***
Потом всё как-то навалилось: атака Клингонов, подбитый артиллерийский отсек (будто мало им торовского урона!), поспешный уход от них на варп-скорости, аварийная остановка на аварийной базе. Тор занял кресло капитана и не вставал с него, пока их корабль не остановился на мелкой планете, служившей и заправкой, и станцией ремонта. Спасибо Брунгильде, которая знала их как свои пять пальцев. Здесь было много инопланетян такого вида, что особо впечатлительным лучше было на них не смотреть. Асгардцы разделились на две половины. Одних влекло любопытство и желание поглазеть на диковинных пришельцев, других их вид пугал и вызывал желание никогда больше не видеть ничего подобного. Для Локи было бы глупо упускать такую возможность поживиться новыми знакомствами, но на этой планете все его желания хоронились под ржавым мусором и металлической пылью. Слоняясь от скуки по кораблю, Локи искал себе занятие. И, конечно же, нашёл. Им стал Олбрект, который целенаправленно шёл в сторону заправки, находившейся в противоположной стороне от Брунгильды. Удивившись такому нетипичному поведению влюблённого юноши, Локи последовал за ним, укрывшись покровом невидимости. Молодой асгардец дошёл до отдалённо стоящих построек, где остановился и переговорил с одним из инопланетян. После того как он отсыпал тому в карман пару монет, перед ним открыли дверь. Локи заблаговременно просканировал помещение и, не найдя ничего опасного для себя, последовал за ним. Несмотря на отсутствие опасности, помещение было пропитано магией. Локи никак не мог разобрать, кому же принадлежит такой магический след, пока сам хозяин комнат не вышел к ним. Точнее, хозяйка — это была красивая, очень красивая девушка. И даже закруглённые бараньи рожки совсем не портили внешний вид, придавая ей особый шарм. «Суккуб»*, — наконец сообразил Локи, когда увидел её ноги, которые начиная от колен переходили в копыта. «Да, а ты умеешь удивлять, наш благородный Олбрект*», — подумал про себя Локи и повернулся к выходу. Любоваться чужим совокуплением у него не было никакого желания. Но его мирным планам не суждено было сбыться. — Стой, маг, — окликнула девушка, и Локи невольно остановился, послушавшись нежного голоса. Олбрект непонимающе обернулся, но Локи не спешил снимать ореол невидимости. Если она его видит, а вероятнее всего — просто чует, то надобности в снятии маскировки нет. — Ты, — суккуб повернулась к Олбректу и указала на него, — подожди. С конца пальца выскочила синяя птица и клюнула юношу в нос. Ноги его подкосились, и он свалился на мягкий ковёр, сладко посапывая. «Действенно», — подумал Локи и всё же снял ореол. — Здравствуй, — серьёзный тон совсем не вязался со взглядом, которым она осмотрела его с ног до головы. Взгляд был настолько говорящий, что Локи ощутил, как в солнечном сплетении становится горячо. И хотя это было не логическим влечением, а всего лишь помутнением, вызванным магией суккуба, но возбуждение, пробежавшее по венам, было вполне настоящим. Локи нахмурился и отгородился мысленным щитом — не ему вестись на такую же чаровницу, как и он сам. — Зря ты усыпила мальчишку. Он даст тебе больше, чем я, — бросил Локи и повернулся к выходу. — Сомневаюсь, — произнесла она ему вслед. — Очень сомневаюсь, брат, — повторила суккуб голосом Тора. Локи замер у двери, не желая оборачиваться. «Вот суртурино отродье», — выругался он про себя. Суккубы — существа, изначально созданные для любви, легко могли читать все потаённые в душе чувства. И без труда принимали облик тех, кого страстно желали, хотели или просто того, кто вызывал интерес. «Или тех, кого любишь, — добавил внутренний голос, но Локи отмахнулся от него: — Бред». — Подожди чуть-чуть, брат. Почему ты вечно убегаешь? Локи сглотнул, ощутив, как