***
Утро началось с того, что Брунгильда ворвалась к ним в каюту, громко хлопнув дверью. — Ваш ночной хохот был слышен до самых дальних отсеков. — И тебе доброе утро, — улыбнулся Тор. Локи и Брунгильда подозрительно посмотрели на громовержца, удивлённые его хорошим настроением. — И тебе, — пробормотала девушка, быстрым взглядом осматривая Тора, лежащего на кровати. Сам же Локи, не желавший, чтобы она глядела на него сверху вниз, встал. Одеяло соскользнуло, открывая его тело. Но валькирия не обратила на него внимания. Её больше интересовал Тор. Локи перехватил её пронзительный взгляд, устремлённый на правую руку громовержца, перевязанную кожаными ремешками. Она, почувствовав его внимание, перевела взгляд на него и скривила губы в глухой усмешке. Локи не нужно было прибегать к магии, чтобы понять её мысли. — Красивое украшение. Желчь в её голосе не мог услышать лишь глухой. — Спасибо, — потянулся Тор. — Это Локи придумал. Помогает ослабить молнии. — Да? — Валькирия сделала удивлённое лицо и повернулась к Локи: — И как ты до этого додумался? — Это же Локи, — ответил за него Тор, добродушно улыбнувшись. — Мой трикстер. Нет вещи, которой он не смог бы придумать. Локи скривился про себя — вздумалось же брату хвалить его именно сейчас. Только вчера он корил валькирию за ремешки любовной ворожбы, а сегодня Тор нахваливал его, вовсю красуюсь этими самыми ремнями. — Ну-ну, — девушка недоверчиво тряхнула волосами, собранными в высокий хвост. Повисло молчание. Тор непонимающе переводил взгляд с валькирии на брата, которые старательно не смотрели друг на друга. — Халк хочет прогуляться, — наконец нарушила молчание Брунгильда. — Просится выйти на любой ближайшей по курсу планете. Тор в задумчивости почесал подбородок, начавший постепенно обрастать щетиной. Локи перехватил его вопросительный взгляд и в ответ безразлично пожал плечами, мол, почему бы и нет. — Не вижу проблем. Людям, наверное, тоже хочется размяться. Скажи Хеймдаллю, что мы пришвартуемся на следующей планете, которую увидим. — При условии, что она безопасна, — добавил Локи. Тор в подтверждение кивнул. Брунгильда встала, взглядом попрощалась с ними и вышла. Тор проводил её задумчивым взглядом: — И с чего она без настроения? — Наверное, тоже скучает по свежему воздуху, — предположил Локи, попутно одеваясь щелчком пальцев. — Да уж, как же. Она его сроду не чуяла. Поди, на планете Грандмастера не вылезала из своего корабля, гоняясь за рабами. — Того самого, который пропитан её пойлом? — усмехнулся Локи. — Да уж, и как она дорогу различала сквозь запотевшие окна? — Тор рассмеялся, а потом внезапно осёкся. Локи вопросительно посмотрел на него, на всякий случай просканировав комнату, но ничего тревожащего не обнаружил. — Что такое? — спросил он, чуть приблизившись к брату. — Ничего… Хотя знаешь… — Тор прожигал взглядом кресло, но только фигурально. — Иногда у меня возникает ощущение, что мы как два равнозначных короля. Совместно принимаем решения, совместно правим… Как ты сказал? «Два царевича, два пасынка судьбы»… Если бы Асгард был в порядке… — Тор глубоко вздохнул и продолжил: — Если бы Асгард был в порядке, мы бы могли найти общий язык. Мы ведь братья, несмотря ни на что. Так? Тор повернулся к Локи и пристально посмотрел ему в глаза. Йотунхемец помрачнел. В речи Тора так и сквозил невысказанный упрёк за обман с личностью Одина, за обман с собственной смертью в погоне за эфиром, за обман с императором. Обман, обман — кругом обман. Если бы у Локи был шанс быть кем-то другим… Тор продолжал пристально смотреть на него в ожидании ответа, и с губ Локи слетел очередной обман: — Да, Тор. Мы по-прежнему братья.***
