Сказочник

Сэм от любопытства позабыл все правила вежества и глазел на эльфа, не отрываясь, только что рот не раскрыл. А посмотреть, конечно, стоило. В лице у него не было ни одного изъяна, кожа гладкая, белая – ни родинки, ни, тем более, прыща или какой болячки, все черты лица соразмерны – нос, губы, скулы – все такое, какое нужно, ни больше, ни меньше. Длинные золотые волосы были собраны сзади в хвост, а спереди подвязаны кожаным ремешком. А глаза! Главное – глаза. Они так сияли, что казались двумя каплями воды, на которые падает свет лампы. И было в них еще что-то глубокое, древнее, такое, что делало их взгляд похожим на взгляд Гэндальфа. Такие глаза странно смотрелись на юном лице без единой морщины. Эльф был очень высок – выше всех, кого только доводилось видеть Сэму. Гэндальф был ниже его больше чем на голову, а сам хоббит уперся бы ему лицом разве что чуть выше пояса. Эльф был стройным и гибким, но казался и сильным – от его удара, как думалось Сэму, любой из силачей – стражей Хозяина отлетел бы прочь, как маленькая собачонка. Но главное было не рост, не сила, не волосы необычного цвета, а удивительные глаза и неяркое, но различимое сияние, исходящее от эльфа. Сэм не знал, как его описать, оно было трудноуловимым, будто ускользающим, но вполне видимым. Тут он вдруг подумал: что было бы, если этого эльфа усадить в темной норе – он бы светился как лампа? Мысль была дурацкой, неуместной, но смешной, и Сэм сдавленно хихикнул. Гэндальф обернулся на внезапный звук, и хоббит разом поперхнулся смехом – лицо волшебника потемнело, будто от горя. Тут только Сэм вспомнил, что эльф говорил о ком-то умирающем, и смеяться ему вовсе расхотелось. - Подождите немного здесь, я должен идти… - сказал эльф без улыбки, и на душе у Сэма стало тяжело. Весело же начинается их жизнь в Тэламаре – с вести о смерти! Эльф и Гэндальф быстро направились прочь, к одному из больших домов, а хоббиты остались на месте. Брат и сестра растерянно переглянулись, и Сэм уже подумал о том, не придется ли им ночевать снова на земле, прямо у частокола, как увидел, что к ним направляется человек, но не взрослый мужчина, а судя по росту - мальчишка. Хотя, может, и не мальчишка, а какой-нибудь низенький эльф? У Сэма уже все мешалось в голове – юноша по виду мог оказаться старцем по глазам, люди были похожи на эльфов и все такое… Когда человек приблизился, Сэм все-таки решил, что это мальчишка – глаза у него были хотя и такие же серые и ясные, как у золотоволосого эльфа, но куда более наивные, невинные и любопытные. Непохоже, чтобы он топтал землю дольше, чем сам Сэм! - Здравствуйте! – звонко сказал мальчишка, глядя на них с любопытством, хотя и не то чтобы очень сильным. – Гэндальф просил, чтобы я вас проводил и устроил. Идемте! Он круто повернулся, не ожидая ответа, и быстро пошел к одному из домов. Хоббиты подхватили сумки и чуть ли не бегом припустили за провожатым. Но даже так они стали отставать от длинноногого проводника и Сэм крикнул, не зная, как обращаться: - Господин!.. - Ой! – мальчик резко остановился и хоббиты, пыхтя, наконец его догнали. – Простите меня! Простите, что так быстро иду, и простите, что не назвался. Меня зовут Эльаран. И я не господин, - фыркнул он. - Сэм Гэмджи, к вашим услугам, - сказал Сэм и поклонился, как требовал обычай. - Нэн Гэмджи, - Нэн услуг не предложила и кивнула слегка, как будто была не меньше чем королевой и смотрела на Эльарана сверху вниз. Хотя все было наоборот, она доставала ему лишь до плеча. Девчонки – они всегда так, особенно как с парнями общаются. Сразу ведут себя как королевы, а мужчина-собеседник будто бы их слуга. - Гэмджи? – прищурился Эльаран. – Кажется, я знаю, куда вас отвести! Идемте! Теперь он пошел куда медленнее, и хоббиты уже не отставали. Эльарану, кажется, невмоготу