со спины к нему приблизился метаморфный Тор. Да, это было его тело, но лишь оболочка. «Почему? Откуда она знает? Я же скрыл всё щитами. Она не должна была проникнуть в мысли! И уж тем более — в чувства. Она не может знать того, что…» Крепкие руки легли на его плечи, несильно сжимая, и Локи напрягся. Он не хотел думать, представлять, верить, что это Тор. Но воспоминания о вчерашних поцелуях не давали покоя, а ощущение крепких рук на его плечах очень сильно походило на Тора. Да, это был голос Тора, запах Тора — с той лишь разницей, что это не был Тор. — Уйди прочь, отвратительное создание! — Зачем ты так со мной, брат? — допытывалась суккуб голосом Тора. — Перестань противиться тому, чего хочешь сам. — Не трогай! — Локи дёрнул плечами, сбросив чужие руки, но эта «подделка» имела все силы настоящего Тора. Суккуб обхватила его руками поперёк груди, крепко обнимая его со спины. Прижавшись щекой к его затылку, она продолжала обнимать его крепко, сильно, надёжно. Локи, как мог, старался вырваться, но сил справиться с суккубом у него не было. Он почувствовал, как она начала выпитывать из него силы, медленно ослабляя его волю. — Я… не хочу, — с нажимом проговорил он, ощутив, как крепкие руки скользнули вдоль талии по бёдрам вверх-вниз. Прикосновения становились всё более распущенными и вольготным, и Локи чувствовал, как угасала его решимость. Что это было? Слабость перед магией суккуба или он и в самом деле хотел этого? «Тор» снял рубашку, и Локи ощутил спиной прикосновение обнажённого тела. Прижиматься к брату так — вот, оказывается, каково это. Волосы Тора были ещё длинными, как он любил, а поцелуи — нежными. По шее бежали мурашки. Кожа к коже — горячо и безопасно. Маленькая слабость, о которой никто не узнал бы… — Нет… — Не хочешь? А я вижу, что хочешь, — засмеялась суккуб обычным голосом. — Что это за бог лжи и обмана, который пытается так неумело меня обмануть? Локи закрыл глаза, отдавшись воле сладких прикосновений. Ведь это совсем не сложно — представить, что это и вправду руки Тора. Что эти губы — именно его. И проиграв эту маленькую битву с самим собой, он отпустил магию, позволяя суккубу насытиться.***
Тор ворочался с боку на бок, не понимая, что не так. Ему не было тесно — кровать пуста. Ему не было жарко — каюта просторная, ему не было холодно — одеяло целиком принадлежало ему и им можно укрыться хоть с головой, ведь никто не лежал рядом. Кровать была пуста. Он очень устал из-за этого утреннего происшествия с клингонским кораблем, да ещё на Мурте-два во время «дипломатических» переговоров с их технарями, когда набил морду парочке из них. Потом вместе с Брунгильдой таскал запчасти для ремонта, весом с небольшие метеориты. Потом ужин, душ и… пустая кровать. Локи он не видел с самого обеда и даже испугался, что оставил его на той планете. Но Хеймдалль успокоил его, подтвердив, что Локи на корабле. И сейчас, когда он добрался до заветной кровати с единственной мыслью — выспаться, его чёртов брат-полукровка где-то шатался. Детская обида, несколько надуманная, грызла его изнутри. Он хотел, чтобы Локи был здесь сию же минуту. Чтобы лежал рядом, молчал или что-нибудь говорил. Упрекал или поддерживал. Ругался или хвалил. Что угодно, но не это бесполезное лежание в одиночестве в безуспешной попытке уснуть. Тор уставился в потолок, но в темноте ничего нельзя было разобрать. Перевёл взгляд на пустующее место рядом. Потрогал подушку рукой, убедившись в своём одиночестве. Вздохнул. В груди неприятно ворочалась горечь от внутренней пустоты. Ещё раз провёл рукой по подушке, представляя лежащего там Локи. Подумать только, он не может без него уснуть! Он, повелитель Асгарда, приемник Всеотца, мучился и страдал из-за отсутствия своего брата. «Не