К обеду настроение валькирии немного улучшилось — то ли потому, что она выпила очередную бутыль устрашающих размеров, то ли потому, что Хеймдалль сообщил, что впереди наметилась планета. — Знать бы, что это за планета, — вслух выразил Тор мысли всех присутствующих в капитанской рубке. — И какой там климат, а то Миек уже истосковался по солёной воде, — Корг потрепал по лысой голове своего друга. Локи, который стоял, прислонившись к дверям, закатил глаза: «Да уж, умеет брат выбирать себе собратьев по оружию. Одни Мстители чего стоят. Теперь ещё и эта компания бывших заключённых. Кто знает, что у таких на уме…» Про то, что их привёл он сам, Локи предпочёл благополучно не вспоминать. — Хеймдалль, что ты видишь? Страж богов расправил плечи и устремил свой волшебный взор на простирающийся вокруг бескрайний космос. Несколько минут он безмолвно всматривался вдаль. Тор в нетерпении барабанил пальцами по подлокотнику, Халк шумно сопел, а Локи в очередной раз думал, что быть на стороне злодеев веселее. — Увы, мой король. Как ни горестно мне признавать свою слепоту, но эта планета и галактика, в которой мы находимся, не входят в девять миров. Оттого и не подвластны моему зрению. — Жаль, — Тор поскрёб указательным пальцем висок. — Значит, будем импровизировать. За это он получил недовольный взгляд от Хеймдалля, довольный рёв Халка и одобрение валькирии, отсалютовавшей ему какой-то тусклой бутылкой. Пока Тор выбирал тех, кто будет обеспечивать безопасность при высадке, кто останется на корабле, а кто отправится на разведку, Локи ужом проскользнул за Брунгильдой, незаметно вышедшей в коридор. «Не то чтобы я её в чём-то подозревал, — беседовал сам с собой трикстер, — но предусмотрительность никогда не бывает лишней». Всё было куда прозаичнее: валькирия отправилась в закрома, где хранились бутыли алкоголя всех мастей: от маленьких запотевших колбочек до огромных чанов, запаянных сургучными печатями. Девушка потянулась и уверенно — видимо, не в первый раз — достала с верхней полки небольшой сосуд. Локи не стал скрываться: — Заливаешь? Девушка не вздрогнула. Напротив — продолжила как ни в чём не бывало сдирать крышку поломанными ногтями. — Заливаешь, — подтвердил сам себе Локи. — Только я не могу понять что. Тоску по Тору, что ли? Карие глаза девушки блеснули на секунду, когда она оторвалась от бутылки, и Локи понял, что в одном он всё же был прав. — Тоску, значит. По Асгарду? Да, не, — Локи сам опроверг своё предположение, — ты там уже лет сто не была. Или больше? Девушка не была намерена отвечать — это было ясно по тому, как она приложилась к бутылке. — Если ты всё вспоминаешь ту разгромную битву, то пора бы перестать. Хела мертва, ты за неё отомстила. Твоя совесть перед остальными валькириями чиста. Пустая бутылка полетела в стену в опасной близости от головы Локи. «Это становится ожидаемо», — со скукой подумал он, припомнив, что Тор точно так же отреагировал на его присутствие в темницах императора. — Как я понимаю, это значит, что на душевный разговор ты не настроена. Жаль, я отличный психолог, — крикнул Локи вдогонку, скрывшись за дверью. Он решил не возвращаться на капитанский мостик, а отправиться к себе в каюту, попутно подумав о том, что успел углядеть в сознании валькирии. Самый большой всплеск произошёл, когда он упомянул остальных её подруг. Припомнив все рассказы о грозных девах-воительницах и об их нетерпимости к мужчинам, Локи подумал, что разгадка может крыться в том, что сейчас Брунгильда сблизилась с Халком. Кто знает, может, она считает это своего рода предательством по отношению к погибшим девушкам? Или конкретно к одной своей девушке. «Стоит получше об этом подумать, — решил Локи. — Любое знание — это власть, а знание чужой тайны — власть безграничная».***
