнце… - И снова война, - вздохнул Сэм с тоской. - И я тоже не хочу этого, друг, - Деор слегка обнял хоббита за плечи. – Но это нужно сделать. Нужно. *** Наступать следовало, пока враг не опомнился и не узнал о могучих новых союзниках свободного Рохана. Они не стали долго ждать и скоро двинулись к Эдорасу. Было решено, что люди и живые деревья будут двигаться отдельно друг от друга. Рохиррим боялись ожившего леса, вплоть до того, что с десяток простых воинов попросту ушел однажды ночью тайком. Эовин считала, что они просто вернутся в Агларонд, и приказала их не преследовать, ибо не видела в том большого вреда. Однако она собрала командиров отрядов и наказала им следить за своими воинами и напомнить им, что либо они сейчас идут в столицу Рохана и освобождают ее, либо могут возвращаться в пещеры и жить там еще лет с тысячу - может, за это время Враг сам собой исчезнет. Рохиррим устыдились и больше дезертиров не было. Земли вокруг Эдораса будто вымерли. Хотя поля были обработаны, на них зеленели рожь и овес, уже начавшие поспевать, стояли кое-где деревенские дома, но там никого не было. Ни людей, ни лошадей, даже козы завалящей – и то никто не встретил. Пару раз вдалеке показывались всадники, по одежде и оружию в них узнали дунландцев, но они быстро скрывались из виду. Фарамир приказал их не преследовать. - В Эдорасе и так знают, что мы идем, - сказал он. – Так или иначе, они подготовились. Но до самых городских стен войско свободных рохиррим не встретило никакого сопротивления. Сэм даже понадеялся было, что и город будет почти что пуст, но этого не случилось: массивные городские ворота из больших бревен были наглухо заперты. По приказу Эовин вперед вышли двое герольдов с рогами, окованными медью, и остановились чуть дальше, чем в полете стрелы от ворот. Они протрубили сигнал вызова, а после из рядов выехала сама Эовин, Фарамир и Морвин со знаменем, белой лошадью на зеленом поле. Рога пропели еще раз и Морвин выехала чуть вперед. Она несла большое знамя в правой руке, а в левой – малое, просто белое знамя с зеленой каймой. Это было знамя для переговоров. - Слушайте, жители города Эдораса! – закричала она. – Слушайте! Мы хотим вернуть тем, кому он принадлежит по праву! Короли рохиррим должны вернуться! Откройте ворота – или мы будем сражаться, пока они не падут! Город молчал. Долго тянулось молчание. Морвин стала поворачивать коня. И тогда неподалеку от нее в землю вонзилась черная стрела. Город дал ответ. *** Сэм стоял в строю, положив руку на свой гномий кинжал, и, как обычно, желал оказаться как можно дальше от обнаженных мечей и развернутых знамен. В битве он не находил никакого интереса или задора: только страх, кровь и усталость. Вокруг него стояли люди Тэламара, небольшой отряд среди большого войска рохиррим. Все они были пешими – впрочем, пеших среди рохиррим было не так уж мало, коней им не хватало. Тэламарцы предпочитали пеший бой, коннице в северных лесах было не развернуться. Впрочем, сейчас конница не была нужна и самим рохиррим, ведь они собирались штурмовать стены. Сэм тяжело сглотнул и посмотрел на серые стены. Как раз вовремя: именно в этот момент над зубцами поднялся ряд воинов. В их руках были луки. Черная туча стрел закрыла небо. Стрелы почти не долетали до стоявших рохиррим, но идти вперед, лезть на стены, следовало под их градом. Черные жала вопьются в лицо или шею, найдут щель в доспехе, оперение покачнется, острое жало выпьет жизнь… Но еще хуже – идти туда, под стены, под тяжелые камни и острые мечи. Может быть, лучшие воины и могущественнейшие маги и погибли в Ортханке, но и дунландцы Эдораса умеют держать в руках ятаган и лук. И их много, очень много. - Вперед! – раздался звонкий клич Эовин, Полководицы Рохана, и ее воины пошли на штурм. Они несли с собой лестницы, для штурма, и не