брата, — раздался в голове внутренний голос. — Сводного. Не родного. Не кровь от крови. Того, кого можно любить. Того, быть с которым не преступление». Тор перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Недовольно простонал какое-то ругательство в глупой злобе то ли на себя, то ли на брата. Не называть его братом не выходило. Как и перестать считать его родным и любимым. Тор горько вздохнул и, в очередной раз перевернувшись, закрыл глаза. Но так представлять было ещё легче: так он будто наяву видел знакомую улыбку, которая с годами становилась всё менее и менее заметной. Как широко Локи улыбался в детстве — и как скупо сейчас! Тор не хотел думать, в чём причина, но ответ всё равно знал. А глаза? Какими изумрудными гранями они переливались под ночным небом Асгарда. Тор перевернулся на бок и, в очередной раз ощутив гнетущую пустоту, признался себе, что уснуть в одиночестве он не может. Оставалось лишь лежать и ждать.***
Локи приходит поздно, бесшумно открыв дверь. Не прислушивайся бы так Тор ко всем шорохам в коридоре, и не услышал бы его лёгких шагов. В полоске тусклого коридорного света Локи ужом проскальзывает в комнату. Тор следит за ним из-под полуопущенных ресниц, притворяясь спящим. Хотя маловероятно, что ему удастся обмануть бога обмана. Локи выглядит помятым. Воротник сбит, туника сидит неряшливо, а волосы спутаны. Но никаких следов борьбы на нём нет. В этом Тор абсолютно уверен. Локи останавливается посреди комнаты и потягивается. На кончиках пальцев пульсируют зелёные искры, а когда он встряхивает головой, их можно заметить и между прядями. Обернувшись на кровать, Локи начинает развязывать шнуровку под мышками. Это выходит у него чересчур быстро. Почему-то Тору кажется, что до этого она была завязана некрепко. Это мысль ему не нравится. Совсем. Локи стягивает через голову кожаную накидку, снимает рубаху, и в слабом свете мелькают тёмные отметины на шее. Сначала Тор думает, что ему показалось. А потом, когда он более пристально всматривается в них, то понимает, что это. Горькая желчь поднимается из желудка и застревает где-то в горле. Сердце пропускает пару ударов, а потом принимается стучать так быстро, что становится больно. — Развлекался? Собственный голос звучит хрипло, угрожающе. Будто в комнате находится не Локи, а сам Суртур. Но такой тон на брата не действует. Никогда не действовал. — Да. — Локи даже не поворачивает голову в его сторону, продолжая снимать с предплечья защитные нарукавники. Так и стоит, позволяя космическому свету игриво обнимать его со всех сторон. Тор продолжает бушевать, но не знает, как обличить в слова свою злость. — Кто… Кто это был? Локи одним литым движением снимает брюки, и Тор, скосив глаза, проверяет, нет ли следов где-нибудь ещё. Локи наклоняет голову то в одну, то в другую сторону, прикидывая, как ответить. Признавать, что это была женщина, ему не хочется. Да и у суккубов понятие пола весьма относительно, а говорить, что это был сам Тор, — значит усложнить ответ. — Кто-то… Тор садится на кровати. — То есть ты даже не запомнил его имени? — Его? — Локи поворачивается к брату, абсолютно не стесняясь наготы. — С чего ты решил, что это был мужчина? Тор моргает пару раз, пытаясь понять, на чём его подловили, но так и не находит подвоха. — Ну её… — Тор едва заканчивает фразу, но уже понимает, что это ложь. Никакой «её» не было. Это точно был мужчина. — Не запомнил, — скалится Локи. — Но мы ведь больше не увидимся. Так к чему эти условности? Стиснутая под пальцами простыня жалобно скрипит, а Локи будто и не замечает надвигающейся бури. — Но если тебе так неприятно… — Локи одним движением руки избавляется от преступных следов. Тор стискивает зубами нижнюю губу, пытаясь сдержать злость: легче отнюдь не