К обеду они приблизились к планете настолько, что можно было рассмотреть золотые клубы атмосферы, которые нависали лишь с одной стороны. «Интересное явление», — подумал Локи. Остальные думали так же, потому что смотрели на незнакомую планету с восхищением. И лишь валькирия, привыкшая бороздить космос, смотрела на красоту с профессиональной точки зрения. — Если бы мы могли остаться на этой планете, то Асгард, построенный тут, был бы прекрасен, — проговорил Хеймдалль. — У любой красоты есть обратная сторона, — проговорила валькирия себе под нос. Тор, бросив на неё беглый взгляд, скомандовал: — Снижаемся! Тут же закипела работа: послышались отчёты о времени посадки, понизили мощность двигателя, запустили диагностические щитки для анализа атмосферы на планете. Многие из новых членов его команды, как оказалось, умели управлять любым летающим кораблём. Некоторых из них Тор выбрал в качестве рулевого, штурмана и связиста. Тор стоял перед панорамным иллюминатором и смотрел на приближающуюся планету. Сейчас они пролетали сквозь облака, и яркий свет со всех сторон ослепил корабль. На долю секунды Тор представил, что всё это — настоящее золото, так похожее на чертоги Асгарда. Но наваждение прошло, облака развеялись, и перед путниками открылась поверхность планеты — жёлтая, безжизненная и пустынная. Корабль совершил посадку, и Тор, проверив секиру, первым ступил на поверхность. Не было ни ветра, ни каких-либо иных звуков, кроме тихого шороха, с которым сухой песок перекатывался под ногами. На небе не было солнца, а свет давал тот самый слой атмосферы, покрывающий часть планеты. Тор повернулся к своим аналитикам, которые настраивали приборы в поисках жизни. — Есть что-нибудь? Кто-нибудь? Гаттор с длинным хвостом, служившим ему дополнительной точкой опоры, моргнул три раза и ткнул ему под нос показания приборов. Тор продолжительно всматривался в них, а потом подошёл к брату и валькирии. Они сидели на трапе, даже не спустившись на поверхность: Локи не видел необходимости, а Брунгильда не хотела забивать сапоги жгучим песком. — Здесь есть разумные существа, — сообщил Тор, — но они под землёй. Мы не можем найти никакого прохода, который вёл бы к ним. — Зачем нам лезть под землю? — Локи вскинул голову, слепо щурясь. — Мы и так торчим в корабле, в этой закрытой железной банке. Думаю, что и внизу нас ждёт то же самое. — Ты будешь ждать тут. Если мы не вернёмся через… — Если мы не вернёмся, — перебил Локи. — Нет, — Тор качнул головой, а потом, оглянувшись по сторонам, шёпотом добавил: — Асгард не может остаться без правителя. А кто им будет, если мы оба потеряем головы в этой «закрытой железной банке»? Локи подошёл ближе, пристально вглядываясь Тору в глаза и пытаясь прочесть, что скрывается за его словами. Неужели брат простил его и готов разделить с ним трон? Но глаза Тора молчаливо сверкали в золотом солнце. Локи шагнул ещё ближе. Теперь между ними были лишь сантиметры, но близость не позволяла ему погрузиться в мысли брата. Лицо Тора чуть постарело. Или просто повзрослело? Тяжесть выпавшей участи оставила отпечаток на его лице. Меж бровей появилась складка, точно такая же, как и у Одина, а вот россыпь бороздок у глаз повторяли морщинки от смеха на лике Фригг. Но всё же это был Тор — его брат. — Вы ещё поцелуйтесь здесь, — влезла валькирия, разом разрушив весь мост взаимопонимания. Тор мрачно взглянул на неё — по-видимому, и ему не понравилась бестактность девушки. — Жди, — то ли попросил, то ли приказал Тор и отправился собираться.***