сгибались под градом стрел и камней, хотя некоторые и падали, раненые или мертвые. Но другие шли вперед. К счастью Сэма, командир его отряда еще не подал знак двигаться, и они стояли, держа оружие наготове, ожидая приказа на штурм или возможной вылазки врага. И это время настало. Что побудило вастаков открыть ворота: желание показать молодецкую удаль, тоска по вольной скачке в степи? Может, их командир был еще молод и горяч? Как бы то ни было, массивные ворота открылись и оттуда вылетели конники. Лошади были не из лучших, довольно низкорослые и тяжеловатые на вид, но все же этот отряд, как таран, ударил в роханское войско, вынуждая рохиррим обороняться пешими от конной атаки – хотя они привыкли к совсем другому. Визжа и размахивая ятаганами, всадники в высоких войлочных шапках врезались в роханский строй. Рохиррим подняли копья, некоторые лошади, налетев на их безжалостные острия, упали, ломая ноги и обливаясь кровью. Но другие оказались счастливее, сбивая с ног воинов, а их всадники били ятаганами сверху со всего размаха, и ярые мечи пили кровь врагов, а их хозяева познавали полное счастье боя: рубить врага и видеть ужас в его глазах и гибель. Но и рохиррим была ведома эта радость, и они рубили сплеча, и прямые мечи скрещивались с кривыми, так правда сражалась с кривдой. Рохиррим бились за родину, за родные степи, за возведенные в степи дома и королевские чертоги, за то, чтобы небо снова стало чистым, за солнце в небе. Сэм боялся – точно так же, как и всегда – но слишком многое он прошел, чтобы отступать. Да и рука стала куда ловчее и тверже после многих тренировок, Сэм уже не просто тыкал наугад, а старался бить в слабое, незащищенное место. Клинок его быстро окрасился кровью и Сэм на мгновение поразился, что стал к этому равнодушен… почти равнодушен. Но долго раздумывать было некогда, спереди напирали дунландцы, сзади – рохиррим, жаждавшие вступить в схватку. Запал нападавших довольно быстро иссяк, они откатились назад, визжа и выкрикивая проклятия. Рохиррим подались вперед, к воротам, но со стен вновь обрушились стрелы и пока рохиррим медлили под их градом, уцелевшие дунландцы успели зайти в ворота и запереть их. - Лестницы! В атаку! – раздался громкий клич. Рохиррим за время стоянки возле горного леса сделали немало лестниц, которые теперь несли с собой. Избранные отряды, закрываясь щитами от стрел, тащили лестницы к стенам, приставляли их и пытались взобраться наверх. В них полетели камни, полился кипяток. Кое-где рохиррим удавалось взобраться на стену, но их сбрасывали вниз. Под стенами лежали тела, кричали раненые. В конце концов атака захлебнулась. Рохиррим отступили назад, забирая с собой раненых. Отряду Сэма не приказывали атаковать, чему Сэм был очень рад. Он со страхом представлял, что будет пытаться взобраться на стену – а он будет, он не побежит назад – и его застрелят или ткнут мечом, и он упадет и переломает себе все кости. Стоило ли пройти столько опасностей, чтобы погибнуть так глупо? Еще раз командовали атаку и вновь все повторилось. Сэм пытался оглянуться: где их могучие союзники, где живые деревья Фангорна? Уж им-то стрелы не страшны, они бы просто разодрали стены, как дерево разрушает камень, прорастая сквозь него. Но сзади Сэма стояли только люди, которым не терпелось самим вступить в схватку. Наконец рог протрубил общее отступление. Тучи сгущались, невидимое солнце заходило и наступал обычный мрак ночи. Воины отходили назад, глядя на ворота: не будет ли атаки из города? Но дунлендинги не желали рисковать второй раз и ворота оставались закрытыми. Эта ночь была тревожной. Хотя не должны были спать лишь часовые – а их было больше, чем обычно – но и остальные спали далеко не все. Кто-то при свете тусклого костра осматривал доспехи и оружие, выискивая, что бы поправить, кто-то