***
Мыслительный процесс помогал успокоиться. В какой-то мере. В MACUSA, даже в некоторые охраняемые помещения можно просто зайти с улицы при должной сноровке, это не так сложно, особенно если знать устройство охранной системы изнутри. А Персиваль знал. Вот только лицо с первой полосы нехило усложняло задачу. Порт-ключ снова занес его непонятно куда. На этот раз предположений о том, что это за боро, у Персиваля не было, настолько безликой выглядела улица. Он не стал аппарировать прямо к Вулворт-билдинг, вместо этого появившись на одной из соседних улиц. Он никогда раньше не пользовался монотрансфигурацией (школьные шалости и попытки изобразить себе растительность на лице в четырнадцать лет не в счет, окей?), и это казалось достаточно сложным. Хотя вот у Геллерта выходило легко. Отыскав ближайшую зеркальную витрину, Персиваль притворился, что невероятно заинтересован выставленными там манекенами-флэппершами и их разнообразными аксессуарами, фокусируя взгляд на собственном отражении. Можно было бы изобразить одного из бывших коллег — так многие сложности отпали бы, но Грейвз побоялся столкнуться с двойником или встрять в еще какую-нибудь историю, и выбрал более безопасный вариант: случайный прохожий. Зашел оформить лицензию на палочку, или подать жалобу на соседей, или плевать зачем. Правдоподобно и надежно. Пожалуй, стоило признаться, что он рассчитывал на Обскури, все-таки с ним магия давалась легче, особенно непривычная. Но после того, как изменить лицо удалось почти с первого раза Персиваль почувствовал легкий укол сожаления, что ни разу не пробовал сделать это сам. Мало ли, и раньше мог так? Поправив скулы и нос просто для общей картинки, Персиваль вдруг почувствовал прилив вдохновения. Эксперименты ограничились блондинистой шевелюрой и зарубцевавшимся шрамом на полщеки: не хотелось уж слишком привлекать внимание прохожих внезапными метаморфозами. Шарф он не надел, и поступил правильно — слишком приметный. В остальном же… если не вглядываться, пожалуй, никто сходства в одежде не уловит. Незамысловатый план прошел почти гладко. Столкнувшись в холле с Куинни Голдштейн, он в последний момент вспомнил слова Гриндельвальда и шарахнулся в сторону, сбив с ног какого-то клерка. Выслушав парочку не очень страшных ругательств и ответив в том же тоне, Грейвз сделал небольшой крюк и ускользнул в кабину лифта. Оглушив нескольких авроров, которых встретил по пути, он добрался до этажа с камерами — пустовала даже не большая часть из них, а вообще все, кроме одной. Маскировку можно и снять. Все же он верно рассчитал: обвинения были слишком серьезные, чтобы ограничиться условным арестом, но и недостаточно вескими, чтобы поднимать на ноги большое количество людей. Те двое, которых он оглушил на выходе из лифта, были всей имеющейся охраной. — Это был не я, — начал он еще издали. Серафина, сидевшая в одной из камер, молча посмотрела на него. Интересно, ее арестовали уже после того, как она пришла на работу? Пиквери выглядела важно и невозмутимо, ничего такого, о чем стоило бы волноваться. Ей действительно не причинили слишком большого количества неудобств, но это пока что, и они оба это знали. — Пошли со мной, — предложил он, подойдя к решетке вплотную и инстинктивно кладя на нее ладони. Фина нахмурилась, удивленная и даже позабавленная сказанным, если только улыбка не была частью маски или проявлением нервов. — Ты сейчас серьезно? Думаешь, твой дружок примет меня у себя с распростертыми объятиями? — Да кто его спрашивает! — Персиваль сердито сжал пальцы, и (ему показалось?) решетка слегка прогнулась под ними. — На что ты надеешься здесь? — спросил он уже более ровным тоном. — Без суда они меня не казнят. Импичмент — это даже не конец карьеры. Из любой ситуации есть выход. Грейвз сглотнул и кивнул, признавая ее правоту. — Сдашь меня? Пиквери внимательно на него посмотрела. — Ты уже