Like in my favorite book

Проснулся Кацуки уже на следующий день. Комнату освещала только слабая полоска света, которая с трудом пробивалась сквозь закрытые шторы. Блондин попробовал осмотреться, но голову пронзила сильная боль, и он прекратил попытки встать. Кажется, вчера они неслабо выпили. Наверное, из-за этого даже сейчас конечности кажутся чугунными, а разум не желает трезво мыслить. Сколько кружек вчера было? Пять? Или, может, шесть? Бакуго точно не помнил. Единственное, что маячило в голове — вчерашняя цель: напиться и забыть весь бал и уж тем более — Мидорию. Из коридора послышались шаги, вскоре ставшие громче. Дверь слегка приоткрылась и, заглянув внутрь, Эйджиро пожелал доброго утра и вошел. Разрешение ему уже давно не нужно. Да и если бы Кацуки запретил, он бы его не послушал. За собой парень тащил небольшую тележку, предположительно с завтраком. У Бакуго даже не было сил его прогнать, поэтому парень спокойно уселся на краю роскошной кровати. — Ну, как голова? — Ощущение такое, как будто меня всю ночь палками ебашили. — Ну, ну, это не так страшно, — приободрил его Киришима и пододвинул тележку поближе. — Я сам постарался завтрак сделать. Вся прислуга не рассчитывала, что ты так рано вернешься. Да и вообще, что ты вернешься, по правде. Поэтому до сих пор спят. Бакуго, не отрывая головы от подушки, осмотрел стоящий на тележке поднос. Слегка поджаренный хлеб, скорее всего, сделанный на скорую руку с помощью костра, слегка подгоревший омлет и кружка с крепким кофе. Довольно неплохо, хотя бы для легкого перекуса. Отказываться от завтрака сейчас не лучшая идея, поэтому, с трудом поднявшись, Кацуки взял самое безобидное — хлеб. Поднеся его ко рту и откусив самую малость, он уже пожалел об этом. — Фу, ну и говно собачье, — сказал парень, откусывая очередной кусок. — Неужели готовить не умеешь? Как же ты жил? Щеки Эйджиро слегка покрылись румянцем: он и вправду очень редко готовил. Будучи оборотнем, он спокойно мог превратиться в дракона и сцапать несколько овец с поля. Это не только прибавляло сил, но и делало его более устрашающим. Ну и конечно, выпивка. В не очень трезвом состоянии и есть уже не хочется. От подобного режима питания парень был очень тощим, поэтому как только Бакуго нашел его, стал потихоньку откармливать всякими вкусностями и другими прелестями с кухни, взамен на его службу. — Вот даешь. Когда оклемаюсь, отправимся на кухню. Научу тебя хоть завтрак делать. Эйджиро заинтересованно глянул на Кацуки и, улыбнувшись, кивнул. Блондин усмехнулся подобному энтузиазму и попробовал глотнуть кофе. По его мнению, это единственный напиток, который невозможно испортить. Но через мгновение послышались очередные крики: — Блять, ты что, сюда бочку сахара высыпал? И еще не перемешал! Придурок! Я даже чувствую его у себя на языке! Мерзость! — Прости!

***

Бакуго и вправду был довольно неплохим поваром. Он всегда легко справлялся с печью; с грацией, подвластной только ему, умел сделать не только вкусно, но и красиво. Иногда у Киришимы в голове не укладывалось: как можно так запоминать все рецепты и уметь это все воплотить в жизнь. Даже сейчас, готовя простой омлет, он умудрялся делать все максимально изысканно. — Ты смотришь, долбоящер? Эйджиро слегка отвлекся, разглядывая что-то в углу, но быстро вернул свое внимание к столу. — Прости, прослушал. Так что нужно дальше делать? Кацуки рыкнул подобно злому волку и повторил сказанное. Киришима перенес слова Кацуки на бумагу, но все равно был не уверен, что сможет сделать такое. — Принеси бочонок с молоком. — Туда и молоко надо? — удивился парень и поднес то, о чем его просили. Вылив немного на сковороду, блондин перемешал всю смесь и накрыл крышкой. — Ждать, пока не поджарится до слегка хрустящей корочки по бокам. Только запомни: не сделай из нее угли! — Есть, сэр! — выкрикнул Киришима, отдавая честь Бакуго, словно какому-то генералу. К слову, омлет у него снова подгорел.

***

Ближе к обеду Кацуки прошелся по замку. Звенящая тишина была до жути приятна. Никаких криков от матушки и наставлений отца. Буквально никого, кроме редко пробегающей рядом прислуги. Выйдя в сад за поместьем, Бакуго удивился окружающей нежной красоте. Это все были земли Мицуки. Она никого, кроме мужа, сюда не пускала. Наверное, ей нелегко держать это все в красоте и в порядке, но это того явно стоит. Проходя узкими тропинками между кустов и клумб, Кацуки заметил маленький фонтан в середине садика. Парень быстро приблизился к нему и оглянулся. Сейчас, наблюдая нежные, ранимые розы, резкие, яркие тюльпаны и другие не менее красивые цветы, Бакуго на мгновение обрел спокойствие. Звуки медленно текущей воды в фонтанчике успокаивали и заставляли думать, что ничего им не грозит. Кацуки глянул на свое отражение в прозрачной воде. Спутанные волосы, заебавшийся взгляд. На кого он стал похож? И это только из-за этого тупого Мидории Изуку. Именно он сейчас перевернул его спокойную, размеренную жизнь с ног на голову. Его вид кружил голову, если не знать, что это парень. Он был превосходен: красивый, стройный; в глубоких, зеленых глазах можно было утонуть, словно в траве в начале весны. — Какого хрена я думаю об этом идиоте? — спросил у отражения Кацуки и провел по водной глади рукой, дабы не видеть самого себя. Он влюбился в человека, который оказался парнем. Он вправду влюбился. Он редко испытывал симпатию к девушкам, которым представляла его мать — они все одинаковые дуры, заинтересованные только в деньгах. А этот отличался не только красотой: он любил книги, а не бумажки, которые можно обменять на все, что угодно. — Черт! — крикнул Кацуки, зная, что его все равно никто сейчас не услышит. Скорее всего, разъяренная Мицуки и Масару сейчас стараются оправдаться перед Инко за его действия. «Он сбежал ночью на драконе» Вот это заголовки будут в прессе уже вечером. Мысленно посмеявшись, Кацуки прошелся по манящему своей красотой саду, сорвал немного только поспевшей клубники и отправился обратно в замок.

***

Мидория уже несколько часов сидел взаперти, только и получая тусклый свет сквозь окно с решеткой. Неприятная, влажная темница — это лишь малая доля того, что его ждет за столь бездумный поступок. Инко не изверг, поэтому парень просидит здесь всего несколько часов. Но для него это время тянется, словно дорога в горизонт. Зато сейчас у него есть время подумать (собственно за этим его и заперли). Мысли по поводу блондина то и дело заводили его в тупик. Кацуки был довольно красив по тем обрывкам памяти, которые сохранились, как строчки из книги. Высокий, сильный, способный на многое, судя по слухам об этом принце. Если бы он и впрямь был девушкой, хотел бы быть только с ним. Тут же Изуку ловит себя на мысли, что вовсе не прочь выйти замуж за такого человека. — Что за чушь? — шепчет парень, складывая из камушков, что нашел на полу, слова, которые появлялись в голове: платье, имя лучшей подруги, книга, разоблачение. Неосознанно выкладывая последнее слово, Мидория неслабо удивился своим же действиям. На полу красовалось слово «Любовь», и оно не спеша давило на разум реальностью.