***
Энни принесла Микасе кофе. Аккерман последнее время выглядела не очень хорошо. Была бледная, как полотно и постоянно хотела есть. Работы было много, что очень печалило. А Леви, как назло, был в штабе. Микаса хотела перейти в разведку, но Найл отказался подписывать перевод. Он был благодарен, что Аккерманы помогли ему с бумагами, пока он валялся в больнице. Райнер и Бертольт помогли девушкам передвинуть шкаф в их кабинетике. На столе Микасы стояла их с Леви совместная фотография, они там стояли возле фонтана и обнимались. Аккерман не пожалела денег и заказала рамочку для фотографии, чтобы любоваться на любимого. Леви вот-вот должен был уехать на очередную вылазку. Микаса сильно переживала за любимого, но старалась не думать о плохом и разбирала документы. — Энни, что-то мне как-то, — Микаса облокотилась на стол рукой. Ей вдруг стало очень душно, а к горлу подступил тошнотворный ком. — Ты не заболела? Может, твоему дружку из больницы сказать, что тебе плохо? Связаться с ним по рации? — Леонхарт подбежала к подруге, гладя её по плечу. — Ай! — Микаса схватилась за живот и предчувствовала что-то плохое. Она стиснула зубы, чувствуя резкую боль. — Да, прошу, ой... Больно! — боль стала настолько резкой, что брюнетка стиснула зубы до скрипа. Казалось, что её зубы просто вобьются в дёсны от такого сильного сдавливания. Микасе было больно даже пошевелиться, а потом она почувствовала, что по её ноге стекает тонкая струйка крови. — Нет! Нет! Нет! — Микаса плавно опустилась на колени. Паника охватила её. Из глаз хлынули слёзы, сердце начало больно сжиматься. Энни связалась с Рэми по рации. Он сказал, чтобы не теряли время и осторожно доставили Микасу к нему. В его мысли забрели мрачные мысли. Аккерман была в полуобморочном состоянии. Она еле доехала до больницы, а её штаны были слегка заляпаны каплями крови. Рэми принял меры мгновенно. Микаса для него была особенной пациенткой, поэтому к ней он был внимательным до безумия. Эйвери даже не пошёл на обход, сидя рядом с Микасой и наблюдая за её состоянием. Девушка была без сознания и мирно спала. В её руке торчала игла от капельницы, палата была отдельная, с личной медсестрой. Аккерман проснулась в полпятого. Она посмотрела сначала налево, но там была только стена, выкрашенная в бежевый. Потом голова Микасы повернулась вправо. Она увидела Рэми, сидящего на стуле, изучающего анализы и капельницу. Девушка приподнялась, начав плакать. — Тише-тише, — Рэми погладил Микасу по плечам, — не нервничай. Тебе категорически вредны любые волнения. Тише! — Рэ-ми, что... Что... — Микаса заикалась, глотая слёзы. Она вся задрожала от страха. — Ты беременна. Срок пять недель. — Эйвери на миг улыбнулся, а потом вдруг стал серьёзным и взял в руки анализы девушки. Эти слова для Микасы были, как бальзам на душу. Она до конца не верила своему счастью и погладила свой живот, в котором летали бабочки, щекоча её изнутри. Наконец-то в жизни Микасы появится ребёнок и заполнит пустоту в её сердце. Маленькая копия Леви и Микасы. Плод их нелёгких отношений, тяжелой судьбы обоих. Микаса сделает всё, что угодно, чтобы её ребенок был счастлив и чувствовал себя любимым и желанным. Чтобы он не ощущал жестокость этого мира на себе. Микаса вдруг испугалась реакции Леви. Горький опыт прошлого говорил, что беременность на этот раз она скроет. Неизвестно, как Леви к этому отнесётся, вдруг ситуация повторится? Нет, девушка не переживёт этого. Она не может лишиться этого ребёнка и будет бороться за него до последнего. — Микаса, у тебя угроза выкидыша и очень серьёзная, — говорил Рэми, уткнувшись в анализы. Эти слова ударили прямо в сердце девушки. Она не на шутку испугалась. — Рэми, помоги, прошу, я