было долго молчать, и он сказал: - Простите еще раз. Сейчас все так смешалось… Все волнуются, боятся. Потому что моему брату плохо. - Брату? – переспросил Сэм, не зная, что сказать на такую грустную новость о незнакомом брате. - Вообще-то он мне не родной брат, а двоюродный. Но все равно… Он такой хороший, добрый, умный! А теперь… Эх… - он махнул рукой, и Сэм готов был поклясться, что в глазах у Эльарана блеснули слезы. Но тот был подростком, слишком гордым в своей юности, и потому плакать перед гостями не стал – даже о любимом брате. Разговор прекратился, потому что они добрались до своей цели – одного из домов. Дом, как и все другие, был деревянным, его стены были темными, почерневшими от времени. И внутри было темно. Окна были небольшими, с тяжелыми ставнями, многие из которых были закрыты. Внутри висели шкуры разных зверей – укрывать жителей от сырости и ветра, что проходят даже через толстые стены. Эльаран не стал подыматься по лестнице, а пошел направо, по темному узкому коридору и постучал в простую, ничем не украшенную дверь в самом его конце. - Входите! – голос был низким и довольно хриплым. - Ой! – только и сказал вместо приветствия Сэм, когда открылась дверь, и он увидел говорящего. Он бы не удивился, если бы тот был эльфом, человеком, да даже гоблином! Но действительность была куда удивительнее. Хозяин комнаты был хоббитом. *** Черноволосый юноша на постели перестал метаться в бреду и, кажется, просто уснул. Исхудавшее почти до истощения тело казалось до странности маленьким в ворохе одеял, которыми пытались унять мучивший больного озноб, разве что рост остался прежним – немалый рост потомка нуменорцев. Но сила, которой должен был бы обладать такой нуменорец, давно покинула изможденное болезнью тело. - Три недели назад ему было намного лучше, - не очень молодая женщина в темно-синем платье говорила сдавленным голосом – кажется, она изо всех сил сдерживала слезы. – А потом… кашель этот проклятый, он становился все сильнее, крови было все больше… Потом появился жар… И вот он уже несколько дней не приходит в себя… - с этими словами она все-таки не сдержалась, заплакала, стараясь только не рыдать в голос. Гэндальф ничего не ответил Хириэли, лишь молча смотрел на спящего Эльдариона. Лицо волшебника, однако, было хотя и хмурым, но без черноты безнадежности. - А что скажете вы? – обратился он к сыновьям Эльронда, стоявшим по обе стороны кровати племянника, будто стражи. Элладан только пожал плечами и шагнул к жене, обнимая ее и стараясь утешить. Эльрохир же мрачно ответил: - Не хочу говорить об этом здесь… Вдруг мальчик очнется... - Хорошо, - тихо сказал Гэндальф. – Мы выйдем. - Мы останемся здесь, - сказал Элладан, усаживая плачущую жену на стул. – Присмотрим за Эльдарионом. Все равно ведь со времени Выбора я уступаю брату в силе исцеления, Эльрохир все скажет лучше меня. Гэндальф кивнул и вышел вместе с Эльрохиром и молчащим Глорфинделем. Они расположились в маленькой соседней комнатке, которая служила умывальней. Убедившись, что дверь плотно закрыта, первым заговорил Эльрохир: - Эльдарион умирает. Вместе с кровью он теряет и саму жизнь. Я уже видел такое – под Тенью расплодились болезни, даже дети Нуменора становятся их жертвами... Эльдарион слаб с детства, вся его жизнь – борьба с болезнью, борьба с Тенью. И борьба эта заканчивается, Тень побеждает, - он ненадолго замолчал, затем огласил приговор: - Эльдарион не проживет и двух недель. Глорфиндель лишь кивнул, подтверждая слова сына Эльронда. Его талант целителя был небольшим, но долгая жизнь и знания, обретенные в Амане, позволяли верно судить о болезнях и ранах. Гэндальф смотрел на собеседников, задумавшись, но в лице его оба эльфа не могли найти той мрачной печали, с которой он должен был бы воспринять