сам себя сдал, что я гипотетически могу добавить к обвинениям? Молчание. — Зачем ты пришел? — Помочь. Извиниться. Это из-за меня у тебя проблемы. — Не переживай. Ты сделал свой выбор, когда ушел прошлой ночью. План не сработал, ты не виноват. А сейчас ты делаешь только хуже. — Они ведь начнут рыть под тебя. Не боишься, что найдут что-то серьезное? — Я… — начала было Серфина, но вдруг оборвала себя, глядя на что-то за спиной Персиваля. — Руки вверх! Экспелиармус! Он успел выставить щит-протего сам, не прибегая к помощи Обскури, быстро разворачиваясь на каблуках и призывая палочку. Аврор потратил драгоценные секунды на то, чтобы удивленно вскрикнуть и сделать шаг назад, узнав его лицо. В следующий момент ему пришлось уворачиваться от посланного Грейвзом заклинания. Простого оглушающего, для начала. Аврор увернулся довольно своеобразным образом — наверное, хотел пригнуться, но в итоге упал на пол без возможности быстро подняться. Грейвз подошел чуть ближе и собирался уже закончить с этим, вырубив его если не заклинанием, то хотя бы более прозаично. — Экспелиармус, — он навел палочку на аврора и та отлетела куда-то в угол соседней камеры. Аврор испуганно посмотрел на него, даже не предпринимая попыток встать, пусть ему ничто и не мешало. Персиваль прицелился поточнее, на мгновение выбирая заклинание. Он впервые обратил хоть какое-то внимание на этого человека, хоть они и работали в одном месте, и Грейвз был зол, но никак не на этого мужчину. Уже решив для себя использовать простые сонные чары, неспособные нанести серьезный вред, Персиваль оказался вынужден уворачиваться от круциатуса, да еще и невербального. Вторая палочка? Черт. Наверняка еще и нелегальная: MACUSA не разрешал множественные регистрации палочек без веских причин. У некоторых авроров и правда были такие — но далеко не все брали их в офис, а уж тем более, использовали в стенах Вулворт-билдинг. На одних инстинктах отбив атаку, Персиваль ответил режущим в живот. Мог бы и потемнее, но мысль о том, что это все-таки Конгресс, подсознательно мешала принять это решение. Стоило сначала подумать не о мести, а о собственной безопасности. Не обращая почти никакого внимания на рану, аврор прицелился снова. Рука слегка дрожала, и Грейвз лишь криво усмехнулся, готовясь в любой момент снова применить протего, но это стало еще одной ошибкой — и потом лишь больнее было осознавать, что это и была его ошибка, а не очередной кульбит неожиданно смелого для своих посредственных дуэльных умений противника. — Авада Кедавра! Банальный инстинкт, который приобретает любой волшебник, имеющий достаточно опыта в неформальных драках. Дуэльный этикет не способен приучить к такой мгновенной реакции — это может сделать только первая Авада, уносящая жизнь кого-то рядом с тобой. Друга, врага, вовсе незнакомца… это не имеет значения, зеленая вспышка до конца жизни запечатляется в памяти. Он успел бы выставить щит, но не подумал об этом. Куда более простым и естественным решением было отступить. Какая-то часть сознания всегда будет думать о том, как непрочен по сути протего и как его просто разбить достаточно сильным заклинанием. Даже пули его проходят без каких-либо проблем, а спустя минуту щит у большинства волшебников начинает распадаться сам по себе, если его не поддерживать. Сделать шаг влево — быстро, просто, надежно… И он, конечно же, не подумал о том, что Серафина находилась у него за спиной. Каковы были шансы, что аврор попадет? Стоило рассудку слегка прийти в себя от неожиданной атаки, он сразу же развернулся, забыв о противнике. Упала. Проклятье. Нет, нет, нет. Не могла же она просто не видеть? Отвернулась? Персиваль злобно посмотрел на аврора, который тоже смотрел на вдруг упавшую Серафину, и побледнел не то от шока из-за сделанного, не то от потери крови, которой натекло уже достаточно. — Я тебя убью, — пообещал он аврору, но вместо