не могу потерять этого ребёнка, умоляю! — плакала Микаса, не убирая рук с живота. — Понимаешь, я не могу давать тебе гарантий. Со своей стороны я сделаю всё возможное, но твой организм не готов к вынашиванию потомства. Я думал, что лечение помогло, но всё оказалось сложнее, чем я думал. В любом случае, ты должна лежать в больнице под моим наблюдением и выполнять рекомендации. Если первый триместр пройдёт без осложнений, то можно сказать, ты вытащила счастливый билет. — Эйвери был до неприличия серьёзен. Он переживал, что Микаса тоже может умереть, но внутри него загорелась надежда, что всё будет хорошо. Ему было очень жаль Микасу, видя, как она хочет этого ребенка и вряд ли переживёт его потерю. Прагматик в Рэми немного пошатнулся. Врач подумал, что он тоже должен верить в лучшее, что пациентка будет бороться, наплевав на результаты анализов. Конечно, он не собирался отменять процедуры, уколы и прочее, но в этот раз, он решил верить в лучшее, а не только в науку. Энни и Райнер принесли Микасе одежду и яблоки, поддержали её и пожелали здоровья. Микаса надела светло-голубое платье из вискозы и вышла в больничный двор, дойдя до лавочки. Опять в этапе её жизни огромную роль играла больница. К её руке была приклеена игла от капельницы, чтобы постоянно не вставлять иглу в руку. У девушки ничего не болело, на следующий день её ждали анализы, УЗИ и кое-какие процедуры. Рэми досконально изучал существующие анализы, качая головой. То, что Микаса забеременела было чудом. Эйвери тогда не решился сказать девушке, что с большей вероятностью она не сможет иметь детей. Только сейчас Рэми понял, что поступил тогда правильно, не сказав всю правду. Волосы Микасы слегка шевелил ветерок. Она держала в руках спелую, сочную грушу и смотрела по сторонам. Вокруг были больные. В основном после травм и особой угрозы для Микасы не представляли. Инфекционный корпус больницы был на другом конце города. Аккерман поднялась с места, ей надоело сидеть на улице, она потопала в свою палату и решила почитать немного, перед ужином. На ужин была греча с кусочками куриной грудки. Девушка не очень любила гречку. Но Рэми сказал, что она полезна. Микаса смотрела в тарелку и начала есть. В принципе, вкус был неплохим, только всё было сухо. Медсестра принесла девушке молоко, которое Аккерман налила в гречу. Стало вкуснее, но всё равно сухо. Сейчас бы навернуть свиных ребёр с чесноком, но Рэми запретил есть Микасе такую жирную пищу. К свинине и говядине Эйвери вообще относился категорично и советовал есть курицу, либо индейку. Первое было в большей доступности, чем второе, поэтому Микаса ела вареную курицу, пила бульоны. Для неё Энни и Райнер привезли брокколи с фермы и свежий творог – источник кальция. Рэми откуда-то достал ламинарию – источник йода и кучи других витаминов. Микасе не нравилась морская капуста, но опять же, Рэми сказал, что она полезна. Эйвери старался не пичкать Микасу огромным количеством витаминов. Всё должно быть в меру. Помешанный на правильном питании Рэми считал, что витамины лучше усваиваются из продуктов, а не из таблеток, но фолевую кислоту в жёлтенькой коробочке, принёс Микасе, а ещё принёс витамины в зелёненьком пузырьке и букет ромашек, чтобы украсить палату девушки. Анализы были не очень хорошими. Первую неделю, вторую... Рэми был насторожен, читая очередные результаты. Риск сохранялся и был очень высоким. Ещё отрицательным фактором воздействия на Микасу было то, что она услышала, что Леви уехал на вылазку. Естественно, она переживала за любимого, хоть и старалась не нервничать изо всех сил. Рэми дал ей успокоительное, хотя и скептически относился к ним. Аккерман настроила себя на всё хорошее. Она до дрожи в