разговорами и песнями развеивал страх, а кто-то стонал от боли, не в силах заснуть. Сэм был слишком хоббитом, чтобы совсем не спать, но он, как всегда, держался поближе к Гэндальфу, а тот спать, кажется, вовсе не собирался. Сидел и курил трубку, думая о чем-то. Наконец Сэм не выдержал и спросил сам: - Гэндальф, а почему бы просто не пустить хуорнов к стенам? Им разве что огонь страшен, а так они бы разломали стены и проторили нам путь. И людей бы меньше погибло… Волшебник ответил не сразу, пуская одно кольцо дыма за другим. Наконец он заговорил: - Все может быть не так просто, как ты думаешь, Сэмми. Хуорны тоже могут потерпеть неудачу – да ты сам сказал про огонь. - Что-то я не думаю, что они потерпят неудачу, - недоверчиво хмыкнул Сэм. – У них же силища немереная, да и свое волшебство есть, ты же говорил. И вообще, лучше бы им первым идти. Они ведь… ну, не совсем живые и… то есть я хотел сказать… Сэм запнулся, не совсем понимая, что же он такое умное хотел сказать, но Гэндальф пришел к нему на помощь: - Ты хотел сказать, что их не так жалко, как людей, верно? – он выпустил кольцо дыма, не глядя на Сэма. - Ну что-то такое… да… - пробормотал Сэм, теряясь. Мысль не казалась уже такой умной. - То есть мы с тобой сейчас будем решать, кого нам больше жалко, а кого – меньше… кого первым послать на смерть – так? – теперь Гэндальф посмотрел на Сэма в упор. - Ничего я такое не хочу сказать! – выкрикнул Сэм, понимая, что Гэндальф, как и обычно, совершенно прав. - Ага, то есть первыми пошлем хуорнов, потом – энтов, они тоже не люди, а сами спрячемся за их спинами… - Нет! – испуганно крикнул Сэм, вдруг очень живо представив, что дунлендинги поджигают Нэн-березку и ее руки-ветви корчатся в огне. - Вот-вот, - сказал Гэндальф, - ты уже и сам понял. Да и кроме того, не очень я хочу бросать хуорнов против людей – ведь дунлендинги в городе тоже люди, ты не забыл? Не очень это хорошо. Против орков – да, хуорны орков больше всех ненавидят… Но не против людей. Но посмотрим. Посмотрим… *** Ночь все же принесла отдых, но следующий день вновь лишь бесплодно отбирал силы. Атака за атакой захлебывалась на стенах, мертвые падали вниз, раненые кричали так жалобно, что это лишало присутствия духа. Стены Эдораса, однако, были слишком высоки и крепки. И этот день тоже прошел, хотя Сэму казалось, что тянулся он нескончаемо. Ночью ему снились кошмары. Третий день казался повторением первых двух, но ворота вновь распахнулись. Наружу хлынула толпа орков. Их было очень много, целая орда. Орки сражались свирепо, не щадя ни врагов, ни себя самих. Рохиррим же испытывали жестокое удовольствие, приканчивая этих тварей, таких отвратительно похожих на самих людей – и в то же время совсем других. Орков было так много, что, несмотря на большие потери, кое-где они добивались немалого успеха. Некоторые рохиррим, особенно молодые и неопытные воины, дрогнули, подались назад, заражая своим страхом и тех, кто стоял позади, так уже весь отряд приходил в волнение, подаваясь под натиском яростных тварей. Люди и орки мешались в кучу – вопящую, кричащую, воющую, исходящую злобой, гневом и кровью. Но растерянность первых мгновений сменилась яростным гневом и жаждой мести. Рохиррим, сражаясь с орками, мстили им за все: за свой угнетенный народ, за оскверненную землю, за небо без солнца. Иногда трудно было отличить орка от человека – так они были грязны и заляпаны кровью, так остервенело вопили и злобно скалились друг на друга, нанося сильные свирепые удары. Ненависть и ярость окутывали поле боя черной злобой. Ни люди, ни орки не могли решительно взять верх, как в битву вмешались иные существа. Глубокий низкий звук пронесся над полями, окружавшими Эдорас. Но… то были уже не поля. Откуда ни возьмись, на полях внезапно выросли деревья – сначала немногие, потом