стало. — Чего не спишь? — будничным тоном интересуется трикстер, направляясь к кровати. На нём ничего нет, но он идёт так, будто принимает участие в игрище Идунн — его походка столь легка, даже чуть женственна. Тор отодвигается, не в силах контролировать свой взгляд, который оббегает фигуру брата. Что-то отзывается внутри, и Тор смущается. Злость уходит, когда он понимает, что не может упрекать Локи за такое поведение. Когда-то он сам был таким ненасытным. Просто Тор никогда не скрывал своих одноразовых подруг, а вот Локи никогда не давал понять, как он провёл ночь: за чтением книг либо же за чем-то другим. Локи садится на край кровати и поворачивается к нему. — Тяжёлый день был, но — пока что — безопасный. Пусть и ночь так пройдёт. А теперь — спи. Локи протягивает руку и кладет её Тору на лоб. Она прохладная и приносит облечение. Лишние мысли уходят прочь. Главное, что Локи вернулся к нему. Он по-прежнему рядом, он не отвернулся. Тор прикрывает глаза, позволяя «магии» брата принести долгожданный отдых. — А ты? Ляжешь? Даже с закрытыми глазами он понимает, что Локи улыбается. — Лягу. Не можешь без меня… — Не могу. — …уснуть? Локи моргает: получилось неловко. Но пульс Тора под его ладонью не ускоряется, продолжая биться в том же темпе. Он не лжёт. И не стесняется говорить правду. В отличие от самого Локи. В этом их самая большая разница. Локи ложится с краю, почувствовав, как отодвинулся Тор, освобождая ему место. Локи закрывает глаза, но сон не идёт. Проведённая с суккубом ночь отдаётся в памяти всполохами и буйством красок… Он вспоминает, как его не держали оковы нравственности и оценки. Как суккуб принимала его синекожую сущность такой, какая она есть. Насыщенная, волшебная ночь, в которой он не сдерживал свою магию, позволяя ей вырываться на свободу. Никто его не блокировал, никто не заставлял его быть внимательным. Суккуб впитывала его магию без остатка, принимая каждый выброс энергии. И напитывала своей, заполняя без остатка. Это было больше, чем секс. Это был взаимный обмен магией совсем на другом уровне. — Ты чего? — А? — Локи открывает глаза и с недоумением смотрит на Тора. — Ты… вибрируешь. И от тебя… что-то исходит. Локи привстаёт, стягивая с груди одеяло, но ничего необычного не видит. Смотрит на руки — вполне телесный цвет. Видимо, он глубоко погрузился в воспоминания и спроектировал испытываемые эмоции в действующую реальность. Вот что значит долгое воздержание вкупе с магической подпиткой. Тор сглатывает, и это получается чересчур громко. Локи меряет его пристальным взглядом и видит, каким взглядом Тор смотрит на его обнажённую грудь. Взгляд у него масленый и нечёткий. «Возможно ли, что Тор попал под испускаемые волны моих чувств и тоже немного прочувствовал то, что чувствовал я?» Краткий взгляд, брошенный на нижнюю часть тела Тора, укрытую одеялом, позволяет Локи убедиться в правильности своих мыслей. Нет, Тор не возбуждён. Хотя правильнее было бы сказать — не полностью. Но желание скрыть ему не удаётся. Локи внутренне усмехается: вот теперь Тор и попался. Попался со всеми своими чувствами, желаниями и мыслями. Теперь он зависим и полностью принадлежит ему. Локи не хочет думать о причинах, отчего ему так улыбнулась удача. Почему брат полюбил его. «Почему» и «за что» — неважно. Главное, что можно из этого извлечь. Особенно с его-то сегодняшней мощью… — Локи, — зовёт его Тор озабоченным голосом. — Что? — Ты… Локи выжидательно смотрит на него, и Тор, несколько замявшись, продолжает: — Ты холодный. Локи вскидывает брови, проводит рукой по предплечью и удивляется — верно. В голосе Тора больше нет вожделения — порыв ушёл и Локи корит себя за упущенный момент. Возможно, его мысли — алчные и расчётливые — тоже отразились в нём, спроектировавшись