того, чтобы быстро выполнить обещание, наступил каблуком правого ботинка на опущенное запястье. Несколько утяжеляющих и легкая трансфигарация подошвы, чтобы было больнее. Рука аврора дрогнула, он по-животному взвизгнул и попытался выдернуть руку. Палочка выпала, а затем сразу же хрустнула под ногой Персиваля, вместе с пальцами мужчины, который еще раз взвизгнул, уже теряя сознание. Поломать палочку на две части не вышло, но она сгибалась под достаточно большим углом. Если и не сломана окончательно, то без ремонта ее точно нельзя использовать по назначению. Грейвз быстрым шагом дошел до камеры, легким взмахом палочки разгибая прутья. Не было времени возиться с дверью. Или, может быть, после случившегося времени у него, наоборот, было сколько угодно? Он остановился и замер, прежде чем присесть на корточки и проверить наверняка то, что стало уже очевидным. Грейвз не смог бы сказать, сколько он стоял так, секунду или часы, но, когда он коснулся запястья Фины, оно еще было теплым. Мыслей в голове не было — он не мог сейчас позволить себе что-то анализировать. Осторожно приподняв ее голову за подбородок, он посмотрел Пиквери в глаза. По спине прошелся холодок, не то от осознания потери, не то от рвавшегося наружу Обскури. Грейвз прикрыл глаза и вздохнул. Такое эмоциональное напряжение не решается сигаретами — стоит поджечь что-то более существенное. Можно было перестать его сдерживать…***
Он шел по коридорам MACUSA. Наверное, стрелка уже съехала на уровень красной опасности, по крайней мере, Персивалю мысль об этом льстила, но делать крюк только чтобы проверить не хотелось. Так или иначе, люди в коридоре казались предупрежденными если не о нем лично, то о чем-то в целом. Некоторые нападали, некоторые пытались скрыться, Грейвз не слишком обращал внимание и на тех, и на других, позволяя Обскури решать эти дела. Может, они убили еще кого-то, даже скорее всего. Неважно — у Грейвза была своя цель и он был полностью ею поглощен. Персиваль ненавидел. Ненавидел так и оставшегося безымянным аврора, который умер слишком быстро. Вроде бы он даже не был в сознании, когда Обскури напал на него. Ненавидел себя, за то что не убил того сразу. Ненавидел Геллерта, который был таким комфортным и доверительным, но все это время обманывал Персиваля. Но в первую очередь он ненавидел Ньютона Скамандера — вот же и правда рептилия, сдал Серафину! От такого только подлости и ждать. Надо будет попросить кого-то в Нурменгарде проверить его на скрытые последствия того зелья… сразу после того, как у него будет серьезный разговор с Гриндельвальдом. По-настоящему, он сильно сомневался, что в Нурменгарде ему все еще будут так же рады, когда раскроется, что он знает куда больше, чем должен. В таком случае он знает и другие места, где можно проверить свое состояние и купить безоар на всякий случай. Да и «разговор» с Геллертом выйдет покороче… Персиваль замер, натыкаясь на лицо, которое он совсем не ожидал здесь увидеть. Остановившись и меланхолично склонив голову, Персиваль поздоровался: — Геллерт Гриндельвальд. — Персиваль?.. — Не мешайся, а? — протянул Грейвз, прищурившись. В том, что Геллерта прогнать будет непросто, он был уверен, но надеялся, что тот послушается. — Мы с тобой еще поговорим. Но позже. Гриндельвальд не двинулся с места. — Прошу тебя, выслушай, — вкрадчивым тоном начал он. — Если ты вспомнил… Грейвз криво усмехнулся. Дежа вю какое-то. — Речь сейчас не о тебе! Я сказал — уходи! Геллерт отступил на полшага, непонимающе глядя на Персиваля. В тот момент Грейвз почти поверил, что тот и правда решил ретироваться и продолжил поиски Скамандера, но стоило ему пройти чуть вперед, Гриндельвальд подошел сзади и слегка коснулся его плеча. — Я не понимаю, что происходит? Почему ты злишься? Это из-за того, что… Стоило усилий сдержать Обскури от того, чтобы он атаковал Геллерта. — Просто уйди, твою