десятки, потом сотни. Откуда они появились, никто не видел, как двигались – никому не было известно, ибо корни этого внезапно выросшего леса окутывал черный туман. Орки завизжали от страха, забыв о сражении, многие роняли на землю оружие и вопили так, что закладывало уши. Рохиррим, хотя и знавшие о фангорнских хуорнах, тоже ощутили испуг. От деревьев шел ужас, невообразимо древний, появившийся, когда не только людей, но даже Перворожденных еще не было на земле. Хуорны двинулись вперед. Кто-то из орков все же оправился от испуга настолько, что в деревья полетели стрелы и копья. Но они бессильно отскакивали от твердой коры. Один орк, яростно вопящий, у которого чуть ли не пена шла изо рта, бросился на ближайшее к нему ходячее дерево с боевым топором. Ему удалось отрубить одну из ветвей и нанести несколько глубоких ударов по стволу, когда другая ветвь опустилась ему на голову. От удара орк зашатался, топор выпал у него из рук. Тогда его схватила еще одна ветвь, с сучьями, похожая на человеческую руку. Орк взвыл от ужаса, а сучья сжались, раздавливая череп. С изуродованной головой орк упал прямо в черный туман, окутывавший корни, и исчез там. Еще несколько орков, оказавшиеся рядом с хуорнами, были убиты и поглощены ими. Другие орки вопили от страха, стараясь увернуться от деревьев. Кого-то не держали ноги и они падали на колени, другие бежали обратно к стенам. Рохиррим, оправившиеся от испуга – деревья обходили людей и не причинили вреда ни одному человеку, принялись гнаться за отступающими врагами и рубили их без всякой пощады. Стоявшие на стенах защитники Эдораса, однако, тоже оправились от первого потрясения. В хуорнов полетели камни из катапульт, ломавшие сучья и ветки, а потом и горящие стрелы. Огонь хуорнам совсем не понравился. Некоторые деревья загорелись, другие остановились. Со стен раздались ликующие крики. Дунлендинги решили, что смогут остановить ужасных пришельцев. Но хуорнов не так просто было остановить, тем более, что энты тоже не дремали. Сэм увидел, как один из энтов тряхнул головой кроной и на загоревшегося хуорна полился дождь. Оказалось, энты предвидели такой поворот и запаслись лучшим оружием против огня – водой. Но эта остановка сыграла на руку оркам, которые все же добрались до ворот. Дунлендинги быстро открыли их, впуская союзников. Однако защитники Эдораса, занятые волшебными деревьями, не заметили другой опасности. Большой отряд рохиррим быстро направился к открытым воротам. Когда их заметили, было уже поздно. У ворот завязалась схватка. Двое дунлендингов, закрывавших створки, были зарублены. Трое самых сильных рохиррим ухватились за створку и стали открывать ее. Другие сдерживали натиск орков снаружи и дунлендингов изнутри города. А хуорны подступали все ближе… Но и дунлендинги были воинами не робкого десятка, хотя ходячие деревья могли напугать кого угодно. Изнутри города подступали новые защитники, в рохиррим полетели стрелы и камни, несколько из них упали, обливаясь кровью, другие едва сдерживали натиск. Большой отряд дунлендингов вышел из города, чтобы отразить натиск. Они прекрасно понимали, что если ворота будут открыты, то город будет взят. Под их натиском рохиррим попятились, кто-то, не выдержав напряжения боя, повернулся и помчался обратно к своим, один за другим, вот уже почти весь отряд стал отступать. Дунлендинги испустили победный клич и ринулись за отступающим врагом. Тем временем, большой отряд орков достиг ворот. Визжа от ужаса, оглядываясь на вновь подступающих хуорнов, они ни о ком не думали, кроме себя. Достигнув ворот, орки сразу взялись за тяжелые створки и вскоре ворота вновь оказались плотно закрыты. Выбравшиеся из города дунлендинги оказались в ловушке – между вновь повернувшимися к ним рохиррим, на подмогу которым шли хуорны, и закрытыми воротами города.