— Ну вот, — Тор довольно улыбнулся и вывалил на стол огромную корзину припасов. — Знал бы ты, какие они дружелюбные. Улыбаются абсолютно на любую нашу фразу. — Может быть, они просто тебя не понимают? — Локи подошёл к столу со скрещенными на груди руками и подозрительно принюхался. Но фрукты не вызывали опасения, точно так же, как и склянки с молоком и завернутое в тряпицу мясо. Но стоило быть начеку. — Позови Гуннел, пусть проверит. — Если бы у меня всё лицо было исполосовано рубцами, я бы так не улыбалась, — пробормотала себе под нос валькирия. Корг мрачно посмотрел на неё: — Потому что другого способа быть красивой нет. — Что за народ вы там повстречали? — спросила подошедшая Гуннел. Как отметил Локи, в её голосе не было ни удивления, ни отвращения, и именно эта черта характера и нравилась ему в Управительнице. — Да они все там чокнутые. У них правило: красивой может быть лишь королева. Поэтому девочек с рождения уродуют. — Шрамируют**, — добавил Тор. Локи повёл плечами, чтобы унять пробежавшую дрожь. — У любой красоты есть обратная сторона, — подвела итог Гуннел и взялась за корзину. — С этим всё хорошо. Столько будет достаточно на первое время. — Давайте я помогу, — предложил Тор и пошёл следом в глубину корабля. Локи немного помялся от безделья, не зная, чем заняться, пока Брунгильда развлекалась шутливым спаррингом с Коргом. Потом решил, что здесь слишком жарко, и направился в прохладу коридоров корабля. Зайдя внутрь, он услышал удаляющиеся шаги Тора и Гуннел, а также обрывки разговора. — …жна всегда быть уродливой? — Нет, это просто присказка. Сколько таких есть? «Не пойман — не вор», «И Слейпнир спотыкается», «Любовь и Мьёльнир не разобьёт». — То, что Гуннел улыбалась, Локи понял по её интонации. — Но всё же. — А вот Тор, напротив, оставался серьёзным. — Вот мой брат, Локи. Локи за дверью напрягся. Что Тор может сказать, уверенный, что его не слышат лишние уши? — Он же красив? Красив. А внутри? Локи сжал губы. Ну же, скажи: уродливый, злой, синекожий — сколько сравнений можно подобрать к ледяным йотунхеймским великанам? — Что у него внутри? Какой он? — Если уж ты не можешь ответить на этот вопрос, то никто не сможет. Он твой брат. Кто может знать его лучше тебя? — Порой мне кажется, что я его совсем не знаю. — Не печалься, Тор. У всех бывают разлады. И ваша ситуация — не исключение. Шаги остановились. — Какая «наша» ситуация? — Пара любящих людей часто ссорится. Но без ссор не бывает примирений. — «Пара любящих людей»? — голос Тора прозвучал угрожающе. Локи хмыкнул то ли от смеха, то ли от курьёзности ситуации: брат не так понял Гуннел, приняв её слова за намёк на их отношения. — Да, Тор, сын Одина. Я так и сказала. Женщина пошла дальше, а Тор остался стоять. Дабы не попасться ему на глаза, Локи пошёл обратно в направлении выхода. Шёл и раздумывал, что же заставило Тора так задуматься над простыми, в сущности, словами Гуннел.***
Тор проснулся и посмотрел на Локи, спящего на соседней кровати. «Которая эта ночь по счёту? Пятая?». Кошмары никуда не ушли, они лишь стали тише потому, что Локи не давал ему кричать: он протягивал руку и вырывал из глубин сна, дёргал за волосы, тряс за плечо. Он помогал проснуться и поверить, что все сны — лишь дрёма, насланная злой темнотой. Тор нахмурился, не совсем понимая того, что ему нужно. Ему хотелось не просыпаться каждые два часа оттого, что он видел, как холод смерти сковывает его Локи. Ему хотелось знать, что брат жив, заранее, держать его за руку и знать, что все сны — ложь. Ему не хотелось спать одному. Тор распахнул глаза, поразившись собственной мысли: «Вот же оно — решение всех проблем». Стараясь действовать как можно бесшумнее, Тор встал с кровати и, крадучись, пошёл