мать! Не лезь. Не в свое. Дело! Грейвз развернулся, сталкивая со своего плеча ладонь и после этого легко отталкивая Геллерта от себя. Тот поддался и отступил, как всегда, пытаясь не быть слишком резким, когда Обскури находился так близко к полной трансформации. Напряжение выдавало, что он наготове. Грейвз только бросил на него взгляд и снова пошел дальше, но Обскури уловил движение за его спиной, и это стало уже последней каплей. Неужели так сложно не лезть, куда не просят? Злость захватила его полностью на секунду. Он берег это негодование для Скамандера, но Геллерт сам полез под руку — поток темной магии ударил его в грудь, сбивая с ног и отбрасывая. Персиваль этого даже не видел, он едва удерживал себя в состоянии, когда осознавал, что происходит вокруг. Несколько тяжелых вдохов-выдохов, и он развернулся, гневно поглядев на замершего Гриндельвальда. Впрочем, если сравнивать его с погибшим аврором, Геллерт был поумнее: он не поднимался с пола, но занял такую позицию, что мог бы вскочить в одно движение. Их взгляды встретились, и в глазах Гриндельвальда мелькнула смесь испуга и шока. Странно, он ведь полностью контролировал свои эмоции до последнего удара, с чего вдруг выпустил их наружу? Не могла же одна топорная и несильная атака его настолько… Персиваль слегка прищурился, прислушиваясь к собственным ощущениям. Он тоже внезапно ощутил что-то вроде прилива сил. Ему показалось, это от нахождения на грани обращения, но похоже совсем не было. Он вдруг наткнулся взглядом на палочку Геллерта, откатившуюся на несколько метров. А, так вот оно как ощущается. Довольно занятно. Персивалю не раз случалось так или иначе обезоруживать противников во время дуэли — но этот раз был совершенно особенным, палочка и действительно хранила в себе завораживающую магию. Может эти геллертовы сказочки и не совсем сказочки? Ну да ладно. Какая, собственно, разница? Он и без этого силен. Ему не нужна палочка. Никакая. — Возвращайся, — процедил Персиваль, хотя уже и без прежней злости. Он так и не понял, заметил ли Геллерт эту перемену в нем. Грейвз развернулся и пошел дальше, лишая Геллерта нужды придумывать на это ответ, и еще — лишая себя нужды его выслушивать. Ситуация между ними каким-то неведомым образом стала еще более щекотливой.***
Скамандера он нашел быстро, Ньютон оказался как раз в там, где его и стоило искать, судя по словам случайно пойманного и запуганного бывшего коллеги из отдела кадров. В кабинете аврора Голдштейн. Теперь кабинет у нее был, хотя до того, как Геллерт его похитил, Тина работала в общей зоне. Судя по словам того же кадровика, она успела пережить внезапный взлет карьеры. Они только начали свой разговор: Персиваль обезоружил Скамандера и бросил в него парочку несерьезных проклятий, от которых тот увернулся и прикрылся столешницей. Но их прервали. — Эверте Статум! Персиваля отбросило волной заклинания и впечатало в одну из стен. Заклинание, очевидно, произнес не Скамандер, чья сломанная палочка валялась где-то в углу. — Экспелиармус! Из рук Грейвза выскользнула его собственная палочка и через секунду ее уже сжимали тонкие и напряженные пальцы аврора Голдштейн. — Ньют, он что-то сделал тебе? — обеспокоенно поинтересовалась Порпентина, оборачиваясь к Скамандеру. Тот вылез из-под стола и замотал головой. — Тина, — спокойно проговорил Грейвз, медленно поднимаясь с пола и расправляя штаны. Он демонстративно не поднимал взгляда на целящуюся прямо в него Голдштейн, пока не привел в порядок костюм. — Даже не думайте, что обезоружив меня, сможете защитить Скамандера. — Что-то не так с зельем? — пробормотал Ньют, испуганно гладя на Персиваля. — Оно… оно не подействовало? — Ты единственный, кто знал, — холодно сказал Персиваль. — Ты единственный, кто мог сообщить о Серафине… Ты… — Он этого не делал, Грейвз! — прервала его снова аврор Голдштейн. Персиваль снова перевел