весть о смерти сына старого друга. И тогда в их сердцах зародилась надежда. - Скажи же, - не выдержал первым Эльрохир, - неужели ты знаешь способ исцелить Эльдариона? Глорфиндель… - он посмотрел на того, кого назвал по имени. - Глорфиндель говорил, что ты несешь надежду. Что эта за надежда, Олорин? Или она так мала, что не стоит и говорить? Но все же скажи. У нас так мало осталось надежды, что мы ухватимся и за соломинку! - Да, - медленно, будто нехотя проговорил волшебник, - да, я… или, точнее, мы нашли кое-что, когда шли сюда. И это касается Эльдариона… да и вас, сыновей Эльронда. - Ты узнал что-то о нашем отце? – глаза Эльрохира вспыхнули, он весь подался вперед, глядя в лицо Гэндальфу. – Ты узнал, что с ним сталось, где он сейчас? - Н-нет, - с некоторым сомнением в голосе ответил волшебник. – Не о нем, но о том, что принадлежало ему. Сэм Гэмджи, хоббит, нашел Кольцо. - История повторяется, - сказал Глорфиндель и, если бы не горе и страх за Эльдариона, он бы обязательно улыбнулся. - Да, Кольцо, - повторил Гэндальф. – Это Кольцо Эльронда, Вилья. Эльрохир разочарованно откинулся на спинку стула. - Кольцо, - сказал он с горечью. – Причина смерти отца и бесполезная безделушка, ибо Саурон завладел Единым. - Ты несправедлив, Эльрохир, - Гэндальф метнул на эльфа взгляд из-под густых бровей, потом прикрыл веки, - своим поступком Эльронд спас многих. Если бы не то наводнение, многие, что живут сейчас в Тэламаре, погибли. - Это так, - нехотя признал Эльрохир, - хотя я предпочел бы погибнуть сам, но спасти отца. - Многие предпочли бы, - отозвался Глорфиндель. – Но сейчас речь не о том, - он посмотрел на Гэндальфа. – Какую надежду ты видишь в этом Кольце сейчас – ибо, как уже здесь сказали, Саурон завладел Единым? - С самого начала Кольцо вело себя… странно, - ответил Гэндальф и рассказал эльфам про схватку со Старым Лохом и быстрое исцеление переломов у Нэн. Собеседники смотрели на него в изумлении. - Это невозможно, - сказал Эльрохир, когда Гэндальф окончил рассказ. – От отца я знаю многое о Кольцах, знаю, что они усиливают могущество владельца – но все же сила скрыта во Владетеле Кольца, а не в самом Кольце. Даже Единое, самое сильное из всех, может дать своему Владетелю могущество лишь по его мерке. Или этот хоббит – великий волшебник и целитель? - Нет, - покачал головой Гэндальф. – Сэм – хороший мальчик, умный, добрый и смелый, но волшебного в нем нет ни капли, и он не обладает могуществом. Кольцо могло обострить его способности, но не могло дать ему новых. Кроме того, как вы уже верно сказали оба, Саурон завладел Единым и обрел власть над всеми Кольцами. Если бы Сэм воспользовался Кольцом, как когда-то пользовался им Эльронд – он бы сразу попал во власть Саурона. - Но этого не произошло? – полуутвердительно-полувопросительно сказал Глорфиндель. - Этого не произошло, - твердо ответил Гэндальф. – Я бы заметил. - Но при этом Кольцо действовало и… с немалой пользой. Очень странно, - сказал Эльрохир, и тут его лицо озарилось надеждой. – Так вот что может исцелить Эльдариона! Пусть твой хоббит идет сюда, сейчас же, пока еще не слишком поздно! - Не спеши, Эльрохир, - нахмурился Гэндальф. – В тебе говорят родственные чувства, но можем ли мы доверять Кольцу, которое должно быть под властью Саурона? - Но ты ведь говорил, что не чувствуешь его присутствия? – сказал Эльрохир. - Я уже ни в чем не уверен, - вздохнул волшебник. – Все это так странно, что я не знаю, что и думать! Потому я и советуюсь с вами, а не сразу позвал сюда Сэма. - Трудное решение, - вновь заговорил Глорфиндель. – Но что же мы можем сделать? Долго ждать, изучая Кольцо, нельзя. - Олорин, - со страстной надеждой в голосе проговорил Эльрохир, - нужно рискнуть. Мы не можем позволить Эльдариону умереть из-за одних только