босыми ногами к кровати брата. Локи не спал раскинувшись — даже во сне он был напряжён и сжат, будто струна, — тронешь, и пронзит тебя остриё блеска его глаз. Тор прилёг рядом, и только шум пригибаемых пружин раздался в комнате. — Ну и что ты удумал? Голос Локи — лёд, как и его кровь, но Тору не привыкать. И с чего он подумал, что Локи не проснётся? — Ничего, — лёжа пожимать плечами было неудобно, а Тору так хотелось спать. — Ничего, — повторил он и улёгся на бок, накрывшись одеялом. Ночной Локи не шипел на него, не выдёргивал одеяло и казался не таким отстранённым. — Тогда спи, — пробурчал трикстер и замолк. Он лишь тяжело вздохнул, когда рука Тора по-хозяйски легла ему на плечо. Если брату нужно чувствовать его рядом, то Локи не против. Ибо эта потребность — слабость Тора, а на слабостях трикстер всегда умело играл.***
Пробуждение в кои-то веки проходит мягко. Он пару раз моргает, удивленный собственными ощущениями: ему тепло и спокойно. В отличие от привычных беспокойных ночей с постоянными пробуждениями, голова не шумит. Кровать не холодная, а грудь не сжимается от чувства одиночества, ставшего давно привычным. Он поворачивается на бок и смотрит на спящего брата. На то, как близко лежат их руки. На то, как размеренно поднимается и опускается его грудь. На то, как с приоткрытых губ слетают бесшумные выдохи спокойного сна. Смотрит на отпечатавшийся на щеке след от подушки — детский момент, но в этом столько простоты и невинности. Он смотрит и не может понять — как его можно не любить? В каюте темно, но эта темнота в кои-то веки не страшит его. Как ни странно, но она — уютная. Он не чувствует себя одиноким, он чувствует, что рядом есть тот, кто его защитит. Рядом есть тот, кто его любит. — Доброе утро, — Локи улыбнулся проснувшемуся Тору. — И в самом деле доброе, — согласился громовержец и зевнул, не потрудившись прикрыть рукой рот. Локи закатил глаза, но ничего не сказал. Вставать не хотелось. — Я отлично выспался. — Я заметил, — коротко бросил Локи и перекатился на бок, подложив руку под голову. — Спасибо, что… — Тор прервался, не зная какими словами выразить свою благодарность. «Да и как это назвать, чтобы лишний раз не задеть Локи и не вынудить его закрыться? Спасибо, что разрешил мне спать в твоей кровати? За то, что не прогнал? Или за то, что впустил к себе?» Изумрудные глаза Локи смотрели на него с немым любопытством, а отросшие волосы растрепались после сна. Непривычно было видеть брата в таком «неидеальном» виде. И, если честно, Тору до сих пор не верилось, что этот Локи настоящий. — Спасибо, что ты у меня есть, — Тор поднёс руку к лицу брата, осторожно коснувшись белой кожи. Тёплый. Живой. Настоящий. Находящийся с ним здесь и сейчас. Локи настороженно следил за его пальцами, которые огладили острую скулу и заправили за ухо выбившуюся прядь. — Спасибо, — повторил Тор и убрал руку. «За то, что позволяешь себя касаться, — договорил он про себя. — И раз за разом убеждаться, что это — ты». Локи чуть изогнул губы в улыбке, показывая, что благодарность принята. — Странно, что она не заходит. — Зачем? Чтобы увидеть, в какой позе мы проснёмся? Тор кивнул. — Не знаю… — Локи зевнул. — Не похоже, что она ханжа. И не думаю, что это вызовет у неё отторжение. Скорее наоборот. Уверен в её интересе. Тор перехватил его мысль и тоже усмехнулся: — А согласился бы ты на… Локи приподнял бровь. — Ты, я и Брунгильда… Локи приподнял бровь ещё выше. — Да ладно, как ты это делаешь? Прекрати, всё-всё, хватит! — рассмеялся Тор. Локи вернул лицу обычное выражение и снова откинулся на подушки, закинув руки за голову: — Она тебе нравится? Как девушка. Тор косо посмотрел на