раздраженный взгляд на нее. — Пожалуйста, Тина, не зли его! Мистер Грейвз, вспомните, что я говорил вам про самоконтроль, — снова жалобно пробормотал Скамандер, поднимая руки и демонстрируя пустые ладони. — Ньют? Я не понимаю… — Тина не отводила взгляда и палочки от все еще безразлично стоявшего перед ней Грейвза. — Госпожа президент запретила говорить об этом, — Скамандер смущенно посмотрел куда-то в угол. — О, только не делай вид, что это не ты… — Это не он! — сердито напомнила о себе Тина. — Послушай меня в конце концов, я веду твое дело и поэтому видела заявление на ордер. Вас видел другой человек, не Ньют! И вообще, — на этих словах она обернулась к Скамандеру, — ты что, тоже был там? — А, ну это, — смущенно начал он. Но договорить не успел: его перебил Грейвз, сделавший резкий шаг в сторону Голдштейн. Она испуганно распахнула глаза и ее рука с палочкой едва заметно дрогнула. Наверное, он уже был на грани превращения, и Тина это чувствовала. Персиваль вздохнул, постаравшись взять себя в руки. Ему нужна была месть — но в первую очередь он хотел получить информацию. — Отдай мне заявление. Я не поверю словам, — обратился он к Тине. — Ты могла выгораживать Ньютона. Голдштейн взмахнула палочкой и один из ящиков стола выдвинулся, выпуская наружу листок бумаги. Он отлеветировал через весь кабинет и Грейвз словил его, чуть не порвав. Время как будто остановилось на то время, пока он читал заявление. Ньют и Тина напряженно переглянулись, не решаясь что-то говорить, и оба синхронно вздрогнули, когда на секунду Грейвз почти исчез в потоке темной магии. Остатки истлевшей бумаги упали на пол и Персиваль гневно надавил на них носком ботинка, чтобы хоть как-то выместить свою злобу. — Я не буду трогать тебя, Тина, опусти уже палочку, — процедил он. — Она в любом случае не спасет тебя. — Но что?.. — Помнишь, я говорил, что есть небольшой шанс удачной пересадки обскури другому носителю?.. — начал Ньют, выбираясь из-за стола и осторожно подходя к Персивалю. Для человека, который так блестяще разбирается в магизоологии, он слишком сильно страдал от недостатка инстинкта самосохранения. — Мистер Грейвз… вам нужна поддержка? Может, вас обнять? — Ты издеваешься? — Грейвз метнул в Ньюта ироничный взгляд. — Нет, всем же бывает нужна поддержка… Вы, может быть, — Ньют замялся на секунду, — вспомнили про какие-нибудь травмирующие обстоятельства? Тем более, после того, что вы пережили… — Ты не представляешь, что я пережил! — Вы об интродуцировании обскури в ваш организм? Ну, вообще-то, я вполне представляю себе механизм, так как сам занимался подобными исследованиями и… Грейвз засмеялся — беззвучно, но, увидев, как дергаются плечи Персиваля, Скамандер замолчал. — Лучше уходите отсюда, Скамандер, — отстранено произнес он. — Я сдерживаться не собираюсь. — Мистер Грейвз… — Мне все равно на человеческие жертвы. Действительно все равно, Голдштейн, уж простите мой цинизм. Если хотите, можете эвакуировать отсюда своих коллег. Или не делать этого. Но мне нужно как-то… выпустить энергию. — Вы можете сделать это где угодно! — возмутилась Порпентина, и молча скрестила руки на груди, когда Персиваль перевел на нее взгляд. — Я хочу сделать это здесь, — отмахнулся он. — Раз уж Ньютон действительно не виноват в произошедшем, ему лучше уйти. — Но уже разрушили два этажа, — Голдштейн снова попыталась его переубедить. — Неужели вам недостаточно? Этот разговор начинал надоедать Грейвзу. Выместить на чем-то злобу — это все, чего ему хотелось. Вулворт-билдинг казался хорошим объектом для его необузданной ярости, все равно он сюда не вернется работать. Не мог же он в таком накрученном состоянии отправляться в Нурменгард. Планируемый разговор с Геллертом и так стал вдруг куда более серьезным после того, как Персиваль прочитал этот проклятый отчет об аресте. Перед тем, как поднять это вопрос, стоило немного успокоиться.