подозрений, что Кольцо Воздуха действует на руку Саурону! Все же это не Единое, на эльфийских кольцах нет его злой власти! Гэндальф долго ничего не отвечал, погруженный в тяжелые раздумья. Наконец, он заговорил: - Я слишком долго думал о судьбах всего Средиземья, а иногда это мешает думать о судьбах отдельных его жителей. Но так нельзя. Если мы будем жертвовать кем-то ради некоего «добра» или хотя бы пренебрегать чьими-то нуждами – мы уподобимся Темному Владыке. Он тоже начинал с того, что хотел привести все в порядок, а закончил тем, что стал жестоким тираном. Хорошо. Мы используем Кольцо, чтобы исцелить Эльдариона. *** - Сначала я очень плох был, едва живой. Если бы не Колоброд… ох, так мы Арагорна звали, а какой воин был, какой вождь, какой друг! – старый хоббит покачал головой, даже не притрагиваясь к давно остывшей чашке чая. – Да, так вот, если бы не Колоброд, то я бы просто умер, давно еще. И не только от ран, от воздуха этого проклятого Мордора – но от тоски. Как я горевал по господину Фродо, как хотел за ним уйти! – теперь его голос был сдавленным, но он справился со слезами. – Но Колоброд сказал мне: «Сэм, нельзя умирать просто так, даже если мы проиграли. Надо бороться с Сауроном, а для этого нужен каждый. Каждый, кто этого хочет. Ты ведь хочешь отплатить ему за все?» Я и отвечаю: «Ясное дело – хочу!». Он тогда и говорит: «А потому умирать тебе нельзя». Ну и руки у него были – руки целителя. Раны он мои залечил, а его слова я крепко запомнил. Ну и пришли мы тогда сюда, где народ Колоброда и жил. Вот я поправился, а в Шир не вернулся. Стыдно мне было, очень. Господина Фродо я ведь не уберег, да. Потому и не вернулся. А как хотел вернуться! Слушай, а как там деревья вдоль Бэгшот-роу, растут еще? - Какие деревья? – Сэм помотал головой. – Ничего там не растет, пеньки одни… - А-а, ну конечно, - старый хоббит махнул рукой. – Плохо у нас в Шире все, знаю, Гэндальф рассказывал. Да и вы вот тоже… от чего убежали-то. Э-х-х, - он тяжело вздохнул. Сэм тоже вздохнул и оглядел стол. Ни хлеба, ни сыра, ни печенья в общей тарелке не осталось. А его тезка и двоюродный дедушка, Сэм Гэмджи-старший, расчувствовавшись от встречи с нежданными родственниками и грустных воспоминаний, совсем не подумал, чтобы ее еще раз наполнить. Да и сам-то взял одно печенье, надкусил, да так на блюдце и оставил. И чай не пьет. То ли жизнь тут такая сытая, что кусок хлеба не доедают, то ли наоборот, так привыкли, что есть нечего – что уже и не едят, если есть чего? Небеса их знают, непонятно. И хоббит тут странным станет, в этом странном месте. Сэм еще раз покосился на новоявленного родича, знаменитого героя тех самых сказок, которые рассказывал всем хоббитятам Гэндальф. Ну да, необычный он, конечно. То есть, если просто поглядеть – то обычный, навроде тех стариков, что выходят посидеть вечером перед норой или домом. А приглядишься – взгляд у него совсем другой, страха совсем нет, и плечи прямые, не согнутые, кланяться не привык, видать. И вообще, что-то странное в нем есть… вроде как на того золотоволосого эльфа похож, который их за воротами встретил. Смешно, наверное – высокий гибкий эльф с золотыми волосами и низенький плотно сбитый хоббит, совсем седой уже. А вот что-то у них общее есть. Свет какой-то внутренний. Оно, наверное, получается как с супругами, которые долго вместе живут – так долго, что становятся друг на друга похожи, будто кровные родичи. Или как если кто в норе чихнет – так потом вся семья заразится и болеет. Так и здесь. - Да не смотрите вы на меня так, будто съесть собираетесь! – улыбнулся старый хоббит. – Сейчас еще печенья принесу. Нэн тоже улыбнулась, а Сэм хихикнул. Нет, хоббит. Все-таки хоббит. Но не успели они выпить еще по чашке чаю (с печеньем!), как в дверь постучали. Это