брата, но понять, о чём он думает и почему так спрашивает, не мог. «О Мьёльнир, и в детстве не всегда было понятно, что в голове у Локи, а сейчас, когда бог лжи и обмана вырос, он стал полностью соответствовать своему званию». — Н-нет, — ответил он. — Не очень-то уверенно. — Нет, она мне не нравится, — чуть повысив голос, повторил Тор. — Хорошо, хорошо, — Локи положил руку ему на плечо. — Не громыхай. Тор вздохнул и улегся на спину, но трикстер и не думал убрать руку. Он медленно провёл кончиками пальцев по предплечью, скользнул по плечу и погладил ямочку над ключицей. Локи чувствовал, как напрягся Тор и как окаменела его грудь от задержанного дыхания. Пальцы поднялись ещё выше, лаская шею. Мягко очертили линию подбородка и снова спустились на шею. Локи не смотрел брату в глаза. Не хотел. Он смотрел на то, как кожа на груди покрывается неконтролируемыми мурашками. Смотрел, как Тор упрямо сжал рот, не позволяя постыдному полувздоху предательски скользнуть с губ. Тонкие пальцы вновь возвратились к крепкой груди, проводя ногтём, то ли лаская, то ли царапая. Локи упивался этой властью над братом. Над тем, как тот боялся пошевелиться, чтобы ненароком не лишиться этого странного, извращенно-прекрасного действия. Локи больше не мог не смотреть на брата. Он поднял глаза и столкнулся взглядом с глазами Тора. Несмотря на свой цвет, они совсем не ледяные, нет, в них горел огонь, и, если присмотреться, можно увидеть, как в самой глубине потрескивали электрические разряды. — Держи себя в руках, — шёпотом приказал Локи и провёл в особо чувствительном месте на шее. На лице Тора играли желваки, и он, как мог, контролировал себя, но это удавалось ему с трудом. Краем глаза Локи видел, как на кончиках пальцев начинали плясать снежно-серебристые разряды тока. Тонкие ремешки не помогали — они пахли палёным, но всё же крепко перетягивали вены, не давая магии молний взорваться. — Перестань, — сквозь стиснутые зубы попросил Тор. Холодные пальцы послушно замерли, не дойдя до виска. Локи и сам остановился, удивлённый собственными ощущениями. Что это — возбуждение или просто азарт? Дойти до конца и испытать на себе остроту электрических разрядов. Рискнуть и позволить шаровым молниям пробежать по коже, распаляя, обжигая, убивая. Нет, нет. В их семье (как горько бы ни звучало) именно он отличался трезвостью мыслей и холодностью эмоций. Поэтому Локи убрал руку, отодвинулся подальше и принял максимально невозмутимое выражение лица. И пускай всё внутри бурлило, кипело и искрилось от желания зайти дальше. Он должен быть сильнее своих желаний. А вот Тору такая актёрская игра никогда не удавалась. По его лицу было видно, как он разочарован, как огорчён этой внезапной холодностью и как ему неприятно это возникшее расстояние. Тор обижен на него. «Это нехорошо, — думает Локи. — Пусть уж лучше злится». — Что-то не так, брат? — Н-нет, нет. Просто… было щекотно. Щекотно? Локи был готов услышать любой другой ответ, но никак не это. Такой ответ больше подходил для него — бога обмана, чем для простодушного Тора. «А он повзрослел, — про себя отметил Локи. — Стал собраннее, устойчивее. Его больше не шатает из стороны в сторону ни по распутным женщинам, ни по бесконечным войнам. Он вырос, и Один бы им гордился». Тор молчал, и снова между ними повисла эта неуютная тишина, в которой им совсем не хотелось находиться. «Почему так всегда получается? Почему я всегда замораживаю всё, к чему прикасаюсь?» «Надо положить этому конец, — решил Локи. — Больше никаких совместных ночей». Зря он позволил себе уснуть рядом с Тором на одной кровати. Это всё тепло брата и тот странный семейный уют. Больше он на это не купится.