в реальность. «Это странно, — думает Локи. — Почему Тор так восприимчив к моим эмоциям? Почему они затрагивают его? Почему он так чувствителен ко мне, ведь мы даже не братья. Не одна кровь и не близкие люди, чтобы между нами устанавливалась такая связь». — Неприятно, что ли? — язвительно интересуется Локи, отодвигаясь. — А вроде говорил, что уснуть без меня не можешь. Тор тяжело вздыхает, да так сильно, что тепло его дыхания долетает до обнажённого плеча. — Ну и колючий же ты, — бормочет Тор себе под нос и, придвинувшись ближе, практически утыкается носом ему в макушку. Одну руку он кладёт ему на плечо и, судя по изменившемуся дыханию, собирается заснуть. Локи, не понимая такого простого ответа, замирает, окаменев. Сердце стучит медленно, но отчётливо, и удары разносятся по всему телу вместе с мыслями. «Тор, Тор, Тор. Что же ты за человек? Как так можно? Быть таким добродушным, таким понимающим и незлобным? Нет, в тебе куда больше от Фригг, чем ты думаешь. Чем мы все думали». И всё же Локи оттаивает. Напряжение уходит, мышцы расслабляются, и горечь и злоба отступают. Локи не признаётся, что и ему нужен совместный сон. Одна кровать и одно тепло на двоих. — Больше не уходи, — сквозь сон просит Тор. И Локи на выдохе произносит, не успев остановить сорвавшиеся с губ слова: — Обещаю.***
— Мне стоит сделать вид, что я ничего не вижу? Тор вздрогнул и хмуро посмотрел на брата, но, вопреки ожиданию, его усмешка была не холодная и не противная. — Мог бы, — проворчал Тор и сонно потянулся. По его внутренним часам наступило утро, несмотря на то, что тёмный космос за окном никак это не подтверждал. Локи, задрав голову к потолку, потёр глаза, а затем вытянул руку и щёлкнул в воздухе пальцами. Комнату осветил мягкий, но яркий свет, так похожий на асгардское солнце. — Начнём сначала: с добрым утром, Тор. Тор перекатился на бок и уставился на брата с немым восхищением. — Убери это выражение лица, — попросил Локи. — Вкупе с твоей ситуацией это выглядит… ужасно. Тор фыркнул, но послушался. Помявшись от безделья, он повернулся на спину и почесал бороду. Повздыхал, поправил встопорщенное на паху одеяло и уткнулся взглядом в высокий потолок. — Ждёшь, пока само пройдёт? — А тебе это не даёт покоя? — огрызнулся Тор, даже не взглянув на него. — Взял бы вчера с собой развлечься, не было бы сегодня такого. — О, так это я виноват, что ты просыпаешься со стояком? По-моему, ночёвка в кровати со своим братом как-то не располагает к таким пробуждениям. — А может, то, что я с ним сплю, — и есть причина этого? — Уверен, что хотел сказать именно так? Тор нахмурился, затем, шевеля губами, повторил вслух то, что сказал. — Да. Я имел в виду, что, не будь тебя в моей кровати, тут был бы кто-то другой и этой проблемы бы не было. — Потому что у тебя бы не встал? Тор распахнул глаза, удивлённый нанесённым ударом: — Подлец. — Конечно, — легко согласился Локи и сел. Одеяло мягко скользнуло по его обнажённой коже, скатившись по хрупким плечам. Тор, сглотнув, наблюдал за ним с немым восхищением. — И что бы мы делали втроём? — спросил Локи, в задумчивости наматывая прядь волос на палец. — Не знаю, — Тор пожал плечами и тоже сел. Теперь они сидели рядом, практически соприкасаясь плечами. Тор повернул голову вбок и вдохнул аромат Локи, но этого ему было мало, и он положил голову ему на плечо. — Мда-а, — протянул Локи. — Скучно было бы с тобой, окажись мы так втроём. Тор тут же поднял голову, с лёгкостью поддавшись на подначивание. — Ещё чего, — парировал он с жаром. — Ещё никто не жаловался на то, каков я в постели. Потом осёкся, понимая, что сказал лишнего, и с опаской взглянул на Локи. Но, видимо, брат пребывал в благодушном расположении духа и никак не прицепился к его