коленях пыталась мыслить позитивно. Все её размышления были заняты будущим ребёнком. Она даже имя ему выбрала: если девочка, то в честь приёмной матери – Карла, если мальчик, то в честь лучшего друга – Армин. Проведя в больнице месяц, Микаса слегка устала от больничных стен, но боялась выписываться. Энни навестила её и сказала, что Леви вернулся живым и здоровым, спрашивал про неё. Микаса попросила сказать, что она на важном задании. Встреча с Леви почему-то приводила её в ужас. Потаённые страхи ударили по её психике с новой силой. Она боялась сойти в ума и довести себя до отчаяния, смешанного с безумием. Мысли о Леви вызывали в Микасе страх за жизнь её будущего ребёнка. — Хорошо. Ты сама как? Анализы? Что врач говорит? — Энни принесла Микасе творога, груши и новые книги. — А, ну анализы чуть лучше. А самочувствие... У меня бока болят от ничегонеделания. Всё тело изнывает от скуки, — пожаловалась Микаса и размяла спину. Косточки захрустели, расслабляясь. — Может, тебе проектор притащить? Будешь фильмы смотреть. Давай? — Энни посмотрела на стену справа от Микасы. Если на неё повесить плотный, белый лист, то смотреть фильмы на ней вполне реально. — Ой, неудобно. Ты с Райнером и так много делаешь для меня. Спасибо огромное, мне так стыдно, — Аккерман сжала руку блондинки и с благодарностью посмотрела на неё. — Перестань. Мы же подруги, коллеги, напарницы... Да и если люди перестанут помогать друг другу, мир окончательно озлобится. — Леонхарт томно вздохнула и обняла Микасу, гладя по спине. За месяц Аккерман набрала пару лишних килограмм, но брюнетку фигура заботила в последнюю очередь. Она ела за двоих. — Так что, нести проектор? Я скажу и вечером Берт и Райнер притащат его. Всё равно им нечего делать. Будут валяться в общаге без дела, а так все вместе фильм посмотрим. — Как же мне неудобно... — Всё! До вечера, пока! — Энни чмокнула Микасу в щёчку и убежала. Вечером Леонхарт в сопровождении двух друзей, принесла проектор. Парни подключили его и принесли приключенческий, весёлый, семейный фильм с нотками мелодрамы. Райнер притащил луковые колечки и попкорн. Энни кинула на пол подушки, принесённые с собой, все сели на пол. Берт, Энни, Микаса и Райнер. Энни предварительно задёрнула шторы на окнах, чтобы солнечный свет не мешал им смотреть фильм. В палату, как будто, приехал настоящий кинотеатр. Микаса прижалась к Энни, неотрывно смотря фильм. Райнер что-то балаболил, критиковал героев на экране, Энни ворчала на него, чтобы он рот свой закрыл. Микасе было хорошо в этот момент. Она была рада, что у неё были такие замечательные друзья. В этот вечер все тревоги отпали сами собой. Она с радостью смотрела фильм, даже до конца не вникая в происходящее, ей нравилась сама атмосфера, которую создали для неё друзья, чтобы она не чувствовала себя одинокой. Микаса была счастлива.***
Джина сидела в зале и смотрела на Дэвида, ползающего на ковре с игрушками. Эрвин, Лора и София – съехали. Квартира опустела. Дороти пожелала остаться с Джиной, помогая ей с домашними делами. На диване лежала бумага, подтверждающая развод. Купер было очень тяжело. Она даже не пошла на роспись Эрвина и Лоры, чтобы не видеть их. Девушка решила посвятить себя работе и Дэвиду. — Мне накрывать на стол? — Дороти появилась в проёме в своём тёмном платье с короткими рукавами и в белом накрахмаленном фартуке. — Давай вместе пообедаем. — Джина взяла Дэвида на руки и пошла на кухню. Дороти растерялась. Где это видано, чтобы слуги с господами обедали за одним столом? Но Купер была простая. Все эти разделения на социальные статусы считала глупостью. Дороти накрыла стол. В центре стояла нарезка из свежих овощей. Огурцы пахли очень вкусно. Помидоры были