снова был Эльаран. - Сэм! – позвал он, а когда Гэмджи-старший поднялся, замахал руками. – Ой! Не ты! Ой, как вас различать-то теперь? Сэм-младший поднялся, понимая, что зовут его. Поклонился старшему родичу, кивнул Нэн и вышел за Эльараном. - Тебя Гэндальф зовет! – возбужденно говорил Эльаран, все убыстряя шаг, так что Сэм едва поспевал за ним. – Кажется, он что-то придумал… Ох, хоть бы Эльдарион выздоровел! – мальчик вдруг резко остановился и спросил: - Ты целитель? - Нет, - быстро отозвался Сэм. – Но, кажется, я догадываюсь, в чем дело, - он схватился за карман, в котором ощущалось привычное уже тепло от кольца. - Тогда идем быстрее, - дернул его за руку Эльаран. - Но не так же быстро! – отдуваясь, пропыхтел Сэм. - Ах, прости, прости, пожалуйста! - воскликнул Эльаран. – Вылечи только моего брата, всю жизнь благодарить тебя буду! - Да ладно уж, - отмахнулся Сэм, - не беги только… Эльаран придержал шаг, но ненамного, так что в комнату Эльдариона Сэм вошел, вспотев и отдуваясь. Платка у него давно уже не было, и он утерся рукавом. Гэндальф шагнул ему навстречу и сказал, понизив голос, чтобы не тревожить больного: - Прости, Сэм, что я не даю тебе отдохнуть в обществе родича. Но… нужно, чтобы ты поспал здесь. - Да ладно, посплю, господин Гэндальф, чего уж я, не понимаю, что ли? – ответил Сэм. – Эльаран мне все сказал, так что я знаю, как это важно. А поспать я и здесь могу, невелика услуга. - Велика, Сэм, велика, - сказал Гэндальф и обратился к немолодой заплаканной женщине: - Госпожа Хириэль, устройте Сэма поудобнее, пожалуйста. - Конечно, господин Гэндальф, - женщина посмотрела на Сэма с такой отчаянной надеждой, что он смутился и стал бормотать: - Да не беспокойтесь особо, я хоть на полу посплю, если нужно… - Нет-нет! – возразила госпожа Хириэль. – Погодите немного, сейчас все будет. Пока она хлопотала, Сэм стал оглядываться. Сейчас в комнате не было никого, кроме Гэндальфа, Хириэли, больного Эльдариона и его самого. Эльаран помедлил на пороге, но только волшебник на него глянул, как он быстро ушел и закрыл за собой дверь. Комната была довольно большой, но уютной. На стенах висели неизменные меха и еще искусно вытканные гобелены с не очень понятными для Сэма сценами - люди и эльфы, лошади и собаки, мечи и венцы. Два небольших окна были прикрыты снаружи деревянными ставнями – пока они беседовали с Гэмджи-старшим, уже наступил вечер. По углам висели сухие травы и цветы. Мебели в комнате было немного – большая кровать, стол, несколько стульев. На столе лежали свитки и бумаги, стояла чернильница и кувшин с несколькими свежими лесными цветами. Теперь Сэм посмотрел на больного, на того самого Эльдариона, за которого тут все так боялись. Даже при беглом взгляде совсем неискушенного в целительстве Сэма было понятно, что юноша стоит на пороге смерти. Лицо у него было худое и изможденное, кожа восковая, нездорового желтоватого оттенка, под глазами залегли темные круги, волосы были редкие и не очень чистые – видно, больного старались пореже беспокоить и голову мыли нечасто. А может, боялись простудить. Волосы были коротко острижены. Дышал юноша тяжело, с хрипом. - Все готово, господин Гэмджи, - Хириэль подошла к нему, робко притронулась к руке. Ох, до чего же она дошла в своем горе, что простого хоббитского недоростка «господином» величает! Сэму стало ее очень жалко. Он не знал, как работает Кольцо (и сработает ли сейчас?), но очень надеялся, что надежды женщины сбудутся. - Я не господин, называйте меня просто Сэмом, - попросил он и, увидев приготовленную на полу постель из мехов, на которые были постелены простыни и одеяла, слегка поклонился: - Спасибо большое. - Идите пока, госпожа Хириэль, отдохните, - сказал ей Гэндальф, а когда она, всхлипнув, вышла, обратился к Сэму: - Я буду тут