словам. Хотя, кто знает, когда Локи припомнит ему их и в каком контексте вывернет. Но сейчас он молчал. Тор смотрел на то, как Локи смотрит на него, и видел смешные искорки, блестящие в его глазах. Видел его улыбку — мягкую, нежную, добрую. — Я не хочу покидать постель, — признался он чуть осевшим голосом. — Не хочу видеть этот надоевший чёрный космос. Не хочу принимать решения и за что-то отвечать. Не хочу бояться самого себя и той опасности, которую могу нанести. Я хочу просто… быть здесь, у тебя… «… с тобой», — договаривали его глаза, но сам Тор молчал. Локи медлил, не уверенный в том, как ему поступить и что сказать. Превратить всё в шутку? Обыграть иронией? Съязвить? Столько вариантов, но ни один ему не нравился. Тор, так и не дождавшись его ответа, вновь положил голову ему на плечо. А Локи её не сбросил. Так они и сидели, пока Локи, со свойственным ему свинством, не нарушил тишину. — Ты меня вчера поцеловал, — напомнил он абсолютно беспечно. Тор даже не вздрогнул. Так и продолжил сидеть, ощущая под щекой нежную кожу брата. — Да. Локи молчал то ли потому, что не ждал, что он так ответит, то ли не ожидал ответа вообще. — Повторишь? А вот сейчас Тор вздрогнул, ощутив, как больно кольнуло сердце. Опять насмешка? Опять подвох? Он так и не смог привыкнуть к обманам Локи, особенно сейчас, когда потребность в брате, в его защите была так естественно необходима. — Зачем? — спросил он, с трудом выдавив из себя эти сухие слова. Локи пожал печами, вынудив Тора поднять голову. — Не знаю, тебе виднее. Может быть, твоё возбуждение не до конца ушло и тебе нужна помощь? — А ты бы мне её оказал? — мрачно нахмурившись, спросил Тор и отодвинулся. Локи злобно прищурился: — А у меня есть возможность отказать царю Асгарда? Глаза Тора распахнулись от боли и обиды, обжигая своей синевой, и Локи тут же стало совестно. Он в изнеможении закрыл глаза, злясь на себя за оплошность. — Прости, ради святого Иггидрасиля, прости. Я… не хотел. Тор с каменным лицом смотрел на него и ничего не говорил. Локи, поджав губы, клял себя на чём свет стоит, но, поборов сомнение, пододвинулся к брату ближе. Одеяло спало, открыв обнажённое тело, но Тор, сидящий вполоборота, этого не видел. Локи не мог пережить эту боль в глазах брата, возникающую всякий раз, когда упоминался разрушенный, нет — уничтоженный дом. А ведь Тор просто стоял и смотрел, как сестра и Суртур разрушали золотой дворец. — Тор, — позвал он, а потом, понимая, что словами тут действовать бесполезно, пододвинулся к нему. Теперь они были на одном уровне, и Локи мог сделать то, что собирался. Длинные пальцы обхватили лицо Тора. Цепко, уверенно, жёстко. Тор не отводил взгляд, но смотрел потерянно и устало. Пережитая боль вновь заполняла его, и Локи потянулся к его губам, чтобы испить её вдвоём. Тор не ответил на поцелуй, но Локи почувствовал, как подрагивали его губы. Чувствовал, как тот задержал дыхание. Чувствовал, как ускорилось биение его сердца. Или это были его собственные чувства? Губы Тора оказались тёплыми, нежными и совсем не такими, какими представлялся громовержец всем девам Асгарда. Но Локи не был удивлён. Он слишком хорошо знал чувственную натуру своего брата, доставшуюся ему от матери. Локи держал свой порыв при себе, позволяя только ласкать чужие губы и не переходить границы дозволенного. Воспоминания о ночи с Лжетором блекли, размываемые ощущением реальности происходящего. Локи глубоко вдохнул и поцеловал его ещё раз, напоследок особенно крепко. Медленно, как сходит волна с берега, увлекаемая лунной тягой, так и руки Локи оторвались от Тора. Неохотно, мученически нежелательно, но отпускали его из своего хрупкого плена. Локи отодвинулся, ощущая на губах знакомо-незнакомый запах и вкус. — Лучше? — спросил