спелыми, мясистыми. Зелёный лучок длинный и сочный. В дверь раздался звонок, Джина пошла открывать дверь, пока Дороти раскладывала рагу по тарелкам. На пороге стоял Майк. — Привет. Какими попутными ветрами тебя занесло? — Джина не скрывала свои удивления. Вот какого хера разведчику здесь надо? Чего таскаться сюда? — Привет. Пришёл узнать: как ты? Вчера Эрвин женился на этой блондинке. — Майк облокотился на дверь. — Тебя Эрвин попросил узнать? Если да, то скажи, что я его больше ни видеть, ни слышать не хочу. Пусть о своей беременной жене беспокоится, — девушка слегка разозлилась. — Никто меня не просил. Ладно, зря я пришёл, — мужчина развернулся и уже был на лестничной клетке. — Погоди! Майк, оставайся на обед. Дороти будет очень рада, — Джина выдохнула. Ей было так одиноко есть без Эрвина и остальных. Как бы она ненавидела Лору, всё-таки когда они жили все вместе, в душе не было ощущения такой гнетущей пустоты. «Времени нет. У меня куча работы!» — подумал Майк, поднимаясь в квартиру. Дороти действительно была рада гостю. Она с удовольствием поставила ещё одну порцию на стол и неуверенно села за стол. Джине было скучно и грустно. В доме было холодно и пусто. Только Дэвид не позволял дому зачахнуть окончательно. Кажется, мальчик не понимал, куда все делись, но сам был рад, что Дороти и Джина остались с ним и постоянно смеялся. Дороти поставила тарелки в раковину и начала заваривать чай. На десерт был ореховый торт. Вафельные коржи были промазаны сливочным кремом, а сверху и по бокам торт был обмазан перемолотыми в блендере орехами. Дороти часто покупали арахис, миндаль и кешью. Кедровые и фундук покупались реже, в основном для праздника из-за своей стоимости. «Уходи! У тебя полно работы! Не оставайся на чай!» — говорил сам себе Майк, но торт был слишком аппетитным и пах орехами. Ещё Дороти орехи поставила на стол в небольших пиалочках. Джина сразу кинула себе в рот пару кешью. На столе не хватало только фисташек, но Дороти и так накупила много орехов, на фисташки ей не хватило места в сумке. — Мм, у Дороти невероятный чай, — Джина вдохнула аромат, исходящий от чай, который заварила служанка. — Пахнет вкусно. — Майк, с невозмутимым видом, посмотрел в чашку с чаем. Аромат стоял очень вкусный и аппетитный Дороти разрезала торт и подала его на тарелках с веточкой мяты. Дэвиду она поставила пиалу с ягодами: малина, клубника и смородина. Всё было тщательно вымыто и осторожно уложено в пиалку. Дэвид с радостью начал есть ягоды, иногда протягивая их Джине. — Дороти, торт просто высший пилотаж! — Джина улыбнулась, вафельные коржи хорошо пропитались кремом и вафли стали отдалённо похожими на бисквит. Орешки хорошо сочетались со сливочным кремом. — Спасибо за обед, но мне пора. — Майк встал из-за стола, собираясь уходить. Ему понравилось обедать у Джины, а не в штабской столовке. Особенно ему понравился чай, но Дороти ни с кем не делилась рецептом. Насладиться вкусом и ароматом чая можно было только придя в гости к Дороти. — Ты приходи на ужин, а то мне скучно, — Джина взяла у Дэвида пару ягод и подняла глаза на незваного гостя. — Да нет. У меня слишком много работы. Нет времени. Пока. — Захариус ушёл, оставив после себя двоякое ощущение. Джина задумалась, а потом пошла на улицу с Дэвидом. Хистория не трогала её, понимая, что агенту нужно прийти в себя после развода. Надев серые брюки, белую блузку и кеды, Джина вышла на улицу. Дэвид зевнул и уснул в коляске. Сначала Купер хотела вернуться домой, но по рации с ней связалась Микаса и попросила навестить её в больнице. Джина удивилась, что Микаса в больнице. Она направилась к подруге вместе с Дэвидом. Прогулка пошла бы на пользе потерянной и растерянной Купер.