Сочувствующий душегуб

После новостей о предстоящем отстранении и заявлении начальства о том, что охраны Джин не видать, Чонгук был на грани нервного срыва. А последний для него обычно заканчивался фееричной попойкой, знатным мордобоем и, в конце, глубокой депрессией на тему самоконтроля и собственной жестокости. Неоднократно, как ни странно, из глубины попойной грусти и тоски Чона вытаскивал никто иной, как Хосок. Однако в этот раз на истерики времени не было. Не было времени на нытье и себяжаление, на выпивку, драки и криво наклеенные пластыри на костяшках. Первое, что сделал Чон, осознав, что комиссару плевать на безопасность Джин - встретился с человеком, которого избегал всегда, а последние пару дней особенно. Через полчаса после бурной "беседы" Чонгука с начальником, зазвонил телефон Хосока. Хрипловатым голосом ещё не отошедший от собственных воплей младший попросил о встрече и Хосок, ошалевший от сверхъестественно вежливого тона кузена* (тот поздоровался, попрощался, поблагодарил и, как показалось Хосоку, даже буркнул неразборчивое "хён", в конце) согласился на встречу. - Спасибо, что пришел, - сипло прохрипел Чонгук, - честно говоря, я боялся, ты даже трубку не поднимешь. - Да я сам в шоке, - лениво пожал плечами Хосок, не вынимая рук из карманов брюк, - но ты был так любезен, я просто не мог отказать братику. Даже не думал, что ты так умеешь. - Угу, - громогласно прокашлялся в ответ младший, сконфуженно поправляя ворот рубашки - галстук давно был снят и валялся где-то в машине. На пару секунд повисла неловкая тишина. - Возникает множество вопросов, но один не даёт мне покоя... Мы так и будем на парковке ворковать? - Не домой же на чай мне тебя приглашать, - скорчил мину Гук, откидываясь на дверь своей машины. В подвальном сумраке парковки его фигура почти полностью сливалась с тенью черной машины. - Действительно, - кисло согласился Хоуп, про себя подумав: "Учтивость мне, видать, приснилась" - Хо, я хочу поговорить о Джин, - чуть распрямив ссутулившиеся плечи, гаркнул по асфальту носом ботинка Чонгук. - Конкретнее? - выгнул бровь Хосок, невольно повторяя движение младшего. - Я хочу, чтобы ты побыл рядом с ней. - Извини? - не поверив собственным ушам, выпучил глаза Хосок. - Они не дадут охрану. Комиссару плевать, а инспектор считает, что на нее больше не нападут. Ким обещал постараться все-таки найти людей, но ждать этого теперь бесполезно. - Ты считаешь, он действительно может попытаться... - Я не знаю. И выяснять опытным путем не хочу. - он отвернулся к выезду с парковки зияющему белым пятном в общем унылом пейзаже, а затем добавил, - У меня скверное чувство. Ты знаешь, я не страдаю предрассудками вроде предчувствий и подобной дребедени, но... Все не так просто на этот раз. - Я сделаю все, что может потребоваться для безопасности коротышки, ты мог и не просить, - фыркнул Хосок, - но что насчёт нее самой? Что собираешься ей сказать? - Ничего. - В смысле? - В прямом. Я не буду ей говорить о своих подозрениях. Ей не нужно лишний раз волноваться. - А насчёт отстранений? Она будет в бешенстве, когда узнает, что ее отстранили, да ещё и задним числом. - Да, она будет в ярости, - тяжело вздохнул Чонгук, потирая шею, - постараемся пока не говорить об этом. Дождемся хотя бы ее выписки, осталось немного. - А как объяснить мою излишнюю назойливость? Я, может, и ее лучший друг, но, знаешь, даже со мной она не сидит в обнимочку 25/8. - Я тебя подменю. Буду приезжать в больницу ночью и в остальное свободное время. Судя по тому, как развиваются события, скоро у меня его будет в избытке. - Она тебя выгонит, - хмыкнул Хосок, вальяжно опираясь о бампер машины, - вы и пары минут не можете без ссоры продержаться, а уж ночь... К тому же ей будет жаль тебя, она обязательно отошлет тебя домой в теплую постельку. - Именно поэтому она и не узнает, что я там. Останусь в коридоре, буду сидеть у ее двери и караулить. Поговорю с ее врачом, он меня прикроет если что. - Ты Хатико или что? - устало хохотнул Хосок, - В общем план дерьмо. Я в деле.