он, разрешая себе не надевать маску безразличия. Пока что. Тор медленно кивнул: — Хорошие у тебя методы извинения. — Как и у тебя, — пожал плечами Локи, настраиваясь на Тора и пытаясь проникнуть в его чувства. Пока что тщетно. — С каких пор ты решил подражать старшему брату? — Тор не злился, но и не был рад. Какие же эмоции вызывал в нём этот поцелуй? Локи посмотрел ему прямо в глаза: — С тех пор, как узнал, что ты мне не брат. Тор сглотнул. Волнение, исходящее от него, теперь было вполне осязаемым. Эти мысли про родство нет-нет да всплывали у каждого. Сейчас, когда любая связь между ними больше не носила аморальный характер, эти поцелуи не казались столь ужасными. И всё же годы родства, которое каждый из них воспринимал как данное и не ставил под сомненье, не давали почувствовать в каждом другого человека. Они оставались братьями, несмотря на узнанную правду, и пока не могли принять, что перед ним чужой человек. — Да уж, будь ты моим братом, меня бы не волновало то, что ты сидишь рядом абсолютно обнажённый и целуешься со мной, — проговорил Тор, косо посмотрев на него. — А сейчас волнует? — уцепился за его слова Локи, даже не подумав отодвинуться. Тор развернулся к нему и, не скрывая, рассмотрел с головы до пояса. Локи, вопреки обычной уверенности, был рад, что одеяло прикрывает особо пикантные части тела. Между ними было тридцать сантиметров. Этого не много, но и не мало. Локи был обнажён, равно как и Тор. Мурашки возбуждения пробегали по телу, стоило лишь подумать об этом в другом ключе. Но Локи не должен так думать. Секс — это, конечно, здорово, но столь же здорово он путает мысли. А в случае с Тором нужна ясная голова, и не только потому, что он может взорваться выбросами молний, но и потому, что иначе его не проведёшь. Тор стал мудрее, и Локи приходилось напрягаться, чтобы справиться с ним. Только Тор постоянно отвлекал его своими признаниями, извинениями и прочими сентиментальными поступками. — Волнует, — Тор медленно поднёс руку к его плечу и погладил линию мышц ключицы, переходящую в дельтовидную. Локи мог контролировать свои мысли, а вот взять контроль над внезапно участившимся сердцебиением никак не получалось. Оставалось надеяться, что Тор этого не почувствовал. Его лицо прояснилось, когда он понял, что Локи его не оттолкнул, и строгая морщина между бровями, появившаяся после всех его «выходок», разгладилась. Тор продолжал поглаживать его руку, наслаждаясь ощущениями прохладной и гладкой кожи, пока Локи не фыркнул. — Что?.. — спросил Тор, убрав руку. — Щекотно, — безобидно пояснил Локи и потянулся. — А в детстве тебя можно было защекотать только на пятках, — припомнил Тор. — Ага, — согласился Локи. — Хорошо, что мы выросли. Локи встал, накинул на плечи халат и щелчком пальцев телепортировал к себе книгу. Сам он так не думал.***
Дверь каюты распахивается от удара ноги, несмотря на то, что её открытие конструировалось иным образом. — Вы пропустили завтрак. — И ты не отложила нам кусочек? — Тор смотрит на воительницу угрожающе, но на неё это не действует. Может, потому, что он валяется на кровати по-прежнему раздетый и совершенно не собирается вставать. Брунгильду после Халка раздетыми мужчинами не впечатлить. Поэтому она проходит вглубь каюты, отпинывая по дороге валяющуюся на полу одежду. Локи следит за ней из-под опущенных ресниц. В отличие от Тора, он набросил шёлковый изумрудный и недавно наколдованный халат и сейчас сидит за столом, разбирая книги. Он видит, как взгляд воительницы бегло и профессионально оббегает комнату, и ждёт её мнение. — Кошмар, — выносит она вердикт. — Всё выглядит так, как будто вы вчера жёстко трахались. Локи позволяет себе негромкую усмешку, на которую Брунгильда оборачивается и мерит его презрительным