неподалеку, в соседней комнате. Если что – сразу беги ко мне, понял? - Конечно, господин Гэндальф, - кивнул Сэм и отчаянно зевнул. - Спи, Сэм, - сказал Гэндальф, - но Кольцо держи при себе, хорошо? - Да. *** Однако, хотя Сэм дневал и ночевал в комнате у Эльдариона уже целую неделю и усердно помогал Хириэли – то пол помоет, то поможет больного перевернуть – никакого «чудесного исцеления» так и не происходило. Больной стал спать спокойнее – это верно. Но в сознание не приходил и кашлять не перестал. Гэндальф хмурился, приходя к Эльдариону каждый день, расспрашивал Сэм, даже попросил показать Кольцо. Сэм достал его – Кольцо было такое же, как всегда, так же мерцал синий огонек, навевая спокойствие и приятные мысли. - Ничего не понимаю, - бормотал Гэндальф, качая головой. – Может, Кольцу надо набрать силу? Только где ее взять? Он вздохнул и ушел мрачный, как туча, а Сэм тоже стал думать. Сила… Вот уж где ее взять – неясно. Отдать свою? А как? Да и не могут выпивать эльфийские творения жизнь у владельца, на это только Враг способен… Стоп. У владельца. А может, все дело в том, что Сэм – не владелец? В общем, подумал Сэм, подумал, колечко из кармана вытащил… да и положил больному на подушку. На палец можно было бы надеть – да он побоялся, Гэндальф предупреждал как-то, что лучше этого не делать. А сам лег на постель свою и заснул. И ни разу от кашля не проснулся. А проснулся утром от незнакомого голоса: - Здравствуй! А… кто ты? И почему спишь в моей комнате? Голос был тихий, слабый, но красивый, почти как у здешних эльфов. Сэм только глаза кулаками протер, собрался ответить, а тут дверь открывается – Гэндальф! И тут же с порога маг воскликнул: - Подействовало! Радостно так сказал, как давно не говорил. И на сидящего в постели Эльдариона посмотрел. И Сэм посмотрел. И увидел, что больной совсем в себя пришел, даже голову поднял от подушки и на руку оперся, и головой вертит - оглядывается. - Ну, Сэм Гэмджи! – это опять был Гэндальф. – Ну, опять удивил… И что же ты на сей раз сделал? - Ну, - Сэм с постели встал, потому что он-то – не болен, а лежа разговаривать со старшими невежливо, - я просто подумал, что Кольцо-то – не мое, что его надо владельцу вернуть. Или – законным наследникам. Так мой отец всегда говорил: «Чужое – верни. Даже если на дороге нашел». - Ах, хоббиты, хоббиты! – Гэндальф засмеялся, радостно, как уже давно не делал. – Крепкий вы народ. Может, звезд с неба и не хватаете, но что знаете – за то держитесь твердо. Даже Хозяин проклятый вас не смог испортить. Сэм только слегка плечами пожал – он не думал, что сделал что-то особенное. С того утра Эльдарион пошел на поправку. Жар спал, кашлять перестал, спать стал спокойно. Потихоньку стали исчезать жуткая худоба и нездоровая бледность. Все в Тэламаре радовались, смеялись и пели, хвалили Сэма (он уже и не знал, куда деваться от такого внимания) и даже устроили праздничный пир, на котором, правда, песен было больше, чем еды, а смеха – больше, чем вина. Но никому это не показалось плохо, даже хоббитам. Один Гэндальф не проявлял бурной радости, иногда надолго задумываясь, и на лицо его тогда вновь ложилась тень. Как во дни всеобщего уныния он видел все же искорку надежды, так и во дни ликования прозревал таящиеся в грядущем беды. Таково свойство мудрости. *** В черной громаде Барад-Дура Саурон обратил свой взор на северо-запад. Там творились чары, мощные чары, заметные для него даже на таком огромном расстоянии. Похоже, жалкие недобитки еще не растеряли глупой надежды. Они не только еще живы, но, кажется, что-то замыслили против него, Повелителя Средиземья. Быть может, задумали напасть? Глупо. Неопасно. Но все же стоит преподать им урок. Огромные волколаки, получив приказ, помчались на северо-запад, к Эттенмуру, Троллиному Нагорью.