***

Впервые за пять лет Чонгук добирался домой на метро. Общественный транспорт он ненавидел ещё со студенческих лет. Здесь вечно толпилась куча народа, тупо качаясь из стороны в сторону в очереди к проходу, локти беспардонно впечатывалась в чужие бока, а ноги будто специально норовили раздавить. Но на этот раз даже такое малоприятное и опасное для некоторых частей тела и костюма путешествие было неизбежно, потому что вести машину Чон уже был не в состоянии. Его ладони то и дело пробивала легкая дрожь, глаза слипались от усталости, а руки при любом резком движении из вне тянулись к кобуре. По платформе разнёсся долгий гудок и с потоком свежего ветра из тоннеля вынырнул поезд. Неравномерно распределившиеся между выходами люди закопошились у жёлтой ограничительной линии, нетерпеливо всматриваясь в летящий мимо поезд в поисках свободных мест. За Чонгуком грузно захлопнулась дверь под вежливое "двери закрываются" и он осторожно пристроился в углу у дверей, под надписью "не прислоняться". Мерное покачивание поезда и спертый воздух в вагоне почти  убаюкали вымотанного Чонгука: дремота под шумок укладывалась ему на веки, тихонько их прикрывая, когда внезапно громкое объявление станции и хлопок дверей вернули Чона из только завязавшегося сна. Он потерянно огляделся вокруг, пытаясь понять, не пропустил ли свою остановку, но вместо названия станции ему в глаза бросилась женщина. Это была обычная женщина лет тридцати, красивая и высокая, в круглой юбке ниже колена, чуть развевающейся из-за слабых порывов прорывающегося сквозь двери ветра,  и светлой блузке без рукава. Скучающим взглядом она изучала какое-то рекламное объявление, наклеенное перед ней на окне поезда и лениво водила туда-сюда носком ярко-красной туфельки. Вдруг в очередном тусклом порыве воздуха Чонгуку почудился запах свежескошенной травы, а с лица незнакомой женщины пропала скука. Она побледнела и резко вскочила на ноги, отчаянно вцепившись в складки блузки у себя на груди. Но лишь на секунду. В следующую по вагону разнёсся сдавленный и невероятно одинокий крик, и незнакомка в красных туфлях упала навзничь. Под визгливый гудок поезда, как будто смешавшийся с женским криком, Чон распахнул глаза. Тяжело дыша, он огляделся по сторонам, но не нашел ни следа той женщины. Ни на сероватых и постных лицах других пассажиров, ни на месте, где, как ему казалось, упала незнакомка. Остаток пути Чонгука слегка потряхивало. Усталый мозг подкидывал нерадужные ассоциации и намеки на предчувствия, а нервы выли от натяга. От духоты мутило. Продравшись сквозь толпу к выходу, Чонгук жадно вдохнул свежий холодный воздух, перемешавшиеся выхлопные газы осели почти осязаемым пеплом на лёгкие, и  второй раз за день он набрал номер Хосока. - Это становится странным, знаешь? - голос Чона звучал в трубке приглушённо и нечётко, как будто он говорил, прижав телефон к уху плечом, - мы с тобой даже на семейных праздниках не болтаем, а тут ты как лучшей подружке мне по два раза за день названиваешь. - Мне сегодня в метро приснилась женщина... - Я сейчас трубку брошу - Это было воспоминание. Я совсем забыл, лет в пятнадцать я ехал домой из школы и в метро на моих глазах умерла женщина. Она просто ни с того ни с сего упала и все. Потом сказали, что это была "связь". Ее мужа сбила машина. - ... И? - тихо подал голос Хосок. Он , что с Чонгуком что-то не так, но не понимал, что тот хочет сказать - Я до этого никогда не задумывался об этой стороне "связи" и... Я был ещё мелкий, я был в шоке. И, честно признаться, по большей части, от того, что та женщина была альфой. Я всегда думал, что мне-то ничто не грозит. Конечно, я сочувствовал всем мучившимся омегам, жалел, но... Знать, что тоже ждёт и меня,.. - Ты поэтому мне позвонил? Испугался? - ... не знаю, - хрипло ответил Чонгук и, промолчав ещё немного, добавил, - Там был запах. Я вспомнил, что Хе Джин говорила про запах и подумал, может, ты что знаешь. Там пахло полынью, когда мы приехали, а потом Джин сказала, что был какой-то ещё запах, она не поняла, что это было, но что-то терпкое, горько-сладкое. - Хочешь, чтобы я поспрашивал своих знакомых в отделе наркотиков? Думаешь, там была травка? - Не уверен. Я тогда решил, что просто где-то поблизости растет дикий куст, но... Может, они там что-то варили? - Что-то? - Да, я думаю, это могли быть не наркотики, а что-то- - Чем отравили Джин?