взглядом. — Завидуешь? — интересуется Локи как бы между делом, попутно открывая большой фолиант. — Сильные и брутальные мужики не в моём вкусе, — отмахивается она. — А какие тогда? Милые и нежные? Как Локи? — вклинился в разговор Тор. Две пары глаз смотрят на него с ощутимой злобой, и Тор спешит признать свою неправоту, побеждённо поднимая руки ладонями вверх: — О’кей, не такие. — Твой брат дебил, — цедит валькирия и отворачивается. — Я знаю, — бурчит себе под нос Локи и довольно кивает: — Нашёл. — Что там? — интересуется Тор, решив, что ему всё-таки можно говорить об отстранённых вещах, не имеющих ни к Локи, ни к воительнице никакого отношения. — Небольшая планета. Климат там, конечно, не асгардский, но заселённость низкая, да и местные терпимы к другим расам. А мы от них почти и не отличаемся. — Неплохо, — кивает Тор. — Покажи. Локи вчитывается в книгу, а потом делает пас руками. Комната погружается во мрак, а в её центре возникает галактика. Она сужается до одной планеты ярко-красного цвета. — Давай ближе, — просит Тор, присаживаясь на кровать. В комнате возникает природа планеты: земные горы, йонвельские вулканы, привычные по Асгарду реки. — Что с местными? — оценивающе спрашивает валькирия. — Давай мужчин, посмотрим, что у них с военным составом. Локи добавляет в изображение местных жителей. Высокие, крепкие, с золотой кожей и такими же волосами ниже плеч — мужчины выглядят красиво и статно. — Нет. — Не подходит, — в один голос отказываются и Брунгильда, и Тор. Локи прикидывает причины такой дружной неприязни. На его взгляд, местные жители были очень красивы. Ладно, валькирия — ей они в гендерном плане не интересны, а Тор… Самолюбие? Ревность? — Поищи другую, — просит Тор и падает на спину. Кровать протестующе скрипит, но никто не обращает на неё внимания. — Какую именно? Населённую чисто женщинами? Тор закатывает глаза, а валькирия поджимает губы: — Почему нет? — Летим сюда, — упрямо настаивает на своём Локи. — Проведём пару недель. Разомнёмся, подышим чистым… Эм-м… Подышим. Всё лучше, чем медленно сходить с ума на этой железной посудине. Брунгильда смотрит на Тора, раскинувшегося на кровати. Одеяло лишь частично прикрывает его наготу, но Тор, кажется, этого не замечает. Он смотрит задумчивым взглядом в потолок. — Уверен, что нам нужно туда? — наконец спрашивает Тор. Локи, раскачиваясь на стуле, кивает и только потом замечает, что Тор его жеста не увидел. — Уверен. Смена обстановки — это хорошо. А эта планета наиболее пригодна из всех близлежащих. Кроме того, — Локи делает многозначительную паузу, — по нашим источникам, на ней мы по-прежнему считаемся богами. — Да? — По голосу слышно, как валькирию заинтересовал этот момент. — А ты уверен, что твой печатный источник не устарел? Локи поворачивается к ней и одаривает фирменным мрачным взглядом. — Уверен, — цедит он сквозь зубы. — Если бы кто-то не сбежал позорно с Асграда, то знал бы, как далеко продвинулась наша культура и наука. Хотя… Некоторым для этих сфер нужно слишком много ума. Куда больше, чем для гонок на космических челноках. Брунгильда фыркает, вложив в этот звук всё, что она думает о книжных червях. — Ребя-ат, — зовёт Тор. Они прекращают свои бои взглядов и поворачиваются к правителю. Тор лежит на кровати, подложив под подбородок сцепленные руки и смотрит на них весёлым взглядом. — Что? — Я рад, что вы у меня есть. Брунгильда снова фыркает в ответ на признание, но Локи понимает, что ей приятно. Сам Локи перехватывает взгляд Тора и кивает, показывая, что тот услышан. — Тогда — в путь! — хлопнув ладонью по колену, призывает Брунгильда и встаёт. — Не залёживайтесь. Надо привести себя в порядок. Грешно богам пребывать в таком отстойном виде. — Верно, — соглашается Тор и встаёт с места.